Мрак. Мир, построенный на лжи

Константин Викторович Харский, 2020

Что произойдёт с миром, если любая ложь будет заметной? Это будет самое большое испытание, которое мир, построенный на лжи, может не пережить. Марк – молодой талантливый химик, работает в крупной корпорации, хочет прославиться, хочет сделать карьеру. Кто его за это осудит? Случайно Марку удаётся синтезировать средство, позволяющее замечать ложь…

Глава 2

Зазвонивший телефон разбудил Марка. Марк, не открывая глаз, нащупал телефон, ткнул в экран, поднёс телефон к левому уху и положил голову на телефон, рискуя снова уснуть.

— Кто, — хрипло сказал Марк.

— Марк, я разбудил тебя? — спросил Никита.

— Нет, кто это? — повторил Марк, засыпая.

— Марк, просыпайся. Это Никита, помнишь?

— Никита? Какой Никита?

— Марк, не смешно. Мы к тебе в гости собрались.

Марк сел на диване, осмотрелся по сторонам.

— Не надо в гости. Я не принимаю, — Марк почесал бороду, — Какой сегодня день?

— Марк, суббота. Ты как там? Злоупотребляешь?

— Нет. Какой число?

— Марк, мы будем через час. Будем стучать в дверь, пока не откроешь, — сказал Никита и отключился.

Марк встал и посмотрел на часы на экране телефона. 12:32. Пошатываясь и обходя кучи мусора на полу, побрёл в ванную. Через десять минут вышел из ванны мокрым и голым, с широким полотенцем на бёдрах. Стал собирать с пола всё подряд, не сортируя, и запихивать в полиэтиленовые пакеты из соседних магазинов. Носки, бутылки из-под пива, флаконы из-под химикатов, газеты, футболки — всё вместе. Наполненные пакеты Марк складывал на балконе. Когда показался пол квартиры, Марк взял швабру и протёр пол, не стремясь навести чистоту, а лишь желая показать, что он готовился к визиту непрошенных гостей.

Марк зашёл на кухню. Последние две недели эта комната была переоборудована в химическую лабораторию. Марк постоял в дверях кухни, затем попятился, вышел и плотно закрыл дверь. Он приблизился к тому, чтобы повторить в домашних условиях последнюю формулу жидкого мыла, ставшей причиной увольнения всего отдела. Марк бился над абсолютной схожестью. Только так он сможет доказать руководству Корпорации, что автор он, а не Артур Павлович. Марк пока не нашёл способа выйти на акционеров. Но и сейчас, и раньше он привык решать задачи по мере поступления. Всегда остаётся вариант написать открытое письмо в соцсети: если публика поддержит репостами, то у акционеров не будет выхода и кто-то от их имени свяжется с Марком. А дальше всё понятно: встреча, тесты, служебное разбирательство и торжество справедливости. Простой план.

Марк снова зашёл в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Может быть, стоит сбрить бороду? Хотя она уже достаточно отросла, чтобы походить на хипстерскую. Это дней пять назад она была похожа на бороду алкоголика, ушедшего в глубокое пике запоя, а теперь — очень даже ничего. «Будут деньги — схожу в ”барбершоп”, сделаю модную стрижку.» Марк взял расчёску и стал придавать бороде вид запланированной, ухоженной растительности. Расчёсывая бороду, Марк заметил на обеих щеках, прямо на выпирающих косточках глазниц, два красных пятнышка. Слева и справа. Симметричные и одинаковые пятнышки на правой и левой щеке. Пятна частично были прикрыты бородой.

«Когда они появились?» — подумал Марк. «Связано это с моими опытами? Аллергия?» Марк прислушался к себе. Головной боли нет, затруднённого дыхания нет. Живот мягкий. Марк потрогал живот. Мягкий и безболезненный. «Ерунда, пройдёт», — подумал Марк и пошёл на кухню, чтобы открыть форточку и проветрить квартиру. В дверь позвонили. Марк направился к двери, но потом заметил, что он всё ещё одет в полотенце.

— Уже иду! — крикнул Марк в сторону входной двери. Взял из комода домашние штаны, футболку, торопясь и подпрыгивая на одной ноге, начал одевать и штаны, и футболку одновременно. В дверь позвонили.

— Иду! — крикнул Марк. Взял с полки трусы. Посмотрел на надетые штаны, положил трусы на место.

За дверью стояли Никита и Злата.

— Ты не сказал, что будешь не один, — поприветствовал гостей Марк.

— И мы рады встрече, — сказала Злата, прошла в квартиру первой, чмокнула Марка в щёку. Когда была подчинённой, такого себе не позволяла, а теперь — можно.

Никита показал Марку правый локоть.

— Ты чего? — спросил Марк.

— Теперь локтями здороваться принято. Ты не в курсе?

— Как это? — не понял Марк.

— Пандемия, — неуверенно сказал Никита.

— Всё ещё продолжается? — недоверчиво спросил Марк и поморщился от боли в желудке.

— Что ты! Такие страсти! — Никита старомодно протянул руку, Марк пожал её.

— Проходите, раз пришли, — попробовал исправить свою ошибку Марк.

Злата уже сняла курточку и в ворохе обуви искала тапки.

— Не ищи, тапок нет.

— Куда? — Злата подняла в одной руке торт, в другой бутылку вина. Злата осмотрелась. Она впервые была в гостях у Марка. Марк жил в однокомнатной квартире. Прихожая была весьма просторной. За какой из дверей была кухня, Злата не смогла догадаться.

— Пойдём в комнату. Я работал допоздна, так что, извините, салатов не сделал, кур не жарил, — Марк взял торт и вино из рук Златы.

— Варвара жарит кур, — пританцовывая, пропела Злата на мотив песни Boney M «Daddy Cool».

— Мы спонтанно собрались, — сказал Никита, поправляя очки.

Марк поморщился: в желудке было некомфортно. Что он такое съел вчера? Или позавчера? Или, когда он там последний раз ел?

Злата прошла в комнату, остановилась посередине и как-то по-хозяйски осмотрелась.

— А ничего так, жить можно.

Марк и Никита прошли в комнату. В дальнем от окна углу комнаты стоял видавший виды огромный диван. Дивану на вид было лет сто. Кожаный, с такой же кожаной спинкой высотой не меньше, чем полтора метра; спинка завершалась деревянной полочкой, со старым, местами облезлым прямоугольным зеркалом. По бокам дивана были два круглых кожаных подлокотника.

— Чур я здесь! — радостно вскрикнула Злата и с разбега прыгнула на диван. Уже в полёте она поняла, что диван может не выдержать её хрупкое, но подвижное тело. Но диван выдержал.

— Извини, — искренне сказала Злата, — Не смогла удержаться, но больше так не буду, обещаю.

Марк кивнул.

Никита осмотрелся. Кроме антикварного дивана в комнате был рабочий стол. На столе ноутбук, настольная лампа и несколько книг. Рабочее кресло. Три книжных шкафа, комод, старенький телевизор на комоде, тумбочка возле дивана, книга на тумбочке и бра.

— Марк, как нам тут рассесться? Давай стол к дивану подвинем.

Марк задумался.

— Марк, кухня там? Я что-нибудь быстренько соображу, — сказала Злата и убежала на кухню раньше, чем Марк успел остановить её.

Марк стоял и думал, как разместить такую ораву гостей.

— Марк, а что это у тебя на кухне? — Злата стояла в дверях комнаты с крайне изумлённым видом.

— Что там? — Никита смотрел то на Злату, то на Марка. — Там женщина?!

— Женщине я не удивилась бы, — задумчиво протянула Злата.

— Лаборатория, — сказал Марк.

— Really? — удивился Никита и, протиснувшись между Марком и Златой, пошел на кухню. Злата пошла за ним. Марк оставил на диване торт и бутылку вина и направился следом.

Никита и Злата стояли посреди кухни и недоверчиво смотрели на переплетение колб, трубок, конденсаторов.

— Марк, ты чёртов маньяк. Не смей получать Нобелевскую без нас со Златой. Что синтезируешь? Дурь? — Никита взял колбу с жидким мылом. Посмотрел на свет. — Я знал, что ты выкинешь нечто подобное. Ты в курсе? Если Корпорация узнает, что ты делаешь мыло по её рецептуре, тебя засудят.

Злата взяла указательный палец и мизинец правой руки Марка своей левой и правой рукой и дергала руку, требуя от Марка ответа. Марк словно не замечал этого требования.

— Теперь, после того, что вы здесь увидели, я должен буду растворить вас в ванной. Женщины вперёд, — сказал Марк.

— Девушка! — уточнила Злата.

— Девушки вперед, — сказал Марк, освобождая правую руку и касаясь своего живота.

— Марк, что это? — спросил снова Никита.

— Бери стул, пошли в комнату. Всё расскажу, — сказал Марк.

