Эротикон

Константин Владиславович Рыжов, 2020

Под одной обложкой объединились три повести, и каждая рисует свой особый, неповторимый эротический мир. В «Челен-вухе» отдана дань первобытной экзотике, здесь создается образ грубоватого, примитивного общества, где, собственно, нет эротики в нашем понимании, поскольку секс и обыденная жизнь перемешаны в одно нерасторжимое целое. В «Иоиаде» через любовные приключения богов и богинь представлена эротика классического адюльтера. В «Ватсьяяне» дан срез рафинированного, утонченного общества, где любовь и наслаждение превращаются в изощренную жизненную философию. Мир «Челен-вуха» – жесткий и чуть жутковатый. Мир «Иоиады» – ироничный, лукавый, человечный. Мир «Ватсьяяны» – изысканный и томный, лишенный всяких табу. Переходя от одной повести к другой, читатель не просто перемещается из одной эпохи или из одной части света в другую, но вместе с тем наблюдает, как оттачивается, формируется, наполняется различными смыслами само понимание «эротического».

Челен–вух

(По мотивам сказок южноамериканских индейцев)

1

Мать Огиро сердито сказала мужу:

— Зятёк-то наш оказался большим лентяем! Вот уже три дня прошло после свадьбы, а он и не думает браться за дела!

— Надо напомнить ему о его обязанностях! — отвечал отец Огиро. — Мы не для того выдали замуж свою дочь, чтобы взять в дом бездельника!

Старуха подбежала к маленькой хижине, в которой поселились молодожёны, и громко закричала:

— Эй, Мурашира! Довольно миловаться с женой! Ступай на поле, что возле реки! Пора засеять его кукурузой.

— Успеется! — беззаботно отвечал Мурашира. Он и его молодая жена лежали, обнявшись, в гамаке, и им было очень хорошо вместе.

— Почему ты не работаешь? — спросила Огиро. — Мои родители сердятся на тебя.

— Я хоть сейчас готов отправиться, — откликнулся Мурашира, — если ты пойдёшь со мной.

Женщина не возражала. Они вылезли из гамака и оделись.

— Ступай за инструментами, — велела Огиро, — а я пока соберу нам обед. Можно будет не возвращаться домой до самого вечера.

Она высыпала в горшок тушёные овощи с бобами, взяла кукурузных лепешек и немного какао. Мурашира тем временем достал острую копалку и мотыгу.

— Мы пошли работать, — сказал он тёще, — не жди нас до вечера.

— А жену зачем с собой тащишь? — набросилась на него старуха. — Опять будет у вас одно баловство!

Но молодые не стали её слушать и со смехом убежали прочь.

— Плохого нашли мы с тобой зятя, — опять пожаловалась мать Огиро мужу. — Работает небрежно. Лишь одно на уме. Вот и тешит себя с утра до вечера!

— Если будет и дальше валять дурака, отберу у него дочь, — решил отец Огиро. — Пусть возвращается обратно к холостякам!

Огиро и Мурашира миновали тем временем деревню и углубились в лес. По пути им попалась старая наполовину разрушенная хижина. Крыша у неё провалилась, стены покосились, но на полу лежало несколько старых циновок.

— Пойдём, отдохнём немного! — предложил Мурашира.

— Какой ещё отдых?! — попыталась образумить его жена. — Знаю я, чем это у тебя кончается!

— Да ладно тебе! — стал урезонивать её муж. — Переждём жару и пойдём дальше. До вечера отсеемся.

И он схватил Огиро за руку.

— Куда ты меня тащишь? — упиралась жена. — Ты же знаешь: эта хижина колдуна Фустоломы!

— Что с того? Он давно умер!

— В том-то и дело! Труп его зарыли под порогом дома. Вдруг он выскочит и набросится на нас?

Но Мурашира не обратил на её слова внимания. Уложив Огиро на циновки, он улёгся сверху, и они занялись любовью. Прошло немало времени, прежде чем оба насытили свою страсть. Наконец, решили продолжить путь.

— Зря ты меня не послушался, — заметила Огиро. — Не стоило делать это над могилой Фустоломы. Теперь он затаит на нас гнев.

— Пустое! — отмахнулся муж. — Что нам стоит обмануть мертвеца? — Я помочусь возле хижины, а ты пойди, справь нужду за теми кустами. Пусть попробует после этого отыскать нас!

Так и поступили. Едва Мурашира и Огиро скрылись за деревьями, земля возле хижины зашевелилась, и поднялся Фустолома. Вид у него был, прямо сказать, неважный: кожа и мясо наполовину сгнили. Тут и там наружу выступали кости. Глаз не оказалось вовсе, а вместо них зияли пустые глазницы. Выбравшись из могильной ямы, мертвец стал шумно втягивать воздух и принюхиваться. Вскоре Фустолома напал на след людей, дошёл до кустов и жадно пожрал найденные там нечистоты. Затем повернул назад и побежал по их следу в сторону деревни…

Мурашира и Огиро до самого вечера спокойно работали на поле. Муж делал заострённой палкой углубления в земле, а жена бросала в каждое из них по пять-шесть зёрен кукурузы. Покончив с посевом, Мурашира засыпал лунки землёй и довольный оттёр со лба пот.

— Теперь будем ждать дождей, тогда и займёмся прополкой, — сказал он.

Возвращаясь домой, опять оказались возле обветшалой хижины Фустоломы.

— А неплохо нам с тобой было? — подмигнул муж, — может, заглянем туда ещё раз?

— Отстань! — рассердилась Огиро. — Сколько можно заниматься одним и тем же? Да и не время совсем! Ведь скоро ночь. Едва успеем до дома дойти.

Тут оба заметили на земле капли свежей крови.

— Гляди-ка! — сказал Мурашира. — Здесь недавно пробежал раненный тапир!

Но это был не тапир! Заглянув под куст, Огиро нашла там окровавленную человеческую голову. Мурашира взял её в руки и задумчиво произнёс:

— Кого-то она мне напоминает!

— Ещё бы не напоминала! — воскликнула женщина. — Ведь это голова моего отца!

Вглядевшись повнимательнее, Мурашира тоже признал голову тестя. Не зная, что подумать, молодые бегом бросились домой. Час был поздний, но в деревне никто не спал. Мужчины, вооружившись топорами, собрались на площади перед хижиной вождя. Всюду мелькали факелы. Раздавались пронзительные крики женщин и плач детей.

— Что случилось? — спросила Огиро у матери.

— Злой дух явился из леса и утащил в чащу твоего отца, — отвечала старуха.

— Никакой это не дух! — заметил вождь. — Это Фустолома, вставший из могилы. Плохо, что он попробовал человечины. Теперь будет приходить за добычей каждую ночь!

Новость никого не обрадовала. Собираясь в кучки, индейцы переговаривались между собой и с тревогой вглядывались в темноту. Некоторые хотели отправиться к хижине Фустоломы, однако вождь остановил их.

— Что толку бродить в темноте? — спросил он. — Да и нет его сейчас в могиле. Таскается, небось, по лесу или кружит вокруг деревни. Подождём до утра.

Едва рассвело, мужчины выступили в поход. Когда добрались до хижины, обнаружили в ней целую кучу человеческих костей и клочки одежды. Вождь велел двоим индейцам разрыть могилу. Остальные стояли рядом с копьями наизготовку. Труп Фустоломы лежал на своём месте, но был весь в свежей крови. Она сочилась с зубов и с пальцев, которыми он разрывал свою жертву. Сквозь дыры в желудки видны были куски человеческого мяса.

— В костёр его! — приказал вождь.

Индейцы набрали хвороста, добыли огонь, и когда костёр как следует разгорелся, бросили в него людоеда. Тело его быстро обуглилось, а кости обратились в прах. Сожгли и саму хижину. Домой вернулись после полудня. Мурашира подошёл к тёще и сказал твёрдо:

— Муж твой умер, теперь я в доме главный.

Старуха опустила голову и ничего не возразила в ответ.

2

Целый день Мурашира бродил по лесу, но так и не смог подстрелить дичь. Ему явно не везло! Ближе к вечеру он вышел на берег реки и тут увидел красивую женщину. Незнакомка, облачённая в одну только узкую набедренную повязку, стояла по колено в воде и стирала бельё. Речная вода, струясь вокруг её стройных ног, уносила с собой тёмные ошмётки золы. Неподалёку играл с камушками маленький мальчик.

Мурашира сказал:

— Я тебя никогда раньше не видел!

— Это от того, — объяснила женщина, — что мне раньше не приходилось здесь бывать. Я Адичаво с верховьев, а мальчик, которого ты видишь, — мой сын.

Тут послышался звук шагов, и на берегу появился рослый индеец с луком за спиной. К его поясу были привязаны пять или шесть убитых уток.

— Это мой муж Амбуамбу, — сообщила Адичаво. — Мы идём с ним в сторону моря.

— Далеко вам ещё добираться! — заметил Мурашира. — Может, зайдёте ко мне, переночуете?

Амбуамбу и его жена не возражали. Посадив на закорки сына, они пошли за их новым знакомым. Когда чужаки появились в деревне, сородичи Мураширы встретили их настороженно. Но Мурашира сообщил:

— Это мои гости!

Придя домой, он познакомил пришельцев со своей женой. После этого Огиро и Адичаво принялись за стряпню, а мужчины присели у порога и закурили трубки.

— Скоро начнутся дожди, — промолвил Мурашира, — не лучше ли вам задержаться у нас и переждать время непогоды?

— Это можно, — согласился Амбуамбу.

Женщины быстро подружились за работой. Вскоре они позвали мужчин ужинать. Уплетая вкусное жареное мясо, Мурашира заметил:

— Адичаво красивая женщина. В нашей деревне таких найдётся немного.

— Огиро тоже недурна, — отвечал Амбуамбу.

