Шаг, это много

Константин Даниилов, 2022

Волна странной энергии прокатилась по земному шару, убив или превратив в чудовищных монстров всё человечество. Почти, всё. Горстка уцелевших людей пытается выжить и добраться до дома, до которого всего нечего, километр пути. Исследуя новые возможности организма, встречая разных людей и опасных существ, они, идут от цели к цели, преодолевая себя, перестраивая под сошедший с ума мир. Книга является первой в серии, которая, будет связанна между собой общей идеей, переходя от, так или иначе, связанных между собой людей, событий, мест в новые истории. Особая благодарность выражается стримеру БЛАДИ TV, за любезное предоставление образа Максима, а так же, стримеру Kinder Play, за Кристину и всё, что с ней связанно. Содержит нецензурную брань.

Глава — 1. Как во сне, только хуже!

Она не любила, когда в машине накурено, оттого Сергей кутался в воротник пальто и, с опаской, пытался спрятать голову, как можно глубже. Он помнил, тот случай, ещё из армейской жизни, — тогда пришлось провести полдня под непрерывным дождем, а на следующий день, проснувшись утром, голова покрылась коркой белёсой шелухи. Стоило провести рукой по бритому ёжику, а-ля «армия стайл», как плечи засыпал натуральный снегопад.

Неприятные воспоминания нахлынули, не найдя преграды покатились дальше, в более глубокие просторы картины прошлого. Сергей не любил возвращаться к мыслям о днях минувших. Там была война и сама по себе ненавистная служба, была бесцельная жизнь после, с пустыми карманами и не менее пустой головой. Что было бы с ним без шефа, он не знал, да, собственно, и не хотел этого знать. Всё сложилось так, как должно было быть. И, ни как иначе.

Денис Владимирович, он же, в личном определении Сергея, просто — шеф, вытащил его из очередной драки в кабаке. Крепкий мужик, с лицом наивного студента, с легкой улыбкой разрулил ситуацию и отвёз дебошира домой. Казалось — «ну помог, ну и спасибо», но нет, взяв у него номер телефона, наобещал, если не золотые горы, то, по крайней мере, денежное предгорье. Так же работу и, что совсем смутило Сергея, — цели в жизни.

Подобные трёпы по пьяни, были не впервой, потому, на завтрашний день, разговор воспринимался не более чем стеснение от лишне сказанного и чрезмерно выпитого. Стеснение усилилось, когда после обеда, в виде распаренного дошика и вторично заваренного пакетика чая, на старую нокию поступил звонок, а в трубке раздался голос вчерашнего, странного мужика.

Странным он был во всём, от манеры ёмко и точно говорить, до пугающей уверенности в своей правоте. Ну какой нормальный человек захочет, что-то безвозмездно дать вчерашнему солдату с разбитой харей, еле стоящему на ногах, только по причине того, что он, видите ли, в нём что-то разглядел и это ему понравилось.

До конца не веря, Сергей приехал на указанный адрес и, с этого момента, его судьба встала на новые рельсы, хорошо смазанные, ведущие по инстинктивно верному направлению.

«Водитель-охранник», — по номиналу, вылился в глубокую привязанность к семье шефа. К удивительному желанию быть лучше.

Владелец логистической фирмы со своим автопарком грузовиков, ремонтными базами и сотней человек наёмного персонала, звёзд с неба не хватал, но на ногах стоял твёрдо, танком не сдвинешь. К себе он большого внимания не требовал, посему, основная работа Сергея распределялась на его жену и трёхлетнего пацана. Магазины, садик, а потом и школа, поездки к родственникам, пикники на даче, рождение второго ребёнка, переезд на новую квартиру, — казалось мелочь и скука, но на деле ответственность была страшная. Особенно в периоды тёрок с конкурентами. Тут Сергею пригодился боевой опыт и, еще не пропитая, привычка к дисциплине.

Своей семьи, он так и не завёл, хотя, уже как год жил с бывшей одноклассницей Светкой Ныковой. Семь лет, пять дней в неделю, ровно в семь утра он стоял у подъезда выкуривая сигаретку с охранником жилого комплекса, попутно прогревая машину. Всё было точно и правильно. Пока, полгода назад, шеф не пропал.

Проблем уже давно не было, в насильственную смерть верилось с трудом, а мысль о возможности бегства даже не посещала голову, как предательская и идиотская. Не мог он бросить двух детей, жену и…, его?

Сергей задумался, а являлся ли он частью этой семьи, которую не мог оставить наедине с тем звездицом, что начал происходить после пропажи шефа? Подняв голову на хмурые тучи и сплюнув через зубы, задумался ещё глубже, — действительно ли это важно? И, понял, что — нет, не важно. Важнее то, кем он считает их, — двух пацанов, десяти и пяти лет, и её.

Сигарета была выкурена наполовину, а холодный дождь уже грозил перерасти от противной мороси в настоящий ливень. Тряхнув головой, скидывая капли с бритой головы и, попутно, избавляясь от неприятных воспоминаний, он стоически сделал глубокую затяжку. Глаза непроизвольно опустились на стекло машины, за которым находился теплый, уютный, а главное — сухой салон. Но, он знал, что она не любила, когда в машине накурено.

Она опаздывала, но её стоило ждать, как и возвращение шефа. Дверь седана хлопнула. Сергей скривился от того, что ушёл куда-то вглубь самокопания, а это непростительно на работе.

