Духовно-аскетические беседы

Константин Владимирович Яцкевич, 2021

В книге излагается согласное учение святых отцов о душе в виде духовно-аскетических бесед современного старца с молодым монахом. В ходе бесед рассматриваются основополагающие принципы древнего духовного учения отцов-пустынников о душе, как основы святоотеческой православной психологии. В беседах затрагиваются самые сокровенные и глубинные аспекты православного вероучения. Материал адресован специалистам психологам и интересующимся углубленным пониманием духовного наследия отцов Восточной Церкви. По вопросам сотрудничества обращаться: [e-mail]

Разговор монаха со старцем об умном делании. Часть 1

…продолжение…

— Здравствуйте, отче.

— Здравствуй, дорогой.

— Отче, прошлый раз в разговоре о пяти ступенях молитвы, ты обмолвился об умном делании, как самой таинственной и мистической духовной практике. А не мог бы ты рассказать мне о ней? Я много раз встречал у отцов упоминания об умном делании, но я не понимаю что это такое и в чём суть этого делания.

— И не поймёшь, — заметил старец. — Для того, чтобы понять это, нужен совершенно особый тип ума, которого давно уже нет в человеческом обществе. Но это не единственная проблема, есть и другая причина — сакральная. Знание об умном делании — это живое духовное знание, которое не передаётся через неодушевлённые носители, а может быть передано другому только напрямую через живое человеческое сердце, таков порядок.

— Но ведь можно было оставить для преемников и последователей хотя бы общее описание умного делания.

— Часть этого знания была оставлена в предании, как учение о домостроительстве духовном, но полного знания не оставлено намеренно.

— Но почему?

— Потому что знание об умном делании — это сугубо практическое знание, которое обладает большой притягательной силой и искусительностью для незрелого ума, как твой, например. Именно поэтому, чтобы не давать повода к соблазну юным, знание об умном делании даётся только самым зрелым и достойным его.

Старец замолчал и внимательно посмотрел в глаза монаху. Взгляды обоих встретились и молодой монах внезапно отдёрнулся, поскольку увидел как блеснули огнём глаза старца.

— У тебя только что глаза вспыхнули ярким светом, отче, — взволнованно сказал монах.

— Ничего, такое бывает, когда ум внезапно касается духовного сердца, — спокойно и невозмутимо ответил старец, — а я сейчас его и коснулся после твоего вопроса об умном делании. Так что именно ты хочешь об этом знать? — более сдержанно спросил старец.

— Я бы хотел в самом общем виде понять что такое умное делание, почему оно исчезло и почему считается самой таинственной и мистической практикой в христианстве и православии?

Старец закрыл глаза и, точно погружаясь в нечто, не открывая их начал говорить:

— Умное делание — это высшая ступень духовного подвижничества в христианстве на которую поднимаются только совершенные о Господе иноки и никто более. Умное делание — это завершение духовного домостроительства и воскресение ещё при жизни в новом человеке. Умное делание — это вершина духовного восхождения подвижника в богопознании на которой у него раскрываются духовные крылья Орла и сам он становится подобным Серафиму с 6-ю крылами, полными очей, видя всё вокруг — спереди и сзади, слева и справа, сверху и снизу, точно Бог. Вот что такое умное делание, — ответил старец и открыл глаза.

Молодой монах был несколько потрясён таким образным ответом старца и после некоторого раздумья задал вопрос:

— А Евангелие как-то связано с умным деланием или оно является отдельной практикой?

— Сама структура четырёх Евангелий является скрытым символом умного делания. Четыре животных, как символы Евангелий — Человек, Вол, Лев, Орёл и символизируют собой ступени достижения духовного совершенства на пути обожения души. Ступени Лев и Орёл — это и есть ступени умного делания и исихии.

— А что именно символизируют эти четыре образа животных? — поинтересовался монах.

— Человек — это символ обращённых к вере и исполняющих заповеди. Вол — это символ выходящих в монашество и несущих трудничество. Лев — это символ выходящих в отшельничество и вступающих в схватку с демонами и духами зла. Орёл — это символ победивших страсти и демонов, вошедших в клеть духовного сердца, и раскрывших крылья Духа.

В современной религиозности от этой древней схемы остались только две первые ступени — Человек и Вол. Знание о двух высших ступенях — Лев и Орёл уже утрачено. Умное делание — это и есть священное знание об этих двух высших ступенях духовного делания.

— Отче, а в чём трудность понимания и усвоения знания об этих двух ступенях?

