Бухгалтер

Константин Александрович Жевнов, 2020

Эта книга о том каким было или могло быть наше прошлое до глобальной катастрофы. Какой была эта катастрофа и в чем были ее причины. Но это и роман о настоящем. В частности о "прелестях и неожиданностях" принесенных 2020 годом. В центре романа, главный герой Женя Петушков, связывающий собой прошлое, настоящее и даже вполне возможно будущее. Кто этот герой? Супермен, человек-Х, очередной Мститель? Да, нет! Он обычный бухгалтер, но вот только не совсем простой.

Глава 4

… но на полпути изменил направление и, толкнув дверь, зашел в кабинет, где подойдя к ничем особо не украшенной стене, последовательно надавил на пару лепных завитков. У его ног в паркетном полу появилась щель. Он присел, надавил на нее пальцами и сунул руку в открывшийся тайник. Ничего особо интересного в нем не было. Пара кристаллов и странная конструкция, напоминающая ручную бомбарду в которой на месте запального отверстия торчал предмет похожий на камертон.

Мар достал бомбарду, внимательно осмотрел со всех сторон, отвинтил шишку, оказавшуюся полой, с казенной части, вставил в открывшееся отверстие один из кристаллов из тайника и старательно закрутил шишку обратно. Между рожек камертона проскочила голубая искра, на этом все визуальные эффекты и закончились. Человек удовлетворенно хмыкнул и сунул бомбарду в большой карман, крепившийся на поясе сзади. Штуковина вошла туда просто идеально, так что вполне можно было предположить, что именно для нее этот кармашек и предназначался. Оставшийся кристалл тоже покинул тайник и занял свое место в другом кармашке.

Человек встал с корточек, вновь нажал на элементы лепнины, что-то щелкнуло, и тайник пропал, как не было. После этого Мар больше нигде не задерживаясь, покинул свой номер и направился на второй этаж в другое крыло. В здании царила тишина, никто не встретился человеку по дороге и он спокойно добрался до номера занимаемого Куроном. На попытку открыть, дверь ожидаемо не поддалась, тогда он нажал, на вырезанный на дверном полотне значок колокольчика, и вскоре услышал несколько щелчков от открывшихся замков. Человек удивленно повел плечом и вошел вовнутрь.

— Удивлен? — вместо приветствия спросил Курон.

— Вообще-то да. Зачем все это? — поинтересовался Мар, увидев лежащую на столе перед хозяином номера такую же бомбарду, какая была у него самого.

— Не хочу внезапно решить, что устал и отправиться в убежище или сойти с ума, как Кай и уйти в пустоши, даже не прихватив с собой какой-нибудь обуви, — даже без намека на улыбку ответил хозяин.

— У меня такое чувство, что я отсутствовал как минимум год, — буркнул гость, — Что происходит-то?

— Сколько человек собралось на последнем совете? — вопросом на вопрос ответил Курон.

— Кажется, тридцать четыре, — немного подумав, ответил Мар, — Да, точно тридцать четыре, а что?

— И где были еще шестеро? Вспоминай, когда ты их видел в последний раз, — продолжал наседать хозяин.

— Где-где, за периметром они были, вели исследования, — с раздражением ответил гость, — Я их вообще плохо знаю, они биологи. Я и пересекался-то с ними только на советах. К чему ты клонишь?

— Я не клоню, дорогой друг, я тебе прямо говорю, что шансов с ними встретиться и узнать их получше тебе уже не представится. Так как, якобы вернувшись после последних исследований, — как-то очень устало начал говорить Курон, — они всей своей группой решили, что очень утомились и ушли в убежище, ждать, когда все нормализуется. Вот только никто, кроме Алепа и пары его, скажем так, товарищей, их не видел. Тихо пришли, тихо ушли в убежище, ни с кем не встретились. Все хорошо! Я регулярно обзваниваю всех и могу тебе ответственно заявить, что из сорока человек нас осталось лишь двадцать четыре. Если честно, я и тебя считал ушедшим «на покой» с концами, и рад, что ошибся.

— Как так, двадцать четыре? Вроде как, по твоим же словам, речь идет максимум о семи наших товарищах? — с еще большим раздражением поинтересовался Мар.

— Да вот так, как-то, — развел руками хозяин, — Биологи были только началом. Потом «устали» почвовед и этнограф. А дальше буквально мор напал на тех, кто обслуживал автоматику убежища. Пять человек в течение недели, а вот дальше случилась промашка. Кай не захотел устать…

— Так! — поморщившись и выставив перед собой руку, веско произнес гость, — Что за бред! С чего ты взял? Ты, вообще-то, сам как, здоров?

— Здоровее многих, — хмыкнул Курон, — Сядь и смотри.

— Ну, допустим — с усмешкой согласился Мар, — И чем ты еще хочешь меня удивить?

— Когда стало понятно, — довольно занудным, менторским тоном начал хозяин, — что астероид не разрушится полностью, а его крупные элементы все же упадут на планету, было принято решение о строительстве убежищ, в которых в сон погрузились практически все наши граждане…

— Я помню это, — хмыкнул гость, — Видимо, ты меня с кем-то путаешь, я не столь молод. Я даже участвовал в строительстве одного из них.

— Да? Не знал, не знал, — улыбнулся Курон, — Тогда ты, наверное, легко скажешь мне, сколько всего убежищ было построено, можешь даже не считать те, что погибли на северном материке.