— Доброе утро Сергей.

Острые черты под короткой стрижкой каштановых волос, усталый взгляд. «Опять не спала полночи. Искала, общалась с частными детективами и прочей продажной падалью», — мелькнуло у него в голове, но вслух он сказал стандартную фразу: —

— Доброе утро Виктория Игоревна. Куда сегодня? — Разозлившись было на себя, он тут же успокоился, когда зеркало заднего вида улыбнулось её тонкогубой улыбкой.

— Серёжа, я же вам говорила, сегодня папу выписывают. — Ответила она, заставив Сергея разозлиться вновь. С годами он понял выбор шефа, хотя, поначалу, не мог втолковать, что такого в этой маленькой женщине. Она не обладала модельной внешностью, не владела даром убеждения, как тот же шеф, но стоило пройти неделе, и Сергей готов был свернуть ради неё горы.

Виктория Игоревна никогда, ни о чём не забывала, она была в курсе всего и вся. Оставаясь при всём молчаливой и слегка замкнутой. Она именно тот тип женщины, что всегда помнит, всегда знает и всегда одна и та же. Постоянство! Вот чего не хватало той же Светке. Почему-то, все вокруг ищут ярких эмоций, страсти, порывов чувств, и, в тоже время, забывают, как редки постоянные люди, от которых не надо ждать измены, которые всегда рядом.

Да, такая женщина не его полёта, это он тоже понимал, но относился к этому крайне спокойно и понимающе. Каждому своё — правило, вбитое ломом ещё в армии.

Так, тут ещё вопрос — как жить с ней, даже если ты её добился? Ведь сам Сергей был не профессор, и это мягко сказано. А ведь с ней надо говорить, понимать и что-то там ещё делать. Не Светка она. С той можно так, по-простецки, — палку кинул, пожрал и спать. Она спокойна тем, что ты хочешь её, а значит, никого не подмял по дороге домой, ну, а ты сбросил напряжение. Все счастливы и довольны. Правда вот, ремонт выявил новые грани отношений, и это не на шутку смущало его. Пришлось общаться на новые темы, договариваться в быту, а не только в выборе кабака на пятничный вечер.

— Вы не переживайте, к обеду вернёмся, и я вас отпущу. — Опять улыбнулось ему зеркало. Отчего на душе стало тепло, а мерзкая погода за окном показалась просто данностью, даже необходимой обыденностью.

— Ничего страшного. — Заверил он её и задал дежурный вопрос, который задавал уже несколько месяцев. — Есть результаты?

— Нет, Серёжа, пока, нет. — Она всегда становилась грустной после этого вопроса, и ему это не нравилось, но спросить он был обязан. Ему хотелось, чтобы она знала — он, тоже верит!

— Мальчики о вас спрашивали, я им сказала, что вы наберёте их в скайпе.

— Обязательно, Виктория Игоревна! Долбанный карантин, я сам уже весь на говно изошёл. — Протараторил он и спохватился. Не любил он при ней ругаться, а вот её это, кажется, забавляло.

— Я понимаю. Всё будет хорошо, Серёж. — Сказала она так уверенно, что у него не осталось сомнений, — именно так и будет, и только так.

Аккуратно протискиваясь между бездарно припаркованных машин, Сергей вывернул со двора на узкую двух-полоску, которая, через двести метров, упрётся в улицу Ленина, а та, через четыре светофора и один поворот, приведёт к старой, построенной ещё при Советах, городской больнице. Дорога не долгая.

Проехать весь путь в сухости и спокойствии не получилось. За сто метров, в районе центральной площади, машину остановил хмурый гаишник в респираторе. Пробубнив бесполезность о своём звании и, что-то об имени, он безразличным тоном поставил их перед фактом: —

— В связи с не санкционируемыми митингами, проезд закрыт. Оставьте машину на парковке.

Спорить был бесполезно. Бросив машину на стоянке возле площади, они, вооружившись зонтиками и напялив формованные полумаски, начали лавировать среди гомонящего людского потока.

Толпа была расколота на три части, — слева, возле загаженного голубями памятника Ленину, собрались коммунисты под красными стягами. Справа, на краю площади рядом с кустами наголо остриженных акаций, собрались мелкие группы националистов. Ну, а возле самого здания администрации, где испокон веков стояли палатки с горячим чаем и чебуреками из туалетной бумаги, собралась либерально настроенная публика.

Представляя себя людоколом, Сергей быстро пересёк половину площади, уверенно держа Викторию за тонкую кисть. Наткнувшись взглядом на молодую девушку, с пластиковым стаканчиком горячего чая, он непроизвольно кивнул в приветствии. Та, заметив его, кивнула в ответ, изобразив на серьёзном лице удовлетворённость. «Она, что, думает, что я пришел на их сборище?», — подумал Сергей и мысленно сплюнул в сторону палаток.

Полгода назад, буквально через неделю, после исчезновения шефа в мире начался форменный бардак. Новый вирус, вылез из очередной куриной задницы и стал расползаться по планете с такой скоростью, что ещё через неделю закрыли все границы, а для масс ввели карантин. Виктория Игоревна настаивала, чтобы Сергей оставался на полной зарплате, даже не выполняя свои обязанности. Он отнекивался, и в итоге, удивительно для себя, смог её переубедить. Сошлись на половине оклада, что для их провинции, было и так прилично.

