На далёких островах

Константин Давлетшин

Действие романа происходит в переломное для страны время, в годы хрущёвской оттепели. Типичная и в то же время совершенно невероятная история простого советского лётчика, рассказанная им самим живым и ироничным языком. Изрядно помотавшись по просторам Родины, он не только неожиданно попадает в самую гущу событий Карибского кризиса, но и оказывается в центре непредсказуемого любовного многоугольника. Увлекательное повествование о верной дружбе и настоящей любви на фоне глобальных перемен.

1.5 Стерва

Наутро началась наша семейная жизнь. Я встал пораньше и тихо, чтобы не разбудить Валю, приготовил завтрак и заварил чай на местных душистых травах. Но все это зря. Валя спала до обеда, сказалась разница с Москвой в 9 часов, а когда проснулась, была нервной и раздражённой. Я быстро приготовил завтрак заново, но Валя есть отказалась, пригубила только чай, обозвала его «бурдой», и пить больше не стала. Недоброе начало. Чтобы как-то разрядить обстановку, я присел рядом и попытался еë обнять. Но Валя, истерично взвизгнув, отскочила от меня как ужаленная!

— Не прикасайся ко мне!

Потом упала лицом в подушку и громко зарыдала. Вот это да! Что это с ней? Конечно, характер у неё не самый простой, но истеричкой она никогда не была. Ладно, подожду. Местные предупреждали, что многие молодые жены, приехав сюда и увидев здешнюю жизнь, впадали в ступор или в истерику. А потом ничего, привыкали.

На следующее утро я пошёл на полёты и вернулся только к вечеру. Растрёпанная Валя сидела на разбросанной постели и невидящим взглядом смотрела в угол.

— Привет, любимая! — как можно веселее сказал я, — как спалось? — присел с ней рядом и обнял за плечи.

Валя даже не посмотрела на меня. Какими-то судорожными движениями она скинула мои руки и снова уставилась в угол. Так и просидела до вечера. Я приготовил ужин, но есть она снова отказалась. Я уже стал волноваться, она третий день ничего не ест!

— Валюша, милая, поешь хоть чуть-чуть. Давай я тебя с ложечки покормлю.

Я стал смеяться и изображать из себя маму, которая хочет накормить капризного ребёнка. Но мой «ребёнок» только нервно поджимал губы и отворачивал голову. Я продолжал веселиться и говорил:

— Открой, милая, ротик, ням-ням, как вкусно.

Валя никак не реагировала. Я оставил эту пустую затею, взял её за плечи, хорошенько встряхнул и серьёзно спросил:

— Что ты будешь есть?

Она перевела взгляд на меня, в глазах у неё была такая злоба, что у меня пробежали мурашки по коже.

— Я хочу какао, — раздельно произнесла она.

Ну, хоть что-то. Правда, где его в такой глуши взять? Пойду, схожу в лётную столовую, там бывают запасливые поварихи и официантки. В столовой женщины отнеслись к моей проблеме с пониманием и дали мне немного какао и кофе с цикорием. Потом наперебой стали меня успокаивать и вспоминать, как сами плакали горючими слезами, когда впервые попали сюда.

Когда я вернулся, Валя уже лежала и, похоже, спала. Я быстро привёл себя в порядок, лёг рядом и обнял её. Валя тихо заплакала. Мне снова стало её жалко, я прижался поближе, стал гладить и ласкать. Обычно это ей нравилось, а сейчас она не обращала на это внимание. Так и заснул. Наутро мне нужно было вставать рано — заступал в наряд на сутки.

Наряд был спокойный и в обед я отпросился сходить домой, проведать жену. Вовремя пришёл! Валя сидела на своём чемодане прямо перед входом в барак! Всегда уделявшая своей внешности повышенное внимание, сейчас она выглядела ужасно: нечёсаные волосы кое-как собраны в пучок, под глазами синяки, щеки впали, на губах нервная дрожь. Сама бледная как полотно. И квадратные, полные ужаса глаза. Увидев меня, она истерично закричала:

— Ты не представляешь, что здесь было! — и, не дожидаясь моего ответа, как завопит, — Землетрясение! Немедленно отвези меня домой! Я всего здесь боюсь и все ненавижу! Ты обманул меня! Притащил в эту дыру, где только ссыльным каторжанам место! Будьте прокляты эти Курилы!