— Марк, тебе идёт борода, — сказала Злата. Встала на цыпочки, внимательно рассмотрела бороду на светлой кухне. — У тебя на щеках раздражение. Дать крем? Очень хорошо снимает раздражение.

— Потом обсудим. Пойдемте в комнату, пока вы тут мне все не поломали.

Марк прошёл в комнату. Злата и Никита по дороге заглянула в ванную комнату. Наконец, все собрались. Марк и Злата уселись на диване. Никита на стуле. Тумбочку освободили от книги и поставили на неё торт и бутылку вина.

— У тебя в холодильнике однакапуста, — сказала Злата, — Хочешь, я сбегаю, куплю еды? Мне правда не сложно.

— Капуста? — удивился Марк и посмотрел в сторону кухни.

— Не капуста, а однако пусто. Однакапусто.

— А, понял. Слушай, я ещё в те времена хотел спросить: что за мужчина тебе привил чувство юмора? — спросил Марк серьёзно.

— В смысле привил? Что за мужчина? — не поняла Злата вопроса.

— Ну, есть теория, что от рождения у женщин нет чувства юмора. И если некоторая девушка или женщина обладает чувством юмора, понимает шутки и смеётся над анекдотами, сама шутит, то это только потому, что в её жизни был мужчина, прививший ей чувство юмора. То есть мужчина может родиться с чувством юмора, а женщина может только подцепить его от какого-то мужчины.

— Да ну тебя, дурак. Сексист, — сказала Злата, легонько хлопнула Марка по предплечью. В прежние времена, до увольнения, Злата, Никита и Марк общались по-простому. По-товарищески. Шутили и прикалывались друг над другом, но такой фамильярности и тем более телесного контакта не было.

— На что ты вообще живёшь? — спросил Никита.

— Открыл ИП, счёт в «Точке». Предприниматель я теперь, — сказал Марк.

— Не поняла, как в точке можно открыть счёт? — спросила Злата и посмотрела на Марка, потом на Никиту.

— Легко, — сказал Марк.

— Точка — это же… — начала Злата.

— Нет, «Точка» — банк для предпринимателей, — закончил Марк.

— Ну так что? — спросил Никита. — Фужеры не спрашиваю — стаканы в доме найдутся?

— Открывай бутылку, сейчас принесу, — сказал Марк, направляясь на кухню.

— И штопор! — крикнул ему вслед Никита, — говорил тебе, надо было водку брать. Спорим, штопора не будет?

— Я тебе сказала. Я не такая! Я трезвая водку не пью.

— Так что за мужчина привил тебе чувство юмора, а водку пить не научил? — спросил Никита.

Марк пришёл из кухни со штопором и тремя разнокалиберными стаканами. Никита не с первой попытки открыл бутылку. Посмотрел бокалы на свет.

— Смертник, — прокомментировала действие Никиты Злата. — Сомневаться в идеальной чистоте посуды у Марка — рискованно. Нет, скорее, просто глупо.

— Школа, — парировал Никита. — Химик должен верить таблице и своим глазам.

Марк улыбнулся, взял бокал с налитым вином, поднял его: «Ну, за встречу!»

— За встречу, — повторили гости.

Выпили по глотку.

— Рассказывай, что ты тут химичишь? Какие планы? — спросил Никита.

Злата забралась на широкий диван с ногами, села по-турецки, откинулась на спинку.

— Хочу доказать, что формула наша, что Артур — обманщик, украл у нас и авторство, и премию, — сказал Марк.

Никита кивнул.

— Думаешь, это кому-то интересно? Кто-то захочет или даже согласится слушать?

— Я должен это сделать, — сказал Марк.

— А что за раздражение у тебя? Ты себя нормально чувствуешь? У тебя на кухне нет вентиляции. Сам химикатами надышишься и соседей потравишь, — поинтересовалась Злата.

— Нормально всё, — Марк поднял бокал и сделал снова глоток. — Спасибо, что пришли.

— А когда ты ел? — не унималась Злата.

— Сегодня, — сказал Марк, и желудок предательски свело. От неожиданности Марк поморщился.

— Врать не научился, — констатировала Злата. — Ты как хочешь, но я от тебя не уйду, пока не приготовлю суп и котлеты. Ешь котлеты?

Марк посмотрел на Злату.

— Я недавно котлеты ел в Макдональдсе! — обрадовался Марк тому, что вспомнил всё-таки один из недавних приёмов пищи.

— Позор, — спокойно, но с чувством сказал Злата.

— Насколько ты приблизился к нашему составу? — спросил Никита.

— В смысле формулы — на 100%. Но теперь оказывается, что в нашем последнем варианте была какая-то магия, и я не могу её повторить. Может Злата плохо мыла пробирки и колбы, как считаешь? — Марк хотел перевести разговор в более шуточную плоскость.

— Клевета! — сказала Злата.

— Ты не поняла. Сейчас, возможно, этого-то и не хватает. Соглашайся мыть пробирки и мой их так же, как в лаборатории. Может, всё дело не в гении Марка, как мы думали, а в твоём способы мыть посуду, — сказал Никита.

— А, в этом смысле! Я готова выслушать предложение, — кивнула Злата, и густые, рыжие, волнистые волосы до плеч прошлись красивой волной.

Никита плеснул в стаканы по глоточку вина. Марк ушёл на кухню и вернулся с ножом.

— Надо торт есть, — сказал Марк, передавая нож Никите.

— Аппетит проснулся? — спросила Злата.

— Вы как? Работаете где-то? — не ответил Марк на вопрос Златы.

— Злата в онлайн-школу пошла, репетитором, — сказал Никита.

Марк посмотрел на Злату.

— Ты — химичка? — удивился Марк.

— Можешь себе представить, — со вздохом сказала Злата.

— Уже ненавидят? — спросил Марк.

— Мои ученики нормальные, они ненавидят «химичек» по определению.

— Ну и как ты? — не унимался Марк. Он не мог представить Злату репетитором, учительницей.

— Держусь из последних сил, — серьёзно сказала Злата.

— И это после четырёх рабочих дней, — резюмировал Никита.

Марк поморщился от боли в желудке.

— Вообще-то дней было пять. Можно даже сказать, пять с половиной.

Марк снова поморщился и невольно потёр живот.

— Марк, ты чего? Желудок? — Злата встала с дивана, взяла стакан с вином из рук Марка, выпила из него остаток вина. — Я в магазин. Сейчас будешь есть кашу. Не смей пробовать торт: если у тебя гастрит, то будет только хуже. Никита, не наливай ему. Просто сидите и музыку слушайте. Или вон, телик включите; может, там конец света и вы отвлечётесь минут на двадцать. Где продуктовый, Марк?

— Из парадной направо, следующий дом.

— Из парадной? — переспросила Злата.

— Из подъезда.

Утром Марк проснулся и, не открывая глаз, принялся вспоминать вчерашний день. После того, как Злата вернулась из магазина и вновь переоборудовала лабораторию в кухню, они втроём ещё долго сидели, обедали, потом ужинали и разговаривали, разговаривали… Марк заново открыл для себя своих бывших подчинённых. Он подумал, что не будь конфликта и увольнения — их отношения так и оставались хоть и дружескими, но формальными и отстранёнными. Это были такие показные товарищеские отношения, когда люди не интересуются друг другом глубоко, но, раз принято улыбаться и спрашивать: «Как дела?» — улыбаются и спрашивают. Тогда, в прошлой жизни, до увольнения, Марка вполне устраивали такие отношения, но теперь, после целого дня смеха и разговоров с бывшими коллегами Марк понимал, каким фальшивым было прошлое.

Марк впервые рассказал Никите и Злате, своим новым друзьям, свою тайну. Марк — далёкий потомок графа, греческого стратега. А уже если начистоту, по семейному преданию в его жилах течёт кровь самого Александра Македонского. Это не позволяет ему склонять голову перед такими ничтожествами, как Артур Павлович. Марк — потомок, хотя и далёкий потомок Александра Великого — не уступит врагу. Он уничтожит его. Про родителей Марк отказался говорить, вернув разговор к древней Греции.

Под расспросами Златы Марк рассказал, как буквально чувствует взгляд своих предков по мужской линии, когда встаёт перед важным решением. Марк сказал, что принимать решения на виду у предков научил его дед. Когда они смотрят на тебя из глубины веков, когда ты знаешь, что сейчас на тебя смотрит сам Александр Македонский, решения принимать проще и смалодушничать не получается.

Марк признался коллегам, что не знает, как могла сложиться его жизнь, умей он принимать решения сам для себя; так, словно нет прошлого и не будет будущего. Марк сказал, что знает про концепцию «жить в настоящем», «жить сегодняшним днём», но всегда думал, что это сильно по-скотски. Марк сказал, что не верит в существование людей, живущих одним днём. Потому что если они последовательны, то не запоминают имена не только окружающих, но даже своих детей. Зачем? Не чистят зубы. Зачем? Не учатся читать и считать. Зачем? Нет, быть не может, что существуют люди, по правде, живущие одним днём. Даже первобытные племена делали запасы. Зато Марк с готовность соглашался, что полно людей способных и желающих создавать видимость. Наступила эпоха всеобщей видимости. Видимости дружбы, видимости благосостояния, видимости успеха, видимости силы. Кто создал большую видимость, тот и победил.

