Стихи песен. Зимовье Зверей
Самое полное собрание песенной лирики Константина Арбенина – петербургского поэта и прозаика, автора и исполнителя песен, лидера групп «Зимовье Зверей» и «Сердолик». В книге девятнадцать разделов: шестнадцать альбомов, два музыкальных спектакля, а также подборка песен, не вошедших в альбомы или даже не записанных. Значительная часть произведений публикуется впервые.Книга адресована не только ценителям творчества «Зимовья Зверей», но и всем, кто увлекается современной поэзией.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стихи песен. Зимовье Зверей предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
ОБА НЕБА
ЛЕТАЙТЕ САМОЛЁТАМИ
Летайте самолётами и сами по себе —
Из дома на работу, а потом по магазинам,
Расправьте ваши крылья, пусть другие рты разинут, —
И с высоты авоською подайте знак толпе.
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
Летайте самолётами и сами по себе,
Но помните, что снайперы на небесах засели,
И греют пальцами курки, и держат на прицеле
Всех, кто летает по небу в противовес толпе.
Летайте вверх, а главное — не бойтесь вниз упасть!
Уж лучше падать штопором, чем штопором крутиться.
Не верьте измышлениям, что человек не птица,
Бросайтесь прямо в пропасть неба, ветру прямо в пасть!
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
Летите прямо к северной Медведице-звезде,
Тревоги и волнения балластом бросьте за борт.
Отныне вам открыты север, юг, восторг и запах!
Привет лихим стервятникам, осевшим на хвосте!
Попробуйте парение от первого лица,
Дыхание свободнее, отчётливей движенья,
Всего-то дел — разрушить миф земного притяженья
И наплевать на пущенный вдогонку дюйм свинца…
Пусть летит за вами, кто может,
Коли тяжесть душе не мешает,
Коли боль и сомненья не гложут
И домашние не возражают.
ПАВОДОК
Зима обуглила скворечники.
Весна размыла снежных дев.
Но лето с осенью по-прежнему
Гуляют, шапок не надев.
Проталин выцветшие фантики
Пестрят под снежным сургучом…
Не новички в стране романтики —
Мы вспоминаем, что почём.
По золочёным траекториям
Мы плыли в такт, и каждый знал,
Что всем осенним предысториям
Весной придёт полуфинал,
Но мы решились на терпение,
Мы опровергли вещих сов
И растянули то затмение
На восемь световых часов.
Это паводок. Это паводок.
Это паводок на Неве…
Под колпаком у бога-повара
Мы стали — соль в его еде
И, в оба неба глядя поровну,
Скользили по одной воде,
А он закручивал конвертами
И жёг немедленным огнём,
Чтоб друг для друга интровертами
Мы оставались только днём.
И то, что чудилось за месть иным,
Стекало оловом в печать,
И стало противоестественным
Друг другу что-то не прощать.
И грызунов железной совести
Я прятал на девятом дне
И рассыпался в невесомости
По Петроградской стороне.
Это паводок. Это паводок.
Это паводок в голове…
Но, зацепившийся за дерево,
Хранитель наш недоглядел,
Что всё давным-давно поделено
И каждый третий не у дел —
В том мире, где с собою ладил я,
Но не во всём и не всегда,
Где вечно Новая Голландия
Граничит с площадью Труда.
И проливными коридорами
Я возвращался в круг комет,
Где ночь колумбовыми шторами
Нам приоткрыла новый свет,
Когда сердца лишились юности
И осторожности — умы,
Чтоб так легко с собой июль нести
Сугробами большой зимы…
Это паводок. Это паводок.
Это паводок, но не верь…
ЛЕСТНИЦА, ПОЛНОЧЬ, ЗИМА
В голубых городах, где не был я никогда,
Где признания пишут веслом по воде,
В золотых поездах, где вместо стёкол слюда,
Где вместо чая и сахара — блики и тень,
В том году, когда солнце уйдёт на восток,
В том году, когда ветер подует на юг,
Через несколько лет, через лет этак сто
Ты увидишь сама, как размыкается круг.