Правда, для себя, он завёл новые правило, — два раз в день он приезжал к ним на квартиру в элитных новостройках, приносил продукты, выгуливал собаку, размерами больше похожую на кошку, возил по делам саму Викторию Игоревну.

Выходить было действительно опасно, люди умирали семьями. Горящие вечерним светом окна многоэтажек, пугали своей редкостью, а тёмные провалы заставляли испытывать всепоглощающий, первобытный страх.

Новость о шефе разлетелась моментально, погаными слухами и мерзкими пересудами. Но, Виктория Игоревна быстро сориентировалась, продав бизнес за громадные деньги, чем, по сути, обеспечила и себя и своих детей до конца жизни. Сергей же, стал получать предложения о работе. Он и не подозревал, что, просто выполняя свою работу, нажил репутацию исполнительного профессионала. Оказалось, водитель тире охранник, умеющий держать язык за зубами, крайне редкое явление.

Оставаясь верным, он принимал только временную работу с частичной занятостью. Так и познакомился с красивой, молодой оппозиционеркой, которой, в связи с либеральным родом деятельности в период кризиса, требовался охранник.

Девушка Ксюша была яркая, быстро и непонятно, для Сергея, говорящая, страшно критикующая власть за чрезмерное давление. Кичась в народ о своем родстве с оным, стареньким телефоном, простенькой одеждой, а также любовью к бомжам и пидорасам, она как-то умудрилась оплатить недешёвую работу Сергея. А, цену он ломил нещадно, заработав за три месяца больше, чем за полгода у Виктории Игоревны.

Собственно, на все эти перипетии, Сергей клал с высокой колокольни. А на её попытки идеологические завербовать его, с улыбкой отмалчивался. «Хочет, чтоб за спасибо работал», — думалось ему в эти моменты, а халявщиков он не переносил на дух, потому, ментально отправляясь нахер, она вскоре оставила эти попытки.

Недавно их пути разошлись. Причину, Сергей даже не стал узнавать, просто забрал причитающиеся деньги, без налоговых вычетов, и поехал к Виктории Игоревне выгуливать собаку.

Окинув взглядом толкающихся возле оппозиционерки людей, опытно выявил двух мордоворотов, явно заменивших его на прибыльной должности.

— Смертность сократилась на девяносто процентов за последний месяц. — Вещал очкарик с матюгальником, переминаясь с ноги на ногу рядом с Ксюшей. — А власть до сих пор, толком не ослабила карантин! Им выгодно, чтобы мы сидели как мыши по норам и молча принимали, всё то беззаконие и полную безнаказанность ментов, чинуш и незаконного избранного правительства.

— Долой!!! — Крича толпа вокруг.

Как небольшая площадь вместила многотысячную толпу, было непонятно. Лозунги слышались со всех сторон, а Сергей всё пёр и пёр, раздавая локти особо трезвым митингующим.

Вылетев из людской массы, они быстрым шагом обогнули администрацию, пробежали полустёртую зебру на красный свет и спрятались под широким козырьком ГБ-1.

— Страшно всё это. — Глубоко дыша проговорила Виктория. — Странно, что от властей никого нет.

— Есть, вон они. — Кивнул Сергей в сторону пятиэтажек. Там, оперативно происходило десантирование ОМОНа из камазовских кунгов, численностью в четыре штуки. — И где столько набрали?

— Беспорядки будут?

— Будут. — Закуривая ответил Сергей.

— Мы выберемся домой?

— Не волнуйтесь, доберёмся.

— Хорошо, я за папой. — Обдумав секунду сказанное, ответила Виктория и скрылась за дверьми больницы.

Сергей же усиленно соображал, — как вылезти из этой жопы и доставить хозяйку домой. То, что машину придётся бросить, было очевидно сразу. Пешком, пусть тут и не далеко, — не вариант. Что такое беспорядки он знал не понаслышке. Приняв решение, достал новенький айфон и на память набрал номер.

— Здорово. Дело есть. Ты на колёсах? Ага. В центре, сейчас, лютый трешак начнётся. А-а-а, знаешь? Я тут, у ГБ с Игоревной застрял. Хорошо, давай мы выше поднимемся к храму, да, жди нас у фонтанчиков.

Положив чудо техники в нагрудный карман и удовлетворённо хмыкнув, он отправил ловким щелчком окурок в урну и принялся ждать по стойке смирно.

ОМОНовцев, скоро заметили, потому как на площади начался гул сродни потревоженному, гигантскому улью. А, очкарик усилил приступ истерии, в уже хрипящий, матюгальник. Площадь, до этого плавно перетекающая людскими массами, резко разделилась на три ровных группки.

— По отдельности будут обороняться, а зря. — Просипел, вышедший из распахнутых дверей, мужичок на костылях, кивком прося прикурить зажатую в зубах сигарету.

— Зря. — Согласился Сергей, поднося зажигалку ко рту незнакомца. «За пятьдесят, мент бывший или служивый», — машинально, про себя определил он. Если замечать мелкие нюансы, то это совсем не сложно, — быстро определять род занятий человека, его привычки, да даже семейное положение. Выправка, спокойные и уверенные движения, расслабленная мимика, — никаких понтов или позёрства и, уж тем более, волнений. Ухоженный, но видно, что жизнью помят изрядно, да и пахнет он правильно, — никак не пахнет. Такие вещи присущи служивым людям. «Мент, точно мент, даже, скорее опер, но, бывший», — поставил окончательный диагноз мужику Сергей.