Марк проникся доверием к своим новым друзьям, когда увидел в них простых людей, не стремящихся создать видимость. Никита, как и прежде, больше самого Марка уверен в светлом будущем Марка и, кажется, искренне готов работать кем угодно, чтобы быть рядом, когда придёт признание. Пока же, чтобы прокормиться, Никита работает в медицинской экспресс-лаборатории. Злата — репетитором в онлайн-школе. Долго она там не продержится. Чтобы работать репетитором, надо быть психологически готовой иметь дело с современными детьми. Тем более химичка. История ещё не знала такой химички, любимой учениками.

Хорошо, что вино кончилось; иначе Марк мог бы поведать друзьям две другие тайны. Но Бог милостив: вино кончилось, и тайны остались сохранёнными.

Весь вчерашний день время от времени желудок сжимался от резкой боли. И Марк решил: если боль сохранится два-три дня, то придётся сходить к врачу. Не то чтобы Марк был мнительным; на визите к доктору совершенно определённо настаивала Злата. Марк заметил все её сигналы и намёки, но пока ничего не решил. Никиту он интересует как химик. Злату он интересует в большей степени как мужчина. И ей понравилась идея стать графиней. Она об этом высказалась прямо и недвусмысленно, не стесняясь присутствия Никиты. Впрочем, Никита не слепой; то, что видит и понимает Марк, видят и понимают все, кто хочет видеть и понимать.

Марк на прямой вопрос Златы, хочет ли он узнать, какие она готовит завтраки, прямо ответил, что сначала он должен восстановить своё положение. В противном случае этот и ужин, и завтрак будут выглядеть как жалость к проигравшему. Чего он, прямой потомок Александра Македонского, не может позволить.

Была и вторая причина для отказа от завтрака. Марк не знал, как выгонять женщин из дома, если что-то пойдёт не так. Он всё собирался проконсультироваться у более опытных знакомых. Вот останется Злата. Через неделю обживётся. Сделает перестановку. Купит фужеры, коврик в коридор. Тапки для гостей. И всё! Пустила корни. Но ведь отношения могут не сложиться. Марк максималист: или целоваться в дёсны, или — держи социальную дистанцию. Короче, Марку надо всё хорошенько обдумать. Любовь напрасно называют химией; ничего общего с химией у любви нет. В химии, если ты соблюдаешь чистоту и следуешь законам, то гарантировано получишь предсказуемый результат. В любви только на чистоту ты и можешь повлиять — всё остальное хаос и безобразие.

Если честно, то была и третья причина для отказа от завтрака. По неизвестным самому Марку причинам, думая о браке, он с детства представлял, что у него будет династический брак. Возможно, его избранницей будет дочка фармацевтического магната. Да, фармацевтического — это идеально. Можно нефтяного, или дочь владельца IT империи, но фармацевтика как-то ближе. Они поженятся и будут встречаться на приёмах и под Новый год. В другое время Марк будет заниматься химией, а супруга — пилатесом, или как там это у них называется. Марк не был противником сексуальных отношений, не уклонялся от представляющихся возможностей. Однако редко искал их и всегда соотносил, не помешает ли интрижка его движению к мечте. Выбирая между сексом и свежей книгой по химии, мог предпочесть книгу. И ещё не было случая, чтобы Марк выбрал свежую книгу по химии и пожалел.

Никита и Злата ушли вместе. Кажется, оба недоумевали, почему Марк отказался от завтрака. Надо позвонить Злате, поблагодарить за супчик. Объяснить, если получится. Кстати, желудок совершенно не болит, и это хорошая новость.

Марк открыл глаза. Взял с тумбочки телефон, чтобы проверить время. Семь двадцать четыре. Смска от Златы: «Доброе утро, как ты себя чувствуешь?». Смска отправлена двадцать минут назад. Так, сегодня воскресенье. Злата, стало быть, жаворонок. Это плюс. Марк набрал её номер. Злата ответила после первого звонка.

— Привет, нормально себя чувствуешь? Я вчера нашла терапевта. Он желудками занимается. Можно в понедельник к нему попасть на приём.

— Привет, Злата. Всё нормально, желудок совершенно не беспокоит.

— Ты в туалет ходил сегодня?

— Злата!

— Я серьёзно. Как ты можешь знать, беспокоит живот или нет, если ты не был в туалете. Сходи и перезвони мне.

— Злата! Ты чего?!

— Я беспокоюсь о тебе, потому что ты не думаешь о своём здоровье. А ты нужен этому миру. Иди в туалет!

— Прекрати. Не могу понять: ты шутишь, что ли? Или на диктофон разговор записываешь?

— Никаких шуток. Зачем ты вчера выгнал меня? К этому времени съел бы овсянку на воде и рассказал, каким был стул.

— Злата, прекрати говорить про мой стул!

— Ну хорошо. Пообещай, что пришлёшь мне цифру от 1 до 5, где 1 — что-то сильно не так, 5 — очень обычный стул.

— Прекрати, сил моих нет с тобой спорить.

— Знаешь, как варить овсянку на воде?

— Дай подумать. Надо в кастрюльку насыпать овсянку, налить туда воду и варить?

— Да. На порцию — три столовых ложки крупы и большой бокал воды.

— Молоко, сливки, сахар?

— Ни в коем случае! Это для тебя чистый яд. Пока не восстановится работа желудка — овсянка на воде без масла, без молока, без сахара.

— Но ведь овсянка без сахара, молока и масла — это мокрый картон. А если не успела остыть, то тёплый мокрый картон.

— Для тебя овсянка — лекарство. Принимать по рецепту.

— Хорошо. Какие планы на выходной? — спросил Марк, желая сменить тему.

— Можно погулять где-нибудь. А вечером — готовлюсь к урокам.

— Предлагай место и время.

Через три часа Марк, нарядный и гладко выбритый, вошёл в вагон метро. Марк пожалел, что побрился. Теперь две симметричные красные точки на его лице сильнее бросались в глаза. Он внимательно изучил эти пятна. Безболезненные — кожа не изменилась — просто покраснения почти идеально круглой формы размером с маленькую монетку. Возможно, чуть ярче, чем вчера. Надо понаблюдать. Желудок совершенно не беспокоил. Овсянка на воде в качестве завтрака — наверное, это не только мерзко, но и правда полезно. Настроение было замечательным. Что не говори, а он едет на свидание.

В вагоне метро Марк стоял возле двери; у него за спиной стояли двое. Мужчина и девушка. Марк заметил их, когда заходил в вагон. Почему-то подумал: «Не отец и не дочь». Поезд остановился на станции. В вагоне стало тихо, и Марк услышал очередную фразу их разговора.

— Я же сказал, что разберусь с этим вопросом до конца месяца. Ты не веришь, что ли? — с жаром сказал мужчина.

Желудок сжался от боли.

«Что такое опять?» — подумал Марк. — «Придётся идти к доктору».

— Верю, — сказала девушка.

«Она не верит ему», — почему-то подумал Марк. Потом подумал: «Какое мне дело! У меня серьёзные проблемы с желудком. Идти в районную поликлинику или к платному специалисту?»

Желудок отпустило. Следующая станция — «Невский проспект». «Моя», — подумал Марк. Наверху Марк осмотрелся и неторопливым шагом направился в сквер перед Казанским собором. В сквере и вокруг него было немноголюдно. Некоторые люди были в медицинских масках. Марк осмотрелся. Да, многие в масках. Были и такие же, как Марк, ожидающие. Рядом с Марком сидела компания молодёжи. Что-то бурно обсуждала. После очередного взрыва хохота Марк невольно прислушался.

— Я тебе точно говорю. Не веришь, спроси у неё сам. Давай прям сейчас наберу.

Марк посмотрел на говорящего: молодой парень лет шестнадцати что-то доказывает друзьям, а ему не верят. От этого он ещё больше распаляется, и его слова ещё меньше производят впечатление на слушателей.

«Надо правильно мне подготовиться к разговору с Артуром и акционерами», — подумал Марк. — Если я начну что-то с жаром доказывать, он не станет слушать, как эти пацаны. Нужно прийти и чётко по пунктам разложить. Только факты и никаких эмоций.

— Это мне? — послышалось рядом, и Марк обернулся на голос.

В паре метров — молодой человек и девушка в защитной маске. Парень протягивает девушке букетик цветов.

«Цветы, — подумал Марк. — Надо же купить цветы. Или не надо? Если куплю цветы, то это значит — у нас свидание. А если не куплю — встреча. А у нас свидание или встреча? Надо купить цветы: Злата вчера была такой заботливой. Цветы — это благодарность за вчерашнее, а так у нас — встреча.» Марк посмотрел на часы на экране телефона. До назначенного времени ещё десять минут. «Успею.» Поискал глазами цветочный киоск. Обернулся к парочке.

