Духовно-аскетические беседы

Константин Владимирович Яцкевич, 2021

В книге излагается согласное учение святых отцов о душе в виде духовно-аскетических бесед современного старца с молодым монахом. В ходе бесед рассматриваются основополагающие принципы древнего духовного учения отцов-пустынников о душе, как основы святоотеческой православной психологии. В беседах затрагиваются самые сокровенные и глубинные аспекты православного вероучения. Материал адресован специалистам психологам и интересующимся углубленным пониманием духовного наследия отцов Восточной Церкви. По вопросам сотрудничества обращаться: [e-mail]

Разговор монаха со старцем о спасении души. Часть 3

…продолжение…

— Отче, последний наш разговор просто перевернул моё сознание. Я долго думал над твоими словами и понял, что всё равно почти ничего не знаю о спасении души.

— И в чём твоя проблема, что ты ещё хочешь от меня узнать о спасении? — с неизменной улыбкой переспросил старец.

— Я хочу понять всю методологию спасения души по согласному учению святых отцов.

Старец несколько удивился вопросу монаха и с некоторой ухмылкой ответил:

— Для этого тебе нужно понять само учение отцов о душе и его практические аспекты, а этого знания сегодня нет нигде, даже в церкви, хотя есть один источник, но путь к нему рациональному уму и душевному разуму надёжно закрыт.

— О каком источнике ты говоришь, отче?

— О духовном сердце, разумеется, именно там хранится почти вся духовная информация, а точнее именно из духовного сердца открывается доступ к хранилищу этой информации, среди которой есть и учение о душе святых отцов Восточной Церкви.

— А у тебя есть доступ к этому источнику? — робко и нерешительно спросил монах.

— А как ты сам думаешь? — с улыбкой переспросил старец.

— Думаю, есть, судя по тому, что ты мне уже открыл и чего я не слышал кроме тебя ни от кого.

— Частично есть, — ответил старец и засмеялся. — Мне нравится твоя любознательность и смелость, если честно, и ты сам мне чем-то напоминаешь меня самого только много лет назад, когда я сам наивным и молодым чадом пришёл в православную церковь с чистым сердцем за поисками Бога — любви и света, а нашёл там…

Старец замолчал и с улыбкой посмотрел на монаха.

Возникла неловкая пауза, которую должен был кто-то разорвать.

— Так что ты нашёл там, отче?

— Я нашёл там сумасшедший дом и толпы страждущих, безумных и болящих людей, которым совсем не нужно было духовное знание и духовность, а нужно было только утешение, социальная защита и решение насущных бытовых проблем.

Это всё, что им действительно было нужно от церкви и Бога и ещё им всем нужна была любовь в безграничных количествах и они искали эту любовь там своим помутнённым от проблем рассудком и наполненным одними страданиями сердцем, не зная, что поделиться с другим можно лишь тем, чем ты сам наполнен.

Право, это уже другая тема, о которой мы поговорим как-нибудь в другой раз, — сказал старец, не желая продолжать этот разговор. — Давай вернёмся к основной теме. Так что тебя интересует в согласном учении святых отцов?

— Меня интересует само учение, отче, и что оно собой представляет?

— Старец задумался, закрыл глаза и через мгновение ответил:

— Учение отцов представляет собой знание, а точнее высшее духовное знание об энергетическом устройстве Бога, мира и человека. Это древнее мистическое учение и аскетическое знание, которое в большей степени касается сферы сверхъестественного и в частности обретения человеком своего утраченного духовного, а не морально-нравственного совершенства.

— А как соотносится это учение с богословием и учением церкви?

— Учение отцов можно считать высшим богословием и церковным учением, которое сегодня просто забыто и утрачено в связи с утратой самого института монашества и высшей его ступени анахоретства, т.е. иночества, странничества и отшельничества с целью исихии, умной молитвы и умного делания.

— А что собой представляет само учение отцов, отче?

— Учение представляет собой целостное духовное знание о человеке или своего рода полную антропологию и психологию человека, включающую все ступени духовного роста и совершенствования человека вплоть до самой высшей ступени полного богоподобия и христоподобия, но не в человеческом, а в сверхчеловеческом виде.