— Трудность в том, что это ступени практической божественности, которые связаны с тем специфическим знанием, которого нет вообще у человеческого разума и которое не вмещается ни в какой рациональный ум и разум. Это знание об энергийном устройстве духовного мира, души и самого Бога.

Говоря другими словами, знание об умном делании — это знание для совершенного духовного ума, который прошёл все предварительные стадии очищения и утончения и стал почти богоподобным и готовым для постижения высших божественных откровений, законов и тайн.

— Отче, ты хочешь сказать, что обычный человек просто не сможет понять что такое умное делание? — задал вопрос монах.

— Не сможет, если у него только телесный или душевный разум и нет задатков высшего духовного ума. Для него это знание будет подобно или полному бреду или какой-то эзотерике или сказочной фантастике, которой не может быть никогда.

Вот почему знание об умном делании нельзя давать тому, кто не прошёл всех подготовительных ступеней на пути очищения ума и соединения его с духовным сердцем. Умное делание — это знание и делание для совершенного ума, который раз и навсегда избавился от бремени рациональности и вошёл в блаженство священнобезумия духовного сознания.

— Это я могу понять, отче, но мне всё равно не понятно какова цель умного делания и каков его итог и результат?

Старец усмехнулся и продолжил — Цель умного делания очень высока и даже заоблачна — это делание посредством духовного ума нового бесплотного внутреннего человека по слову апостола «если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется».

— Как это понимать «внутренний со дня на день обновляется»?

— По учению отцов у каждого человека есть его внутренний двойник, который и есть душа, которая существует отдельно от тела по своим духовным законам, суть которых в том, что по мере старения и ветшания тела одновременно идёт обратный процесс укрепления, роста и совершенствования души, как внутреннего человека. Умное делание — это и есть осмысленное управление процессом роста, развития и совершенствования души, как духовного тела и это управление идёт не по человеческой воле, а под чётким руководством и водительством Духа, который и направляет душу.

— Отче, а что представляет собой душа по учению древних отцов?

— По учению отцов душа представляет собой…

Старец сделал паузу… — тело, конечно, только тело тонкое или эфирное, которое является телом энергии, а не материи. Особенностью этого тонкого тела или двойника человека, о котором большинство людей при жизни ничего не знает, является то, что это тело обладает всей полнотой личности и даже собственным восприятием.

— А что значит обладает всей полнотой личности и собственным восприятием?

— Это значит то, что душа имеет собственное восприятие, которое аналогично восприятию тела, но имеет свои особенности. Говоря другими словами, внутренний человек — это и есть основа самой личности, которая имеет тот же ум, то же чувство, тот же слух и то же зрение, что и телесный человек, вот только внутренний человек души обладает ещё кое чем, чем не владеет телесный человек.

— И чем же ещё владеет внутренний человек? — с любопытством переспросил монах.

— Внутренний человек, как тело энергии, владеет энергетическим зрением и видением энергии всего сущего, чем не владеет телесный человек. Именно поэтому развитие внутреннего человека посредством умного делания — это расширение сугубо внутреннего энергетического знания и восприятия внутреннего человека.

— Но как это возможно? — с удивлением переспросил молодой монах.

— Никто не знает как это возможно, просто именно так двойственно тело — душа устроен каждый человек и каждое живое одушевлённое существо. Аскеты, отшельники и духовные подвижники, просто открыли этот принцип двойственности человека ещё в незапамятные времена и исследовали все возможности души, как двойника.

— И что они узнали в итоге о душе? — поинтересовался монах.

— Они узнали, что душа, достигшая полноты духовного совершенства, практически ничем не отличается от прежнего физического тела и может в точности повторять все его формы до мельчайших подробностей. Единственным отличием духовного тела от физического является то, что духовное тело не усваивает физической пищи, как обычное тело, и вообще не нуждается в физическом питании, поскольку существует исключительно за счёт божественной энергии, само будучи телом энергии.

— А этому есть какие-то подтверждения в предании?

— Есть, разумеется, Сам Господь вошёл к своим ученикам после воскресения в этом новом духовном теле, сказав — «мир вам. Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите».

— Значит, Господь пришёл к своим ученикам не в физическом теле, а духовном?

— Конечно, а как по-твоему физическое тело может пройти сквозь запертую дверь? На это способно только энергетическое тело, которое и создаётся подвижниками посредством умной молитвы и умного делания. Духовное тело может ещё очень много всего, что не укладывается в обычное человеческое сознание. Многие православные святые достигали состояния подобного раздвоения при жизни и могли быть одновременно в двух разных местах.