— Молодой человек, — заговорил Марк с незнакомым парнем. — Девушка, извините, я понял, что забыл купить цветы. Молодой человек, вы где букетик купили?

— Там, возле метро цветы. Вам надо поспешить, могут разобрать все, — с улыбкой сказал парень.

Желудок Марка снова сжался. Чёрт, что такое?! Резкая беспричинная боль. Внезапно возникает и проходит без следа. Не связана ни с приёмом пищи, ни с движениями. Во сне совершенно не болело.

— Спасибо, — сказал Марк, стараясь не морщится от боли.

За пару минут Марк вернулся к станции метро, увидел киоск «Цветы».

— Какие свежие? — спросил Марк, показывая на все цветы в целом.

— Все свежие, — предсказуемо ответила продавец.

И желудок свело снова.

— Эти, — Марк показал на тюльпаны.

— Сколько? — уточнила продавец.

— Пять, — сказал Марк. Внезапно Марку пришла в голову идея. — Это голландские тюльпаны?

— Голландские, — спокойно ответила продавец.

Желудок свело, но не так сильно; может быть, потому, что Марк ожидал такой реакции. Марк расплатился за цветы, вернулся к месту встречи. Злата уже ждала его.

— Привет, замечательно выглядишь, — сказал Марк и протянул цветы. Злата действительно выглядела замечательно. На работе она практически не использовала косметику и была красива без этих ухищрений. А когда она наносила макияж, то, пожалуй, была неотразима.

— Как ты себя чувствуешь? Пятна не беспокоят? — спросила Злата, взяла цветы и коснулась красного пятнышка на левой щеке.

— Нет, совсем не беспокоят, и чувствую себя замечательно. Слушай, сейчас интересный разговор у меня цветочницей произошёл. Она говорит, что тюльпаны из Голландии, а я думаю, что из теплицы под Питером. Как ты считаешь, кто прав?

Желудок Марка давал о себе знать. Не резко и не больно, но сжимался. Чуть-чуть.

Злата посмотрела на букет.

— Думаю, ты прав, из теплицы, но для меня это не важно. Что будем делать?

— Давай вот здесь, на лавочке посидим, свежим воздухом подышим.

— Хорошо, — спокойно согласилась Злата.

Марк и Злата сели на пустую скамейку, и вскоре рядом с ними присели ещё две девушки.

— Злата, мы на работе общались по-другому. Я понял, что совсем не знал ни тебя, ни Никиту. То есть знал, но как специалистов, а по-человечески совсем не знал. Вы вчера так оба раскрылись… Расскажи о себе.

— Тебе интересно? — спросила Злата.

— Да, конечно, интересно.

Девушки, сидящие рядом, внезапно стали ругаться. Одна обвиняла подругу, что та «мутит с её парнем». Подруга стала клясться, что не встречалась с парнем подруги наедине. Подруги ссорились так громко, что не обратить внимания было невозможно. Желудок Марка отреагировал. Марк рассмеялся.

— Злата, не удивляйся, пожалуйста. У меня странная просьба. Можешь считать, это научный эксперимент.

— Так, узнаю научного руководителя, — сказала Злата, улыбаясь и устраиваясь на скамейке поудобнее.

— Расскажи что-то о себе, а я попробую угадать, правда это или нет. А ты потом честно скажешь, угадал ли я.

— Это игра какая-то?

— Да. Расскажи, например, как ты решила приехать в Питер? Из… из… сейчас вспомню.

— Я приехала из Урюпинска, — сказала Злата.

Желудок сжался.

— Нет, не правда, — ликующе заявил Марк.

— Господи, чему ты так радуешься?! — удивилась Злата.

— Я сейчас кое-что понял, — сказал Марк и постарался скрыть волнение, охватившее его. Если догадка верна, то у Марка появляется сильных козырь в борьбе за справедливость. — Возможно, скоро мы все вместе будем работать в нашей лаборатории.

— Расскажи! Я очень хочу вернуться в нашу лабораторию! — искренне сказала Злата.

— Злата, я знаю, что это невежливо и даже мерзко, но поверь, гипотеза, осенившая меня прямо сейчас, в твоём присутствии, требует тщательной проверки. Мне надо ехать… Это ужасно, я понимаю…

— Все гении такие? — Злата словно ожидала подобного поворота и была готова к нему.

— Не знаю, но если гипотеза подтвердится — мы оставим свой след в истории, можешь мне поверить.

— И правильно я понимаю, что сейчас со мной гипотезой ты не поделишься?

Марк задумался.

— Ну и ладно, — Злата встряхнула рыжими волосами. По её лицу нельзя было понять, насколько она огорчена тем, что свидание закончилось так быстро. В конце концов, она знала, что Марк не простой человек и даже не простой химик. И если она хочет быть с ним рядом, то ей придётся делить его с наукой и учиться терпеть его в те моменты, когда наука будет побеждать. Может быть, химия всегда будет на первом месте в гениальной голове Марка. Надо научиться жить с этим.

— Ты не сердишься? — спросил Марк извиняющимся тоном.

— Хочешь знать правду? — спокойно и без упрёка спросила Злата. — Сержусь, но понимаю, что ничего не могу с этим поделать.

Злата попросила не провожать её, так как она хотела ещё погулять по городу, хоть и одна, но с цветами из парника. Марк поехал домой. Ему было о чём подумать.

Судя по всему, что-то спровоцировало перестройку его организма, и когда Марк слышал ложь, то его желудок сжимался! Словно Марк проглотил гадость и желудок хочет от гадости избавиться. Мрак! Связана ли эта новая способность и красные пятна на щеках? Следствием чего стало появление этой способности? Это действие последнего состава мыла? Он переборщил с гормонами? Как долго продлится эффект? Это ведь не навсегда? Ужасно замечать каждую ложь! Ведь есть ложь во благо, есть такая ложь, что лучше её не знать.

Но сейчас способность знать, когда собеседник говорит правду — сильный козырь. Теперь Марк может позвонить Артуру и предложить ему новую сделку. Или Артур восстанавливает Марка и его ребят, или руководство Корпорации узнаёт правду. Надо тщательно продумать свою позицию. И надо спешить; неизвестно, сколько еще сохранится эффект.

Мечта всей жизни свершилась так просто и так неожиданно. Марк всегда хотел сделать что-то такое, чтобы его имя запомнили и современники, и потомки. Узнав в детстве про химию, Марк позавидовал Менделееву. Его все знают. Но таблица уже открыта. Какая жалость. Как можно прославиться, когда всё открыто? Спасибо деду, тот рассказал о мире и о загадках, ждущих своего Менделеева. Марк думал, что свою часть известности он обретёт как автор лекарственного средства. Хорошо, если это будет лекарство от псориаза. Отца уже нет, но многие люди будут благодарны за открытие такого лекарства. Марк шёл путём, казавшимся ему самым коротким, хоть и не прямым. Сначала высшее фармацевтическое образование. Сделано. Потом практика в крупной корпорации для большего углубления в профессию. Сделано. Потом работа в научном заведении над конкретной задачей. Однако у Судьбы оказались иные планы на Марка.

Случайное. Случайное? Внешне случайное открытие средства, позволяющее замечать ложь. Что произойдёт с миром, если это средство станет общедоступным? У Марка по спине пробежал холодок — да так, что Марк вздрогнул.

Публикация формулы — это потом. Если Марк решит, что публикация принесёт пользу миру. Он мечтал войти в историю и обрести бессмертие, но не в качестве злого гения, погубившего цивилизацию. Возможно, будут ограничения: кому давать способность видеть правду, а кому нет. Это потом.

Первоочередная задача — понять, что привело к способности замечать ложь. С какого момента Марк стал реагировать на ложь спазмом желудка? Когда началось? Вчера, в субботу утром. Звонок Никиты. Он что-то спросил или сказал, и желудок отреагировал. Надо вспомнить, что конкретно он сказал. Часто ли желудок реагировал на слова Златы? Марк не помнил.

«Так. Накануне я проводил очередной эксперимент. Химический состав мыла в точности такой, каким он был в Лаборатории.» Технология соблюдалась в точности, это Марк мог гарантировать. Если эффект «Антиложь» связан с небрежностью или, ещё хуже, со случайностью, то повторить его будет непросто. На поиск агента, способного из обычных ингредиентов создать «Антиложь», уйдут годы. Хотя невероятно ценным является сам факт: какое-то химическое соединение делает возможным различение правды и лжи. Конечно, надо зафиксировать способность научными методами. Если она завтра исчезнет, то доказать подобную способность практически невозможно.

Первое, что спросят люди: «Ну и как ты разбогател на этом?» Если я скажу, что для меня это не главное, они скажут: «Мы так и знали, что ты заливаешь. Любой, способный замечать ложь, пойдёт и сделает на этом деньги. А если срок действия неизвестен, то не станет откладывать получение богатства на потом».