Говоря другими словами, если богословие и учение церкви — это учение о подлинной человечности в её морально-нравственном виде, то согласное учение святых отцов — это учение о подлинной сверхчеловечности в её духовном и энергийном виде. Именно эта приставка сверх — и явилась тем камнем преткновения, из-за которого это учение и было предано забвению.

— А с чем это связано?

— Я уже говорил тебе об этом. Это связано с тем, что это сверх — ужасно пугало простых людей, церковноначалие и власть, которые не могли понять духовной природы этих сверх возможностей и потому считали их проявлением демонизма и магии, а не христианской святости и любви.

Для простых людей христианская святость — это сама душевность, нравственность, доброта, культура, признание заслуг, человеколюбие и человекоугодие во всех его видах и формах, которое обычные люди и считают христианской любовью. Иной любви и иного совершенства простой человек понять просто не в состоянии. Вот в чём дело.

А аскеты и подвижники всегда были олицетворением не душевности, а духовности и носителями безусловной любви не человеческих, а высших божественных добродетелей — мудрости, мужества, целомудрия и правды.

— А почему эти добродетели так пугали и настораживали людей?

— Потому, что эти высшие добродетели не соответствовали образу любвеобильной душевности и обычному человекоугодию, а создавали образ строгого, безупречного и бескомпромиссного духовного воина, наделённого несгибаемой силой духа.

Перед этой силой всё несовершенное трепетало в страхе и ужасе, поскольку эта сила обличала любую ложь и несправедливость, заставляя мучительно страдать и даже умирать, как Ананию и Сапфиру перед апостолом Петром. Такая воинственная духовность и сверхчеловечность простым людям, церкви и власти была попросту и не нужна и опасна и путь к ней был надёжно закрыт.

— Отче, а учение отцов — это ёмкое знание в сравнении с тем же богословием?

— Учение отцов по объёму — это сто Библий вместе взятых, которые также не отразят всей полноты и глубины этого учения и знания, а только обозначат его контуры, как безграничного духовного знания, подобного самой бездне.

Учение отцов имеет и теоретическую и практическую основы и состоит из множества отдельных разделов и учений, каждое из которых подобно одной Библии.

— А ты мог бы назвать мне наиболее важные разделы учения отцов? — переспросил монах.

— Мог бы, — ответил старец. — Основными разделами самого учения отцов являются учение о первозданном состоянии человека, учение о грехопадении и учение об исцелении во Христе. Эти три раздела учения и есть представление о естественном, противоестественном и сверхъестественном состояниях человека.

— Отцы так и называют эти три раздела?

— Да, так и называют. Преподобный Исаак Сирин так и пишет — «сии же меры у отцов называются: естественное, противоестественное и сверхъестественное».

Кроме этих основных трёх разделов учения существуют частные: учение о душе, её природе и силах, учение о страстях и добродетелях, учение о духовном сердце, учение о соединении ума и сердца, учение о грехе и видах греха, учение о метанойе, учение о трёх видах бытия, учение о ветхом и новом человеке, учение о молитве, учение о прелести, учение о совершенстве, учение о смерти, учение о воскресении, учение об умном делании и другие.

— Отче, я просто потрясён глубиной и величием святоотеческого знания, — робким голосом произнёс монах.

— Я же тебе сразу сказал, что это духовная бездна и высоченная глыба духовного знания, освоить которую может только совершенный духовный ум и никакое современное богословие не может даже и близко сравниться с этим знанием, которое увы уже забыто и рассредоточено по всему наследию отцов в тысячах книг, но нет единой, которая бы всё это знание снова свела в одно стройное учение.

— А у отцов такая книга была? — поинтересовался монах.

Старец засмеялся раскатистым хохотом и едва смог успокоиться. — Твой вопрос говорит о том, что ты меня опять не понял, дорогой мой. Нет и никогда не было такой книги ни в каком виде, поскольку её в принципе не может быть.

