Право на право

Константин Васильков, 2023

«Право на право» – книга, приоткрывающая завесу тайны. Автор – Константин Александрович Васильков, адвокат, получивший этот высокий статус в возрасте 25 лет, имеющий за плечами практику службы в полиции и работы следователем, опубликовавший 35 научных статей уровня РИНЦ и ВАК. Перед вами книга, емко и простым языком объясняющая положения теории и практики юриспруденции. Вы кратко познакомитесь с историей права, в том числе в России, а затем перейдете к важным аспектам ежедневной работы правоприменителей.Полезные приложения помогут заглянуть во «внутреннюю кухню» работы адвоката с доверителями. Эта книга – откровенный доверительный разговор адвоката-практика с широкой общественностью: с коллегами, представляющими разные ветви власти, с теми, кто мечтает связать свою жизнь с такой непростой сферой деятельности, и, конечно, с обычными людьми – потенциальными доверителями, каждый из которых имеет право на право.

ЧАСТЬ II. «СЕМЬЯ ПРАВА» И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ЗАКОНА

1

По мере усложнения правового регулирования на отдельных территориях и в соответствии со свойственным им менталитетом стали формироваться правовые семьи, отражающие определенный характер правового регулирования. Правовая семья — это общность норм, которые являют собой систему на определенной территории и отражают национальный характер, мотивы и формы правотворчества и правоприменения. Именно исходя из поведения людей, из понимания морали на национальном уровне стало возможно выделять семьи права.

Как и в случае с психологической наукой, говорящей о чертах личности, идеально чистое представление о семье права встретить невозможно, ведь часто попадаются смешанные типы, однако всегда превалирует один (реже — два) конкретный тип.

Аристотель в «Политике» удачно проводит аналогию между семьей и государством. Он пишет, что семья — это прототип государства со своим патриархом, подданными и так далее. Экономическая, социальная и правоохранительная черты прослеживаются, по моему мнению, однозначно.

В нашем случае может быть проведено такое же сравнение. Разбирая правовые семьи, можно понять, почему мусульмане предпочитают религиозные нормы государственным или почему судебные решения в США стоят на уровне самостоятельного масштабного источника права.

Семьи права сформировались не сразу. Их конечный вид, хоть и не чистый, а с разного рода примесями, определялся в течение долгого времени. Основные критерии отнесения к семье — это преимущественная классификация источников права, а также то, в какой форме регулируются общественные отношения.

С другой стороны, правовая семья выражена совокупностью норм права и их источников, характер действия которых определяет отнесение к тому или иному виду. При этом категория правовой семьи распространяет свое действие одновременно на несколько государств или наций, для которых она более характерна.

Основные семьи — это мусульманская, англо-саксонская и романо-германская.

2

В мусульманских странах религиозные нормы соотносятся с правовыми и обладают такой же, если не большей, юридической силой, распространенной на всех жителей государства и обеспеченной принудительной силой последнего и (или) религиозной знатью. Эта семья получила название «мусульманское право». Отдельные ученые называют ее «семьей религиозного права».

Субъекты подобного типа правоотношений ставят во главу угла религию и религиозные нормы. Коран для мусульман священен, его догмам и учению подобает безукоризненно следовать всем, кто находится на территории мусульманского государства, в особенности — людям, обращенным в ислам. Отдельно в Коране прописаны нормы мусульманского уголовного права, которые также подлежат соблюдению.

Мусульманское право — это эссенция мусульманского духа, наиболее ясное выражение мусульманской идеологии, главное звено ислама.

Трудно представить себе безусловное следование заветам Библии, к примеру, на территории стран Европы или в России в настоящее время. Особенно в условиях развития свободы слова, существования светского государства, множества ответвлений различных религий и свободы вероисповедания. Хотя и в этой части также следует вспомнить период, в котором люди жили ранее. За богохульство и вероотступничество во времена Коперника и Галилея последние были убиты как еретики. Продолжая мысль, отмечу, что с рациональной точки зрения у закона, морали и религии общие корни социально-полезной направленности.

С точки зрения религиозного права священные писания — это по природе чистейшие представления о правилах поведения в обществе и взаимодействии людей между собой, и признавать такие нормы следует в максимальной степени общественно полезными. При этом нужно понимать, что нормы подобного характера не персонифицированы и имеют характер общих для каждого. В таком случае сложно учесть разумный баланс интересов человека, общества и государства в их взаимосвязи. Одновременно семьи религиозного права имеют мощнейший превентивный потенциал, охранительная функция их необычайно велика, и из-за тесной связи с самой религией такие нормы нарушаются реже, чем другие.