Утром Мурашира сказал:

— Я заметил среди твоих вещей наколенники, перчатки и маску. Может, сыграем до завтрака в мяч?

— Почему бы и нет? — согласился Амбуамбу.

Они взяли каучуковый шар и отправились на площадку для игры. Прежде, чем надеть маску, Амбуамбу спросил:

— Будем играть просто так, или каждый загадает желание?

— А ты сам как считаешь?

— На желание будет интереснее.

Он подкинул мяч, и игра началась. Мурашира слыл за хорошего игрока, но всё его мастерство оказалось бессильно против ловкого Амбуамбу. Один за другим тот прогнал через кольцо несколько мячей.

— Ладно! — хмуро изрёк Мурашира. — Больше играть ни к чему. Всё равно мне тебя не победить.

— Как скажешь! — отозвался Амбуамбу.

Домой мужчины вернулись молча. На другой день Амбуамбу сообщил Мурашире:

— Я хочу отправиться в лес на охоту, но моя жена поранила ногу. Не возражаешь, если Огиро пойдёт со мной, и будет стряпать мне еду?

— Пусть идёт, если таково твоё желание! — кивнул Мурашира.

Он разыскал Огиро и сообщил ей:

— Амбуамбу отправляется на охоту. Он будет не прочь, если ты пойдёшь вместе с ним и возьмёшь на себя всю стряпню.

Жена Мураширы даже не пыталась скрывать, что эта идея пришлась ей по вкусу. Она достала початки замоченной кукурузы, уселась за зернотерку и заготовила целый мешок муки, взяла красный перец для соуса, бобов и горсть какао. Амбуамбу тем временем запасся стрелами и выбрал несколько корзин под мясо. Утром они отправились в путь и забрели глубоко в лесную чащу. Амбуамбу приказал:

— Разведи огонь и займись обедом, а я попытаюсь подстрелить какую-нибудь дичь.

Огиро послушно взялась за дело. Она собрала хворост, добыла огонь и сварила немного кукурузной похлёбки, добавив в неё красного перца и какао. Когда явился Амбуамбу и принёс двух убитых попугаев, она быстро ощипала птиц, нанизала их на острые палочки и приготовила жаркое. Амбуамбу сидел неподалёку на корточках и курил трубку.

— Ладно у тебя всё получается, — заметил он. — Хотел бы я посмотреть, как ты занимаешься любовью. Может быть, ляжем вместе?

— Зачем ты так говоришь? — зарделась Огиро. — Ведь мой муж считается твоим другом.

— За Мураширу не волнуйся, — успокоил её Амбуамбу. — Он всё знает.

— Ну, если так, тогда другое дело, — сразу согласилась Огиро.

Они сгребли большую кучу листьев, улеглись на неё и стали совокупляться. Затем сели ужинать.

— Адичаво тоже хорошо готовит, но ей далеко до тебя, — заметил Амбуамбу с набитым ртом.

Огиро была польщена похвалой.

— Мурашира знатный любовник, — сказала она, — но сравнивать его пенис с твоим, всё равно что равнять кролика с тапиром. Мне уже давно не было так хорошо, как сегодня.

Отдохнув после еды, они опять устроились рядышком. На следующий день всё повторилось, и на третий также.

Между тем Адичаво увидела, что Амбуамбу не спешит возвращаться, и заметила Мурашире:

— Мой муж и твоя жена неплохо проводят время вместе, а мы тут маемся от голода.

— Чего ты хочешь? — спросил Мурашира.

— Пойдёшь со мной в лес за птичьими яйцами?

Мурашира согласился. Они двинулись в путь и вскоре нашли подходящее раскидистое дерево.

— Полезай наверх, а я подожду тебя внизу, — предложила женщина.

Но Мурашира только покачал головой;

— Ветви высоко, а ствол гладкий. Забраться-то я заберусь, а как потом вниз спускаться? Пойдём, поищем что-нибудь пониже.

— Эх ты! — засмеялась Адичаво, — мужчина, а говоришь, словно слабая женщина. Смотри, как это делается!

Тут она сбросила свою накидку и, оставшись в одной набедренной повязке, ловко забралась по лианам чуть не на самую макушку. Здесь женщина стала собирать яйца и складывать их в корзинку. Когда корзина наполнилась, она начала осторожно спускаться вниз. С одной рукой это оказалось совсем не просто. Перебираясь с ветки на лиану, Адичаво зацепилась за сук и едва не свалилась с высоты на землю. В конце концов ей удалось спуститься, однако набедренная повязка так и осталась висеть на дереве.

Мурашира встретил женщину насмешками:

— Ничего не скажешь, славный у тебя вид! Хорошо, что твой муж не видит, как ты нагишом разгуливаешь по лесу.

— Я не виновата! — оправдывалась Адичаво. — Ведь я едва осталась жива. Где здесь было думать о приличиях?

— Теперь уж точно поздно об этом думать, — согласился Мурашира. Он не стал признаваться в том, что зрелище ничем не прикрытых женских прелестей возбудило в нём сильное желание.

Вечером Мурашира тихонечко подлёг под бок Адичаво и прижался к её спине. Было слышно, как храпит во сне тёща, да ворочается мальчик.

— Тихо! — прошептала женщина, — погоди, пока уснёт мой сын.

Но малыш без конца капризничал и всё никак не хотел засыпать. Мурашира стал проявлять нетерпение. Чтобы успокоить его, Адичаво одной рукой продолжала покачивать гамак сына, а другой ухватила пенис любовника и ввела его в своё лоно. Мурашира утолил страсть и бесшумно возвратился к себе на ложе.

На следующее утро вернулись Амбуамбу и Огиро, нагруженные мясом и лесными плодами. Наблюдая за ними, Мурашира сразу смекнул, что они стали любовниками.

— Ну, как тебе понравилась моя жёнушка? — спросил он у Амбуамбу.

— Она очень расторопная женщина, — уклончиво отвечал тот.

— Да ладно тебе скрытничать! — засмеялся Мурашира, — я ведь с самого начала знал, что у тебя на уме! Мы с Адичаво тоже не тратили время зря, так что теперь у каждого из нас по две жены, и наши женщины должны ублажать нас по очереди.

— Я-то не против, — согласился Амбуамбу, но что скажут на это они сами?

Друзья позвали женщин и объявили им о своём соглашении.

— Зачем вы нас спрашиваете, если всё решили сами? — спросила Адичаво. — Если Огиро думает также как вы, я, конечно, не буду спорить.

Оказалось, что Огиро во всём согласна с мужчинами.

— Пусть всё будет так, как идёт сейчас, — рассудительно сказала она, — если всем от этого хорошо, какой смысл всё портить?

С тех пор Амбуамбу и Мурашира спали по очереди с обеими женщинами. А если у кого-то возникало желание днём, то и тут никто не получал отказа, поскольку все находились друг с другом в прекрасных отношениях. Прошло немного времени, и животы у обеих женщин заметно округлились, груди наполнились молоком.

— Мы беременны, — сообщили они мужьям, — но не знаем точно, от кого из вас зачали своих детей.

— Не стоит горевать по этому поводу, — отвечал Мурашира. — Я считаю так: раз у нас с Амбуамбу всё, считая жён, общее, значит и дети должны быть общие.

В положенный срок Огиро родила мальчика, которого назвали Петекулем, а Адичаво девочку — Комлало.

3

Мать Огиро не противилась тому, что её дочь стала женой Амбуамбу. «Он хороший охотник, — рассуждала старуха, — моя дочь и я всегда будем иметь с ним мясо в избытке». Однако многое из того, что творилось в доме, ей не нравилось. «Зачем нам нужна эта приживалка Адичаво? — без конца твердила старуха. — И сынок её негодник, каких мало. Не место им здесь!»

Но никто не желал слушать её бесконечное брюзжание.

Однажды, когда в доме никого кроме них не было, старуха сказала мальчику:

— Ступай со мной! Я знаю место, где растёт множество мескитовых деревьев. Сможешь набрать целую корзину стручков и всласть налакомиться вкусными семечками.

Мальчик сразу согласился. Старуха взяла его за руку и повела за собой. Путь оказался неблизким. Давно уже скрылась за деревьями их деревня. Вот и река впереди.

— Скоро мы придём? — спросил мальчик.

— Погоди немного, — отвечала старуха, — сейчас доберёмся.

Она взяла малыша на закорки и перешла реку вброд. Оба оказались в роще мескитовых деревьев. Мальчик потянулся за стручками, а старуха вытащила из-под камня заранее припрятанную дубину, подкралась к нему сзади и ударила по голове. Малыш свалился замертво. Старуха вытащила острый нож, разрезала ему грудь и достала из неё сердце. Потом развела костёр и бросила сердце в огонь. Вскоре оно превратилось в пепел, а старуха сидела рядом, перемешивала угли и бормотала под нос заклинания.

— Ну вот, кажется, получилось! — удовлетворённо произнесла она, когда солнце коснулось своим нижним краем верхушек деревьев. — Теперь можно возвращаться.

Мать Огиро подошла к мальчику, присела на корточки и принялась трясти его за плечо. Тот открыл глаза и с трудом поднялся на ноги.

— Голова болит! — заплакал мальчик, потирая огромную шишку на затылке.

— Не выдумывай! — прикрикнула на него старуха. — Только и умеешь, что ныть и жаловаться!

Когда они подошли к реке, колдунья омыла мальчика водой, набрала светлой глины и замазала ею рану на груди. Перебравшись на другой берег, зашагали в сторону деревни. Мальчик был очень слаб и бледен. Старуха всё время крепко держала его за руку, чтобы он не упал. Но когда скрылось солнце, и наступила ночь, члены его сделались сильными и гибкими. Теперь он бежал впереди, громко втягивая носом воздух, а мать Огиро едва поспевала за ним.

— Наконец-то явились! — встретила их Адичаво, — где вы пропадали столько времени?

— За рекой, в мескитовой роще, — отвечала старуха.

