Безопасный уровень

Константин Зубов, 2023

Три мира, три защищающих от радиации купола. Двести лет после войны, почти уничтожившей человечество. Время одного из миров заканчивается. Некоторые готовятся покинуть дома, чтобы начать всё заново в другой реальности. Другие – ждут Армагеддон с нетерпением. Сергей предпочитает безопасный уровень, ему почти не угрожают маньяки, церберы и оборотни. Тогда почему вокруг стрельба и взрывы? Кто управляет шоу и как устроен мир на самом деле? Сергею предстоит измениться, чтобы найти ответы…

Глава 6

Стационарная камера № 31270 продолжает запись.

Место действия: жилая комната на втором этаже в доме семьи Фроловых.

Дверь открывается, заходит девушка, она снимает рюкзак и бросает на кровать, быстрым шагом идет к шкафу и достает дневник. Пишет.

«Сегодня прогуляла два урока. Все из-за этой рыжей овцы! Второй уровень, рядом со школой, тройные баллы, надо идти… Ой-ой-ой. Выпендрежница хренова. И, главное, смотрит на меня, мол, что? Родители не разрешают? Коза!

Пришлось идти.

Не, ну повеселились-то нормально, конечно. Денис и Васька ребята опытные, сказали: всем взять с собой школьный инвентарь. В итоге кто граблями, кто вилами, кто лопатами ловили тех мелких белых тварей. Ну и мерзота, конечно, на сороконожек похоже, только ног чуть поменьше. За час справились. Ржач был, когда Васька подцепил одну из дохлых тварей на лопату, бегал за этой рыжей сукой и тыкал ей в лицо. Она даже разрыдалась. Так ей и…»

Девушка прекращает писать и прислушивается. Встает, подходит к двери. Слушает. Сенсоры улавливают шум на первом этаже. Проходит две минуты. Девушка на цыпочках отходит от двери и выглядывает в окно. За окном: женщина выходит из дома. Девушка возвращается к столу. Продолжает писать:

«…надо, меньше будет выпендриваться!

Потом считали баллы. У меня вышло двадцать пять; немного, конечно (Денис почти двести набрал!), но и не меньше всех. Я хотела предложить Денису прогуляться, но они с Васькой побежали в соседний квартал выполнять бонусное задание. Меня, как и ту рыжую тварь, не позвали — мы не прошли по баллам. Ну и ладно, отыграюсь в субботу!

Насчет субботы: я решила играть в недотрогу. Пусть помучается, девчонки говорят: если дать сразу чего хочет парень, он быстро охладеет. Так что буду ломаться: ой я не такая, и т. д. И только в самом конце…»

Сенсоры улавливают разговор в подвале дома. Девушка не слышит и продолжает писать:

«…уступлю. Понемногу. Сопротивляясь. Главное — не показать, что сама хочу. Возможно даже больше, чем он. Он такой классный, как…»

Сенсоры улавливают звук выстрела из подвала. Девушка вскакивает, в ее руке дрожит ручка. Прислушивается. Медленно опускается на колени, ползет к шкафу. Засовывает руку. Достает расширенную аптечку М2, пристегивает к поясу. Снова засовывает руку. Достает пневматический пистолет крес-п12. Сенсоры улавливают еще три звука выстрелов. Девушка сжимается. Сидит. Мимика и данные датчиков указывают на ее страх. Проходит минута. Она на четвереньках ползет к окну и выглядывает.

За окном резко срывается с места и уезжает синий Форд. За ним следует черный Мерседес.

Форд въехал в Нижний город. Я, изредка поглядывая на дорогу, переодевался. Окровавленная рубашка и изрезанная когтями существа куртка валялись под пассажирским сиденьем. Аптечка сделала свое дело — порезы обработаны, два из них зашиты. Стимулятор медленно, но верно очищает мозги.

Послушай, друг, — интонация голоса изменилась, таким серьезным и сосредоточенным он еще не звучал, — не делай ошибки. Дочь — это святое, конечно, но поверь, без тебя ей безопаснее, она им не нужна.

Кому им?