Нельзя не отметить исторический характер религиозных норм. Древним было жизненно необходимо тесно переплести религию и правила поведения, возведенные в статус закона в целях совместного выживания и развития. Авторитетом в ранних догосударственных образованиях (и в последующем — в отдельных государствах) были боги. Как раз здесь стоит вспомнить ордалии и суды поединком.

Затем, с течением времени и при усложнении как общественной мысли, так и самих норм, закон стал конвертироваться в естественный и государственный. В этом ключе мусульманское право можно охарактеризовать как перешедшее на наш век религиозное регулирование общественных отношений. Так или иначе, религия и Создатель здесь стоят во главе, Высшая (божественная) сила регулирует баланс общественных и государственных интересов.

3

Иначе дела обстоят в странах Запада, где основным, первостепенным источником права является судебный прецедент. Наиболее яркий пример — это Великобритания, США и иные страны территориального и схожего правового толка. Такая семья именуется англо-саксонской.

Не подумайте, что речь будет идти только о судебном прецеденте. К примеру, в США обильно издаются и законы, и подзаконные акты. В годы правления отдельных президентов США, например, Т. Рузвельта, указы президента были «в моде» как никогда. Он выпускал их с неимоверной скоростью и пытался своим регулированием охватить большинство сфер общественных отношений, усиливая теорию унитарной исполнительной власти.

В ключе правовой семьи США под судебным прецедентом подразумевают решение компетентного органа (как правило, высших судебных инстанций) по конкретному делу, становящееся обязательным правилом при рассмотрении аналогичных дел⁹.

Проблема указанной семьи состоит в различных подходах к толкованию закона у отдельных правоприменителей: сначала стоящих в авангарде (адвокаты, должностные лица правоохранительной системы и др.), затем — в арьергарде (прокуроры, суды всей системы правосудия и др.).

Ситуация осложняется еще и тем, что не существует двух абсолютно одинаковых споров. Неважно, о чем идет речь: об административном праве, гражданском или, тем более, уголовном. Даже если характер спора можно определить шаблонно, к примеру, как спор об установлении вины в дорожно-транспортном происшествии или признании добросовестным приобретателем того или иного имущества, отдельные точечные моменты всегда будут отличны (перечень нарушений правил дорожного движения водителями, скорость движения, возможность избежать столкновения и так далее).

В этой связи попытки подвести все спорные ситуации под один шаблон всегда будут заканчиваться провалом в контексте реализации прав, свобод и интересов граждан, особенно в ключе соразмерности (если речь про уголовный деликт) и справедливости (если речь про гражданское право). Изучение же в полном объеме всех правовых норм и еще большего количества судебных прецедентов для комплексной защиты своих прав видится довольно энергозатратным. Важно учитывать и то, что судебная практика имеет тенденцию меняться под воздействием внешних факторов и зачастую разнится от штата к штату.

С другой стороны, прецеденты, формирующие судебную практику, имеют и определенные плюсы. Наиболее очевидным видится приведение к единообразию.

Судебная система в США устроена так, что судьи, наряду с законодательными органами власти, становятся творцами закона. Юристы и адвокаты при обращении в суды обязательно изучают всю имеющуюся по делам практику, особенно ту, которая касается штата, где рассматривается дело. Судебные решения используются в качестве ориентира и фактически представляют собой нормы закона. Такой подход при верном и квалифицированном толковании закона (исключительно высшими судебными инстанциями страны) дает меньше поводов для неверных самостоятельных действий судей. Однако это также может быть расценено и как минус, ведь суд должен быть независим и самостоятелен при принятии решения по спору.

Связан такой обобщающий судебную практику подход, вероятно, с тем, что США и иные страны (с преобладанием демократии и республиканской формой правления) имеют склонность к сутяжничеству. Любой спор, даже тот, который не стоит затраченного на него времени, может состояться и, как правило, выходит на судебное рассмотрение. Наделение в этой связи судебной ветви власти полномочиями обобщать практику и, по сути, брать на себя часть законодательных полномочий положительно повлияет как на превенцию обращения в судебные инстанции, так и на соразмерное сокращение времени рассмотрения дела в суде. Такой действенный превентивный механизм гарантирует уменьшение расходования ресурсов правосудия при одновременном нацеливании менталитета всей страны на мирное урегулирование возникающих правовых споров.