Она посидела немного молча, а потом спросила:

— Где ваши мужья?

— Пошли ловить рыбу. Раньше утра не воротятся.

Тут Огиро сняла с очага горшок с посолем — густо разведённую в воде массу жаренной кукурузы — и разложила его кучками на свежих пальмовых листьях. Поужинав, старуха забралась в свой гамак и захрапела. Женщины покормили детей и тоже улеглись.

— Жалко, нам придётся спать одним, — зевая, заметила Огиро.

— Ты права, — согласилась с ней Адичаво, — с мужчинами время проходит куда быстрей, а так оно тянется безобразно медленно.

— А кто из наших мужей тебе больше по вкусу?

Адичава задумчиво почесала живот.

— Не знаю, — призналась она. — У Амбуамбу пенис больше. Но зато Мурашира горазд на выдумки. Всегда придумает что-нибудь забавное!

— Это точно! — со смехом согласилась Огиро.

Женщины улеглись, каждая возле своего ребёнка, и вскоре заснули. Когда все звуки стихли, сын Адичаво поднялся с постели, подошёл к очагу и нашёл остатки ужина, приготовленного для мужчин. Мальчик ощущал страшный голод и проглотил посоль вместе с пальмовыми листьями. Однако голод не утихал. Мальчик выхватил из клетки ручного попугая, свернул бедняге шею и стал поедать его сырым вместе с перьями. Струйки крови стекали у него по подбородку.

— Чего ты ищешь? — спросила, просыпаясь, Адичаво.

— Есть хочу! — отвечал тот.

Адичаво приподнялась и внимательно посмотрела на сына. «Странно, — подумала она, — прежде я никогда не замечала, что у моего Энохэ такой огромный пенис. Почти такой же, как у его отца!»

— Ложись и не шуми! — сказала она, — а то разбудишь весь дом.

— Мне холодно! — пожаловался мальчик.

— Тогда ложись со мной.

Сын не заставил повторять дважды и забрался под толстый плед, которым была укрыта его мать. «Какой он холодный! — опять удивилась Адичаво, — прямо как вода, текущая из-под ледника». Женщина прислушалась к дыханию сына. «Похоже, заснул», — подумала она и вскоре задремала сама. Мальчик между тем не спал. Помимо голода ему не давала сомкнуть глаз разгоравшаяся в нём похоть. Пенис его делался всё больше и больше. Вытянувшись, словно змея, он обвил ноги женщины и проник к ней в лоно. Адичаво хотела спрыгнуть на пол, но уже не смогла подняться. Сын принялся совокупляться с матерью, нанося ей страшные удары, и наконец пронзил её насквозь. Окровавленный кончик его пениса показался изо рта женщины. Она дернулась несколько раз и затихла. Не теряя ни мгновения, мальчик взвалил труп на плечи и выбежал вон из дома. Едва он успел скрыться, мать Огиро принялась громко причитать и разбудила своими криками всю деревню. Соседи заглядывали в хижину и спрашивали, в чём дело.

— Сын Адичаво убил мать и уволок с собой её труп! — без конца повторяла старуха.

Мужчины вооружились, взяли факелы и пошли в лес. Путь им указывала тянувшаяся по земле струйка свежей крови.

— Далеко ему не уйти, — рассудительно заметил вождь. — Мальчику не под силу долго тащить тело взрослой женщины.

И в самом деле, сразу за деревней индейцы наткнулись на растерзанный труп Адичаво. её сын сидел рядом и торопливо засовывал в рот сырые куски мяса.

— Вот он! — крикнул вождь и запустил в голову людоеда свою дубинку.

Остальные индейцы сделали тоже самое. Кто-то ударил мальчика каменным топором и раскроил ему череп. Вождь внимательно осмотрел убитого. Тотчас открылось, что тот не имеет сердца.

— На самом деле это был не сын Адичаво! — объявил вождь. — Это злой дух из леса, вселившийся в его тело.

Столпившиеся вокруг индейцы с удивлением вглядывались в лицо ребёнка, в котором не осталось уже ничего человеческого.

— Злой дух! — повторяли они. — Теперь понятно, отчего этот мальчик так странно вёл себя!

4

Как-то мать Огиро отправилась с маленьким Петекулем в лес за хворостом. День был солнечный. Над цветами с весёлым жужжанием кружились пчёлы.

— Где-то неподалёку их гнездо! — заметила старуха. — Если хорошенько поискать, то можно полакомиться мёдом.

Они стали следить за одной из пчел. Напившись сладкого нектара, она полетела к большому ветвистому дереву.

— Вот оно пчелиное дупло! — радостно сообщил мальчик. — Я вижу его между ветвями.

— Если так, лезь на дерево, — велела ему бабка.

Мальчик быстро вскарабкался по стволу чуть не до самой верхушки и стал лакомиться мёдом. Старуха, задрав голову, наблюдала за ним с земли.

— Эй ты! — крикнула она, — хватит объедаться! Оставь и мне немного!

— Сейчас! — отвечал Петекуль. Он вытащил соты, высосал из них содержимое, а воск швырнул вниз.

— Что это такое? — возмутилась бабка. — Да ты, никак, издеваешься надо мной, негодный мальчишка?

Сверху раздался задорный смех.

Мать Огиро вернулась домой страшно рассерженная.

— Твой сын насмеялся надо мной, — сообщила она дочери. — Но даром ему это не пройдёт!

— Оставь его в покое, — попробовала урезонить её Огиро. — Он всего лишь мальчик. Сам не знает, что творит!

Однако старуха твёрдо решила извести внука со света. Целый день она бродила по лесу, ела ядовитые грибы, жевала горькие травы и бормотала заклинания. Ночью, когда все уснули, она уселась над спящим мальчиком и пустила ему в нос газы из своего кишечника. То же самое она сделала во вторую ночь и в третью.

Последствия её колдовства не замедлили сказаться. Никто не понимал, почему Петекуль стал вдруг худеть и чахнуть. Румянец исчез с его лица, аппетит пропал. Ни игры детей, ни купание в реке его больше не увлекали. Тихий, молчаливый лежал он в своей постели и таял на глазах.

— Что с тобой такое? — спросила не на шутку встревоженная Комлало. — Ты не заболел?

— Сам не знаю! — печально промолвил Петекуль. — Силы покидают меня. К вечеру как будто немного легчает, но утром в теле такая слабость, что даже пальцем пошевелить не могу.

«Что-то здесь не так!» — подумала Комлало. Ей было жаль брата, и она решила узнать причину его недуга. Вечером, когда все поужинали, мать Огиро сказала:

— Пойду-ка я спать.

— Ступай, — отвечала дочь, — мы тоже сейчас ляжем.

Вскоре в доме стихли все звуки. Слышно было только мерное дыхание спящих. Одна Комлало лежала с открытыми глазами. Среди ночи старуха встала с постели, уселась на корточки над спящим Петекулем и с силой испустила ему в нос свои ядовитые ветры. «Так вот кто виноват в его болезни!» — догадалась девочка. Утром, когда они остались одни, Комлало сообщила брату:

— Я всё разузнала! Наша бабушка старается убить тебя своими кишечными газами.

— Кто бы мог подумать? Но она дорого поплатится за это!

Петекуль попросил сестру принёсти ему длинную тонкую тростинку. Затем он взял острую кость и крепко привязал её к палке. Получилась стрела. Вечером он спрятал её в своей постели и сделал вид, что засыпает.

Среди ночи мать Огиро вылезла из гамака и тихо присела над внуком. Петекуль был начеку. Он нацелил стрелу в старушечий зад и всадил её до самого кончика. Бабка, не успев даже ойкнуть, упала мёртвой. Но никаких следов раны на её теле не было видно.

Утром, обнаружив труп матери, Огиро всплеснула руками.

— А мама-то моя умерла! — сообщила она мужьям.

— Что ж, — заметил Амбуамбу, — когда-нибудь это случается с каждым из нас.

— Это точно! — подтвердил Мурашира. — А что до моей тёщи, то вообще странно, что она протянула так долго. Это при её-то вредности!

В тот же день старуху похоронили и устроили по ней поминки.

5

— Ну вот! — сказала однажды Огиро своим мужьям. — Наш мальчик перестал быть ребёнком.

— Почему ты так решила? — спросил Мурашира.

— Каждый раз, когда я наклоняюсь, он старается заглянуть под юбку и внимательно рассматривает мои гениталии. Мне кажется, они интересуют его больше всего на свете.

— В самом деле, — согласился Амбуамбу, — это похоже на правду.

— А когда ночью кто-нибудь из вас ложится рядом, чтобы заняться со мной любовью, он наблюдает за нами сквозь неплотно прикрытые ресницы. Видно, наши забавы не дают ему покоя.

— Если всё обстоит так, как ты говоришь, — решил Мурашира, — то пора Петекулю отправляться в дом холостяков.

Все индейские мальчики, выйдя из детского возраста, оставляют свою семью и селятся в большой хижине посреди деревенской площади. Тут в компании сверстников они коротают время в ожидании женитьбы, чтобы перебраться потом в дом тёщи и свёкра. Так повелось испокон веков, и обычай этот соблюдается на протяжении многих поколений. Переговорив с мужьями, Огиро собрала вещи сына, взяла его циновку и перенесла всё это в дом холостяков.

Утром подростки гурьбой отправились на реку. Как обычно, на пляже было много деревенских девушек, которые пришли умыться. Холостяки и незамужние женщины с интересом присматривались друг к другу и обменивались озорными шутками.

— Что-то вы припозднились сегодня! — кричали юноши. — Небось, гуляли всю ночь с женатыми мужчинами!

— Да уж, конечно, не с вами! — отвечали им девушки и тихо пересмеивались, подталкивая друг друга.

— А почему бы вам не заглянуть как-нибудь в нашу хижину?

— Очень вы нам нужны, — отшучивались девушки. — Что мы такого у вас забыли?