А всё могло бы быть лучше,
Всё могло бы быть по-другому, но
Его величество случай
Опровергает и аксиому, да,
Всё могло бы быть лучше,
Всё могло бы быть чуть умнее, но
Ты выбирала, где круче,
А крутость — блеф, не спеши за нею…
Лестница, полночь, зима —
Ты выбирала сама.
Среди голых равнин, среди одетых полей
Как смогу объяснить законы правой резьбы?
Просто я Скорпион, просто ты Водолей,
Просто это судьба, а верней, две судьбы.
Просто, как ни разлей, мы всё — седьмая вода,
Просто, как ни заклей, мы делим сушу на шесть,
И на нет суда нет, и на да нет суда —
Подсудно только молчание. Поза — не жест.
Всё могло бы быть проще,
Всё могло превратиться в шутку, но
У жизни ломаный почерк,
А вместо точек — лишь промежутки, да,
Всё могло бы быть проще,
Всё могло быть не так серьёзно, но
Мы не смотрели на прочих
И доверяли фальшивым звёздам…
Лестница, полночь, зима —
Ты выбирала сама.
Так что ты не грусти, медитируй на снег.
Всё когда-нибудь кончится, как ни крути.
Просто я человек, просто ты человек,
Просто звёздам и терниям не по пути.
И когда это солнце уйдёт на восток,
И когда свистнет рак на волосатой горе,
Ты сама зачеркнёшь последний жёлтый листок
На полысевшем за давностью календаре.
Всё могло быть и хуже,
Всё могло быть в сто раз сложнее, но
Мы избежали той стужи
И сами стали чуть холоднее, да,
Всё могло быть и хуже…
Слава богу, всё обошлося, но
Пружины врозь и наружу,
Всё заросло, хоть и не срослося…
Лестница, полночь, зима —
Ты выбирала сама.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Полярная звезда
На середине неба,
И кислый мякиш хлеба,
Да мыслей череда.
И, сидя у окна,
Напротив зимней ночи
Ты видишь мир короче
И проще полотна.
А если сесть спиной
К окну на табуретку
И если есть конфетку
И быть совсем земной,
То не поймёшь звезды,
И середины хлеба,
И даже мыслей неба
Полярной череды.
ПЕПЕЛ КЛААСА
Город был убежищем Венеры,
Марсу был подобен каждый дом.
Прятались от снов миллионеры —
Спали под дамокловым судом.
В темноту плевались рестораны,
Небо отбивало звёздный рэп,
Ветер выворачивал карманы,
Прикрепляя к шляпам чёрный креп.
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда загорался Клаас
И его едкий пепел сквозь небо проник
Прямо в сердце…
Публика с работы возвращалась,
Быт испив согласно паспортам,
И Земля невидимо вращалась,
Лбом стучась в космический тамтам.
Никому не нужной красотою
В серое вонзались снегири.
Мёртвым снегом, как живой водою,
Лужи поминали фонари.
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда загорелся Клаас
И его едкий пепел сквозь время проник
Прямо в сердце…
Рёбра обгоревшего каркаса,
Боль в застывших капельках смолы.
И тенями нового Клааса
Багровеют чёрные углы.
Площадь затушила сигареты,
От огней устав до тошноты,
Только блик с повадками кометы
Тлел в утробе кухонной плиты…
Это было тогда, когда не было нас,
Это было тогда, когда не было их,
Это было, когда разгорался Клаас
И его едкий пепел сквозь память проник
Прямо в сердце…
ПЕЧАЛЬНЫЙ РОДЖЕР
Налей мне рому, мой печальный Роджер,
И улыбайся, сколько хватит силы…
Любовью за любовь — себе дороже,
До дрожи или даже до могилы.
Когда с живых сердец снимают стружку,
На белом флаге много красных пятен.
Так подними свою стальную кружку,
Хоть повод, как всегда, и непонятен.
На беду, на века
Нам всем отшибло покой,
Но море стало рекой,
И нам опять не остаётся ничего, кроме
Рома и крови!
Пусти мне кровь, мой беспризорный Джокер,
И окропи проигранные карты.