В одном Марк был прав и честен с собой. Вопрос денег его не интересовал. Хвалиться достатком? Радоваться, что ты на первом месте списка Форбса, а после смерти тебя забыли через неделю? Какая неописуемая глупость. Деньги должны обслуживать главную задачу человека. Если для этого нужно много денег, то пусть их будет много. Если для этого нужно мало денег, то пусть их будет мало. Если у человека денег становится больше, чем необходимо для обслуживания его главной задачи, то человек сбивается с пути. Деньги становятся целью. Не приведи Господи.

За размышлениями Марк не заметил, как добрался до дома. Зайти в магазин, послушать людей? Или в кафе? В кафе интереснее. Марк подошёл к знакомому кафе. Официант в чёрной маске на лице сказал, что они обслуживают гостей только на веранде. «Как странно», — подумал Марк, но официант говорил правду.

На веранде было немноголюдно. В дальнем углу за столиком сидели двое мужчин и говорили, склонившись друг к другу. «Ничего не услышишь», — подумал Марк. За другим столиком сидела большая компания — похоже на детский праздник. Пять или шесть подростков, их мамы и папы. Компания была не менее пятнадцати человек. Марк подумал, что здесь он сможет сполна протестировать свою новую способность. Главное, чтобы желудок не оторвался.

— Выбрали место? — спросил проходящий мимо официант.

— Можно вот здесь?

— Вам не помешают наши гости? — официант показал на компанию. — Тут может быть шумно.

— Ничего, они мне не помешают.

Официант положил на выбранный Марком стол меню. За соседним столом стоял такой гвалт, что Марку потребовалось время, чтобы научиться различать отдельные голоса.

— А мне родители на день рождения подарили велик, — сказал парень лет тринадцати.

«Ложь», — понял Марк. «Или не на день рождения, или… не родители, или не велосипед. Интересно, можно научиться точнее понимать, что именно в словах человека неправда?» Всё внутри Марка трепетало от предвкушения признания. Такое открытие! Состав, позволяющий замечать ложь. Без сомнения, Состав будет назван в его честь. Хотя есть шансы, что на планете Земля начнутся самый мрачные времена, каких не знала история. И тогда Состав будет назван — Мрак.

«А что будет, если я прочитаю текст, содержащий ложь? Я замечу ложь в тексте? Что если человек говорит неправду, но сам в неё верит? Даёт ли моя способность различать окончательную правду или то, во что верит человек?» — думал Марк. Количество вопросов, требовавших немедленного ответа, росло как снежный ком. Марк понял, что если не контролировать поток вопросов, то его погребёт эта лавина и никто не узнает имени первооткрывателя. Никто не узнает, что есть способ различать правду и ложь.

Предстояло поставить сотни, возможно, тысячи экспериментов. Изучить всё и досконально. А потом? Опубликовать открытие? Надо быть готовым, что многие будут огорчены. Может быть, даже злы. Политики будут в ярости. Сноудена отпустят на все четыре стороны, потому что всё, что он сказал и сделал, уже не будет иметь никакого значения. Рухнет всё. Может быть, не стоит публиковать формулу?

За соседним столом послышались детские рыдания и… неуместный смех кого-то из взрослых. Марк прислушался. Выходило так, что кто-то из детей только что узнал, что Энакин Скайуокер не настоящий. Ну в том смысле, что кино — это вымысел, Энакин Скайуокер — это роль, и маленького Энакина играет человек по имени Джейк Ллойд.

«Сейчас, когда малыш немного успокоится, они скажут, что исполнитель роли Энакина находится в психиатрической лечебнице и снова поржут», — подумал Марк.

Но нет, не сказали. Наверное, просто не знали об этом. Марк наблюдал за ребёнком и видел: магия кино рассеивается и перестаёт существовать. Грустный момент. На мальчика было больно смотреть — столь велико было его разочарование миром. Если Энакин не настоящий, если Супермен не настоящий, то зачем и жить тогда?! Взрослым это разочарование было знакомым, и, смеясь над растерянностью мальчика, они избавлялись от своего разочарования миром.

Марк попытался вспомнить, когда и как он узнал, что кино — это великая иллюзия. Марк был уверен, что переживал что-то подобное, но не мог вспомнить, когда это было, с каким фильмом, с каким героем. А мальчик прямо сейчас, в этот момент, узнал, что верил в иллюзию, в ложь, и он разочаровался в кино, в себе, в родителях, смеющихся над его беспомощностью. В один из таких моментов Марк понял, что никому верить нельзя. Как забавно устроен мир. Именно Марку выпала честь изобрести Состав.

Вспомнил. Марк вспомнил. Это был военный фильм про разведчиков или нечто подобное. Разведчик попал в плен и его убили. Марк не помнил деталей. Разведчика убили, и Марк очень расстроился смерти героя. Может быть, даже заплакал: так было Марку жалко разведчика. Родители, наверное, желая успокоить, со смехом — тоже со смехом, как и эти сейчас — сказали, что кино ненастоящее, что разведчик жив и здоров и после того, как режиссёр сказал «Стоп», разведчик встал, отряхнулся и пошёл пить кофе. Или чай. Или даже какао.

— С пенкой? — всхлипывая после плача, спросил Марк.

— С пенкой, — ответили родители, думая, что проблем решена.

Но нет.

Когда ребёнок во что-то свято верит и делает предмет веры частью своего мира, а потом эта штука оказывается ненастоящей или не такой настоящей, как думал ребёнок, то в мире ребёнка исчезает часть фундамента. Конечно, ребёнок не думает в понятиях «фундамент», «опора», но теперь он не уверен, можно ли доверять остальному фундаменту. Можно ли после этого верить родителям? Можно ли верить другим людям? Родители и другие люди знали про опасность и ненадёжность фундамента, но оказались способными придерживать знание при себе до поры до времени. А потом возвысились над ребёнком, посмеялись над его наивностью. Как им всем теперь верить? Разве можно на них рассчитывать?

Марк пытался вспомнить, когда в последний раз он погружался в кино или книгу, словно в реальность, и не мог вспомнить. Зато снова вспомнил, как над ним смеялись взрослые. Это было на даче у друзей отца. По телевизору показывали фильм «Чапаев». Само собой, все, кроме Марка, фильм видели раньше. Кто-то видел это кино десять раз, а кто-то двадцать. Все кроме Марка знали, что Чапай не доплывёт до спасительного берега. Не знал один Марк. Поэтому Марк беспокоился о судьбе героя, а все остальные помирали со смеху, наблюдая переживания Марка.

Ребёнок за соседним столом успокоился.

«Сейчас они ему скажут, что Дед Мороз ненастоящий, и у взрослых появится ещё один повод избавиться от внутреннего напряжения, посмеявшись над наивностью ребёнка», — подумал Марк. Следующей мыслью Марка была: «Смогу ли я теперь ходить в кино? Ведь актёр врёт, когда играет роль? Надо попробовать. В научных целях».

— Понравилась книга? Не читала ещё? — спросил высокий темноволосый мужчина в спортивной рубашке «Зенит» у девочки, сидевшей рядом.

— Не читала, надеюсь, понравится, — ответила девочка.

«Хм, и правда не читала и надеется, что понравится», — подумал Марк.

— Выбрали? — это официант.

— Скажите, а почему вы в маске? — спросил Марк.

— Так пандемия, — объяснил официант.

Желудок Марка дрогнул.

— А, понятно, — протянул Марк, хотя ему было не понятно, и желудок снова дёрнулся. «Вот оно что, — подумал Марк. — То есть я теперь даже сам себе не могу врать… Интересно. Требуется годовая программа исследований».

Официант ждал.

— Кофе, — сказал Марк. Подумал и добавил, — у вас собственная обжарка?

— Да. Вам какой: эспрессо, капучино?

— Эспрессо, — сказал Марк, а про себя подумал: «А обжарка-то у них не собственная…»

За соседний столик слева от Марка сели трое: девушка и два парня. Но по тому, как они сели, было понятно, что между одним из парней и девушкой есть отношения. А как только они заговорили, стало понятно, какие отношения. Это жених и невеста, и они решили обсудить программу будущей свадьбы с организатором. Второй парень — это и есть организатор их будущей свадьбы.

Марк искоса смотрел на молодёжь, обсуждающую, каким будет этот особенный день в их жизни, и замечал, что жених и невеста всё время честны. А вот их будущий организатор… С ним было что-то не так. Он обманывал каждый раз, когда речь заходила о том, что он сделает. Организатор говорил: «У меня есть партнёр — он организует отличный звук. Мы с ним работаем на особых условиях, он с вас денег вообще не возьмёт. Я ему из свой части заплачу, а у вас звук будет, как на концерте у Бейонсе». История про шеф-повара тоже была ложью. Молодожёны интересуются: «А как же карантин и пандемия?» А организатор им: «Я вас умоляю, у меня клиенты из Смольного в очередь стоят».