Но на самом деле, они, конечно же, очень интересовались юношами. Чтобы понравиться им, девушки красиво подпиливали себе зубы, подвешивали к ушам серьги и натирали пахучей краской свои груди. Юноши тоже старались не ударить в грязь лицом и разрисовывали свои тела чёрными полосами. Порой, скинув с себя всю одежду, они упражнялись на пляже в воинских приёмах или устраивали под стук барабанов танцы.

Всё это производило неизгладимое впечатление на девушек. Наметив того, кто им больше всего понравился, они под покровом темноты пробирались в дом холостяков и проводили со своими избранниками ночь. Укладываясь на свою циновку, Петекуль каждую ночь слышал весёлую возню, то слева, то справа от себя. Но сам он по-прежнему оставался одиноким.

— Как ты думаешь, — спросил однажды Петекуль у своего друга Сипапну, — почему девушки мной не интересуются?

— Кто его знает! — пожал плечами товарищ.

— Ты должен обязательно это выяснить! — решил Петекуль.

Ночью, как обычно, Сипапну навестила его подружка. Петекуль лежал неподалёку и прекрасно слышал, как они шепчутся и ласкают друг друга. От этого на сердце у него было тягостно и тревожно. Натешившись досыта, Сипапну спросил:

— А как же Петекуль? Почему никто не желает с ним сближаться?

— Будто не догадываешься? — хихикнула девушка. — Посмотри внимательно на его член: кому охота знаться с таким коротышкой? Пусть подождёт, пока его пенис сделается таким же большим, как твой.

— Теперь всё понятно! — сказал себе Петекуль. Ему хотелось плакать от обиды, но он скрепил своё сердце и решил не поддаваться унынию.

Едва взошло солнце, Петекуль тихонько выбрался из хижины и отправился вон из деревни. Целую неделю он шёл вниз по реке, питаясь той рыбой, которую ему удавалось поймать. Наконец он добрался до места, где жила старая шаманка. Старуха сидела на пороге своей хижины и курила трубку. В её длинные седые волосы была вплетена змеиная кожа, а тощие обвислые груди покрывала замысловатая татуировка в виде двух переплетавшихся анаконд.

— Зачем ты пришёл ко мне в такую даль? — спросила она, — дома, что ли не сидится?

— Как же тут усидишь! — грустно сказал Петекуль, — ведь я совсем потерял сон. Стоит мне задремать, как передо мной появляется прекрасная женская вульва. Я желаю совокупиться с ней, но у меня ничего не выходит. И так каждую ночь!

— Вот оно что! Приподними-ка свою повязку, я посмотрю, в чём дело.

Петекуль послушно исполнил её требование.

— Всё понятно! — объявила старуха, окончив осмотр его пениса. — Помочь твоей беде можно, но не думай, что это будет легко.

— Что же делать?

— Придётся потерпеть!

Шаманка натёрла пенис настоем трав, а потом приложила к нему ядовитую змею. Змея тотчас впилась зубами в головку члена.

— О-го-го-го! — завопил на весь лес Петекуль. Боль была такая, что аж в глазах потемнело.

— Не ори! — прикрикнула старуха. — Или ты думал что-то приобрести, ничего при этом не потеряв? Лучше полюбуйся, какой теперь у тебя красавец!

От укуса пенис Петекуля распух, стал быстро расти, и к вечеру приобрел прямо-таки чудовищные размеры. Шаманка, шепча заклинания, то и дело смазывала его свиным жиром, смешанным с кровью тапира. К утру боль понемногу утихла.

— Можешь возвращаться домой, — разрешила старуха, — моя помощь тебе больше не требуется.

Петекуль так и поступил. Через неделю он добрался до родной деревни. Дело шло к вечеру, и здесь готовились начать танцы. Петекуль выпотрошил двух жаб, а шкуры их надул через соломинку и приладил под накидкой на манер женских грудей. Бёдра свои он также прикрыл женской повязкой, распустил длинные волосы, раскрасил тело и лицо красной краской. Теперь любой мог принять его за девушку!

Между тем вся молодёжь собралась возле обрядовой хижины. Некоторые юноши достали флейты, другие принялись бить в барабаны. Танцы удались на славу! Все веселились от души, и никто не обратил внимания на незнакомку. Когда наступила ночь, Петекуль проскользнул вместе с остальными девушками в их хижину и улёгся спать. Разгоряченные танцами, девушки жадно пили воду из кувшина, не подозревая о том, что Петекуль подсыпал в него сонное зелье. Вскоре все свалились без чувств. Прислушиваясь к ровному дыханию соседки, Петекуль осторожно приподнял юбку и ввёл в её лоно свой член. Затем он повернулся к другой девушке и также незаметно овладел ею. Подобным образом он совокупился со всеми, кто находился в хижине, а на рассвете выбрался наружу и скрылся в лесу. Девушки проснулись и подняли крик. Одна из них обнаружила под своей циновкой кровь и воскликнула:

— Меня изнасиловали!

— И меня тоже! — вторила ей другая

— И меня! И меня!

Все девушки, ещё не знавшие мужчин, за одну ночь лишились невинности.

— Кто мог сыграть с нами такую шутку? — недоумевали они. — Не иначе это та незнакомка, которая явилась вчера вечером. Не стоило её пускать к нам!

Оживлённо обсуждая происшедшее, девушки направились на пляж. Только-только они вошли в реку, как появился Петекуль. Он уже успел избавиться от фальшивых грудей и смыл с себя краску.

— Посмотрите! — закричали девушки, — наш Петекуль вернулся! А мы-то думали, он исчез навсегда!

Вновь пришедшего засыпали вопросами, но он отвечал на них уклончиво и вообще держал себя таинственно.

— Что вы к нему пристали? — задорно крикнула одна девушка. — Я слышала, в соседнем племени полно мелких, низкорослых женщин. Не иначе, Петекуль искал подружку под свой размер!

Девушки захихикали, но все смешки мгновенно смолкли, как только Петекуль сбросил набедренную повязку и стал обмывать свой гигантский пенис. По воде потянулась струйка свежей крови.

— Так вот оно что! — догадались девушки. — Теперь ясно, кто совокуплялся с нами!

Вскоре новость облетела всю деревню. Юноши, окружив Петекуля, рассматривали его пенис и не могли опомниться от изумления. С тех пор никто больше не звал сына Огиро старым именем. Его новое прозвище стало Челенкоатль.

6

С самого утра жена шамана Даугави занималась стряпней. Свернув голову индейке, она приготовила наваристый мясной бульон с клубнями маниока и кукурузными початками. Кушанье, впрочем, предназначалось не для её мужа. Горшочек с супом был уложен в корзину рядом с несколькими колбасами из крови гуанако.

— Я иду к сестре, а ты остаёшься дома с детьми! — заявила женщина.

Даугави отметил про себя, что жена по-праздничному уложила волосы, оставив сзади маленький хвостик наподобие кисточки, и прицепила к ушам серьги из красивых красных раковин. Набедренная повязка на ней тоже была самая красивая с украшениями из перьев попугая.

Когда жена выпорхнула из дома, Даугави проводил её сумрачным взглядом. Он уже давно догадался, что все разговоры о сестре не более чем уловка.

Дойдя до деревенской площади, женщина стала спрашивать:

— Где Челенкоатль? Никто не видел Челенкоатля? И куда он запропастился!

— Мы знаем, где Челенкоатль! — объявили две девушки. — Он и его сестра Комлало ловят рыбу на берегу реки.

Жена Даугави отправилась на пляж.

— Эй, красавчик! — закричала она, увидев Челенкоатля. — Брось свою острогу! Лучше иди ко мне!

— Это ты меня что ли? — спросил юноша.

— Ну, конечно же, глупенький! Ступай ко мне. Я дам тебе что-то вкусное!

— Чего ты хочешь? — спросил Челенкоатль, подходя.

— Сядь рядом, — велела женщина, — я тебя угощу.

Челенкоатль повиновался, и она стала кормить его похлёбкой. Наблюдая, как он уплетает кушанье, женщина сказала:

— Много разных слухов ходит о тебе и твоём члене.

— И что о нас болтают?

— Говорят, что из всех пенисов, какие только есть в нашей деревне, твой самый огромный.

— Так оно и есть, — согласился Челенкоатль, — это похоже на правду.

Он сдвинул одежду. Осмотрев его орудие, женщина пришла в неописуемый восторг.

— Мы должны немедленно заняться любовью! — объявила она, — я обожаю толстые и длинные члены!

Женщина быстро развязала свою набедренную повязку и, повалившись на спину, раздвинула ноги.

— Чего же ты медлишь? — нетерпеливо спросила она. — Делай своё дело!

Однако Челенкоатль не спешил исполнять её требование.

— Ты ведь жена Даугави? — задумчиво заметил он. — Твой муж — могущественный шаман. Мне бы не хотелось с ним ссориться.

— Чепуха! — возразила женщина. — Сам подумай, как Даугави узнает о том, что произойдёт между нами?

— Ладно, если так, — согласился Челенкоатль.

Он лёг на женщину, ввёл во влагалище свой член и стал совокупляться с ней.

— Ах, как хорошо! Восхитительно! — восклицала женщина, испытывавшая огромное удовольствие. — Теперь я точно знаю, что твой член самый лучший!..

Всё это время Даугави сидел возле дома и, не отрываясь, смотрел в сторону реки. Заметив возвращавшуюся жену, он достал свой каменный жреческий нож и положил его на горячие угли в очаг. Когда женщина вошла, он принялся её отчитывать.

— Где ты шляешься целый день? — спрашивал муж. — Дети голодные, а тебе и дела нет.

— По дороге я встретила свою мать, — оправдывалась женщина, — пришлось и её накормить.

Даугави не поверил ни единому её слову. Он приказал:

— Раздевайся и ложись в постель!