— Ждешь кого? — Опять подал голос мужик, застёгивая коричневое, поношенное пальто явно не его размера. Пальто балахоном повисло на плечах, делая его фигуру немного комичной.

— Да. А что?

— Уходить надо, я эту публику знаю. Ничем хорошим, всё это, — и он обвёл рукой площадь. — не закончится.

— Спасибо, знаю, но мне нужно дождаться человека.

— Как знаешь.

Проводив взглядом коричневое пальто, исчезнувшее за углом больницы, Сергей, уже нервно, посмотрел на экран мобильного телефона. Прошло десять минут, с того момента, как Виктория зашла внутрь. Мысль о звонке он отогнал. Старик сломал ногу, так, что это нормально, — пока собрались, пока доковыляют, небось еще медленнее, чем этот мент.

Раскурить, было зажжённую сигарету, не дал сильный удар в дверь. Сергей вздрогнул и чуть было не схватился за пистолет, висящий в кобуре под правой подмышкой. Остановил его голос Виктории, ставший, разом, каким-то сухим и старым.

— Папа умер. Серёж, он умер!

— Как…, как умер, он же ногу сломал. — Очнувшиеся инстинкты метались по мозгу в панике, не находя выплеска и хоть какого-то себе применения. Сергей застыл в нерешительности, совершенно не понимая, что делать. Бить некого, спасать тоже, как и не от кого убегать. Благо, Виктория Игоревна сама подсказала выход, и, подойдя вплотную, зарыдала уткнувшись лицом в плечо.

Он очень сожалел, что сейчас, здесь, именно на этом месте, нет шефа. Не из-за того, что сам Сергей не испытывал чувство сострадания к Виктории, или ему была безразлична судьба её отца. Нет, он просто хотел, чтобы на его месте в этот миг, был другой, тот, кто сможет сказать нужное, обнять судорожно плачущее тело с такой силой, которая нужна в данный момент.

Он прижал её плечи к груди левой рукой, а правую положил ей на голову, вдохнул аромат волос, сжал зубы до боли и стал ждать. В тот момент, он был готов поклясться, что не сойдёт с этого места до конца дней, если она сама его не отступит.

Сумбур и детскую панику в голове прервал крик сотен глоток. Люди, там на площади, спорили, решали проблемы города, а может, даже, страны. Им всем было плевать на него и на неё, на пропавшего шефа, на их детей, на умершего старика и на того мента на костылях. Они все, боролись за себя.

Время тянулось горьким дёгтем, начисто затуманивая происходящее, пока небо не решило взорвать все предрассудки этого мира, поглотив в фиолетовом безумии.

Сергей успел открыть глаза именно в тот момент, когда сиреневая, пурпурная или, даже, фиолетовая (с этими цветами, он так до конца и не смог разобраться) волна, закрыла пол небосвода неминуемо приближаясь с поразительной скоростью. Виктория, будто почувствовав надвигающуюся опасность, отпрянула от плеча и, сначала вопросительно посмотрела на Сергея, а затем, проследив направление его взгляда, обернулась.

— Что это? — Как-то буднично произнесла она, толи от страха, толи от того, что отдала все эмоции минуту назад.

— Не знаю, но надо бежать. — Осипшим голосом ответил Сергей.

— Куда?

— Домой. — Ответил он так уверенно, как никогда ранее.

Схватив её за руку, он рванул в застывший воздух без звуков. Весь мир замер. Замерли люди на площади, птицы, машины на забитой проезжей части. Это длилось секунды, но было настолько непривычно и страшно, что Сергей покрылся холодным потом, впервые за долгое время. Не щадя молодые саженцы, на недавно-перекопанной клумбе, игнорируя асфальтовые дорожки, они успели пробежать до угла здания, как город ожил криками паники и в тоже мгновение, его поглотила волна!

Дышать стало нечем, ноги потеряли опору, но рука крепко сжимала её кисть. Перед глазами взорвалась вспышка света, потом другая, третья. Он попытался закрыть веки, но вспышки не прекратились, полностью лишая зрения в окружающем пространстве. Сергей испугался, что от тех кульбитов, что вытворяет его тело в воздухе, он может попросту вывернуть руку Виктории, отчего слегка расслабил захват, но, ровно настолько, чтоб рука могла вращаться в его пальцах, но не выскальзывать по вспотевшей ладони.

Он упал на спину, с силой приложившись о холодную землю, не думая, и секунды, резко потянул зажатую в руке кисть на себя. Виктория упала ему прямо на грудь, выбив остатки воздуха из легких. Но, всё это оказалось мелочью по сравнению с тем, что наступило после, — финальная вспышка взорвалась силой тысячи солнц, а сопровождавший её звук застрял в голове непрекращающейся болью и гулом. Пот, казалось, повалил рекой из каждой поры, кожа буквально горела. Все это сопровождалось непрерывной тошнотой. Сергея рвало ежесекундно, — зачем, как и почему он не знал. Главное, — он чувствовал руку, сжимаемую пальцами, ставшими словно чужими.