— А откуда появилось знание о духовном двойнике и умном делании?

— Это трудно сказать наверняка — ответил старец. — Знание это пришло от самого Духа и Бога Отца и было достоянием древних людей знания — жрецов, магов и волхвов, включая тех самых, что первыми пришли в Вифлеем с дарами приветствовать новорожденного Спасителя. Сам Иоанн Креститель, как предтеча Господа, вне сомнений, также владел этим высоким знанием, поэтому Христос и принял у него крещение, как у истинно духовного человека, ведающего прямой путь к Отцу.

Вот почему умное делание — это практика только для самых совершенных о Господе, кто пробился к своему духовному сердцу и соединил ум с сердцем, потратив почти всю жизнь на освоение молитвенного делания и дойдя до высших ступеней молитвы.

— Значит, простой человек и обычный верующий не может практиковать умное делание? — несколько раздосадованно переспросил молодой монах.

— Не может, ни при каких условиях, — утвердительно ответил старец, — поскольку у обычного верующего только телесный или душевный ум и в его голове просто нет понятий и представлений столь высокого порядка, поскольку это понятия из области священнобезумия духовного ума, которые открывает душе сам Дух в умной и чистой молитве.

— Отче, ты хочешь сказать, что даже если откроешь мне секрет умного делания, то я не смогу им воспользоваться?

— Я не хочу это сказать, а это утверждаю. Ты не сможешь практиковать умное делание даже если узнаешь все его секреты до тех пор, пока твой ум не очистится, не достигнет духовного сердца и не соединится с ним, став духовным. Проще говоря, пока ты не сойдёшь с рационального ума, ты не сможешь начать практиковать умное делание.

Постарайся понять, умное делание осуществляется глубоко изменённым и очищенным духовным умом, который зрит Божественный мир и может использовать внимание души для развития и укрепления нового человека. Любой другой ум не выдержит этой духовной нагрузки и может быть попросту повреждён.

Ты же сам пока ещё даже не имеешь ясного представления о духовном сердце и духовном уме, поскольку пребываешь в уме более низком — телесно-душевном, который только ищет путь к духовному сердцу и очищается от страстей и эгоизма. Таким умом невозможно практиковать умное делание.

— Значит, умное делание в наше время — это уже просто миф и легенда о возможностях отцов первых веков? — с грустью спросил молодой монах.

— В значительной мере да, — ответил старец. — Умное делание потому и исчезло, что не стало его живых носителей и практиков — совершенных подвижников и аскетов, подобных Иоанну Крестителю и первым отцам — пустынникам. Но это не единственнная причина, были и другие причины прещения и гонения безмолвников и отшельников со стороны власти и церкви.

— Странно, а почему власть и церковь не приветствовали умное делание?

— Всё-то ты хочешь знать, — с улыбкой отреагировал старец. — Умное делание не приветствовалось властью и церковью как излишне мистическое и таинственное, связанное с обретением таких даров и плодов, которые шокировали, поскольку не вписывались ни в какие церковные догматы, каноны и правила, а потому служили большим искушением для духовенства и простых верующих.

— Отче, а ты мог бы сказать в чём состояли эти плоды?

— Эти плоды состояли в непостижимых возможностях, открываемых душе в высшей молитве — зрительной и восхищенной. Это дары духовной силы Льва — царя всех зверей, которая наделяла человека поистине сверхъестественными способностями и божественными возможностями, которые шокировали и потрясали воображение простых людей, считавших это чудом или чудотворением.

Многие православные святые, канонизированные в лике чудотворцев и пророков, в действительности просто обладали отдельными плодами умного делания, среди которых прямое духовное знание обо всём сущем и грядущем, знание разных языков, возможности целительства, неподверженность смерти, возможность исчезновения и др.

— А какая в этом всём была крамола, если это олицетворение силы Божьей и возможностей обоженного человека? — спросил монах.

— Церковное руководство и власть так не считали. Им совсем не нужны были неуправляемые маги, волхвы и чудотворцы, поскольку они были заинтересованы в нравственности и церковном благочестии простого народа, а потому исходили из того, что духовная сила, обретённая вне церкви, — это не божественная сила, а демоническая или оккультная.

— Но ведь умное делание — это плоды сердечной молитвы и чистого ума, — ты сам говорил. Почему же церковное руководство и власть этого не знали?