Теоретически, опираясь на систему разделения властей, можно заключить, что такой подход едва ли можно назвать законным и соотносящимся с системой сдержек и противовесов.

4

В России издревле прижилась и существует романо-германская семья права. В нашей правовой системе только нормативный акт или норма права являются ее основным источником. Во всяком случае, так было ранее. Только норма права, то есть очерченная законодателем граница дозволенного поведения, может являться в странах такой правовой семьи источником права и основным регулятором общественных отношений.

Данный подход также имеет свои безусловные плюсы. Право для того и было создано обществом, чтобы регулировать общественные отношения. Как уже было отмечено ранее, право — априорное моральное воплощение апостериорной общественной надобности. По этой причине разрешенные индивидуальные споры в качестве нормы закона едва ли можно считать легитимными и подлежащими безусловному применению во всех аналогичных правоотношениях. Закон и только закон может применяться универсально в однородных общественных отношениях!

Норма права потому и норма, чтобы ее соблюдали, не выходя за установленные границы. Вопросы деликтов различной природы и неурегулированных отношений должны входить в компетенцию законодателя, а не суда и судебного прецедента.

Примечательно следующее: результат опроса судей районных судов г. Барнаула показал, что не все лица указанной категории относят судебный прецедент к источнику права в России, хоть и сами являются творцами таких источников. Участникам опроса задавался вопрос: «Относите ли вы судебный прецедент к источнику права?» Результаты опроса: 52,9% респондентов ответили «нет», 47,1 % ответили «да». Надо полагать, такое положение дел подтверждает, что суд является независимым арбитром во всех известных России отраслях процессуального права и что его функцией является решить конкретный правовой спор, а не устанавливать новые границы дозволенного.

Вместе с тем на практике выпускается большое количество разъяснений Верховного Суда Российской Федерации по любой категории дел. С определенной периодичностью проводятся заседания Пленума Верховного Суда РФ, который определяет шаблонную практику для судебных инстанций на местах. Решения же Конституционного Суда РФ соотносят буквально с нормой права: данный суд может дать указание законодателю внести соответствующие изменения в закон. Обзоры практики Верховного Суда РФ применяются безоговорочно, поскольку в них отражены основные тенденции судопроизводства за квартал, полгода и год.

И все же смешение характера властей законодательной и судебной видится недопустимым в рамках исторически сложившейся в России правовой семьи по следующим причинам.

Существует определенная процедура принятия новых норм права.

Конституция РФ определяет трех главных участников законодательной политики России: ими являются Президент Российской Федерации, Совет Федерации и Государственная Дума. Все они участвуют в создании нормы права лишь в той мере, в какой это предписано Конституцией РФ (ч. 1, 3 и 4 ст. 105, ст. 106, ч. 2 ст. 107, ст. 108).

Первая стадия — это внесение законопроекта уполномоченным субъектом: Президентом РФ, Советом Федерации Федерального Собрания РФ, сенаторами России, депутатами Государственной Думы РФ, Правительством РФ, законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов РФ. Право законодательной инициативы принадлежит также Конституционному Суду РФ, Верховному Суду РФ, но только по вопросам их ведения.

Следующим этапом является рассмотрение законопроекта депутатами Государственной Думы РФ. В случае успешного его одобрения в трех чтениях законопроект передается в Совет Федерации РФ.

Далее его принимают сенаторы Совета Федерации РФ, и лишь после этого он направляется Президенту РФ для подписания, а после — официально публикуется.

Процедура принятия новой нормы права (или совокупности таких норм) достаточно сложна и объемна по своему содержанию. При этом принимают ее только субъекты законотворчества в России, и в эту процедуру недопустимо вмешиваться субъектам иных ветвей власти (исполнительной и судебной).

Система разделения властей должна строго соблюдаться. Нельзя нарушать систему сдержек и противовесов, которые обеспечивают сбалансированное состояние органов управления. Нормы права принимаются по мере необходимости регуляции определенной области общественных отношений или если где-то обнаружился пробел. К примеру, с развитием информационно-телекоммуникационных технологий совершенствуются процессуальные отрасли права. С недавнего времени стало возможным проводить судебные заседания посредством использования интернета и систем видеоконференцсвязи (далее — ВКС). Сначала такие меры были испытаны на отрасли гражданско-процессуального и арбитражного процессуального права. Реализация прошла успешно, очевидны стали экономия ресурсов правосудия в части сокращения времени извещения лиц о судебном заседании, их вызова, оплаты процессуальных издержек по участию в процессе и т.д. Теперь аналогичные изменения (в том числе по дистанционному информированию участников процесса о времени и месте рассмотрения дела по существу) были внесены и в Уголовно-процессуальный кодекс РФ¹⁰. Кроме того, в процессуальных отраслях уже существуют нормы, которые могут полноценно заменить разъяснительную работу судов высших инстанций в России. Это аналогия закона и преюдиция.