Время опять потерялось, словно ребёнок, верующий, что всегда находится под присмотром родителей. Сознание блуждало где-то рядом, с ним, изредка вырываясь в реальность.

— Серёжа, ты слышишь меня? Серёжа! — Знакомы голос, криком тянул из пучины боли. Сергей открыл глаза и увидел разбитое в кровь лицо Виктории. Но, почему-то кровь была синяя, да и само лицо, впрочем, как и небо за её головой.

— Все синее.

— Я знаю! Это радиация! — Радостно, сквозь слёзы ответила она. — Сможешь встать.

Сергей прислушался к своему телу и ответил утвердительным кивком. Чувствительность возвращалась, кожу жгло, но уже не так сильно, тошнота отступала.

— На нас атомную бомбу сбросили?

— Не думаю, она так не работает. Нас словно пучком ударили.

— Мы умрём?

— Должны были умереть сразу. Я не понимаю, что произошло, но если ещё дышим, после такого, то навряд ли.

Непрерывно кряхтя от тяжести поднимаемого тела, Виктория пыталась сохранить твёрдость голоса, каждое движение давалось с трудом.

Когда Сергей выпрямился в полный рост и окинул разом посиневший мир мутным взором, то не узнал его. Нет, все здания, дороги и машины на них были целы, а вот люди, деревья, бездомные псы возле открытой мусорки сильно изменились, и, большинство, не в лучшую сторону. Кто-то валялся весь чёрный, словно покрытый коркой из сажи, кто-то бежал в крови держась за голову с криком умирающего человека. Недалеко от больничного крыльца растеклась кровавая жижа, судя по одежде, завязшей в ней, она, когда-то была человеком. Часть деревьев обуглилась и рассыпалась на глазах, другая часть выгнулась в невообразимых формах, словно испытала кошмарную боль вместе с людьми.

— Что с ними?

— Да, не знаю я! Надо идти!

— Да, да, пацаны. — Встряхнул головой Сергей и тут же пожалел об этом, — новая вспышка боли пронзила лоб, прокатилась по затылку и отдала спазмом в шею. Куст, ещё не начавшей цвести, акации зашевелился рядом. Виктория вскрикнула. Чья-то рука вытянулась на уровне земли и схватила её за щиколотку. Моментально среагировав, Сергей с силой опустил ногу, ударив подошвой ботинка в районе локтя. Раздался хруст. Бесполезно.

Упав на одно колено, Сергей попытался расцепить захват, но рука, покрытая сетью пульсирующих вен, не желала разжиматься. Вложив все силы в давление, ему всё же удалось отогнуть один палец. Ни капли не сомневаясь в своих действиях, он рывком опустил его в низ, — раздался еще один хруст. Та же судьба ждала и второй, и третий. Когда дело дошло до указательного, начавший было зеленеть куст раздвинулся и оттуда показалась пасть. Когда-то, это была женщина, полная женщина лет сорока, теперь же, это было похоже на кошмар из крипового фильма ужасов. Рваный, по краям, рот распахнулся раза в два больше, от своих первоначальных возможностей, глаза почти вылезли из своих орбит, а взгляд был полон ненависти. Ни ужаса, боли или страха, а именно чудовищной ненависти.

Завалившись от неожиданности на пятую точку, Сергей с испуга двинул подошвой ботинка прямо в раскрытую пасть, но, когда это чудовище потянуло ногу Викторию к себе, опомнился, и, вытащив дежурный двадцать шестой «Глок» выстрелил «дабл-тапом» целясь в переносицу. Почти попал, обе пули девятого калибра вошли под правым глазом, откинув голову назад и успокоив сумасшедшую женщину навеки.

— Бежим!

Того, что кто-то обратит внимание на звуки выстрелов и выскажет законные претензии, они не боялись. Пальба была повсюду. Особенно плотной слышалась со стороны площади, где гремели автоматные очереди, доносились стоны, крики и дикие рычания, словно это был не центр города, а зверинец, полный диких хищников.

Привычки человека, пытающегося быть законопослушным, не собирались отступать, и Сергей, заученным движением спрятал компактный пистолет назад, в кобуру. Глаза бешено искали любой транспорт. Пробиваться через улицы, заваленные трупами, монстрами похожих на женщину из куста акаций и нервными правоохранителями никакого желания он не испытывал. Посему, оббежав больницу и ускоряясь в сторону храма, жадно изучал каждый автомобиль.

Остановившись, было у тойоты с открытой водительской дверцей, резко отпрыгнул. Сжавшись в комок, на переднем сиденье бился человек, весь покрытый той самой коркой из сажи. Пробегавший мимо парень двадцати лет остановился рядом, отчего Сергей напрягся и потянулся к кобуре, но, рассмотрев жуткую сцену на водительском сиденье, он сплюнул и рванул дальше по улице, мимо пятиэтажек.

— Во двор, тут ничего не найдём. — Подсказала Виктория. И в правду, все автомобили, на центральной улице, либо проносились на бешеной скорости несмотря на заторы и диких пешеходов, либо стояли с трупами внутри, ну, или, почти трупами. Что за «озверин» и припадки происходили с другими, было не понятно.