Женщина вообразила, что он хочет заняться с ней любовью. Она послушно улеглась на шкуру. Муж засунул ей в вульву руку, а когда извлёк наружу, понюхал пальцы.

— Обманщица! — промолвил он грозно. — Ноги твоей не было в доме сестры. Всё это время ты совокуплялась с Челенкоатлем!

— Только не бей меня! — испуганно взмолилась жена, — клянусь тебе, больше ничего такого не повторится!

— Я знаю, что не повториться, — отвечал Даугави. — Это сношение станет для тебя последним!

Тут он выхватил из очага раскаленный докрасна каменный нож и ввёл его, словно пенис, в лоно жены. Женщина задёргалась от боли и тотчас умерла. Даугави забросал труп шкурами, взял копье и пошёл к реке.

— Даугави идёт сюда, — сообщила Комлало. — Как ты думаешь, Челен, что ему нужно?

— Не иначе он проведал о моих забавах с его женой, — догадался Челенкоатль.

— Сдаётся мне, что ты прав, — согласилась Комлало. — Вид у него не слишком дружелюбный. Как мы поступим?

— Бежим, пока не поздно!

Они спрыгнули в воду, быстро перебрались на противоположный берег и скрылись в кустах. Даугави спустился к реке и стал осматриваться по сторонам. Отсутствие юноши его нисколько не смутило. Он знал, что тот прячется где-то неподалёку.

— Челенкоатль! — позвал он.

Никто не откликнулся.

— Молчи-молчи! — проворчал шаман. — Я и так сумею найти тебя.

Он открыл корзинку, которую принёс с собой. В ней лежало всё его шаманское снаряжение. Даугави накрылся шкурой ягуара (лапы с острыми когтями свисали с обоих его плеч), вытащил небольшой сосуд из пустотелой тыквы и сделал из него несколько глотков волшебного зелья.

— Не хочешь идти и не надо! — повторил Даугави, надвигая на лицо маску и опускаясь на четвереньки.

В тот же миг его уши стали заостряться, а тело — обрастать шерстью. Шаман обернулся ягуаром, присел на задние лапы, взмахнул хвостом и одним прыжком перепрыгнул через реку.

— Ну, как там наши дела? — поинтересовался Челенкоатль.

— Хуже некуда, — отозвалась сестра. — Даугави превратился в ягуара и идёт по нашему следу.

— Ты можешь отвести ему глаза?

— Сейчас попробую!

Комлало выдернула несколько волосков из лобка и бросила их на тропинку. Спрятавшись в кустах, оба наблюдали за приближающимся ягуаром. Не заметив беглецов, он скрылся в чаще.

— Бежим назад! — шепнул Челенкоатль.

— Странно, что я до сих пор их не догнал, — подумал между тем Даугави. — Не иначе, это Комлало отвела мне глаза.

Он потянул лапой кожу с затылка, стащил маску и вновь обратился в человека. Теперь ему было нетрудно разглядеть беглецов. «К реке побежали!» — догадался он и припустил в обратную сторону.

— Даугави возвращается! — сообщила Комлало.

— Я спрячусь под водой, а ты постарайся отвлечь его, — распорядился Челенкоатль. Нырнув в реку, он притаился у основания большого камня.

— Где твой брат? — мрачно поинтересовался шаман, появляясь на берегу.

— Домой отправился, — схитрила Комлало.

— Зря ты пытаешься обмануть меня! — посетовал Даугави. — Я ведь не хуже тебя знаю, что он прячется в воде рядом с этим вот камнем.

Он улёгся на живот и принялся тыкать копьём в воду, стараясь пронзить противника насквозь. Тут бы и настигла Челенкоатля неминуемая смерть, если бы не порошок для раскраски, добытый из семян ачиоте, который он носил с собой, завернутым в плотный пальмовый лист. Разорвав пакетик пополам, юноша выпустил содержимое прямо в воду. Увидев, что речные струи окрасились в ярко-красный цвет, шаман удовлетворённо хмыкнул

— Конец пришёл твоему братцу, — сообщил он. — Видишь сколько крови?

Девушка молча стояла на берегу, не зная на что решиться. Даугави втянул носом воздух и спросил:

— Этот запах идёт из твоей вульвы? То-то он сбил меня со следа! Иди теперь сюда и ляг со мной.

— Вот ещё! — повела плечами Комлало. — Много радости от такого старого и уродливого!

— Не хочешь меня таким, каков есть, тогда узнаешь другим! — пригрозил Даугави, доставая маску ягуара.

Пришлось подчиниться. Девушка легла на траву и раздвинула ноги. Даугави пристроился сверху, засунул в её лоно свой пенис и стал энергично двигать бёдрами. Но довести дело до конца ему так и не удалось. Челенкоатль незаметно выбрался на берег, подкрался к Даугави и с размаху вогнал ему в спину свою острогу. Шаман громко хрюкнул, уронил голову и затих. Кровь из его раны залила девушке всю грудь.

— Этот толстый боров лишил тебя девственности, — огорчился Челенкоатль. — Жаль, не успел ему помешать.

— Теперь уже ничего не поделаешь! — отвечала сестра, поднимаясь и оправляя одежду. — Скажи лучше, как нам быть? У Даугави полно родственников. Боюсь, им не понравится то, как мы с ним поступили.

Челенкоатль ненадолго задумался.

— Придётся нам бежать из деревни! — сказал он, поднимая копье мёртвого шамана. — Идём прямо сейчас. А назад возвратимся не прежде, чем наши родители уладят это дело!

7

Брат и сестра пробирались дальше и дальше в глубину леса. Чаща становилась всё гуще, а следов человеческого жилья не было и в помине. Лишь на закате показалась одиноко стоявшая хижина.

— Здесь и заночуем! — решил Челенкоатль.

Он заглянул в дом и убедился, что тот пуст. Нигде — ни единой души.

— Ты оставайся на месте, — распорядился брат, — а я пойду, поищу лесных орехов.

Он ушёл и больше не вернулся!

Между тем солнце скрылось. Опустилась темнота. Чтобы уберечься от хищников, Комлало забралась на высокий помост под крышей и легла спать. Среди ночи послышался хруст веток. К дому подошли два поросших шерстью лесных человека — здоровенные и крепкие парни, каждый на две головы выше обыкновенного индейца. Один из них тащил на себе тушу оленя.

— Славно поохотились! — говорили они, — теперь отдохнём.

Младший из братьев собрал хворост и развёл костёр, в то время как старший сдирал с убитого зверя шкуру. Отрезав по огромному куску мяса, они состряпали себе ужин, поели и стали укладываться.

— Гляди-ка, — сказал младший, заметив Комлало. — Женщина: мягкая, нежная, вкусная!

— Тебе бы только брюхо набить! — покачал головой старший. — Ни о чём другом думать не можешь!

— Будто ты можешь!

— А вот и могу! Эй, ты! — позвал он. — Спускайся к нам!

— Ни за что! — отказалась Комлало. — Вы меня съедите!

— Да не будем мы тебя есть, — мы уже сытые! А не пойдёшь добром, мы тебя силой принудим.

Делать нечего! Девушка спрыгнула на землю. Старший брат тут же распорядился:

— Ложись рядом. Будем заниматься с тобой любовью!

— Не желаю я этого! — упиралась Комлало. — Вы оба мне совсем не нравитесь.

— Брезгуешь, значит! Видать в костёр захотела?

Девушка нехотя легла на шкуру и приготовилась принять любовника. Пенис старшего брата, огромный, как и он сам, свисал у него ниже колен. При виде женских прелестей, верзила распалился похотью. Его член напрягся и выдвинулся вперёд наподобие копья.

— Постой! — испугалась Комлало. — Ты меня убьёшь!

— Не бойся, ничего с тобой не случится!

Лесной человек осторожно ввёл пенис во влагалище Комлало и с громким сопением стал совокупляться с нею. Его брат в изумлении таращил на них глаза и приговаривал про себя:

— Вот это да! Я и не знал, что так можно!

Когда старший утолил свою страсть и поднялся, младший тотчас закричал:

— А теперь я! Теперь я!

— Только осторожней, дурень! — заметил ему брат. — Не вздумай орудовать своей дубиной во всю мочь!

— Я сделаю так, как скажешь!

— Тогда засовывай не полностью и двигайся не торопясь, словно крадёшься за дичью, — учил его старший.

Младший во всём следовал его советам и таким образом довёл дело до конца. Впрочем, Комлало это соединение доставило ещё меньше радости, чем первое. Натешившись всласть, братья улеглись прямо на полу.

— Эй, ты! — крикнул старший из них Комлало. — Теперь ты наша жена! Будешь готовить нам еду и варить пиво. А попробуешь сбежать, мы тебя съедим.

Дикари захрапели. Комлало улеглась в углу и тихо всхлипывала от боли. Чтобы унять кровотечение ей пришлось заткнуть вульву клоком шерсти, и к утру он весь пропитался кровью. На рассвете старший собрался в лес.

— Я на охоту, — сообщил он. — А ты тоже не шибко прохлаждайся: ступай в лес и набери дров.

Едва он ушёл, Комлало улеглась рядом с младшим и стала ласкать его.

— Как мне нравится твой пенис! — заметила она с нежностью. — Он такой огромный и так восхитительно заполняет меня! Не то, что пенис твоего брата! Между нами говоря, он никуда не годный любовник.

— Ты так считаешь? — спросил польщённый дикарь.

— Разумеется! Ты намного сильней и умнее брата. Странно, что он помыкает тобой, словно несмышлёнышем.

— Помыкает мной?

— А ты не заметил? Он обращается с тобой, как грубая скотина: только и делает, что командует.

— Да-да, мне тоже показалось, что он чересчур заносится!

— Ты не должен терпеть его грубостей, — вкрадчиво внушала Комлало. — К чему он нам вообще нужен? Убей его, и тогда я буду принадлежать только тебе одному!