Марк предположил: организатор — мошенник и собирается обмануть молодожёнов. Марку стало жалко этих молодых, таких милых, таких доверчивых жениха и невесту. Этот мошенник не только обманет их, не только лишит денег, но и, может быть, расстроит их семейную жизнь. А они так трогательно смотрят друг на друга и касаются друг друга. Марк решил помочь молодожёнам. Но как? Просто подойти и уличить организатора во лжи? Но это недоказуемо. Организатор опровергнет все обвинения Марка. Оставить всё как есть, и пусть этот обман научит жениха и невесту лучше разбираться в людях? Марк сидел, пил кофе и пытался проанализировать ситуацию со всех сторон, найти лучшее решение. Однако за соседним столиком разговор дошёл до цифр и сумм.

— Предоплата — двести тысяч, и я начинаю собирать команду. И вперёд, вот пункты нашей дорожной карты. Каждое утро обсуждаем план на день, каждый вечер — отчёт о проделанной работе.

Желудок Марка даже не разжимался.

Жених и невеста переглянулись. Невеста согласно кивнула. Марку, если он хотел помочь ребятам, надо было спешить. Марк жестом пригласил официанта.

— Есть листок бумаги и ручка?

— Вот.

Марк взял листок, что-то написал на нём и передал официанту.

— Отдайте эту записку вот тому парню без бороды. Не говорите от кого. Прямо сейчас, — Марк подмигнул, как заговорщик.

Официант удивился, но взял книжку для чеков, положил туда записку, не разворачивая и не читая её. Подошёл к жениху и отдал ему книжку. Жених выглядел недоумевающим. Он не просил принести чек. Открыл книжку, увидел записку. Взял, прочитал её. Удивлённо посмотрел на официанта. Официант пожал плечами и посмотрел на Марка. Марк смутился: он не хотел, чтобы автора записки знал кто-то, кроме официанта.

Невеста взяла записку из рук жениха, прочитала и стала собираться на выход. Организатор свадьбы спросил, показывая на записку: «Что там?» Невеста передала записку организатору. Это вообще не входило в планы Марка! Зачем он во всё это ввязался? В это время жених спешно расплатился наличными, помог невесте надеть куртку и они, не оборачиваясь, пошли с веранды.

Организатор, молодой мужчина с аккуратно постриженной бородой, встал и подошёл к столику Марка.

— Ты написал? — мужчина положил записку на стол перед Марком.

На записке была фраза: «Ваш организатор — мошенник». Отпираться было бесполезно. Официант подтвердит, что записку ему дал Марк.

— Мы знакомы? Ты кто такой? — продолжал задавать свои вопросы «организатор свадьбы».

Марк встал, положил на стол двести рублей за кофе. Организатор подошёл вплотную к Марку. За развивающими событиями с интересом наблюдали и официант, и высокий мужчина в рубашке «Зенит» за столом, где отмечали день рождения.

— Кофе пьёшь? — организатор взял бокал с кофе, недопитый Марком. Он обнял бокал своей ладонью. Просунул указательный палец в ручку бокала, перехватил бокал понадёжнее. Организатор стоял от Марка на расстоянии вытянутой руки, смотрел в глаза Марку и стал поднимать бокал словно планировал сделать глоток. Высокий мужчина, всё время наблюдавший за происходящими событиями, отодвинул свой стул и начал вставать из-за праздничного стола. Внезапно «организатор» плеснул кофе в лицо Марка и тут же ударил его бокалом по лицу. Раздался хруст.

Марк потерял сознание и рухнул на пол веранды. За праздничным столом завизжали дети и дамы. Официант что-то говорил «организатору», но слов было не разобрать. Мужчина в рубашке «Зенит» склонился над Марком, проверил пульс. Встал, посмотрел на официанта, потом на «организатора».

— Давай, дружок, вызывай милицию и скорую, — сказал Зенитовский болельщик, обращаясь к официанту. Посмотрел на «организатора» и добавил, — присаживайся и жди наряд.

Но «организатор» не послушался, развернулся и побежал. И убежал бы, но на его пути оказался мужчина, сидевший за дальним столиком веранды и подошедший к этому времени ближе к месту событий. Благодаря его стараниям «организатор» был усажен на стул.

Марк застонал.

— Вызвали скорую? — спросил мужчина у официанта. Официант, наконец, пришёл в себя, развернулся и побежал в кафе. Мужчина закатал рукава и склонился над Марком.

— Лежи, лежи. Как ты себя чувствуешь? Тошнота? Головокружение? Как тебя зовут?

— Марк.

— Хорошо, Марк. Какое сегодня число?

— Не знаю…. Воскресенье.

— Правильно, воскресенье, — мужчина взял салфетку у женщины из его компании.

— Подожди, не шевелись. Я только посмотрю. Будет не больно, — сказал мужчина, и Марк застонал от сжавшегося желудка.

— Будет, — проговорил Марк.

— Ну и хорошо, шок проходит. Что случилось? Чего не поделили? — спросил высокий мужчина, поглядывая на «организатора».

— Он мошенник, хотел обмануть молодых, — сказал Марк, подбирая слова.

— Ну что ж, молодых ты спас. А шрам на лице тебя украсит. Видишь левым глазом?

— Вроде вижу.

— Тогда легко отделался.

Из «травмы» Марка отпустили только после того, как он подписал бумагу, что принимает на себя ответственность за возможные последствия. Обошлось без перелома костей черепа. Фельдшер сказал, что придись удар на пять миллиметров выше, и переломы черепа — это лучший исход. Такой удар мог убить Марка. Заклеили бровь, промыли глаз и отпустили со словами «До свадьбы заживёт». Эта последняя фраза вызвала очередной спазм желудка. «Почему? Не заживёт до свадьбы? Или не будет свадьбы? Второе вероятнее», — подумал Марк.

Марк приехал домой на такси. Рухнул на диван и стал размышлять. Зачем он ввязался в эту историю? Какое ему дело? Не будь у него способности различать правду и ложь, он просто не обратил бы внимания на этот разговор.

Полицейским Марк рассказал, что ранее не знал нападавшего. Был вынужден сказать, что почувствовал, что «организатор» обманывает молодожёнов, решил предостеречь. На это полицейский сказал, что Марк долго не протянет, если будет вмешиваться в дела всех мошенников, встречающихся на его пути. Марк был вынужден согласиться. Полицейские сообщили, что по факту умышленного причинения вреда здоровью будет возбуждено уголовное дело. Марку следует завтра явиться к следователю, что детали ему сообщат позже по телефону. Марку показалось, что полицейские были особенно деятельными из-за фаната «Зенита», высокого мужчины с детского праздника. «Надо поблагодарить за помощь», — подумал Марк.

Пришла смска от Златы. Интересуется, как прошёл день. Марк написал: «Без происшествий» — и его желудок дернулся. Марк исправил на «Нормально» и желудок дернулся. Марк скривился, но отправил сообщение.

«Что дальше? — подумал Марк. — Во-первых, этот дар может принести много проблем, если я не стану просчитывать последствия.» Марк также понял, что его развитые аналитическое способности в области химии не давали ровным счётом никаких преимуществ в общении с людьми. Это важный урок сегодняшнего дня. Марк не большой специалист по людям и их психологии. В химии куда больше предсказуемости, и она так мила Марку.

Марк снова погрузился в размышления: «Способность различать ложь появилась у моего желудка. Забавно. Возможно, красные пятна на лице каким-то образом связаны с этим. По крайней мере, пятна и способность появились одновременно. Что стало триггером для этой способности? Новый состав мыла? Так сработали гормоны? Но с этими гормонами мы экспериментируем уже несколько месяцев…»

Две задачи на завтра. Во-первых, нужен испытуемый: на нём я проверю действие последнего состава. Если у другого человека также появится реакция на ложь, то это будет неопровержимо означать, что триггером, включающим способность замечать ложь, является мой Состав. Если не сработает, то надо будет тщательно проанализировать, что ещё со мной происходило накануне.

Во-вторых», сейчас не понятно, насколько долговременный эффект у этой способности. Навсегда она или на несколько дней? Если предположить, что действующим веществом является комбинация гормонов и микроэлементов, то способность угаснет, по мере выведения действующего вещества из организма. Чтобы эффект стал окончательным должны были перестроиться какие-то функции организма.

Предположим, это временно. Ещё хуже: предположим, это не связано с мылом, и я не найду, что запустило реакцию, и не смогу повторить. Ну хорошо, не смогу повторить в ближайшем будущем. Что мне надо сделать прямо сейчас, чтобы использовать способность по максимуму? Я могу поговорить с Артуром. Я могу его припугнуть, что знаю правду и когда правду узнают акционеры, тогда ему не поздоровиться. Шантаж? Почему бы и нет. Он для меня вне закона.