Не знаю… Да и неважно сейчас… Ты убил полицейского. Я понимаю — ты надеешься, что камеры не передадут видео. Но по запросу Управляющих они сделают это. И поверь, Я ЗНАЮ: в твоем случае это вопрос минут, максимум пары часов…

Подъезд к школе перекрыли. Пять полицейских стояли за длинным, во всю ширину дороги, черно-желтым ограждением, похожим на шлагбаум. Я припарковался, не подъезжая слишком близко.

…Остановись! Смени тачку, спрячься где-нибудь на четвертом-пятом уровне.

Солнце клонилось к горизонту, и заметно похолодало. Я вылез из машины, застегнул куртку и нацепил темные очки. Дверь Форда осталась открытой.

Одно дело воевать пусть и с крутой, но шайкой, совсем другое — со всем городом.

Да уж, и очень интересно, какую роль в происходящем играют Управляющие.

— Школа закрыта, — сообщил худощавый полицейский лет тридцати, когда я подошел к ограждению.

— Что случилось? Где дети?

— Ваши родственники учатся в этой школе?

— Да, дочь.

Рядом с нами с визгом остановилась фиолетовая, говорящая о биологической угрозе машина. Ее борт украшала эмблема перечеркнутого маленького круглого существа с непропорционально большим количеством зубов. Все ясно: опять кто-то ошибся в лаборатории и вывел какую-то мелкую, но агрессивную хрень.

Из кузова выбежали четыре человека в белых спецхалатах и противогазах, очевидно ученые. Следом, не спеша, вышел крупногабаритный тип в камуфляжном костюме, высоких черных ботинках и с автоматом. Ему предстояло поставить точку во всей этой канители.

— Второй уровень биологической угрозы, — сказал полицейский, следя за тем, как люди в белом вытаскивают из машины оборудование. — Все учащиеся эвакуированы, кроме…

Он сделал паузу, подбирая слова, а у меня похолодело внутри.

— В общем… двоих учеников десятого класса не могут найти с утра, и еще почти целый класс сбежал с уроков. Мы думаем, это связано с текущей проблемой, не со всеми из них удалось связаться.

— Какой класс сбежал? — спросил я и тут же зажмурился, так как голову буквально разорвало от крика:

Ты дурак, что ли? К твоей Софушке, это точно не имеет отношения. Не погибают дети в школах — это закон! Пропавшие дети — подставные.

— 9 «Б», — ответил полицейский. Класс Софьи.

— Твою мать, — прошептал я.

Твою мать, — повторил голос.

В этот момент раздался выстрел, и пуля, царапнув мне плечо, пробила грудь стоящего передо мной полицейского.

За машину, пригнись! — такие команды надо исполнять быстро. — Пятеро, сзади! Наемники! Полный обвес!

В ста метрах ниже по улице стоял мой помятый Форд. Надежды добраться до него не было.

Людей становилось все меньше, я жал на полную и просто надеялся на чудо. Тем временем количество преследовавших меня машин возросло до пяти.

События у школы запомнились урывками.

Критическое положение спас боец, приехавший со службой биологической безопасности. Пока пребывающие в шоке от внезапного нападения и смерти товарища полицейские прятались за машины и вызывали подкрепление, он обошел противников сбоку и двумя короткими очередями снял двоих наемников. Остальные переключились на новую угрозу. Тут и полицейские вспомнили, что их работа подразумевает опасность третьего уровня и выше, равно как и соответствующую зарплату, и тоже открыли огонь.

Начался ад. Грохот выстрелов рвал перепонки, слышались крики раненых прохожих, нападавшие кинули световую гранату, которая, несмотря на то, что я стоял спиной, через отражения в кузовах машин ослепила меня на несколько минут. Полицейские в ответ кинули гранату со слезоточивым газом, а осенний ветер услужливо разнес ее содержимое по всей округе.

В общем, заползая на сиденье Форда, я практически ничего не видел, не слышал, и меня уже который раз за сегодня сильно мутило. Немного помогла запасная аптечка, но все равно потребовалось время, чтобы прийти в себя, благо на площади, где шел бой, никому до меня не было дела.

И вот я вновь на дороге, и за мной погоня. Первый из преследователей появился, не успел я отъехать от школы и двух километров. Еще через два километра их было три. Сейчас пять.

Нам хана.