— А что? — обрадовался дурачок. — Это дельная мысль!

Младший брат побежал в лес и приволок огромную кучу хвороста. Вскоре на поляне пылал жаркий костёр. Около полудня появился старший брат, нагруженный добычей.

— Дурень! — закричал он ещё издали. — Зачем попусту жжёшь дрова?

— Так уж и попусту! — ухмыльнулся младший.

— А то нет? Что толку небо коптить?

Старший стал разгребать угли. Младший между тем подкрался сзади и ударил его дубиной по голове. Его брат молча свалился в огонь.

— Молодец! — похвалила Комлало, наблюдая за клубами чёрного, жирного дыма, поднимавшегося из костра. — Теперь давай варить пиво.

— А как?

— Ты не должен этого знать. Варить пиво — женское занятие!

— Ишь ты! — покрутил головой лесной человек.

— Закрой глаза и сиди так, не подглядывая, а то пиво не получится.

— Хорошо, — покорно согласился верзила, — сделаю всё, как ты велишь.

Он уселся на землю, закрыл глаза и приготовился ждать. Комлало вынула из вульвы ком окровавленной шерсти, бросила его в кувшин, а затем помочилась в него. Прежде чем исчезнуть в кустах она произнесла заклинание, которому научилась ещё в детстве.

Лесной человек довольно долго просидел с закрытыми глазами. Царившая вокруг тишина стала внушать ему подозрение.

— Эй! — позвал он. — Долго ещё?

— Потерпи, немного осталось! — раздался голос из кувшина, точь-в-точь такой же, как у Комлало.

Дикарь посидел ещё некоторое время и опять задал свой вопрос.

— Пиво готово! — сообщил голос из кувшина. — Только оно горячее. Если не хочешь сжечь глотку, погоди, пока остынет.

Помолчав, лесной человек вновь стал звать Комлало. На этот раз никто ему не ответил. Дурачок открыл глаза, увидел кувшин и тотчас осушил его.

— Надо же! — пробормотал он, выплевывая шерсть, — не знал, что пиво это такая дрянь. Никогда больше не буду его пить!…

В это время Комлало находилась уже очень далеко от хижины лесных людей. Ночь она провела, притаившись в глубоком дупле. Утром подкрепилась плодами и продолжила путь. Лес оставался таким же дремучим. Силы совсем покинули несчастную девушку. Вдруг среди ветвей показалась хижина, стоявшая на берегу неширокой реки. Комлало заглянула внутрь и увидела старуху. Та ласково посмотрела на гостю и предложила ей войти.

— Бедняжка! Такая красавица, а ходишь по лесу совсем одна! — причитала незнакомка. — Оставайся у нас. Я отдам тебя в жёны своему сыну.

Комлало так устала от своих скитаний, что у неё не было сил возражать.

— А кто он такой твой сын? — спросила она только на всякий случай.

— Он у меня превосходный рыбак. Не беспокойся: с ним ты никогда не узнаешь голода!

Старуха усадила девушку на циновку, а сама стала печь на глиняной сковороде маниоковые лепёшки. По дому поплыли волны чудесного аромата. Когда Комлало утолила голод, старуха повела её на берег реки мыться. Сама она никуда не ушла и внимательно осмотрела невестку.

— Какая ты маленькая и тощая! — вздыхала свекровь. — Но не беда! Скоро ты отъешься и располнеешь.

Домой вернулись затемно. Не зажигая огня, старуха велела Комлало лечь на мягкую шкуру ягуара и дожидаться мужа.

— Сейчас он пожалует, — пообещала она.

Комлало ждала, ждала и сама не заметила, как задремала. Наконец послышалось шуршание, словно кто-то огромный полз по песку на животе. Дверь отворилась, и неизвестный проник в хижину.

— А, сынок! — обрадовалась старуха. — Наконец-то пожаловал. А я тут тебе жену сосватала.

— И где она?

— В углу, на лежанке. Уже заждалась, небось.

Незнакомец тотчас приблизился к Комлало и улёгся рядышком. На ощупь он был скользкий, холодный и влажный, словно только что вылез из реки. Пенис у него оказался длинный и тонкий. Не говоря ни слова, супруг улёгся сверху, раздвинул жене ноги и быстро совокупился с нею. Лица его Комлало не видела, зато ощущала острый запах тины и сырой рыбы.

Когда девушка проснулась на другой день, рядом никого не оказалось.

— А где же твой сынок? — спросила она у свекрови.

— На рыбалке, как всегда. Смотри, сколько рыбы принёс он вчера! Сейчас будем варить уху…

Минуло несколько дней. Комлало отдохнула и отъелась. Муж в избытке снабжал женщин рыбой. Целыми днями он пропадал на реке и в озере, которое, как оказалось, располагалось чуть ниже по течению. Домой он всегда возвращался далеко за полночь. «Странно всё это! — думала про себя Комлало. — Сколько времени я здесь, а до сих пор не видела лица своего супруга!» Если бы не эта странность, жизнь в хижине можно было назвать привольной и вольготной. Свекровь всячески баловала девушку, совсем не досаждала ей работой и была озабочена лишь одним: как посытнее накормить невестку.

— Кушай, дочка, кушай! — твердила она без конца. — Надо тебе поскорей поправляться.

Провожая Комлало на пляж, она всякий раз оценивающе оглядывала её фигуру.

— Вот так будет лучше, — удовлетворённо заметила она однажды, — теперь ты такая гладенькая и кругленькая, просто загляденье!

Комлало сделала вид, что разделяет её радость. Но на самом деле девушку давно мучило смутное беспокойство. «Свекровь всё время говорит обо мне так, словно свинью к празднику откармливает!» — думала она про себя.

Были и другие поводы для подозрений. Ещё в первый день, собирая с невесткой хворост, старуха сказала ей:

— Можешь ходить где угодно, но только не заглядывай под дерево мапайо: это очень плохое место. Если окажешься там, тебе не поздоровится!

С тех пор Комлало постоянно думала о таинственном дереве. Любопытство одолевало её всё сильнее. Наконец, она не выдержала. Когда старуха была занята стиркой, Комлало заглянула под мапайо и обнаружила под его корнями шесть корзинок с человеческими костями. На ветках были развешены шесть высушенных женских голов с длинными волосами.

— Какой ужас! — подумала дочка Адичаво. — Эти женщины были моими предшественницами, и меня теперь ожидает их судьба!

Но она не подала виду, что обо всём догадалась. Укладываясь спать, она спрятала под плошкой несколько угольков и пучок соломы. Вечером, как обычно, в темноте явился муж. Совокупившись с Комлало, он отвалился в сторону. Девушка притворилась, что заснула, но сама внимательно прислушивалась к тому, что происходит в доме.

— Эй, сынок! — позвала старуха.

— Чего тебе?

— Я насчёт твоей жены! Она поправилась и пополнела.

— Это хорошо! Как думаешь: её уже можно съесть?

— Вполне! Завтра я позову её мыться и столкну в чан с кипятком. А ты приходи пораньше — устроим с тобой пир!

— Ладно! Буду непременно!

Когда старуха и её сын заснули, Комлало достала пучок соломы и зажгла его от уголька. Хижина осветилась неярким светом, и девушка обнаружила, что лежит рядом с толстым, зубастым крокодилом. То-то супруг всегда казался ей холодным, словно лягушка!

Утром свекровь, как обещала, развела рядом с домом костёр и поставила на него большой чан с водой.

— Эй, милочка! — пританцовывая, крикнула она невестке, — хватит возиться на огороде. Ступай сюда — будем мыться!

Комлало подошла к ней и, улучшив момент, толкнула старуху в кипяток.

— Ай-ай-ай! — завопила та. Кое-как она сумела выбраться из чана, но тотчас умерла.

«Теперь бежать!» — подумала Комлало. Она взяла с собой немного еды и, что есть сил, припустила в лес. «Мерзкий крокодил! — шептала она, шагая между деревьями. — Хотел мною поужинать? Лакомься теперь своей мамашей!» Останавливаясь, она то и дело прислушивалась: гонится за ней кто или нет? Муж не появлялся, но коротать ночь на земле всё равно было страшно.

«Заберусь-ка я на дерево! — решила Комлало. — Пусть там не очень удобно, но зато не так опасно». Когда впереди показалось большое дерево, она залезла на него и уселась между ветками. Вскоре зашло солнце. Наступила ночь, и лес наполнился разнообразными звуками. Вдруг в неясном свете луны Комлало увидела внизу большого тапира. Подняв голову, он принюхивался к ней своим длинным подвижным носом. Потом перевернулся на спину и продемонстрировал женщине огромный пенис.

— И ты тоже хочешь заняться со мной любовью? — со смехом заметила Комлало. — Но для этого, дружок, тебе надо научиться лазать по деревьям. Когда научишься, тогда и приходи. Я тебе не откажу!

Тапир бросился прочь и исчез в кустах. Некоторое время было тихо. Потом ветви кустов раздвинулись. Под деревом показался толстый человек с тёмной, почти что чёрной кожей.

— Чего тебе надо? — спросила Комлало.

— Ты звала меня, и я пришёл, — отвечал незнакомец. — Теперь ты должна исполнить, что обещала!

Он схватился за лиану и быстро взобрался на дерево. Пристроившись на соседней ветке, мужчина поманил её к себе. Его напрягшийся член призывно поднялся навстречу соседке.

— Зачем ты ходишь в образе зверя, если можешь быть человеком? — спросила Комлало.

— Так удобнее добывать пропитание, — объяснил тапир.

Девушка перебралась к нему на колени и позволила ввести пенис в своё влагалище. Упираясь ногами в ствол, они долго раскачивали ветки и всласть насытились любовными утехами.

— Знаешь, — сообщила Комлало, — в этом месяце я уже в пятый раз выхожу замуж. И все мои мужья кончили очень скверно. Наверно, я приношу несчастье!