Знание, о котором я тебе говорю, содержится и всегда содержалось только в одном первоисточнике — в духовном сердце человека, как месте Бога в душе. Именно в сердце всегда и хранилось это знание и от сердца к сердцу оно передавалось от учителя к ученику.

Записать его или перенести на бумажные носители не было никакой возможности, поскольку для этого потребовалось бы написать сотни книг, а ум сердца без труда вмещает всё это знание и надёжно хранит.

Вот почему каждый, кто достигал духовного сердца, автоматически прикасался к этому знанию и оно ему открывалось ему во всей полноте, как это и было во времена отцов, — сказал старец внимательно глядя в глаза монаха.

Тот был обескуражен ответом старца и только молча моргал. Наконец монах не выдержал и спросил:

— А как всё это знание могло храниться в духовном сердце без искажений, ведь ум человека может стареть и помутняться в результате разных болезней? Как в этом случае сохранится это знание и может быть верно передано другим?

— Это вопрос рационально мыслящего человека, пребывающего в телесном состоянии, а не вопрос духовного воина, — с улыбкой ответил старец. — Дело в том, что духовный ум в принципе не подвержен ни старению, ни болезни, ни смерти, поскольку это практически уже ум божественный, который лишь использует человек. Это и есть одна из тайн духовного совершенства.

Стареет, подвергается болезням, разрушению и смерти только телесный ум и душевный разум, который имеет прочную привязку к такой же стареющей и разрушающейся со временем ветхой человеческой основе — к плоти.

Духовный ум такой привязки к плоти и материи уже не имеет, поскольку он совлёк с себя ветхую форму и облёкся в новую — бестелесную и божественную, которая уже не стареет, не болеет и не умирает. Это секрет нового человека, вот чём дело.

— Но почему духовный ум не имеет такой привязки, он же используется человеком и при жизни в теле?

— Да, при жизни в теле духовный ум вполне себе используется. Но этот ум уже не принадлежит самому телу, хотя и может использоваться телом, поскольку это ум чистой энергии души, как духовного двойника, который может существовать автономно от тела, понимаешь? — переспросил старец.

— Нет, объясни.

— Ну как тебе объяснить, Господи, — если телесный ум и душевный разум ещё не могут существовать отдельно от тела, поскольку являются частью тела и нервной системы, то духовный ум, как самый утончённый и божественно чистый, уже может существовать отдельно от тела в мире духа.

— Это я понял, но что уму позволяет быть независимым от тела человека?

— Как что, страсти, конечно же, как те низшие энергии души, которые и не позволяют уму беспрепятственно войти в божественный свет и сеть духовного сознания.

— Отче, а как страсти этому препятствуют, ты мог бы прояснить?

— Геенским огнём страсти этому препятствуют, как же ещё, — с усмешкой ответил старец.

— Но как и почему это происходит?

— Это происходит потому, что качества и энергии души человека ещё не синергийны и не тождественны божественным энергиям и высшим божественным добродетелям — мудрости, мужеству, целомудрию и правде.

Апостол потому и назвал Бога «огонь поядающий», что в свете чистоты энергии этих добродетелей человеческие страсти буквально горят огнём. Этот огонь и называется геенским.

— Это связано с тем, что энергии страстей не совпадают с энергиями добродетелей? — спросил монах.

— Да, потому что энергии страстей и добродетелей имеют разную проводимость для благодати и когда благодать касается энергий страстей, те буквально не могут выдержать силы божественных добродетелей и нагреваются и буквально горят, как резисторы, что душа испытывает буквально как огонь.

— Ты говоришь об этом так уверенно, точно видишь это собственным глазами, отче.

— Все видящие видят это совершенно одинаково, — невозмутимо ответил старец. — Принцип геенского огня — это испытание каждой души на тождественность и родственность её энергий божественным, поскольку подобное может соединиться только с подобным, таков закон для всех.

Вот почему свет безусловной божественной любви для совершенных душ, для несовершенных и порочных душ и умов из света любви становится огнём геенским, поскольку у них страсти преобладают над добродетелями. Вот как об этом сказал святой Григорий Богослов:

«Как солнце обличает слабость глаза, так Бог пришествием Своим — немощь души; и для одних Он свет, а для других огонь, смотря по тому, какое вещество и какого качества встречает в каждом».