Да, похоже на то. Но после всего, что произошло сегодня, это меня уже мало беспокоило. Более того, на фоне этих событий я почти физически ощущал вкус своей прошлой пресной и серой жизни. Конечно, мне и раньше случалось задумываться о безнадежной никчемности одинаковых дней, но сейчас я ощущал разницу особенно ярко.

Лишь маленький кусочек солнца висел над горизонтом то появляясь, то исчезая за мелькающими домами и деревьями. Ветер завывал в изувеченном салоне Форда, из стекол уцелела только моя половина лобового, почти все остальные выбило или разбило пулями. К удивлению, я не замерз, более того, расстегнул молнию куртки до груди.

Софья! Только о ней я думал, глядя в единственно уцелевшее зеркало. Только эти мысли не давали развернуть машину и встретить судьбу лицом к лицу.

Нет! Играем до конца.

Форд, казалось, ехал на пределе своих возможностей, из-под мятого капота не переставая раздавался стук и скрежет. До крупной пятой зоны, которую я выбрал целью, оставалось три километра. Пистолет лежал на пассажирском кресле.

С последним лучом заходящего солнца шесть оранжевых машин, ревя моторами, вылетели из оранжевого полуразрушенного квартала на фоне оранжевого неба.

Мгновение. Солнце скрылось.

Шесть серых теней разного оттенка несутся по темно-серому полю, над ними темнеет небосвод, и на севере горит одна-единственная звезда.

Выбравшись на простор, преследователи смогли выжать из своих машин максимум и стали стремительно приближаться. В зеркало я увидел, как, оставляя за собой облако пыли и ослепляя меня фарами, вперед вырывается черный Лэнд Крузер, и из пассажирского окна высовывается человек с автоматом.

Между нами пятьдесят метров.

— Хрен попадешь, — прошептал я, но тут по салону запрыгала красная метка лазерного прицела.

— Твою мать! — я выкрутил руль влево одновременно с первым выстрелом. Форд занесло, клубы пыли взлетели из-под колес. Теперь резко вправо, еще порция пыли и автопилот прямо.

Маневр позволил устроить небольшую завесу чуть отставшим четырем машинам, но Тойота уже вылетела из облака, и стрелок снова появился в окне. Я, не отстегивая ремень, обернулся всем корпусом. Правая ладонь держит рукоятку пистолета, левая держит правую, а тыльной стороной прижимается к мягкой коже водительского сидения. Спокойнее… Как там в боевиках? Закрыть левый глаз, совместить мушку с прицелом.

Возьми немного ниже.

Ниже так ниже, еще чуть-чуть. Чёрт! Красный огонек лазерного прицела попал точно в открытый глаз, я зажмурился и пригнул голову, ожидая автоматной очереди. Ее не последовало. Несколько раз я сжал и разжал веки, восстанавливая зрение, затем осторожно выглянул из-за спинки кресла.

Тойота как раз падала на землю, судя по всему, после затяжного полета. Падала на крышу. От удара она сложилась и вмялась в пол салона. Все еще торчащего из окна автоматчика разорвало пополам, а для водителя остатки автомобиля стали закрытым гробом. Толстый столб воды и пара вырвался из-под земли на добрых пять метров, именно он швырнул тяжелый внедорожник в небо.

— Минус один, — пробормотал я, и в ту же секунду точно такой же столб вырос около моего правого переднего колеса. Что б тебя! С перепугу крутанул руль, чудом не опрокинув машину. Щеку и правую руку обожгло: вода была очень горячей. С трудом выровняв электромобиль, я прибавил газу. Теперь гейзеры вырывались со всех сторон, толщина каждого не меньше метра. Стараясь не реагировать на шипение, обжигающие капли и пар, я перестал оглядываться и гнал машину вперед.

Через несколько минут интенсивность извержений спала, и я уже думал, что пронесло, когда метрах в десяти точно по курсу земля разверзлась и выбросила струю, раза в три толще и мощнее предыдущих. На торможение времени не оставалось, и я, вывернув руль, нажал на газ. Шины завизжали, машина накренилась и несколько секунд ехала на двух колесах. Затем, как бы нехотя, завалилась назад, проехав в метре от бьющего потока. Меня обдало жаром, а по крыше забарабанили капли.