— Они об этом знали, но исходили более из государственных соображений настороженности ко всему, что выходит за рамки повседневной социальности и общепринятой благопристойности.

К тому же многие практики умного делания и исихасты были людьми не от мира сего, которые не следовали никаким социальным законам мирского и церковного благочестия, следуя только закону Духа. Мирянам и простым верующим они казались совершенно безумными, дерзкими и сумасшедшими, хотя это было их священнобезумие Христа ради.

— И как это всё отразилось на них?

— Плохо отразилось. Это всё вынудило их ещё дальше дистанцироваться от мира, официальной религии и церкви, поскольку сильно смущало власти и простых людей, большинство которых попросту боялось священнобезумных и аскетов, считая их магами и колдунами, хотя это было формой высшего ума и мышления. Позднее этот феномен получил в церкви оправдание подвига юродства, как мнимого безумия, которое прячет от мира подлинно духовный ум.

Юродство, как форма духовного подвига и делания, просуществовало несколько столетий, но к 17-му веку было искоренено и оно — вначале никоновским расколом 1650 г., который жёстко регламентировал формы религиозности, а потом церковными реформами Петра Первого, которые запретили отшельничество, странничество, исихию и анахоретство.

— Как жаль, что власти и церковное руководство не смогли оценить по достоинству этих плодов, — с сокрушением произнёс молодой монах.

Старец ухмыльнулся и с улыбкой переспросил:

— А чтобы по-твоему было, если бы они смогли оценить плоды умного делания и умной молитвы?

— Я думаю, умное делание тогда бы не утратилось и в монастырях сегодня было много настоящих молитвенников, практиков умного делания и духоносных учителей, что очень хорошо повлияло бы и на церковь и на мир. Разве не так?

— Старец громко засмеялся и, немного успокоившись, ответил:

— Поверь мне, почти всё знание об умном делании и духовном домостроительстве в недрах святоотеческого предания есть и сегодня, но им никто не пользуется, поскольку это знание сегодня просто уже никому не нужно ни в церкви, ни тем более в миру, ведь оно буквально умерщвляет природу ветхого человека, а умирать Христа ради своим ветхим рациональным умом сегодня никто не хочет.

Я же тебе уже говорил, что особенность этого знания в том, что оно требует полного саморастпятия и сверхчеловеческих усилий для понимания и усвоения. Такую жертву могли себе позволить только люди прошлого — подлинные аскеты и отцы — пустынники, но не современный человек, как заложник и раб собственного рационального ума, как ума высшего хищника.

— Но почему ты так в этом уверен? — спросил молодой монах.

— Я в этом уверен потому, что ясно вижу духовным зрением, что современному человеку уже не нужен подлинно духовный ум в форме священнобезумия, а нужно обычное и повседневное рациональное мышление, т.е. обычный разум и интеллект, для поддержания своего эгоизма и связей с современным миром. Умное делание — это ведь по сути схождение с рационального ума для вхождения в иной ум духовный, а кто из современных людей намеренно захочет стать практически безумным, пусть и на время, ты сам подумай?

— Значит всё совсем безнадёжно?

— Похоже, что так и дело тут вовсе не в секретном знании, а в самом мире и человеке, который окончательно закрылся для духовного и сердечного знания, сделав ставку только на мир материи, центр головного мозга, рациональный разум и интеллект.

Проще говоря, в природе современного человека уже нет той внутренней побудительной силы, которая могла бы заставить его диаметрально изменить свой ум и перенаправить его от центра головного мозга в духовное сердце.

Современный человек, и верующий в том числе, стал очень прагматичен и расчётлив для того, чтобы потратить одну половину жизни на освоение молитвенной практики, а вторую — на освоение умного делания. Духовный подвиг стал в наше время уже непозволительной роскошью даже для священства, которое превратилось в менеджеров церковной корпорации.

— Ты говоришь о слабости современного человека для духовного подвига?

— Да, именно о ней. Современный человек стал настолько рациональным и привязанным к повседневному миру, что столь кардинальное изменение ума и отречение от мира стало для него уже невозможным и психологически и энергетически.

— Но ведь, что невозможно человеку, то возможно Богу, который может поставить на путь?

— Бог-то может поставить на путь, но движение по пути — это результат синергии и обоюдных усилий человека и Бога. Если у человека нет знания и силы самопонуждения для восхождения на вершину Духа, Бог с этим ничего не может поделать, ибо не нарушает свободы воли.