— Посмотрим! — буркнул тапир. Он вообще не отличался многословием.

Незадолго до рассвета муж Комлало скрылся в кустах. Вскоре он вернулся обратно, но уже в образе тапира. Ещё прежде они договорились отправиться за ананасами и теперь двинулись в путь: тапир — впереди, Комлало — сзади. Миновали лес, переправились через маленькую речку и оказались среди возделанного поля. Неподалёку находился фруктовый сад. Комлало забралась внутрь и стала перебрасывать через ограду спелые ананасы. Наевшись, двинулись в обратный путь, но тут случилось непредвиденное — тапир провалился в яму-ловушку и сломал себе спину. Убедившись, что её новый супруг умер, Комлало даже заплакала от досады. «Ну вот, — прошептала она, глотая слёзы, — я же говорила ему, что приношу несчастье!…»

8

— Ты оставайся на месте, — распорядился Челенкоатль, — а я пойду, поищу лесных орехов.

Озираясь по сторонам, он быстро шагал между деревьями. Неожиданно лес расступился. Челенкоатль оказался на берегу ручья и увидел молодую женщину, которая пришла мыться и уже успела снять с себя всю одежду.

— Ты кто такой? — удивилась она.

— Я живу в деревне неподалёку, — отвечал Челенкоатль. — А ты?

— Мужчины нашего племени охотятся в здешних местах, — объяснила незнакомка. — Я и моя сестра стряпаем им еду.

— Выходит, вас всего двое! Наверно, ты не обижена мужским вниманием? — предположил Челенкоатль.

— Этого мне и в правду хватает, — согласилась женщина, возвращаясь к своему занятию.

Но всё-таки она с любопытством наблюдала за тем, как Челенкоатль развязывает набедренную повязку. Содрав шершавый кусок пальмовой коры, он стал натирать им своё тело. Некоторое время оба молча мылись неподалёку друг от друга. Незнакомка первая нарушила затянувшуюся паузу.

— Эй, ты! — позвала она. — Если потрёшь мне сейчас спинку, я потом тоже помогу тебе.

Женщина опустилась на колени и подала свою мочалку. Челенкоатль стал растирать ей лопатки и поясницу. Улучшив момент, он быстро ввёл в её лоно свой пенис.

— Я тебя об этом не просила! — заметила незнакомка.

— Чего уж там! — отвечал Челенкоатль, — всё одно к одному.

Они закончили совокупляться и оделись.

— Ступай со мной, — предложила женщина, — я отведу тебя к нашим.

Челенкоатль и его спутница пробрались сквозь густой кустарник и оказались во временном лагере пришлых индейцев. Завидев чужака, те тотчас окружили его и заставили отдать копье. Челенкоатль огляделся по сторонам и заметил, что трава возле костра обильно залита кровью. Тут же валялась решётка для жарки мяса, а на ней — остатки съеденного человека. Так он догадался, что оказался в плену у людоедов. Но что-то менять было уже поздно! Челенкоатля привязали к стволу папайи и оставили наедине с его тревожными мыслями. «Бедная Комлало! — думал юноша, вздыхая, — тяжело ей придётся без меня!»

Вечером из леса явились ещё несколько охотников. Они принесли убитого оленя и пригнали двух новых пленников.

— Поворачивайтесь живее! — кричали вновь прибывшие двум сёстрам-стряпухам. — Мы проголодались и устали! Если будете тянуть с ужином, поджарим вас самих!

Впрочем, женщины не очень испугались их угроз. Выбрав среди пленников самого упитанного, они отвели его к костру, оглушили дубиной, а потом, разложив на решётке, испекли его на горячих углях. Вместе с человечиной тут же зажарили несколько кусков оленины.

Покончив с ужином, охотники надели на себя браслеты из хвостов броненосца и принялись танцевать вокруг костра.

— Теперь вы нам больше не нужны! — заявили они женщинам. — Отправляйтесь в свою хижину и не показывайтесь до утра: мы будем играть на своих священных флейтах!

Женщины не возражали. Та из них, которая купалась в реке и уже успела познакомиться с Челенкоатлем, привела к нему свою старшую сестру.

— Вот тот юноша, о котором я говорила! — сообщила она.

— Что ж, — отвечала та, — проверим, так ли он хорош, как ты описывала!

А Челенкоатлю она сказала:

— Мне бы хотелось заняться с тобой любовью! Постарайся доставить мне удовольствие, ведь от этого зависит продолжительность твоей жизни!

Женщина накинула на шею пленника петлю, а потом ослабила державшие его путы. Младшая стояла рядом, сжимая в руках острое копье. Старшая тем временем вытянулась под деревом и призывно раздвинув ноги. Челенкоатль улёгся сверху и стал наносить ей могучие удары. Его огромный пенис глубоко проникал в её вульву.

— О! О! — стонала женщина.

Любовные утехи явно пришлись ей по вкусу. Ночью, когда все звуки в лагере смолкли, она вновь привязала пленника к дереву, но на прощание пообещала:

— Мы не будем спешить с твоим убийством. У мужчин и без того достаточно мяса, а нам ты гораздо больше нравишься живым, чем зажаренным!

Теперь каждый вечер, покормив охотников, сёстры отправлялись к стволу папайи и тайком отдавались Челенкоатлю. Как-то раз, по прошествии нескольких дней, они сообщили пленнику: «Охота кончилась! Завтра возвращаемся в свою деревню». Утром каннибалы развязали оставшихся в живых пленников, нагрузили им на спины корзины с вяленым мясом и погнали вперёд. Останавливаясь на ночёвку, они съедали содержимое какой-нибудь корзины, а заодно и самого носильщика. Использовать его как-нибудь иначе им даже в голову не приходило.

Путешествуя таким образом, каннибалы добрались до своей деревни. Тут пленников посадили в специальные клетки и стали откармливать, словно поросят, а чтобы мужчины быстрее поправлялись, их решили кастрировать. Несчастных отвели к старухе–шаманке, уродливой и отвратительной на вид. Каждый день она отсекала каменным ножом по несколько мужских пенисов. Их кровью она мазала своих идолов, а сами пенисы жарила на углях и съедала. Но, внимательно осмотрев Челенкоатля, старуха неожиданно отступила от своих обычаев.

— Не надо его ни кастрировать, ни в клетку сажать, — объявила она соплеменникам, — я сама его раскормлю.

Вечером шаманка устроилась на лежанке, оголила свою вульву и поманила Челенкоатля.

— Раз уж я спасла твой член, — заметила она, — негоже оставаться ему без дела!

Пришлось с ней совокупляться. Юноша принялся ублажать старуху, а та охала и стонала от удовольствия, словно какая-нибудь горячая молодка. Потом она повернулась на бок и захрапела. На второй и на третий день всё повторилось вновь и вновь. Шаманка была ненасытна на ласки и очень сластолюбива, но Челенкоатлю она совсем не нравилась. Как-то раз ему на глаза попалось растение с мелкими и цепкими колючками. Челенкоатль набрал их и незаметно подсыпал в фруктовый напиток, который его хозяйка выпивала каждый вечер перед сном. Ни о чём не подозревая, она осушила сосуд, после чего начала страшно хрипеть и кашлять, ведь колючки разодрали ей всё горло. Изо рта у старухи хлынула кровь, и она умерла.

Челенкоатль незаметно выбрался из дома и скрылся в лесу. Всю ночь он не останавливаясь шёл на север и к утру настолько удалился от деревни каннибалов, что мог считать себя в безопасности. Однако, он продолжал идти и идти вперёд, пока не набрёл на большую хижину со всех сторон окружённую лесом. Едва Челенкоатль появился перед домом, из дверей вышел крепкий старик и приветливо поздоровался с ним.

— Я вижу, ты устал, — заметил он, внимательно рассматривая измождённое лицо юноши. — Останься у нас и как следует отдохни.

Челенкоатль не возражал. Вскоре выяснилось, что у старика имеются две премиленькие дочки. Едва увидев незнакомца, обе стали хлопотать об ужине: накопали ямса, натёрли кукурузной муки и сварили вкусную похлёбку. На второе была индюшачья ножка с тушёными овощами. Наблюдая за тем, как ладно и быстро девушки управляются со своим делом, Челенкоатль не мог скрыть своего удивления.

— Послушай! — спросил он у старика, — почему твои дочери до сих пор не замужем?

— Увы, — отвечал тот, — всему виной страшное несчастье. И по внешности и по характеру обе девушки само очарование. Но у них есть один изъян: вульва моих дочерей покрыта изнутри острыми зубами. Стоит кому-либо ввести в неё член, девушки тотчас откусывают его и превращают мужчину в жалкого кастрата. Оттого никто и не берёт их в жены!

— Бедняжки! — покачал головой Челенкоатль. — Они заслуживают лучшей доли! Если ты не против, я готов их полечить!

— Моё дело тебя предупредить, а там поступай, как знаешь, — заметил отец.

Войдя в дом, он сказал дочерям:

— Наш гость не прочь заняться с вами любовью. И хотя я честно предупредил его о грозящей опасности, он продолжает настаивать. Так что приготовьтесь встретить вашего нового мужа.

Вскоре появился Челенкоатль с кусками колючего кактуса в руках. Он велел девушкам снять набедренные повязки, лечь на лежанку и пошире раздвинуть ноги. Сёстры смущённо переглядывались и не спешили исполнить его просьбу.

— Ну же! — ободрил их Челенкоатль. — Вы должны слушаться меня как своего супруга!

Женщины покорно разделись и легли, после чего Челенкоатль втер каждой во влагалище кусочек кактуса. Ощущение оказалось не из приятных! После проведённой операции женщины поспешно выбежали из дома, чтобы помочиться. И вот, когда они присели за кустиком, все выросшие в их вульве зубы выпали на землю.

— Теперь вы можете безбоязненно сближаться с мужчинами! — заметил Челенкоатль.