Как только свернули за угол дома, с пристроенным к нему крылечком пивного магазина, уткнулись в полицейский УАЗик. Возле правой дверцы «козлика» стоял недавний, хромой знакомец. Опершись спиной о стекло, он с трудом сдерживал костылём младшего сержанта патрульно-постовой службы, который явно вознамерился им пообедать. Его напарник орал рядом в салоне за закрытой дверью, пытаясь продавить стекло всей своей массой, выходило скверно.

Подбежав вплотную к борющимся, Сергей вновь достал пистолет и, приставив дуло к виску сержанта, замер в нерешительности.

С той женщиной было проще, все явно и очевидно, — угроза, а тут…. Толи от того, что это полицейский, толи от того, что это не их проблемы, палец никак не мог нажать на спусковой крючок с нужной силой.

— Стреляй! — С натугой прокричал мужик, но Сергей все медлил. Виктория же застыла статуей в шаге позади. Неизвестно, сколько бы он так простоял, может до того самого момента, когда руки старого мента наконец ослабли и озверевший мент вцепился бы в его лицо деформированными клыками.

Чуть дальше, буквально в паре десятков метров впереди, с высоты многоэтажного дома стремительно упал силуэт. Это была женщина, Сергей успел разглядеть её перед самым приземлением. К груди она прижимала ребенка, лет пяти, не больше. Следом, крича как раненный зверь, упал мужчина с очевидными признаками деформации, такими же, как у полицейских, такими же, как и у недавно убитой женщины, напавшей на Викторию. До конца преследуя столь желанную добычу, он пытался дотянуться когтистыми руками до женщины, вплоть до самого падения. Мужчина резко замолчал, столкнувшись лицом с мокрым асфальтом, из головы брызнула кровь.

Как-то разом, всё стало четко. Пришло запоздалое осознание того, что всё происходящее не шутка, всё это всерьёз. Ни адские муки, ни два выстрела в лицо ополоумевшей тётки, ни сошедшие с ума менты не дали разуму такой чёткости и лёгкости в принятии решений. У целого мира поехала крыша, а может и сам мир поехал к чёртовой матери, и если сейчас мерить поступки правилами здорового мира, то они с Викторией не дойдут до угла следующего дома. «Не можешь остановить — возглавь!», поговорка, ранее вызывавшая смех, заиграла новым смыслом на фоне трупа женщины, так и не выпустившей ребенка из рук.

Мир проснулся второй раз, когда Сергей принял происходящее как новые нормы, правила по которым, им всем, теперь, придётся жить. Шумы и крики самостоятельно, по щелчку пальца разделились на опасные и не опасные, адреналин схлынул, слезы и пот, щиплющий глаза, высохли. Он выстрелил на выдохе, одновременно грубо хватая Викторию Игоревну за руку и толкая к капоту машины.

— За капот, смотри по сторонам, кричи при любом шухере.

Быстро наклонившись к телу полицейского, вынул из кобуры табельный «Макаров» и две положенные по уставу обоймы.

— Ты же мент? — Спросил он у спасённого мужичка. Тот утвердительно кивнул, на всякий продолжая подпирать своим телом дверь УАЗика. Сергей протянул ему трофейный пистолет, предварительно передёрнув затвор и сняв его с предохранителя, обоймы же сунул себе в карман куртки. Во первых, — мужику и так неудобно стоять — одна рука свободна, вторая костыль держит, а во вторых, — так спокойней, мало ли.

Второй служитель порядка на неспокойных улицах, всё продолжал биться в стекло с интервалами хронометра. Оставалось загадкой, как хлипкая преграда смогла выдержать такое количество ударов.

— Когда скажу, резко открывай дверь! — Опять рявкнул Сергей, удивляясь появившемуся командному голосу. Получив в ответ очередной кивок, взял «Глок» в две руки, отошёл чуть правее машины и набрал воздуха в грудь.

— Давай!!!

Мужичок дёрнул ручку столь стремительно, что полицейский не успел среагировать и вывалился наружу при попытке вновь взять на таран многострадальное стекло. Упав на грудь, даже не попытавшись выставить вперёд руки, мент подскочил, словно на пружинах, и опустился на все четыре конечности, явно готовясь к прыжку в сторону Сергея.

Прыжок не состоялся, натренированный двойной выстрел в грудь опрокинул чудовище, недавно бывшее человеком, навзничь. Покрытые страшными росчерками чёрных вен руки, продолжали сжиматься в кулаки царапая асфальт звериными когтями, грудная клетка вздымалась от каждого вдоха.

— Что с ними такое? — Спросила позади Виктория дрожащим голосом.

— Не знаю. — Искренне ответил Сергей, подходя к всё ещё живому полицейскому. Тот, на удивление, силился встать, причём, не безуспешно. Казалось, что раны причинили ему не мало вреда, но были отнюдь не смертельными. Сергея пробрало до мурашек, когда он всмотрелся в лицо безумца. Человеческими оставались только формы, знакомые контуры и очертания, но этот взгляд, бугрящиеся вены и отросшие клыки в громадной пасти даже не говорили, а уже орали, как тот очкарик на площади в свой матюгальник, — ЭТО, НЕ ЧЕЛОВЕК!

Чудовище протянуло руку к ноге, и Сергей, не задумываясь, выстрелил ему в лоб. Всё, мир разделился на черное и белое, на своих и чужих, как когда-то на войне. Там всегда было так, а вот к дому пришлось привыкать заново. Дома не было чёткой грани, все врали. Причём, в основном, врали самим себе, размывая грани чёрного и белого до омерзительной серости. «Все хотят быть тем, кем не являются, потому что их тошнит, когда они смотрят на себя, а не потому, что они хотят больше денег или дом побольше. Не бойся смотреть на себя, Серёга», — так говорил шеф.