Всё дело — в страхе, а всё тело — в шоке;
Мы не рабы, но и не Бонапарты.
Кто морю мил, тот небу ненавистен —
Война стихий в стихийной свистопляске.
Чтоб избежать её пропитых истин —
На оба глаза чёрные повязки.
На беду, на века
Нам всем отшибло покой,
Но море стало рекой,
И нам опять не остаётся ничего, кроме
Рома и крови!
(Сухой закон — для тех, кто не болел
Морскою болезнью.)
У жизни — дно, где у бутылки — пробка.
Пират без корабля — что поп без паствы.
Не щёлкай клювом, мой трофейный Попка,
Лети к своим — пусть гибнут за пиастры!
И стоило всю жизнь сидеть на шиле
И корчить то борьбу, то паранойю,
Чтоб эти твари залпом положили
Пятнадцать членов на сундук со мною!
На беду, на века
Нас всех накрыло водой,
И солнце стало звездой,
И нам опять не остаётся ничего, кроме
Рома и крови!
ОДИССЕЙ И НАВСИКАЯ
Пока Пенелопа вязала носки,
Еженощно их вновь распуская,
На том берегу быстротечной реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсикая сказала ему: «Одиссей!
Возвращение — лишь полумера.
Оставайтесь со мной — быть вдвоём веселей.
Почитаем друг другу Гомера».
И стекла со страниц типографская мзда,
Надорвав путеводные нити,
И магнитною стрелкой морская звезда
Задрожала в грудном лабиринте.
И рискнул Одиссей сделать медленный вдох,
И, забывшись в прекрасной атаке,
Опроверг каноничность сюжетных ходов…
А тем временем там, на Итаке,
Пенелопа плела ариаднову нить,
Ахиллесовы дыры стараясь прикрыть,
Но, сизифов свой труд
Распуская к утру,
Понимала: ничто не поможет!
Не вернёт Одиссея драконовый зуб,
Не убьёт Одиссея горгоновый суп,
Не взойдёт тот посев, если разве что Зевс
Обстоятельств пристрастную сеть
Не переложит!
Но и Зевс был не в силах распутать любовь —
Так уж мир был самим им устроен.
Только тот, кто своих уничтожит богов,
Может стать настоящим героем.
И, приняв этот тезис как истинный дар,
Одиссей наплевал на иное —
Лишь вдыхал семизвучный гортанный нектар
В колоннадах царя Алкиноя.
Даже в ставке Аида не знали, чем крыть,
В перископ увидав Одиссееву прыть,
И Олимп с этих пор
Стал не больше, чем хор, —
Рабский хор на правах иноверца.
Одиссей промышлял по законам ветрил —
Он своими руками свой эпос творил
И, ломая покой,
Прометеев огонь
Насаждал глубоко-глубоко
В Навсикаино сердце.
И всё, что было запретным с отсчёта веков,
Проливалось в подлунном слиянье
И маячило целью для обиняков
В преднамеренном любодеянье.
Но судилища лопались, как пузыри,
И на дно уходили по-свойски,
И тогда посылали земные цари
К Навсикае подземное войско!
Одиссей понимал, что вверху решено
Изрубить золотник в золотое руно,
Но средь лая охот
Каждый выдох и ход
Он выдерживал, будто экзамен.
И опять ускользал, оставаясь, с кем был,
Из циклоповых лап одноглазой судьбы,
Потому что решил:
Сколько б ни было лжи,
Не садиться по жизни в чужие
Прокрустовы сани…
Но однажды взорвётся картонный Парнас,
И уйдут часовые халифы,
И сирены морей будут петь лишь для нас —
Лишь про нас, ибо мифы мы, мифы!
Жаль, счастливая будущность — только оскал
Прошлой дерзости на настоящем.
И погибнет в итоге, кто жадно искал,
Тот, кто выждал, бездарно обрящет.
Эта истина пала, как камень, с небес —
И накрыла обоих. Но мудрый Гермес
Через брод облаков
Их увёл от богов,
И от звёзд, разумеется, тоже.