В подтверждении своих слов он совокупился по очереди с обеими сёстрами, ни мало при этом не пострадав.

9

— Оставайся у нас и живи в моём доме! — предложил старик Челенкоатлю.

— Я бы с удовольствием, — отвечал тот, — но прежде хочу отыскать мою сестру. Вот только ума не приложу, куда мне направиться!

Старик задумался, а потом сказал:

— Неподалёку отсюда живёт одно племя, всеми делами там верховодят женщины, а мужчины у них на побегушках. Мы слыхали, что на днях к нему прибилась какая-то девушка. Может, это как раз твоя сестра?

— Кто его знает, но проверить не помешает, — согласился Челенкоатль. — А как случилось, что женщины в этом племени взяли такую власть?

— По недосмотру, — объяснил старик. — Мужчинам следовало лучше хранить свои священные флейты и ни за что не показывать их своим жёнам. Но они отнеслись к делу безответственно. Вот и случилось то, что случилось. Теперь флейты во власти женщин. Только они играют на них и танцуют с духами в дни полнолунья. Мужчины под страхом смерти не смеют даже приближаться к площадке для танцев.

— Следует пойти и как следует всё разведать! — решил юноша.

Он тронулся в путь и вскоре добрался до владений воинственных женщин. Неподалёку от деревни располагались возделанные поля, всю работу на которых выполняли мужчины. Они же готовили еду, варили пиво и ухаживали за детьми. Зато охотой занимались исключительно одни только женщины. Пробраться в деревню незамеченным не представлялось возможным, впрочем, Челенкоатль и не собирался этого делать. В тот же день он выследил в лесу свинью с поросятами. Матку он подстрелил, а поросят привязал к дереву. Затем он сплёл из лиан верёвку и устроил вокруг несколько капканов.

Днём две женщины из деревни как обычно отправились на охоту.

— Кто это визжит в лесу? — спросила одна из них. — Не иначе, маленький поросёнок отстал от матери.

— Пойдём, посмотрим! — поддержала другая.

Они углубились в кустарник и вскоре угодили в расставленные капканы. Через минуту обе висели вниз головой, раскачиваясь в крепкой петле. Появился Челенкоатль и насмешливо поприветствовал своих пленниц.

— Чем попусту пялиться на нас, лучше помог бы спуститься на землю! — заявили они.

— Я-то не прочь, но чем вы мне отплатите за услугу?

Женщины стали наперебой предлагать ему свои украшения, оружие и красивые шкуры. Однако Челенкоатль всякий раз отрицательно качал головой.

— Всё это мне без надобности! — заявил он.

— Как же нам быть? — недоумевали женщины, — ничего другого мы тебе предложить не можем.

— Отнюдь! При вас осталось ещё кое-что, от чего я не стану отказываться! — тут он положил руку прямо на лоно ближайшей к нему пленницы.

— Мы бы предпочли не доводить дело до этого! — признались женщины. — Но если иначе нельзя, готовы уступить.

Челенкоатль ослабил верёвку, уложил одну из охотниц на траву, приподнял набедренную повязку и ввёл в её влагалище свой увесистый пенис. Вторая стояла рядом, покорно ожидая своей очереди. Затем она сменила подругу.

— Мы и не знали, что можно получать от соития столько наслаждения, — признались женщины перед тем, как отправиться восвояси. — Ни за что бы не подумали, что ты такой редкостный любовник! Ведь на вид ты такой же мужчина, как все остальные.

— Ни о ком не следует судить слишком поспешно, — рассудительно заметил Челенкоатль. — Я живу неподалёку, можете заглядывать ко мне, когда соскучитесь.

При первой же возможности охотницы воспользовались его любезным приглашением.

— Всё это время мы думали о тебе и твоём замечательном пенисе, — сообщили они. — Ведь он у тебя — настоящее чудо! Ничего подобного нам ещё никогда не приходилось видеть!

— А ваши мужья?

— Фи! О них не стоит даже вспоминать!

— Не хотите говорить о мужчинах — пожалуйста! Давайте побеседуем о девушках. Не прибилась к вам какая из них в последнее время?

— А как же! — дружно закивали женщины.

— И зовут её случайно не Комлало?

— Откуда ты знаешь? Она тебе, что жена?

— Ну что вы! Она моя сестра!

— Тогда другое дело! — успокоились охотницы.

— Устроите нам свидание?

— Лучше было бы не посвящать в наши отношения посторонних, — засомневались женщины.

— Ах, вот как! Значит, вы желаете, чтобы я ублажал вас просто так, ничего не получая взамен? Тогда отправляйтесь к своим мужьям и не показывайтесь мне на глаза!

— Ладно! Ладно! — поспешно согласились женщины. — Пусть будет по-твоему! Только не лишай нас своих ласк.

Условившись обо всём, они удобно устроились на траве и широко раздвинули ноги. Один только вид пениса Челенкоатля приводил их в такое возбуждение, что из вульвы начинала обильно сочиться влага. Сын Огиро стал по очереди вводить свой член то в одно лоно, то в другое и постепенно довёл женщин до полного экстаза. Собираясь уходить домой, охотницы пообещали:

— Жди нас завтра на том же месте. Мы приведём твою сестру.

И они в точности исполнили своё обещание!

Увидев Комлало, Челенкоатль не мог сдержать своей радости.

— Не представляешь, как я рад тебя видеть! — без конца повторял он, обнимая и целуя сестру

— А я? — вздыхала Комлало. — Не представляешь, сколько мне пришлось пережить после твоего исчезновения!

Тут она принялась рассказывать про своих прежних мужей: про двух лесных людей, про крокодила и про тапира.

— Бедняга привёл меня сюда, но сам провалился в яму и сломал себе спину, — закончила девушка. — Вскоре я увидела здешних женщин. Они вытащили тапира, освежевали и изжарили его. Мне также пришлось им помогать. А потом я осталась жить в этом племени.

— Теперь, когда я тебя отыскал! — сказал Челенкоатль. — Ты должна мне помочь.

— Я сделаю всё, что ты скажешь!

— Знаешь, где хранятся священные флейты?

— В хижине посреди деревни.

— Сможешь принести их сегодня ночью?

— Попробую.

Отпустив Комлало, Челенкоатль подозвал двух её спутниц.

— Вы доставили мне огромное удовольствие, устроив свидание с сестрой! — объявил он. — Я постараюсь отплатить вам тем же. Раздевайтесь и идите ко мне!

Женщины обрадовались. Им так нравилось совокупляться с Челенкоатлем, что ни о чём другом они просто не могли думать. Всё оставшееся до вечера время они вновь и вновь соединялись с любовником и вернулись в деревню чрезвычайно довольные.

Тем временем Комлало готовилась исполнить просьбу брата. Когда наступила ночь, девушка тихонько пробралась в заветную хижину, взяла корзину со священными флейтами и отнесла её в лес.

— Я сделала всё, как ты хотел! — сообщила она. — Что предпримем дальше?

— Подождём утра.

На рассвете, заметив мужчин, которые рубили топорами деревья, расчищая место под новое поле, Челенкоатль смело направился к ним.

— Собираетесь работать на своих жен до самой смерти? — спросил он.

— А что нам остаётся делать? — разводили руками мужчины.

— Но ведь вы намного сильнее их!

— Так-то оно так, — соглашались те, — но зато у них священные флейты. А кто владеет флейтами, тот и общается с духами. Тут уж ничего не поделаешь!

— Нашли о чём беспокоиться! Если дело встало только за этим, мы его живо поправим.

Тут Челенкоатль открыл корзину и показал флейты. Вид священных инструментов чрезвычайно воодушевил мужчин.

— Действительно! — послышались голоса. — Сколько можно сносить наше унижение?

— Перед соседями стыдно!

— Давно пора поставить этих выскочек на место!

— Да о чём здесь долго говорить? Вооружайся, кто, чем может!

Мужчины устремились в лес, начали вытесывать себе щиты и палицы. Вслед за тем они нарвали плодов генипы и нанесли на лица боевую раскраску. Все горели необычайным воодушевлением.

Между тем женщины пребывали в растерянности. Ещё утром они обнаружили пропажу флейт, и теперь не знали, как им поступить.

— Надо пойти поискать вора, — предлагали одни, — он не мог далеко уйти.

— Где его теперь найдёшь! — возражали другие, — вылетела птичка — не поймаешь!

И вдруг на окраине деревни послышались воинственные крики. Их сопровождала игра флейт.

— Кто это? — изумлённо спрашивали женщины, — кто это дует в наши флейты?

Нападение оказалось таким неожиданным, что отразить его не представлялось возможным. Размахивая палицами, мужчины рассыпались по деревне, нанося удары направо и налево. Те женщины, которые попытались оказать сопротивление, были немедленно убиты. Остальные побросали оружие и стали молить о пощаде.

— Вспомните, что мы матери ваших детей! — говорили они. — Пусть главенство будет в ваших руках, только не убивайте нас.

— Вот вы как запели! О детях вспомнили! — сердито говорили им мужья. — И куда делась вся ваша заносчивость? В костёр их!

Женщины громко зарыдали от страха. Впрочем, мужчины больше никого не трогали. Все ждали, что скажет Челенкоатль. Ведь он был теперь их признанным вождём и предводителем.

— Плохо, когда женщины забывают своё место, — заметил Челенкоатль, — однако без них жизнь будет ещё хуже. Если ваши жёны готовы вернуться к исполнению домашних обязанностей и во всём слушаться мужчин, можно их пощадить.

Потом, повернувшись к женщинам, он спросил:

— Будете заниматься стряпнёй?

— Будем!

— А в поле согласны работать?

— Согласны!

— И за детьми станете следить?

— А что ещё нам остаётся?

— И учтите: никакой охоты! Отныне вы не должны брать в руки оружие!

Женщины закивали головами.

На том и порешили!