— Я не боюсь. — Одними губами прошептал Сергей, продолжая всматриваться в изуродованное лицо, словно приучая себя, или пытаясь принять тот факт, что он мог стать таким же, и к этому моменту уже доедать останки Виктории.

— Чего ты там шепчешь, молишься что ли? Надо валить. — Подковылял к трупу мужичек. — Не видишь, что вокруг твориться?

И действительно, общее безумие всё нарастало, с каждой секундой повышая громкость криков, грохота оружия, звука бьющихся машин. На детской площадке, прямо возле верёвочной качели, двое безумцев повалили старушку и начали рвать её в клочья. Люди продолжали выпрыгивать из окон, видимо, спасаясь от родственников, в одночасье превратившихся в чудовищ. И, этих безумцев, на улице, становилось всё больше и больше.

Казалось, что только у мирно урчащего УАЗика остался единственный островок спокойствия, но и ему, в скором времени, придет закономерный конец. Сколько прошло времени с того момента, как они забежали в этот двор, — минута, две? А всё стало ещё в разы хуже, чем тогда возле больницы.

— За руль сможешь? — Задал вопрос Сергей, обезоруживая второго полицейского, после контрольного выстрела в лоб.

— Нет, нога сломана. Давай ты, а я прикрою, только обоймы дай.

Виктории не пришлось даже говорить, она быстрым шагом прошла к открытой задней двери и юркнула в машину, попутно тыкая пальцем в экран мобильного телефона.

Сергей понял, что их заметили, когда сам уселся за баранку, видавшего лучшие времена, «козлика». Кляня себя, на чём свет стоит, за промедление, буквально вбил первую передачу и рывком тронулся с места.

— Обоймы! — Повторил мужичек, пытаясь пристроить сломанную ногу на неудобное сиденье.

— Патроны экономь. — Ответил Сергей, бросая продолговатые железки ему на колени.

— Это понятно. Там «ксюха» должна быть на заднем сиденье, я видел у того, второго, когда он в окно бился.

— Поищи там автомат. — Обратился Сергей уже к Виктории, одновременно пытаясь увернуться от обезумевшего, несущегося прямо на бампер машины. — И броник там посмотри, с каской, всё на себя нацепи. У них ведь должны они быть?

— Должны. — Подтвердил мужик.

Еще двое, с открытыми пастями, бежали наперерез автомобилю с правой стороны. Заставленный машинами двор не давал набрать нужной скорости. Поочерёдно твари врезались в водительскую дверь пошатнув машину, но, так же, не смогли разбить стекло. Под скоротечные мысли — «а не бронированные, ли они», Сергей вывернул машину на проезжую часть.

— Тебя как зовут? — Наконец спросил он у мужичка.

— Стас.

— Серёга, а это Виктория. Без обид, но мы домой едем, могу остановиться по пути.

— Связи нет, Серёжа, я не могу до ребят дозвониться! — Нервно перебила Виктория Игоревна.

— Серёг, понимаешь, я не местный. Случайно на вокзале упал, ноге кердык. Так что, если не против, я пока с вами потусуюсь, а там видно будет. Обузой не буду, ты на ногу не смотри.

Почему-то, Сергей поверил сразу, что, — да, обузой не будет. Отчего, подумав пару секунд, ответил; —

— Хорошо. Нам надо всего километра полтора проехать, тут не далеко. Правда поедем в объезд, площадь перекрыта, сам видел. Блять!

Взгляд зацепился за, что-то странное в отражении зеркала. Конечно, вокруг всё стало странное, а в основной своей массе даже ужасное, но, то, что было позади, заставило шевелиться волосы по всему телу.

От недавно оставленной ими площади, по всей ширине улицы, захватывая клумбы и пешеходные дорожки неслась армия обезумевших чудовищ. Неслась прямо за их синим «козликом», причем с такой скоростью, что было понятно, — оторваться можно только на открытой дороге, но не тут. Впереди всё было забито хаотично брошенными машинами. Вопрос, — почему никто не уезжал, а спасался бегом, даже не посетил голову. Оставшиеся в своем уме люди пытались забежать в магазины, спрятаться под брошенным транспортом или просто неслись вперёд, в отчаянной попытке спастись.

Всем троим, находящимся в машине, было ясно, что не выживет никто. Волна безумцев поглощала настигнутых даже не притормаживая. На место тех, кто врезался в редко посаженные деревья, автобусные остановки, фонарные столбы и хаотичные бульварные скамейки, тут же, набегали новые чудовища.

— Автомат. — Тихо произнесла Виктория, но, от её голоса, вздрогнули оба. Таким чужим он показался в этот момент, совершенно противоестественным в этом грохочущем и кричащем от ужаса городе.

— Дай мне. — Протянул руку Стас. Но Виктория медлила, явно ожидая согласия своего охранника.

— Отдай ему. — Кивнул Сергей, и она передала «укорот», он же «ксюха», он же АКС74У в сухие руки нежданного соратника. Он быстро вытащил рожок, передернул затвор, заглянул в казённик и ствол, и выдал диагноз

— Мудаки, даже за оружием не следили. Топи Серый, щас нам звиздец настанет.