Ну, допустим, я ему позвоню, скажу, что знаю правду. Он скажет: «И я её знаю». Нас двое. Что дальше? Сказать ему, что у меня есть средство, помогающее различать ложь? Что я готов это средство предложить Корпорации? На каких условиях? И ещё не точно, что у меня это средство есть. Для начала эксперимент надо повторить. Желательно несколько раз.

Задача номер один — найти добровольца. Но нужен такой человек, который сумеет сохранить способность в тайне. Значит, Алик. Другого проверенного человека у меня нет.

Алик, друг бурной юности Марка, со связанными руками сидел на стуле в центре пустого автосервиса среди подъёмников, старой ветоши, бочек с моторным маслом и всего, что может скопиться на сервисе, если лет десять не наводить порядок. Одних блоков, цилиндров от двигателей можно было насчитать с десяток. Зачем они здесь и не используются ли они как грузило, чтобы тело, опущенное в Неву, не всплывало? Но у Алика не было сил об этом думать. Голова раскалывалась. Бока болели. По лицу текла кровь.

— Где деньги, Алик? Что ты молчишь? — здоровенный мужик в спецовке, с монтировкой в руках, стоял прямо перед Аликом и слегка постукивал этой монтировкой его по голове. У Алика не было сил уворачиваться от этих ударов.

— Где деньги? Где? Я тебя в последний раз спрашиваю, — в сотый раз повторял верзила.

Алик что-то хотел сказать, и тут же получил сильный удар кулаком по зубам. Верзила бросил монтировку и тёр правый кулак.

— Гад, я руку о зубы поранил! У тебя столбняка нет? Не хватало ещё сдохнуть из-за тебя. Когда долг вернёшь?

— У меня сейчас нет денег, — прошептал Алик. Из разбитого рта текла кровь.

— А что ты мне говорил? Что обещал? Вот при моих друзьях слово давал.

— Я через неделю отдам, — прошептал Алик.

— Хочешь неделю прожить? Целую неделю будешь меня обманывать? Будешь всем хвалиться, что снова меня обманул? — верзила срывался на истерику.

Алик отрицательно помотал головой, поднял окровавленное лицо. Посмотрел на верзилу, на двух его друзей.

— Я найду деньги.

— Ну где ты их найдёшь? На дороге? Где та дорога?

— Я займу, — предположил Алик.

— Ну у кого ты займёшь? Кто тебе, придурку, деньги даст? — верзила поднял монтировку и обратился к своим товарищам. — Ну, что с ним делать?

В кармане Алика зазвонил мобильный телефон. Верзила подошёл к Алику, стал искать по карманам телефон. Нашёл. Посмотрел на экран. Там высветилось: «Грек».

— У тебя есть знакомый грек?

— Это школьный друг.

— Так ты в школе учился? И чему тебя там научили? Кидать приличных людей научили?

— Я верну деньги, Михалыч.

— Конечно вернёшь. У грека есть деньги?

— Я не знаю, мы с ним лет семь не виделись, — сказал Алик.

Михалыч посмотрел на замолчавший и снова зазвонивший телефон.

— Глянь, как ты ему нужен, — сказал Михалыч. — На, поговори.

Михалыч разрезал скотч, связывавший руки Алика, и отдал ему телефон.

— Грек, привет, — шепелявя сказал Алик в трубку.

— Алик, ты? Не узнал. Богатым будешь, — радостно поприветствовал Марк.

— Хорошо бы, — сказал Алик и посмотрел на Михалыча. Тот стоял рядом и перекидывал монтировку из руки в руку.

— Можем встретиться? Разговор есть, — предложил Марк.

— Что-то случилось? — напрягся Алик.

— Нет, всё нормально. Дело есть.

— Где? Когда? — спросил Алик. — Ты в Питере?

— Да. Ты у себя на Сапёрном?

— Нет, я за городом теперь. В Колпино. Если надо — приеду.

— Хорошо, я завтра с утра позвоню и конкретно договоримся. Будь здоров.

— Пока, — сказал Алик и привычным движением сунул телефон в карман.

— Получается, спас тебя Грек. Если до двенадцатого денег не будет, то 13 июля будет на твоей могилке второй датой. Когда у тебя день рождения?

— Шестого февраля.

— Видишь, как удобно. Шестое февраля — чёрточка — тринадцатое июля. А год рождения какой?

— Восемьдесят девятый.

— А, ну, пожил нормально, ты ж с прошлого века, получается, живёшь. С такими привычками, как у тебя, лет пять лишних. Убегать не собираешься? Мать не станешь делать крайней по своим долгам? Это дети за отцов не отвечают. А матери за сыночков всегда в ответе. Иди. Неделя сроку. Если денег не будет, я даже спрашивать тебя не буду — прибью своей рукой.

Марк вышел из метро на Горьковской, осмотрелся по сторонам в поисках Алика: вдруг он приехал раньше. Место было выбрано неслучайно. Именно здесь, на Горьковской, вон в том сером доме, на третьем этаже произошла трагедия, навсегда связавшая отличника — лучшего химика школы, победителя всех школьных олимпиад по химии — и предприимчивого двоечника из параллельного класса.

Марка школьные друзья взяли «на слабо»: мол, сможешь сварить нам такую дурь, чтобы крыша улетела? Марк, никогда не куривший табака, панически боявшийся внутривенных уколов решил попробовать. Получится или нет? Мотивы его школьных «друзей» были прозаичнее. Если «химик», как ещё звали Марка в школе, нахимичит, то у братвы будет свой поставщик недорого и безопасного. Со временем можно наладить сбыт. Марк же думал о задаче: «докажу себе, что могу сделать, и всё». Марк не планировал заниматься наркотиками. Он с детства знал, что его ждёт легальная химия. Он не планировал марать свою репутацию наркотиками. И смертью потребителей тем более. Но что вышло, то вышло.

— А с какой целью вы на окна квартиры 21 смотрите, гражданин?

Марк узнал голос Алика. Марк сварил ту гадость. Алик нашёл желающих попробовать. Оба добровольца скончались быстро и тихо. Марк и Алик, потрясённые смертью наркоманов, тихо вышли из квартиры и дали друг другу слово молчать про этот случай. Следствие было недолгим. Похороны, наверное, ещё короче. Никто не стал копаться в подробностях. Дело давно закрыли. Марк наотрез отказался повторять эксперименты с изготовлением наркотиков, и, как не старались дружбаны запугать или подкупить, Марк был непреклонен. Алик сдержал слово и не раскрыл, почему Марк не хочет иметь дела с наркотиками.

— Привет, Алик, — сказал Марк, обнимая старого друга.

— Проблемы? — тревожно спросил Алик и кивнул в сторону серого дома.

— Нет, просто вспомнил.

— Что с лицом? Чего звал? — спросил Алик, имя в виду синяк и заклеенную бровь.

— Пошли присядем в скверике.

— Из-за карантина все кафехи закрыты, — согласился Алик.

— А ты чего налысо стал стричься? — Марк не удержался и погладил лысую голову Алика.

— Держи дистанцию!

Друзья сели на скамейку. Алик выжидательно смотрел на Марка.

— Алик. Непростая тема. Тебе позвонил, потому что знаю, что ты умеешь молчать. Мы с тобой живы и на свободе.

— Что за тема?

— Сложная. Если согласишься, то твоя жизнь никогда не будет прежней.

— Не говори, как из телевизора. Я простой парень с окраин. У меня в гараже «шаха», а у «шахи» — музыка со съёмной передней панелью. Ворованная, конечно.

— Ты извини, но даже при всём моём доверии к тебе, мне надо тебя проверить.

— Ты не попутал чего?! — Алик вскочил со скамейки с обиженным лицом. Потом вспомнил, как ему нужны деньги. А большие тайны могут быть связаны с большими деньгами. Сел на скамейку. — Ладно. Проверяй, если нужно.

— Тебе нужны деньги? — спросил Марк и приготовился слушать свой желудок.

— Спрашиваешь?

— Просто ответь: да или нет.

— Нужны, — сказал Алик.

— Правда, — вслух сказал Марк.

Марк помолчал, обдумывая следующий вопрос.

— У тебя есть человек, кому ты рассказываешь свои секреты? Ты кому-нибудь рассказывал про «тот» случай? — спросил Марк и ошибся, задав два вопроса одновременно. Потому что, отвечая на первый вопрос, Алик должен был сказать: «Да». А отвечая на второй вопрос: «Нет».

— Нет, — сказал Алик, предполагая, что Марка интересует второй вопрос. Алику нечего было скрывать. Он никому не рассказывал. Тогда, в юности, Алик так испугался, что хотел одного: скорее забыть «тот» случай.

— Правда, — показал головой Марк.

— Сможешь сохранить ещё одну тайну? — снова Марк ошибся в формулировке вопроса. Алик не знал, на что соглашался, и был искренним.

— Да, смог сохранить одну, сохраню и другую.

— Пьёшь, куришь, употребляешь?

— Ну, так, как все.