Аналогия закона.

В соответствии с ч. 3 ст. 11 ГПК РФ в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное отношение, суд применяет норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии таких норм разрешает дело, исходя из общих начал и смысла законодательства (аналогия права).

В соответствии с ч. 5 ст. 3 АПК РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе судопроизводства в арбитражных судах, арбитражные суды применяют норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действуют исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).

В соответствии с ч. 4 ст. 2 КАС РФ в случае отсутствия нормы процессуального права, регулирующей отношения, возникшие в ходе административного судопроизводства, суд применяет норму, регулирующую сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такой нормы действует исходя из принципов осуществления правосудия в Российской Федерации (аналогия права).

Таким образом, только в охранительных отраслях права (административном, уголовном) нет правила применения аналогии закона. Это и логично, поскольку нет двух идентичных ситуаций уголовно-правового толка. Равно как и административное правонарушение всегда персонифицировано.

Аналогия закона, очевидно, была введена для того, чтобы регулировать пробелы правоприменения, при этом избежав казуистики. Такой механизм в полной мере отвечает романо-германскому характеру нашей правовой семьи. Жаль только, что на практике он применяется крайне редко.

Существует еще такое понятие, как преюдиция, которое также, надо полагать, показывает смешение правовых семей и неблаготворно влияет на индивидуальный подход к рассмотрению дела, независимость и самостоятельность суда.

Преюдиция.

На одной из научных конференций по праву регионального масштаба между мной и другим выступающим завязалась дискуссия по поводу возможности использования в России преюдициальной силы судебного решения. Допустимо ли на законодательном уровне закреплять, что факты, установленные в конкретном споре в одной области общественных отношений, признаются заведомо доказанными в другой? К общему знаменателю мы так и не пришли.

К слову, я доказывал, что это допустимо, хотя сейчас моя позиция несколько изменилась. Он же говорил о том, что никак нельзя возводить решение суда любого уровня в степень закона как раз исключительно по природно-историческим соображениям. В противном случае это будет похоже на извращение нашей правовой системы и наплевательское отношение к правовой истории.

Во всех отраслях процессуального права существуют нормы, согласно которым установленные в рамках иного судопроизводства фактические обстоятельства (к примеру, отраженные в судебных решениях) принимаются в данном процессе как уже имеющие доказанное значение и могут использоваться в качестве доказательств по делу.

В соответствии с ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда. Указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, а также в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом.

В соответствии с ч. 2 и 3 ст. 69 АПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица. Более того, вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.

В соответствии с ч. 2 ст. 64 КАС РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом по ранее рассмотренному гражданскому или административному делу либо по делу, рассмотренному ранее арбитражным судом, не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении судом другого административного дела, в котором участвуют лица, в отношении которых установлены эти обстоятельства, или лица, относящиеся к категории лиц, в отношении которой установлены эти обстоятельства.

Даже в УПК РФ содержится норма подобного характера. В соответствии со ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со стетьей 226.9, 316 или 317.7 УПК РФ либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предопределять виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле.

С другой стороны, противоречивое применение норм закона (в части их толкования) как раз отражено в разъяснении Конституционного Суда Российской Федерации, которое применяется безоговорочно всеми судами Российской Федерации.

Анализ постановления Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко» говорит о том, что, согласно УПК РФ, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты (ч. 3 ст. 15), а бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14); при этом наделение судебных решений, вступивших в законную силу, свойством преюдициальности — сфера дискреции федерального законодателя, который мог бы прибегнуть и к другим способам обеспечения непротиворечивости обязательных судебных актов в правовой системе. Введение же института преюдиции требует соблюдения баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как общеобязательность и непротиворечивость судебных решений, с одной стороны, и независимость суда и состязательность судопроизводства — с другой. Такой баланс обеспечивается посредством установления пределов действия преюдициальности, а также порядка ее опровержения.