Взгляд зацепился за необычную троицу в ста метрах прямо по курсу. В отличие от остальных, эти люди бежали не от надвигающейся волны, а как будто наперерез. Через несколько секунд стала понятна причина, — у обочины стояла криво припаркованная нива, по виду ничуть не младше нашего УАЗика. Споро погрузившись в машину, они резко тронулись и начали лавировать между брошенных машинами. Сергей почти догнал их, и теперь мысленно матерился, неустанно подгоняя, то и дело притормаживающую ниву.

Безумцы всё приблежались. До выезда на четырёх-полосный проспект оставалось рукой подать, но, постоянные препятствия и неуверенно едущая впереди машина нагнетали и без того зашкаливающую панику. Пару раз, рядом с бордюром, параллельно им неслись испуганные люди. Они, что-то кричали и махали руками, недвусмысленно прося остановиться. Но, Сергей даже не повернул голову в их сторону, он понимал, что стоит им притормозить, как волна настигнет и поглотит их, если не сразу, то за очень короткий срок. Его не заставили остановиться две девочки подростка, в рваной одежде и с перепачканными кровью волосами, ни взрослый мужчина, бегущий с маленьким ребёнком на вытянутых руках, кричащий просьбы забрать хотя бы сына, так громко, что слышно было через удивительно прочные, закрытые стёкла.

«Точно бронированные», — решил Сергей и резко нажал на педаль тормоза, едва не столкнувшись с бампером впереди заглохшей нивы. Видимо, водитель всё-таки не справился с управлением и врезался в поперёк стоящую легковушку. Резко вывернув руль вправо, Сергей аккуратно влез на высокий бордюр и погнал прямо по траве срезая путь в сторону относительно чистого проспекта.

Как только колеса коснулись асфальтового покрытия, дышать стало легче, в прямом смысле слова. Машина набирала скорость, оставляя позади беснующуюся толпу, а с ней и кошмарное напряжение последних минут. Транспорта тут было мало, что позволило всем троим внимательно рассмотреть судьбу пассажиров нивы. Она была проста, как три копейки и где-то, даже благородна. Кто из них был за рулём, Сергей так и не понял, они как-то быстро смешались, начав коротко, но крепко, обниматься. После, двое развернулись лицом к волне, показалось, что одна из них была женщина, третий же достал из салона машины ружье, явно охотничье, двуствольное. Выстрелов слышно не было, только облачка пороховых газов взвились над упавшими легкой, синеватой дымкой. Стрелок хотел перезарядить, но, толи руки тряслись от волнения, толи он отбросил эту мысль, по какой-то своей, непонятной Сергею идее. Перехватив ружье за ствол, он бросился вперёд, с разбега прыгнув и ударяя справа, словно мечом силился рассечь жаждущую его смерти толпу.

Сергей пожелал ему быстрой смерти и слегка удивился, — он никому, никогда не желал смерти, а сейчас это выглядело, да и являлось, не как проклятье, а как избавление. На секунду, он представил себя на месте этого человека, как его рука поднимает любимый «Глок», наводит стволом в затылок Виктории и резко, без раздумий спускает курок. Смог бы он избавить её от участи быть съеденной заживо? А потом приставить пистолет к виску и покончить свои муки, или броситься в такую же безрассудную атаку, в порыве мести, смешанной с яростью и беспомощностью?

Стараясь не отвлекаться от дороги, он обернулся, бросая быстрый взгляд на Викторию. Её глаза были красные и влажные, и находились в той стадии, когда стоило зажмуриться, как тут же понеслись бы вниз по щекам ручейки слёз. На голове нелепо сидел полицейский шлем, явно не по размеру и криво закреплённый.

— Поднажми. — Подал голос Стас, не переставая нервно смотреть в окно.

— Опасно. — Только и ответил Сергей, стараясь заглянуть за светофор, через стоящий там боком автобус. Справа, почти вплотную к дороге, оставляя лишь тоненькую ниточку пешеходного тротуара, стояло монструозное здание главпочтамта, слева же через добавочный съезд высилась не менее уродское общежитие. Люди бежали от него разделяясь на небольшие группки, которые то и дело догоняли безумцы, хватали одного, валили на землю и начинали жрать. Помочь друг другу никто не пытался. Инстинкты трубили гимн выживания, возвращая к первоистокам, когда приходилось быстро бегать, хорошо прятаться и плевать на всё, кроме своей шкуры.

Сергею хотелось выехать на сторону встречного движения, там дорогу было видно дальше, но скорость сбрасывать не хотелось, а влетать на УАЗике на высокий разделительный бордюр, было плохой идеей. Это он помнил еще по армейской службе, как легко вылетает передняя ось при контакте с камнями или глубокими рвами. Прижавшись, как можно ближе к правой обочине, машина, не сбавляя ход, обогнула автобус по широкой дуге и тут же, вращаясь, вылетела на перекрёсток от чудовищного удара.

Всё, что успел заметить Сергей, за те доли секунд, до столкновения, так это оранжевую гору камазовской мусоровозки, летящую на них со скоростью болида. Машина сделала ещё пару вращений, вылетела на встречку и, стукнувшись колёсами о бордюр, завалилась в овраг перед общежитием.