Современный человек стал реально слаб энергетически и потому стремится быть религиозным и верующим, не меняя мышления, а оставаясь в миру и мирской системе ценностей и координат. Сегодня даже в церкви любое проявление священнобезумия — это уже не подвиг, а преступление, которое пресекается и подлежит запрещению и критике.

— Отче, но почему даже верующие люди не могут понять что такое умная молитва и умное делание, ведь в церкви много умных людей? Если я тебя понимаю, значит. И другие могут это понять.

Старец улыбнулся и ответил — если ты задаёшь мне этот вопрос, значит, ты сам ещё ничего не понял в уме и его изменении. Ты всё понимаешь только благодаря моей силе и моему присутствию. Без меня сам ты ничего в этом понять не сможешь, но дело не в этом, а в другом — по учению отцов о душе ум в своём движении к совершенству, проходит не два, как учит массовая религия, а три уровня восхождения — ум телесный, ум душевный и ум духовный. Так учат отцы.

Массовая религия обслуживает через крещение и исполнение заповедей только первый переход от ума телесного к душевному — когда эгоистичный ум переходит к нравственно-религиозному разуму. Это в церкви сегодня и считается воцерковлением и спасением души, но это только часть и первая половина пути по учению отцов.

Второй переход и вторая половина пути — это второе крещение и посвящение душевного нравственно-религиозного разума в высшее знание и делание великой схимы, когда с уровня нравственности ум переходит на высшую ступень духовности и священнобезумия. Этого второго перехода, второй половины и ступени делания великой схимы в церкви сегодня нет, а имеющаяся носит характер формальности.

— Ты хочешь сказать, что ступень схимы — это не ступень духовности?

— Нет, я хочу сказать другое, что без реального духовного знания об умном делании и реальных учителей, пострижение в великую схиму сегодня — это больше кредит духовного доверия и уважения к заслугам, а не подтверждение факта священнобезумия. К сожалению почти вся современнная религиозность — это голая мораль и внешняя обрядовость из которой почти намеренно убрано высшее духовное знание и делание.

— Но почему так происходит, отче, почему религия так сильно тяготеет к морали?

— Это связано со спецификой изменения ума. Дело в том, что от ступени телесного ума невозможно запрыгнуть на ступень духовности и священнобезумия, не пройдя широкого поля нравственно-религиозного разума, как душевного ума. Именно в этом широком поле душевного разума, обусловленного одной только евангельской нравственностью, и застряло всё христианство в лице всех трёх конфессий и бродит по полю в плотном тумане, не видя выхода на более высокую ступень подлинной духовности и умного делания.

— Значит, по-твоему современное христианство основательно застряло в промежуточном состоянии нравственного разума?

— Именно. Утратив высшее знание об умной молитве, умном делании и священнобезумии, современное христианство увязло в нравственном рационализме и превратилось в разновидность нравственной идеологии человеческой добропорядочности и законопослушности с элементами культа и обряда. Самое печальное в этом то, что нет силы, чтобы поменять это половинчатое и упрощённое представление о духовности и спасении.

— А в старообрядчестве тоже не осталось духовного знания об умной молитве и умном делании?

— Кое что осталось, но целостного знания нет уже и там, хотя именно старообрядцы дольше всех хранили это сакральное духовное знание после раскола и все известные мне духовные люди были представителями старообрядчества и староверами.

Опять возникла пауза, после которой молодой монах спросил:

— Отче, а если бы я захотел восстановить практику умного делания и заняться ей, то что мне следовало бы делать и с чего начать?

Старец поднял голову и в его левом глазу опять блеснул уже знакомый монаху свет.

— Если ты хочешь овладеть умным деланием, тебе непременно следует начать с освоения молитвенной практики по всем пяти ступеням до молитвы сердечной и чистой, Не важно какой ты выберешь метод молитвы — пошаговый или прямой в виде молитвы Иисусовой. Главное — это достичь духовного сердца, как внутренней клети и центра всех сил души. Умное делание начинается только после того, как ум душевный станет душевно-духовным.

— А с чего именно начинается умное делание, отче?

Старец улыбнулся и ласково потрепав волосы монаха ответил:

— Что-то подсказывает мне, что на сегодня для твоего ума уже достаточно знания. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.

Монах стыдливо опустил голову и, сложив руки лодочкой, со словами — Спаси Господи за вразумление и наставление, благословите, отче, — протянул их старцу.

— Бог благословит, — ответил старец, перекрестив монаха и добавил, — тебе пора к братии идти, они уже собираются на трапезу…