— Бывает, что в пьяном состоянии болтаешь лишнее?

— Да вроде нет, — сказал Алик, искренне считая, что умеет себя контролировать.

— Правда, — снова вслух сказал Марк.

— Ну что, детектор лжи ещё не перегрелся? — улыбаясь спросил Алик.

— Ты обделаешься, когда я скажу, зачем позвал, — серьёзно сказал Марк и Алик понял, что Марк не обманывает его и не шутит.

— Ну, хоть деньги там есть?

— Есть. Но если ты ошибёшься, тебя могут убить.

— Нашёл чем удивить, — сказал Алик и вспомнил Михалыча.

— А чего у тебя лицо вроде как побито? — спросил Марк, словно только что разглядел синяки на лице Алика.

— Кто бы говорил.

— Отвечай, — сказал Марк.

— Да с одним не поделил сферы влияния, — сказал Алик.

Желудок Марка дёрнулся впервые с начала разговора.

— Правду говори, — сказал Марк.

— Задолжал упырю местному. Он вместо того, чтобы встретиться и поговорить, видишь, что устроил. Слушай, ну все, кто бизнесом занимается, крутятся — кредиты там, долги, потом поднялся — раздал — и снова в долги.

Марк покачал головой.

— Значит, проблемы есть.

— Ау кого их нет? Вот ты тут сидишь, сразу видно — проблем у тебя нет.

Мимо скамейки прошёл полицейский патруль. Двое патрульных в масках. Остановились, обменялись то ли взглядами, то ли парой фраз и подошли к скамейке.

— Ваши документы, — сказал сержант.

— Мы что-то нарушаем? — спросил Марк.

— Да, только члены семьи могут сидеть ближе, чем полтора метра друг от друга, — сказал сержант. — Где ваши маски, перчатки?

Желудок Марка просигнализировал: «Есть в словах сержанта ложь».

— Вот паспорт. Мы одноклассники. Решили встретиться, поделиться впечатлениями о взрослой жизни. У меня просьба: процитируйте постановление, а то, я замечаю, вы близко к тексту его пересказываете.

— Умный? — спросил сержант.

— У папы адвокатская контора, он меня перед каждым выходом из дома экзаменует. Можете себе представить мой быт.

— Хочешь, чтобы папа забрал тебя из обезьянника?

Желудок Марка сообщил: «Блеф».

— Он обожает эти моменты. Трудоголик, знаете, за каждое дело берётся, словно оно у него последнее. От этого — чудовищно богат.

— Да оставь ты их, — тихо сказал рядовой. Сержант протянул паспорт Марку.

— Через пятнадцать минут мы идём обратно и вас тут не видим.

Патрульные спокойным шагом удалились.

— Ловко ты, — сказал Алик, — а я чё та очкую с ними разговаривать. Ну, что за дело?

— Дай мне подумать минуту.

— Хорошо, у нас ещё четырнадцать останется на обсуждение деталей, — пошутил Алик.

— Еще один вопрос. Ты хочешь знать, врёт тебе человек или нет?

— Прикольно. Детектор лжи?

— Да, только он не выключается.

— И у тебя есть такой? Это типа мобильника?

— Какого мобильника? — не понял Марк.

— Ну, там всякие штуки шпионские показывают. Если человек врёт, эта штука анализирует голос и вибрирует, или там красная лампочка загорается.

— Нет. Не об этом разговор. Что скажешь про правду? Хочешь различать правду и ложь?

— Допустим.

— Как думаешь, не повесишься, не сойдёшь с ума?

— Нет, не повешусь, — сказал Алик и подумал: «Если раньше Михалыч не повесит».

— Помолчи, пожалуйста, я подумаю и скажу своё решение.

Алик кивнул, достал сигареты, посмотрел на пачку и убрал в карман.

— Хочу бросить курить, — сказал Алик.

— Не хочешь, — автоматически перевёл в слова реакцию своего желудка Марк.

— Откуда тебе знать?

— Не хочешь.

— Моя достала уже. Бросай — бросай! Думаешь, легко бросить?

— А вот это правда.

— Так ты что, можешь отличить правду от лжи?

— Да, — сказал Марк и схватился за голову, потёр виски.

— Как ты это делаешь?

— Когда я слышу, как человек врёт, у меня сжимается желудок. Я не знаю, что конкретно в словах человека неправда, но знаю, есть там ложь или нет. Полицейский сказал, что члены одной семьи могут сидеть рядом, и в этих словах есть ложь, но я не знаю, что именно из этого неправда.

— Круто, — мечтательно сказал Алик. — А я тебе зачем?

— Я не знаю точно, как это со мной произошло. Я сделал один Состав, и, может быть, это он. А может, не он. Поскольку у меня уже есть способность замечать ложь, мне нужен кто-то чистый, чтобы на нём испытать Состав.

— Ты представляешь, какой бизнес на этом можно сделать? Это же Эльдорадо и мать его.

— Ты должен пообещать, что сохранишь в тайне этот эксперимент.

— Хорошо, — сказал Алик, и Марк понял, что Алик сам себе не верит.

— Неправду сказал.

— Ты, что ли, знаешь, что будет с тобой завтра? Прошло много лет, а про тех двоих никто не знает. Мне и в голову не приходило трепаться об этом. Хвалиться нечем, а сидеть не охота. Так что доставай свою приблуду, буду мерять.

Марк задумался. Были сигналы опасности, но другого проверенного человека, способного хранить тайну, у него всё равно не было.

— Чёрт с тобой. Не пожалеешь? — снова спросил Марк.

— Давай, Кулибин.

— Где тут рядом туалет?

— Ты чего? Это половым путём передаётся? — заволновался Алик.

— Дурак? Раковина нужна.

— Зачем раковина?

— Руки помыть.

— Ты меня пугаешь.

— Давай в ларьке бутылку воды купим и тут на лужайке помоем, — предложил Марк.

— Марк, я не спросил сразу. Теперь боюсь, не поздно ли. Ты у психиатра давно был?

— Беспокойся о том, как тебе самому в дурку не загреметь.

Марк купил бутылку чистой негазированной воды. Друзья вернулись в сквер. Скамейка была уже занята двумя пенсионерками.

— Слушай, Марк, а я буду знать, какие карты у противника?

— Нет.

— Жаль. А буду знать, если он блефует?

— Да.

— Давай скорее мыть руки, — торопился Алик.

Марк остановился возле дерева. Встал так, чтобы дерево закрывало их действия от дороги. Поставил бутылку на землю. Из кармана достал баночку из-под крема.

— Без эротики и насилия, ты обещал! — сказал Алик, бравируя, но между тем заметно волнуясь.

— Возьми средство и намыль руки.

— Это мыло?

— Мыль.

— Плесни водички. На сухую кто же мылит?

Марк открыл бутылку, плеснул воды на руки Алика.

— Не передумал? — спросил Марк.

— Нам терять нечего.

— Бери мыло и тщательно мыль руки.

— Лицо?

— Нет, только руки.

Марк внимательно наблюдал, как Алик мылит руки. Так внимательно, что не заметил, что с дорожки за ними наблюдают патрульные.

— Давай я смою, и ты ещё раз намыль, — сказал Марк.

— В рот надо будет лезть, что ли? — спросил Алик.

— Нет.

Алик подчерпнул пальцем средство и снова намылил руки.

— А грязь под ногтями не помешает эксперименту?

— Нет.

Полицейские подошли вплотную

— Так, что вы тут делаете? — спросил полицейский.

Марк от неожиданности вздрогнул.

— Командир, руки моем в целях профилактики, — в этот раз Алик нашёлся первым.

— Перчатки и маски надо носить, а не руки мылить под деревьями. Ну как дай сюда, — сержант показал на баночку с Составом. — Что это?

— Мыло.

— Странное, — сказал полицейский. — И вы оба странные. Наркоманы, что ли? Раньше клей нюхали, а теперь мыло.

Полицейский понюхал мыло.

«А Что если способность передаётся через слизистую носа?» — подумал Марк.

— У меня бизнес. Варю мыло из грызунов… в основном… — начал Марк, и сержант с отвращением выкинул баночку с остатками мыла за забор какого-то особняка.

— Ты дурак — такое говорить под руку? А если бы я попробовал? — возмущённый сержант обратился к Марку и брезгливо вытер руки о брюки.

— Так я с целью предупредить. Вот, мой друг заинтересовался, как оно мылится, и я ему продемонстрировал, — сказал Марк, а сам посмотрел в ту сторону, куда улетела баночка. За забор. Не достать.

— И тебя не стошнило? — спросил сержант у Алика.

— Вы просто не знаете, какой он парфюм из козьих катышков делал. Я со школы привык к его опытам.

— Идиоты! — сказал сержант и быстро пошёл прочь.

— Что дальше? — спросил Алик, когда полицейские отошли на приличное расстояние.

— А всё, — сказал Марк.

— Что всё?

— Всё. Раньше надо было.