Таким образом, как признание, так и отрицание преюдициального значения окончательных судебных решений не могут быть абсолютными и имеют определенные, установленные процессуальным законом пределы. Пределы действия преюдициальности судебного решения объективно определяются тем, что установленные судом в рамках предмета его рассмотрения по делу факты в их правовой сущности могут иметь иное значение в качестве элемента предмета доказывания по другому делу, поскольку предметы доказывания в разных видах судопроизводства не совпадают, а суды в их исследовании ограничены своей компетенцией в рамках конкретного вида судопроизводства.

Однажды мой доверитель по делу о ДТП попал в ситуацию, где здоровью третьего лица (пешехода) был причинен вред средней степени тяжести. Два автомобиля попали в ДТП, и один из них наехал на ногу пешеходу, который в это время шел по тротуару.

Мой доверитель в этой ситуации был признан потерпевшим, а в отношении второго водителя проводилось административное расследование, и дело было направлено в суд по ч. 2 ст. 12.24 КоАП РФ (нарушение ПДД РФ, повлекшее по неосторожности причинение средней тяжести вреда здоровью пешеходу). Этому водителю в суде назначили наказание в виде административного штрафа.

Следует оговорить, что он до последнего момента не считал и не признавал себя виновным в ДТП. Решение суда первой инстанции, где его привлекли к административной ответственности, он обжаловал в суд апелляционной инстанции, который оставил первое решение суда без изменений. После этого он обратился в гражданский суд для взыскания с моего доверителя денежных средств за ремонт поврежденного автомобиля в счет возмещения ущерба.

Казалось бы, человека признают виновным в ДТП в суде, вторая инстанция говорит о том же самом, а он все равно продолжает считать себя невиновным и идет в другую область общественных отношений! И, к слову, с точки зрения закона имеет на это полное право. Особенно это касается споров по ДТП. Если человека привлекли к административной ответственности, не факт, что степень его вины в гражданской области правоотношений будет аналогичной.

На данный момент, так как работой над данной книгой я занимаюсь больше года, могу сказать, что наш оппонент пытался добиться своей невиновности также и в суде кассационной инстанции, но безрезультатно. Мы, в свою очередь, после вынесения всех вышеуказанных решений взыскали с него ущерб как с виновника ДТП за поврежденный автомобиль. При этом все суды приняли наши решения по ст. 12.24 КоАП РФ в отношении этого водителя и решение суда апелляционной инстанции в качестве преюдициальных.

Таким образом, в данной ситуации суд принял во внимание нормы преюдиции со ссылкой на то, что обстоятельства ДТП и вина водителей уже были установлены в суде в рамках дела об административном правонарушении.

Таким образом, в России судебный прецедент применяется по прямой аналогии с нормой права. В наш век все правовые семьи так или иначе пересекаются друг с другом. Можно даже сказать, что это своеобразная правовая изменчивость (по аналогии с соответствующим термином теории эволюции). Появляются гибриды, наиболее распространенный — это гибрид романо-германской и англо-саксонской правовой семьи.

Ключевой момент в изучении всех вышеуказанных правовых семей — это принцип их разделения и естественного исторического формирования по главенствующему источнику права в конкретной стране или группе стран. Где-то превалирует судебное решение, где-то — нормативный акт, а где-то — священное писание. Но следует заметить, что при современном состоянии закона в России нельзя безоговорочно утверждать, что в нашей стране романо-германская правовая семья существует в чистом виде. Все чаще можно наблюдать признаки смещения в сторону англо-саксонской — в части превалирования в отдельных моментах, нерегулируемых правом, судебного решения над нормой.

5

В правоприменительной деятельности юристу приходится анализировать огромное количество нормативных актов, чтобы составить исковое заявление или подготовиться к судебному процессу. Кроме того, если вы хотите действительно добиться качественного результата, то придется смотреть также и судебную практику по конкретному делу, и все имеющиеся разъяснения судов. В противовес, если человек начинает работать без представителя, то времени на такой анализ уйдет гораздо больше и, скорее всего, без результата.

Бывает и такое, что решения судов по одному и тому же делу могут отличаться в нескольких регионах в один и тот же временной промежуток. Даже разъяснения высших судебных инстанций, бывает, противоречат нормам права!

Приведу простой пример, когда норма права вступает в противоречие с судебной практикой высших судов России. Из-за возникающего противоречия у судей и иных правоприменителей не всегда получается опереться на обоснованную аргументацию при вынесении решения, хотя оно и может быть законным в обоих случаях.