— Отче, а есть способ избежать этого огня?

— Избежать испытания божественным огнём невозможно никому из смертных, таков закон божественного света и испытания светом Истины. Всё, что в силах человека, — это самому стать светом и беспрепятственно войти свет Божий и пройти сквозь него. Этому и служит учение отцов о страстях и противостоящих им добродетелях души, как энергиях, которыми наполнена душа.

— А как это работает это учение, ты мог бы мне рассказать, хотя бы кратко?

— Мог бы, в этом нет тайны. По учению отцов душа — это буквально сосуд или ёмкость, как тот же аккумулятор, наполненная самыми разными энергиями, как благими, именуемыми добродетелями, так и не очень благими, именуемыми страстями. Преобладание энергий и определяет тип человечности по учению отцов.

— О каких типах идёт речь? — поинтересовался монах.

— Обо всех трёх типах — телесной, душевной и духовной человечности. Телесная — это самая низкая и несовершенная человечность, к которой принадлежит большинство человечества. Душевная или религиозная — это переходный тип человечности, к которой принадлежат все верующие всех религий и конфессий, а духовная — это самый редкий тип совершенной человечности, таких людей катастрофическое меньшинство.

— А как это связано с разными страстями и добродетелями?

— Напрямую связано, поскольку энергии страстей тела, души и духа ответственны за низшую животную или инстинктивную человечность, управляемую эгоизмом, стяжательством и захватом всего и вся.

Человеческие добродетели ответственны за более высокую религиозную и нравственную человечность, управляемую жертвенностью и альтруизмом, которая и именуется душевной.

А названные четыре божественные добродетели ответственны за высшую совершенную и безстрастную человечность, а точнее богочеловечность.

Изменяя соотношение в душе энергий страстей и добродетелей, можно менять характер, тип и направленность личности человека. Отцы первыми открыли этот принцип работы с разными энергиями и качествами души и назвали его учением о страстях и добродетелях.

— А что даёт человеку знание этого принципа, отче? — спросил монах.

— Очень многое даёт, — ответил старец, — В первую очередь это даёт знание о том, как меняется вся внутренняя природа человека через изменение отдельных энергий и качеств страстей на добродетели.

— А самих этих качеств и энергий страстей и добродетелей много?

— Много, отцы насчитывали около 300 страстей, включая главные корневые, которых восемь — чревоугодие, похоть, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Энергии именно этих страстей и ответственны за ветхую форму человека, как основу страстности, тленности, смертности и вообще всех пороков и страданий тела и души.

Из практики отцы увидели, что изменение страстей на противоположные им качества добродетели, которых также около 300, включая восемь главных — аскетизм, целомудрие, нестяжание, кротость, радость, бодрость, смирение и самоотвержение, можно полностью изменить природу и энергетику человека.

— А что понимается под изменением природы человека?

— Понимается изменение всех энергий человеческого тела, души и духа, что и выливается в измение нрава, т.е. характера и расположенности личности.

— А существует ли какая-либо связь между отдельными страстями и отдельными добродетелями?

— Несомненно, и страсти и добродетели связаны между собой точно звенья незримой цепи и начиная работать с одной страстью, приходишь к другой, потом третьей и так далее. Отцы говорят, что страсти подобно уму, также имеют древовидную структуру — корни, крупные отростки и более мелкие дочерние. Корневые страсти — это чревоугодие, сребролюбие и тщеславие. От них рождаются восемь главных страстей, а те распадаются на ещё более мелкие, а те ещё и в итоге всех получается почти 300.

— А добродетели?

— То же самое и с добродетелями. Есть три корневые — аскетизм или воздержание, нестяжание или бескорыстие и смирение или видение своей порочности. ОТ этих трёх добродетелей рождается основных восемь, от них другие дочерние, а от тех ещё и так до 300 добродетелей.

— Отче, а что бывает с душой, когда в ней все страсти будут заменены на противоположные им добродетели?