Повезло. Проскочил. Живой и относительно здоровый. Щеку и руки жгло в местах, куда угодил кипяток. Этот гейзер-мутант был последним. Три машины продолжали погоню. Жаль. Оборачиваясь, я надеялся не увидеть ни одной. Радовало только, что просвет между нами немного увеличился, но вряд ли надолго.

Преследователи настигали. В сгущающейся темноте дальний свет слепил, но высовывающегося из окна ближайшего электромобиля автоматчика я все же разглядел. Дежавю. Снова выстрелы. Прижался к рулю и зажмурился. Жив. Открыл глаза. Да, я жив, стрелок же торчал из окна, свесив руки вниз. Его автомат волочился по земле. Что такое? Я завертел головой и увидел: справа к нам приближалась большая группа мотоциклистов, и теперь, заметив их, я различил рев моторов. На шлемах у всех торчали ветвистые рога, а лица закрывали маски.

Чёрные Олени! Больше легенд, чем о них, не ходило ни о ком. Общим было только одно: лучше умереть, чем попасть к ним в руки живьем.

Об этом знали все — одна из висевших у меня на хвосте машин резко сменила направление. Джип и Форд (к сожалению, значительно новее и мощнее моего) продолжили погоню. Олени тем временем приближались и становились проблемой номер один. Я кинул взгляд на карту и тоже подкорректировал курс. Электромобиль рванул к границе зоны. Грянули выстрелы — байкеры развлекались и палили сразу по всем трем машинам. Я оценил обстановку: приемлемо — мой Форд дальше от них, и стреляют по мне меньше; правда, в отличие от моего, электромобили преследователей, скорее всего, бронированные.

Отключив автопилот и вдавливая газ в пол, я ругал «Оленей» последними словами. Тоже мне легенды, даже по колесам не стреляют. Но наговоры не помогли, а еще через минуту мотоциклисты и вовсе развернулись. Чёрт!

Пропищал сигнал. Я покинул пятый уровень и стремительно приближался к третьему. Раздался выстрел, и Форд повело в сторону. Ну, конечно, вот в мое колесо попали! Я активно вращал руль, пытаясь выровнять машину.

Предположение, что опасная зона поможет, отчасти подтвердилось: из пяти машин остались две. Причем, похоже, только по одному человеку в каждой. Но что делать дальше?

Ясно одно: на открытой местности ловить больше нечего. Поэтому, когда фары выхватили из темноты большое приземистое строение, я, не задумываясь, направил Форд к нему. Тем временем преследователи выстрели еще несколько раз. Мимо.

Здание стремительно приближалось. Это был какой-то заброшенный склад. Пустые глазницы выбитых окон безучастно смотрели на разворачивающуюся драму, а темный проем ворот, будто открытый рот великана, ждал, пока жертвы сами заедут в него.

Эндшпиль.

Когда свет фар разорвал внутреннее пространство склада, я нажал на тормоз и, не дожидаясь остановки, выпрыгнул из машины. Едва успел сгруппироваться и коснуться земли, как услышал сзади грохот: джип, наконец, догнал и протаранил Форд.

Когда я попытался встать, понял, что прыгун из меня хреновый, кровь широкой струей текла из рассеченного лба, заливая глаза и капая с подбородка. Левая рука висела плетью, а правую ногу в колене словно проткнули раскаленным штырем, я практически волок ее, пытаясь скрыться в глубине помещения. Пистолет улетел куда-то во тьму.

Шаг, подтянуть ногу… Сзади хлопает дверь… Быстрее! Еще шаг, подтянуть ногу… На землю ложатся длинные тени преследователей… БЫСТРЕЕ! Еще! Не забываем подтянуть ногу… Они все ближе… Еще. Чёрт!.. Я падаю и перекатываюсь на спину. Странно. А умирать почти не страшно. Я очень устал и просто хочу избавиться от боли, которая, пульсируя, разрастается ото лба к затылку. Рядом брошенный и давно забытый мешок с цементом. Подползаю, кладу на него голову — удобно.

В свете фар в клубах оседающей пыли приближаются два силуэта.