Представим себе ситуацию, когда водитель едет прямо по дороге, по своей полосе, с разрешенной скоростью движения. В этот момент автомобиль слева от него начинает маневр поворота налево и не уступает дорогу первому, в результате чего происходит ДТП. Подобная ситуация — практически стандартная при рассмотрении в гражданских судах споров о возмещении ущерба, когда водителям не хватает суммы страхового возмещения, чтобы покрыть расходы на ремонт, или у них отсутствуют полис ОСАГО.

Итак, выхода из этой ситуации может быть два. При этом добиться можно как одного, так и другого. И это не голословно.

В первой ситуации органы ГИБДД привлекут второго водителя по ст. 12.13 КоАП РФ (нарушение ПДД РФ при проезде перекрестка) в связи с тем, что он нарушил п. 8.1 ПДД РФ (при выполнении маневра не должна создаваться опасная ситуация, а также помехи другим участникам дорожного движения) и п. 1.2 ПДД РФ (не уступил дорогу автомобилю, пользующемуся в данном случае преимущественным правом проезда перекрестка). От того, согласится водитель с этим привлечением или нет, по сути, зависит исход возможного иска в гражданском порядке. Однако в гражданских судах рассмотрение дорожно-транспортной ситуации начинается сначала, независимо от ранее вынесенных решений по делу органами ГИБДД. Таким образом, в случае отсутствия спора в первой ситуации водитель автомобиля, выполняющего поворот, будет виноват на основании прямой нормы права (ПДД РФ и КоАП РФ).

Во второй ситуации водитель автомобиля, выполняющего поворот, может сказать, что первый двигался на желтый сигнал светофора и (или) с превышением скорости движения (или же второй водитель действительно так двигался). В таком случае он вправе обжаловать привлечение по ст. 12.13 КоАП РФ или же вовсе добиться, чтобы его не привлекали к административной ответственности. В дальнейшем в суде будет проведена автотехническая экспертиза, и в таком случае можно применить разъяснение Верховного Суда РФ.

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 25.06.2019 № 20 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» водитель транспортного средства, движущегося в нарушение ПДД РФ по траектории, движение по которой не допускается (например, по обочине, во встречном направлении по дороге с односторонним движением), либо въехавшего на перекресток на запрещающий сигнал светофора, жест регулировщика, не имеет преимущественного права движения, и у других водителей (например, выезжающих с прилегающей территории или осуществляющих поворот) отсутствует обязанность уступить ему дорогу.

В данном случае можно сказать, что водитель, который двигается прямо, нарушает или п. 10.1 ПДД РФ (при возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить, он должен принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства), или п. 10.2 ПДД РФ (в населенных пунктах разрешается движение транспортных средств со скоростью не более 60 км/ч, а в жилых зонах, велосипедных зонах и на дворовых территориях — не более 20 км/ч), или п. 6.2 ПДД РФ (желтый сигнал запрещает движение, кроме случаев, предусмотренных пунктом 6.14 Правил, и предупреждает о предстоящей смене сигналов).

Таким образом, применяя в этой ситуации судебную практику, можно сказать, что водитель, который не уступил дорогу, будет прав. И вина не будет поделена даже обоюдно, ведь если водитель докажет, что ДТП произошло не по его вине, он не будет нести гражданско-правовую ответственность перед кем бы то ни было.

Так выглядит применение в одной и той же ситуации норм права (что характерно для романо-германской семьи) и судебного прецедента (атрибута англо-саксонской семьи). По этой причине нельзя забывать исторические условия формирования правовых семей и их характер, поскольку двойное толкование одних и тех же норм права для России, по сути, ведет или к разному применению, или к нарушению баланса интересов граждан.

6

Следует понимать, что решения вышестоящих судов обязательны для нижестоящих и в каком-то смысле их перечеркивают. К примеру, решение Верховного Суда Российской Федерации является приоритетным по отношению к кассационному, апелляционному судам и суду первой инстанции.

Судебная система в России представлена следующим образом:

Конституционный Суд Российской Федерации;

Верховный Суд Российской Федерации (в котором созданы коллегии по различной категории дел в зависимости от отрасли права);

система Арбитражных судов России, которая представлена кассационными судами на уровне округа, апелляционными судами на уровне совокупности нескольких регионов и судом, который существует в каждом регионе;

система судов общей юрисдикции, которая включает в себя кассационные суды на уровне совокупности нескольких регионов, апелляционные суды в каждом регионе и районные суды в рамках города или района региона;

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. А.С. Пиголкина, Ю.А. Дмитриева. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2020. 516 с.

10

Федеральный закон от 29.12.2022 N 610-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».