Да, днём слегка тряхануло, балла два-три, здесь это за землетрясение не считается, тут такое каждый день бывает. Если до этого я Валю жалел, то сейчас она вывела меня из себя! Я грубо схватил её за руку и силой затащил в комнату. Там бросил на кровать, кинул вдогонку чемодан и ушёл, закрыв дверь на ключ. Пусть одна посидит, может поумнеет. Как она собралась отсюда уехать? Или она думает, что папа пришлёт за ней персональный самолёт? Это сюда он её самолётом отправил, а обратно он её совсем не ждёт! А по-другому уехать отсюда на материк крайне сложно. Самолёты сюда летают редко, пароходы ходят ещё реже. Да она на чемодане может тут две недели просидеть!

Вечером я не пошёл Валю проверять. Пусть сама перебесится. Пришёл только утром, как сменился с наряда. Она уже не спала и, похоже, ждала меня. Странно, что она задумала.

— Уже не спишь? — вместо приветствия сказал я.

— Уже нет, мой милый, — неожиданно улыбнувшись, спокойно ответила Валя.

Я удивился. Ещё вчера она проклинала всех и вся, а теперь вдруг одумалась? С чего бы это? Может это последствия землетрясения? Что-то у неё в голове встало на нужное место? Ладно, нужно искать компромисс. Наша совместная жизнь только начинается, нужно обвыкнуться, притереться друг к другу.

— Завтракать будешь? — улыбнувшись ей в ответ, спросил я.

Она хитро улыбнулась:

— Если угостишь, то с удовольствием!

— А ты хорошо себя будешь вести?

Валя наигранно надула губки и немного обиженно:

— Конечно буду, я же у тебя самая лучшая!

Я рассмеялся, а Валя быстро встала с кровати, обняла меня за шею и крепко поцеловала. Потом стала целовать лицо, шею и снимать с меня шинель, китель, рубашку… Милая моя, что же ты делаешь… Валя скинула с себя халатик, прижалась ко мне полностью обнажённым телом — хочешь, я всегда буду голой ходить? — потянула за шею и повалила меня на кровать. Да пора бы уже и кровать обновить! Мы очень старались и доставили друг другу большое удовольствие. Валя заливисто смеялась и стонала на весь барак. Пришла соседка и, извиняясь, сказала, что она нас очень понимает, но ребёнок спрашивает: что там дядя с новой тётей делает! Валя прыснула в подушку, давясь смехом, поднесла пальчик к губам и нетерпеливыми жестами: давай, давай скорее, я уже не могу! Вот оно счастье, о котором я мечтал. Через час мы лежали совершенно уставшие.

Вдруг Валя резко села на кровати:

— Ты же голодный! Как я могла забыть! — она быстро встала, с разворотом накинула халатик, показав всю красоту своей обнажённой фигуры, хитро подмигнула и выбежала из комнаты.

Никак сама завтрак приготовила? Я первый раз в жизни буду есть её стряпню. Интересно, что она приготовит? Через десять минут вернулась вся гордая из себя Валя: в одной руке она держала тарелку, а в другой дымящуюся кружку.

— Закрой глаза. Это сюрприз.

Я засмеялся:

— Как в детстве: закрой глаза, открой рот?

Валя шутливо нахмурилась брови, и я закрыл руками глаза.

— Не подсматривать!

Она аккуратно села на постель:

— Я очень постаралась, приготовила для тебя, мой любимый, деликатесы.

Я открыл глаза. На тарелке, очень живописно лежали бутерброды с красной икрой, красной рыбой и крабовым мясом.

— Ну как, ты доволен?

Я молча кивнул.

— Давай я тебя сама покормлю, с ручек, как маленького.

Снова кивнул. Эх, Валя, Валя! Не буду тебя расстраивать. Здесь, на Курилах, кроме икры, рыбы и крабов другой еды просто нет! И я всем этим уже сыт по горло. Но глядя на счастливую Валю, у меня язык не повернулся ей отказать. Она подносила мне бутерброд и приговаривала как маленькому: это за папу, это за маму…

Я был счастлив, дело же не в красной рыбе, тут главное — внимание, а теперь я им окружён со всех сторон.