Отражение

Константин Васильевич Негода, 2021

Философская сказка с психологическим контекстом, в которой автор осмысливает не только границы мироздания.

Глава 1

Знакомство

— Заканчивается август. Заканчивается лето. Заканчивается очередной этап жизни. Самое время подводить промежуточные итоги. Честно говоря, я не удерживаю лето в своем сердце. Уходит, и пусть себе идет. В детстве я не столько его любил, сколько не любил школу. Как вспомню это мучительное ожидание начала учебного года.

За окном голубь. По этим пернатым не определишь, какая сейчас пора. Они не улетают осенью в дальние края, и не возвращаются назад с весной в своих крыльях.

Из подъезда выходит сосед со своим мопсом, идут выгуливать друг друга. А возле мусорки кот, смотрит на задыхающегося пса, и всем своим видом демонстрирует превосходство.

Мир животных существенно не отличается от мира людей. Хотя, как знать, может быть, я сам наделяю смыслом то, что не имеет его по определению.

В это время голубь что-то отбивает от подоконника, и смотрит на меня своим большим и глупым глазом.

Почему древние так трепетно относились к этим тварям? Прямо до обожествления доходило. Этим древним, лишь бы поклоняться. Не огонь, так вода. Не вода, так животное какое-нибудь.

Ну ладно, то были далекие и темные времена, а как же психоанализ мог докатиться до такого, что начал всерьез рассматривать все эти зоофилизмы.

Да, не просто быть человеком. Не просто нести в себе такую бездну.

Вот религия, например, говорит, что нам от крещения приставлен ангел-хранитель, бесплотный дух, защищающий от всякого зла. Это еще, куда ни шло. Но когда меня хотят убедить, что во мне сидит какое-то животное, то нутро сопротивляется, и я начинаю слышать запах задымленных пещер.

— А чем отличается ангел-хранитель, от тотемного животного? — услышал я отчетливый голос из глубины.

— Кто здесь? — спросил я, и оглянулся.

На кухне никого не было.

За окном голубь продолжал стучать в подоконник. Сосед возвращался с мопсом домой, и на них с мусорного бака безучастно смотрел кот.

— Не ласточки ли шизофрении посетили? — пронеслась мысль, и я протер ладонями глаза.

— Ну, что ты. Нет, конечно!

— Кто ты? — испуганно спросил я.

— Я, Кролик, твой тотемный ангел-хранитель, — потом он немного подумал и добавил, — а, вообще-то, я не знаю, стоит ли хранить кого-то от предназначенного ему пути.

Я оглянулся, и увидел возле себя кролика. Он был пушистый, серый и немного больше обычного.

— Что тебе от меня надо? И как ты говоришь?

— Ну, я же тебе сказал, что я твой ангел-хранитель. И зовут меня, Кролик!

— Вы к нам надолго?

— Боже, как я люблю твой скромный юмор, — ответил гость, и раскрыл в улыбке свои два передних зуба.

Глава 2

Равновесие

Река ускоряет на поворотах свое течение, и размывает берег. А потом выравнивается и кажется неподвижной. Так и время. Оно может ускоряться возле границы, которая отделяет одну историю от другой. Вот, например, намечается какое-то событие, и ты уже считаешь дни и часы. А между этими событиями находятся огромные участки ровной поверхности. На этом плато времени как будто и нет. Тихое и ровное течение жизни всегда незаметно.

Кролик оказался интересным собеседником и незаурядной личностью. Характер у него конечно немного демонстративный, но вполне сносный. Мы с ним много гуляли, и все время проводили в задушевных разговорах. Так и добрались до первых октябрьских заморозков.

Тихий парк. Я иду, и ногами сгребаю листья, как в детстве. Впереди пруд, через который изогнулся деревянный мост. Подхожу и вижу, как в черном зеркале отражаются пожелтевшие ивы.

— Да, черное с желтым сочетается идеально, — сказал Кролик, и сожмурил глаз, как будто что-то оценивал. Так обычно делают настоящие художники.

— Вот только есть один вопрос, мы эту гармонию познаем, или несем в себе? — сказал я и посмотрел на Кролика.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, смотри, — начал я, — предположим, что наши предки миллионы лет видели на фоне черных стволов желтые листья. И наши гены так пропитались этим сочетанием, что оно кажется нам уже совершенным.

— Вполне возможно, — согласился Кролик.

— Но может оказаться и так, что красота и гармония вынесены за скобки нашего опыта. Они уже как бы есть. Они уже сконструированы.

— Кем? — спросил Кролик.

— Ну, например, Творцом.

— И что?

— А то, — сказал я, — что в таком случае мы не можем на них воздействовать. Мы можем с ними только познакомиться или только к ним прикоснуться.

— Я думаю, — заключил Кролик, — что здесь, скорее всего, есть еще один вариант. Мы и красоту несем в себе, и познаем ее, как нечто внешнее, и мы же ее сами и творим!

Я хотел как-то быстро на это отреагировать, но сразу не смог подобрать слова.

Вокруг стояла тишина октябрьского вечера. Если бы я занимался цигун, то сказал бы, что стихии сейчас находятся в идеальном равновесии. Карточный домик почти готов, остались последние приготовления.

Конец ознакомительного фрагмента.