И, присвоив им высший языческий сан,
Он согласно подземным песочным весам,
Чтобы жар не зачах,
Их семейный очаг
Превращал по началу начал
В полюбовное ложе.
Так, пока Пенелопа вязала носки,
В аллегории снов не вникая,
На том берегу самой быстрой реки
Одиссей повстречал Навсикаю.
Навсегда.
МАВЗОЛЕЙ
Xочешь, я подарю тебе мавзолей
Или розовый скальп того, кто лежит в мавзолее?
Xочешь, я разолью по шоссе елей,
Чтобы ездить в автобусах было ещё веселее?
Xочешь, я распишусь на твоих плечах
И покрою их лаком, чтобы буквы держались долго?
Xочешь, я стану мелочным в мелочах
И толковым в делах, от которых немного толка?
Xочешь?.. Если ты только хочешь,
Ты можешь делать то, что ты можешь,
Но, если захочется очень-очень,
То, что не можешь, попробуй тоже.
И неча пенять на бодрость духов,
Коли заместо сердца — вата.
Вечность короче подлых слухов,
Если цена её — расплата.
Только не делай влюблённым моё лицо
И мой голос избавь от сентиментальных звуков.
Только не вынуждай меня быть лжецом —
Я неточен всегда в точных таких науках.
Лучше оставь в покое мой нервный шаг,
И, быть может, тогда мы хоть в чём-то найдём примиренье.
Лучше пусть по утрам будет свист в ушах —
И я приму его сдуру за чьё-то там благословенье.
Лучше делай всё так, как лучше,
Но только не забывай про «только»,
Помни, что каждый счастливый случай —
От полного счастья всего лишь долька.
Что же ты прячешь слёзы в складках
Этих пустопорожних истин?
Негоже пенять на жизнь в заплатках,
Коль спутал Кресты с Агатой Кристи.
Xватит. Я знаю: этот взгляд в потолок
Уволок не одну когда-то бессмертную душу.
Слушай, кончай свой внутренний монолог
И диктуй некролог — ты видишь, я почти что не трушу.
Xватит. Кончай свои опыты и уходи,
Уходи навсегда, а мы здесь разберёмся сами…
Слякоть, и вместо снега теперь дожди,
А я никак не пойму — и всё готовлю, готовлю сани…
САМОЛЁТ
Самолёт мой у крыльца
Заведён и дышит жаром,
У пилота под загаром
То ли копоть, то ли пыльца.
Улетаю в небеса,
Разделённые по парам.
Пожелай мне — с лёгким даром —
Два билета в два конца.
Самолёт мой невелик —
Два притопа, три прихлопа,
Два аршина, взгляды в оба
И солёный пуд земли.
Бирюза и сердолик
На его крылах покатых.
Пожелай мне снов богатых
И нерукописных книг.
Пожелай мне нелётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
Но не верь мне, что улетаю на годы, —
Не успеет земля обернуться…
Самолёт не будет ждать,
Но не стоит обольщаться,
Даже если постараться,
На него не опоздать.
Ничего не надо брать;
Два желания — и только,
Ведь лететь придётся долго,
Значит, будет где терять.
Эта мёртвая петля
Замыкается внезапно,
Самолёт летит в засаду
Через льды и тополя.
Дам пилоту три рубля —
Пусть помедленней, кругами
Или даже вверх ногами:
Небо — звёзды — след — земля…
Пожелай мне нелётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
Но не верь мне, что улетаю на годы, —
Не успеет земля обернуться…
Не ищи меня потом
И не обивай порога,
Я вернусь другой дорогой
И найду свой старый дом.
Восемь футов под крылом,
Пять парсеков в поднебесье —
С этой рукотворной песней
И с мечтами об ином.
Пожелай мне улётной погоды,
Подскажи мне, как побыстрее вернуться,
И не верь мне, что улетаю на годы…
Не успеет земля
Обернуться вокруг —
Через льды, тополя,
Через тысячи вьюг,
По дорогам пыля,
Оставляя круги,
Я вернусь, но другим,
Я начну, но с нуля,
А пока — самолёт
Раздувает пары,
Отправляюсь в полёт
Посмотреть на миры…
ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
Всё
Было не так давно,
Но…
Но
Что-то ушло на дно —
I don’t know.