Первый — лысый мужчина. Отсюда, снизу, он выглядит гигантом. В его руках автомат. В двух метрах за ним — женщина. Не могу рассмотреть ничего, кроме спадающих на плечи рыжих волос, стройной фигуры и пистолета. Время тянется медленно. Но вот мужчина уже так близко, что почти полностью заслоняет свет. Слегка покачивая бедрами в такт шагам, подходит женщина. Оружие поднимают одновременно. Спасибо хоть без пафосных речей.

Выстрел.

Меня обдало кровью и мозгами — пуля попала в затылок мужчине и, вылетая, разворотила ему лицо. Тяжелое тело рухнуло на бетонный пол, подняв облако пыли. Девушка перешагнула его и села рядом со мной так, что я мог разглядеть ее милое, курносое, еще совсем юное личико.

— Здравствуйте, Сергей! — она улыбнулась. Какие красивые зеленые глаза!

— Привет! — я тоже улыбнулся и потерял сознание.

Часть 2

На небе ни облачка, майское послеобеденное солнце уже не так рьяно исполняет свои обязанности. Легкий ветерок, вдоволь нарезвившись сначала над речной гладью, потом в кронах деревьев, теперь треплет черные кудри Ирины.

— Я превратилась в корову!

Мы идем по набережной. Ира на восьмом месяце и очень переживает из-за лишнего веса.

— Ты у меня самая красивая, — обнимаю ее и целую в открытое плечо.

— А вдруг я не смогу сбросить после родов и навсегда останусь такой?

На самом деле она почти не поправилась, только живот шаром натягивает легкий белый сарафан.

Говорю ей. Она не верит.

Несколько чаек с криками проносятся над рекой.

— Вон Светка уже два года как родила, а до сих пор толстая.

— Твоя Светка и до родов толстухой была.

Не аргумент. Гормоны. Вижу, вот-вот заплачет.

— Ну что ты, — останавливаю ее и поворачиваю к себе. Любимые глаза широко распахнуты. — Тебе идет беременность, кроме живота только грудь выросла. После родов вернешь форму за две недели, вот увидишь.

Ира трогает свою грудь задумчиво, будто взвешивает в ладонях каждую.

— Ладно, сиськи пусть остаются, — она смеется, и мы идем дальше.

Запах цветущей черемухи кружит голову. Ира подходит к дереву и наклоняет ветку одной рукой. Не могу понять, что она держит во второй.

— Как вкусно пахнет.

Кисточка цветов у самого ее лица, белый прекрасен на фоне черных волос, но что же во второй руке? Большой живот мешает увидеть.

— Подойди, милый, понюхай.

Она смотрит на меня. Глаза. Из них веет холодом и смертью. Не хочу подходить. Делаю шаг, стараясь заглянуть за выпирающий живот. Что-то блестит.

— Ну же, — она нетерпеливо топает ногой и чуть-чуть поворачивается. В руке большой кухонный нож.

Сознание возвращается рывками.

Раз — и я открываю глаза. Два — вспоминаю события последних дней. Три — пробую снова отрубиться. Четыре — чувствую укол в плечо. Пять — я в сознании, лежу на кровати, под головой мягкая подушка. Все тело ломит, у меня нет сил даже поднять руку. Со стоном поворачиваю голову. Стены и потолок идеально белого цвета. Рядом сидит парень в зеленом халате, слишком молодой для врача. Над губой тонкие усики, борода только начинает пробиваться в нескольких местах. Лет восемнадцать, не больше.

— Где я? — едва ворочается язык, во рту сухо.

— Вы в штабе Нового Завета. Я Влад, это витамины, — подносит стакан с желтоватой жидкостью и, поддерживая мою голову, помогает пить.

— Спасибо, — я чувствую несколько капель, пролитых на подбородок. — Где моя дочь?

— Вам лучше спросить у Кирилла, я просто врач, — он смущается и уточняет: — Учусь на врача.

— Как я могу поговорить с Кириллом?

— Как только вам станет лучше, он встретится с вами.

— Мне лучше.

— Еще нет, сейчас вам надо поспать: идет восстановление руки и сращивание кости в бедре, процессы быстрее идут во сне.

Веки тяжелеют, видно, в стакане были не только витамины.

Уже проваливаясь в лечебный сон, я вижу лицо Софьи.