— Душа входит в своё естественное нравственное и пока ещё человеческое состояние, которое можно определить как состояние самой благой человечности, которая и считается эталоном христианского совершенства, но по учению отцов — это только человеческое совершенство. Выше него есть ещё одна ступень богочеловеческого совершенства.

— А как достигается это совершенство?

— Это подлинно духовное совершенство и оно достигается изменением всех человеческих добродетелей на высшие божественные добродетели — мудрость, мужество, целомудрие и правду, как совершенство трёх сил души — ума, чувства и воли, объединённых правдой и чистотой совести. ЭТо уже уровень благодатной человечности в духовной славе силы и даров Духа. В этот состоянии человек уподобляется самому Богу.

— А как это проявляется конкретно на уровне человека и его души?

— Это проявляется прежде всего на уровне светимости энергий души. Созерцая этот процесс изменения энергий отцы увидели, что меняя страсти на добродетели, человек внутренне как бы просветляется, все его энергии начинают течь ровнее и правильнее, сам он упорядочивается во всём и свечение его души постепенно повышается.

— А на уровне светящегося яйца его души это выглядит как?

— Это выглядит так, что если раньше у человека светилась только периферическая часть кокона души, как оболочка, то после изменения страстей на добродетели, светиться начинает и внутрення сфера кокона души впоть до духовного сердца. Иными словами, душа при этом начинает как бы наполняться светом изнутри.

— А известно почему это прроисходит?

— Конечно, известно. Это происходит потому, что под действием энергий добродетелей ум начинает очищаться и двигаться вовнутрь в сторону духовного сердца, как ядра души. При этом и происходит как бы заполнение пространства души внутренним светом и душа повышает интенсивность свечения. Так это видят все созерцающие энергии души.

— Это просто невероятно, Отче. И что это всё значит для человека?

— Это означит то, что по мере повышения уровня добродетелей из высшего хищника человек постепенно трансформируется вначале в нравственно-религиозную личность, а потом и в духовную, которая соответствует подлинному человеческому образу и самому Христу.

Таким образом отцы и поняли, что изменение соотношения энергий страстей и добродетелей в душе меняет саму человеческую форму, как основу управления личностью и её внутренний шаблон или программу, говоря современным языком.

— А что такое форма человечности и с чем её можно сравнить? — спросил монах.

— Отцы сравнивали форму человечности с тем устойчивым образом жизни и поведения, которому следует человек в жизни, как телесно-душевное существо. Рациональная или повседневная человечность телесного уровня, управляемая эгоизмом и страстями, тяготеющая только к телу, — это и есть ветхая человеческая форма.

Нравственно-религиозная человечность, тяготеющая к религии, нравственности и морали — это переходная или душевная форма, в которой идёт внутренняя борьба энергий страстей с энергиями добродетелей. Это форма духовенства и всех верующих людей.

А новая форма — это форма совершенной, исцелённой и восстановленной во Христе человечности по изначальному образу и подобию. Это форма совершенного человека, который вернул себе утраченную при грехопадении духовную часть себя, снова став целостным и духовным, как Адам.

— А ты в своей жизни хоть раз сталкивался с такими людьми? — осторожно спросил монах.

— Нет, ни разу. Новая форма — это подлинное свершенство и образ первозданного телесно-духовного человека, каким он и был изначально создан Богом. К этой форме даже среди отцов приходили считанные единицы, а в наше время — это запредельная высота.

Для современного человека даже половину страстей поменять на добродетели — это едва решаемая задача, не говоря уже обо всех страстях, а поменять ещё и все человеческие добродетели на высшие божественные — это вообще практически нереальная задача в наше время.

Вот что такое учение отцов о страстях и добродетелях в кратце, как способ перехода от ветхого человека к новому. Как сказал преподобный Макарий Великий «Господь пришел верующих в Него сделать новым умом, новой душой, новыми очами, новым слухом, новым языком духовным, одним словом — новыми людьми».

Ты же понимаешь, что речь при этом идёт не о нравственном и душевном, а о совершенном и духовном человеке.

— Да, понимаю, отче.

— Ну на сим и завершим на сегодня наш разговор.

— Благословите, отче.

— Бог благословит…