Что-то выпало в осадок,
Кто-то впал в оцепененье,
И не счесть душевных ссадин
Плюс плохое настроенье.
Ты,
Видимо, стал другим —
Так, слегка.
Льды
Года превратили в дым,
В облака.
Ты ещё не слишком старый,
Ты — как бомба без запала,
Эти песни под гитару
Не мурлычешь, как бывало
Пять лет назад,
А может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему —
Тому тебе.
Себе тому…
Дверь
Открытой была от и до
Для друзей.
Теперь
Дом твой уже не дом,
А музей.
Ты в делах, как в катакомбах,
Но в припадках ностальгии
Собираешь тех знакомых,
Но они уже другие.
А жаль,
Ведь не было крепче уз,
Ты проверь:
Спирт «Рояль»
Тебе не заменит блюз
И портвейн.
По химическим составам
Это шило лучше мыла,
Но — мурашки по суставам,
Только вспомнишь то, что было
Пять лет назад,
А может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему —
Тому тебе.
Себе тому…
Пусть
В будущем будет мир
И почёт, —
Груз
Памяти, как вампир,
И всё течёт…
Ты поёшь другие песни
И не бесишься ночами,
Ты, как старый Элвис Пресли,
Колоритный, но печальный.
Вот так.
И нам не понять, в чём секрет,
Извини.
Да,
Видно, что-то свело на нет
Эти дни,
Но ни перемена строя,
Ни компьютеры, ни цены,
А совсем-совсем другое —
То, что в общем, но не в целом.
Как будто странный человек
В убогом штопаном пальто
Сквозь темноту и первый снег
Уходит в нечто и в ничто.
Вот он за угол завернёт —
И там исчезнет без следа.
И кто его теперь вернёт?
Никто и никогда…
Пять лет назад,
А может, шесть или семь,
Тот адресат
Утерян насовсем,
И не сказать,
Не написать ему —
Тому тебе.
Себе, но тому…
СНОВА В КОСМОС
Когда придёт конец календарям,
Когда гонец мне принесёт худую весть,
Когда открытия останутся дверям,
Я докажу, что порох сух, а повод есть —
Уйти, растаять, раствориться, проскользнуть поверх голов,
Погибнуть в правильном бою без всяких модных ныне ран,
Пустить разнузданных коней в неуправляемый галоп
И, уперевшись лбом об лоб, смотреть в тускнеющий экран.
А там — пружины посторонних бед,
А там — вершины призрачных преград…
Ничто — ничто не стоило побед,
Ничто — ничто не стоило утрат.
Прости меня, но я уже не однолюб,
Пусти меня — я ухожу к другой судьбе.
Мне не вписать воздушный шар в тщедушный куб,
И мне с тобой уже не по себе.
Уж лучше в космос, в преисподню, в чёрт-те что и чёрт-те как,
Сменив изящный поводок на цепь осмысленных причин,
Пустить попеременный ток и течь в божественный кабак,
Где много долгожданных вдов и преждевременных мужчин.
Смотри, уходят к звёздам корабли
Со дна, где тиной правит мутный бес…
Ничто — ничто не стоило земли,
Ничто — ничто не стоит и небес.
Мой первый долг — не возвращаться никогда,
И ты, мой друг, не возвращайся, уходя.
Пойми: всё то, что пел я раньше, — ерунда,
Все песни — вздор и жить лишь рифмами — нельзя!
Стезя открыта, вместо плуга — зуб дарёного коня,
Дожить до завтрашнего дня трудней, чем стать самим собой.
Мы удостоили друг друга — без огнива и кремня.
Лишь лихом поминай меня — и всё окупится с лихвой.
Я был всегда с великими на «ты»,
И мне обещан с главным визави…
Ничто — ничто не стоило мечты,
Но что!.. Но что-то стоило любви!
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Стихи песен. Зимовье Зверей предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