— Ну, — протянул Мар, — Точно не скажу, не мой, знаешь ли, профиль, но что-то около сотни.

— Шестьдесят восемь, — поправил его хозяин и включил экран, на котором появилась карта мира, — Вот эти зеленые точки и есть построенные убежища. Четыре было потеряно в силу тектонических процессов и семь на погибшем материке, они отмечены красным. А вот теперь смотри. Это началось две недели назад.

На экране побежал отсчет времени, имевший началом дату пятнадцать суток назад и стремительно приближающийся к текущему моменту. Вдруг одна из зеленых точек мигнула и окрасилась в желтый, потом мигнула вторая, третья. На текущий день зеленым цветом горело лишь две точки, остальные пожелтели.

— И что должна обозначать эта, — гость прищелкнул пальцами, — разноцветная иллюминация?

— Желтым цветом, — вздохнул Курон, — выделяются те убежища, в которых по каким-то причинам вышла из строя автоматика. Другими словами, люди будут спать в них до тех пор, пока их не разбудят в ручном режиме или до того момента, пока убежище не погибнет.

— Бред! — замотал головой Мар, — Так нужно срочно отправляться туда и чинить автоматику!

— Как ты думаешь, кто имеет доступ к этой информации, кроме меня? — проигнорировав призыв гостя, осведомился хозяин.

— Главный координатор, — не задумываясь, ответил гость.

— Молодец! — хмыкнул Курон, — А кто у нас главный координатор?

— Алеп, — как-то потеряно произнес Мар, — Но почему он ничего не предпринимает?

— Как же не предпринимает, — уже без всякой улыбки сказал хозяин, — Он как раз предпринимает и очень активно! Повторяю тем или иным способом уже нейтрализовано шестнадцать человек персонала нашего убежища, а десять, включая самого координатора, в курсе событий и готовят у нас такое же отключение.

— Но зачем? — с нескрываемым ужасом спросил гость.

— Пока не знаю! — хмуро буркнул Курон и немного помолчав, добавил: — Но обязательно узнаю! Мне…

Договорить ему помешал взрыв, от которого вздрогнули пол и стены всего здания. А следом, будто бы вторя первому, прогрохотало несколько взрывов поменьше. Хозяин и гость вскочили на ноги и…

***

Коля аккуратно потряс Евгения Петровича за плечо, прервав такой занимательный сон на самом интересном месте, и шепнул:

— Просыпайся и головой не тряси, а то, ну ты понял. Давай, тихонько одевайся. Одежда на тумбочке. Я там еще бейсболку положил, обязательно надень!

— Ага — все еще сонно произнес Женя и стараясь не побеспокоить голову, сел на кровати.

Одежда была старенькая, зато чистая и даже отутюженная. Кроссовки такой чистотой не отличались, зато были еще вполне крепкими. Осмотрев вещи, он натянул спортивные штаны и носки, затянув до невозможности шнурки, крепко зафиксировал поверх носков кроссовки, надел футболку с застиранной до не читаемости английской надписью и дополнил гардероб черной бейсболкой федерального бюро расследований Соединенных Штатов. В кармане штанов обнаружились две бумажки по тысяче рублей каждая. Евгений Петрович благодарно обвел взглядом палату и в ответ получил пару улыбок.

— Готов? — поинтересовался, критически осмотревший Женю, Ермохин — Ну, прям жених! — не удержавшись, хмыкнул он, — В смысле, в гроб краше кладут. Стой смирно, — добавил он и натянул бейсболку так, чтобы она полностью скрыла перевязанную часть головы, после чего достал откуда-то перочинный нож и ловко отрезал бинт крепивший повязку под нижней челюстью, еще раз оглядел получившуюся картину и сообщил — Так, теперь порядок!

Коля бесшумно переместился к двери в палату, приоткрыл ее и выглянул наружу, после чего махнув Петушкову рукой, мол, следуй за мной, выскользнул в коридор. Женя покорно последовал за своим провожатым, в голове крутилась всякая ерунда, основную часть которой составляли вопросы: «Куда?» и «Зачем все это?». Но вот что-то давно и казалось плотно забытое, юношески-задорное, вылезло, откуда-то из глубины души и толкало его вперед, твердя: «Думали, замуровали, демоны? А вот хрен вам! Прорвемся!».

В коридоре Ермохин подхватил Евгения Петровича под локоток и, четко отслеживая перемещения персонала и посетителей, потянул его как баржу, в сторону ближайшей лестницы. На площадке пришлось немного переждать, пропуская мимо уже знакомую Жене гарпию в белом халате, та лишь мельком мазнула по ним взглядом, опознала Колю и решила пройти мимо, не указав на вопиющее нарушение в виде отсутствия медицинских масок на находящихся за пределами палаты людях. Далее последовал спуск в подвальные помещения больницы, блуждания по каким-то коридорам и закоулкам, в которых Петушков сам давно бы потерялся и, наконец, выход на поверхность, уже совсем в другом корпусе.

Немного дав отдохнуть Жене на лавочке в рекреации, Ермохин вновь потащил его по коридорам, и спустя пару минут, вывел к центральному выходу из больницы. Охранник лишь мазнул по ним взглядом и вернулся к более интересному занятию, разглядыванию молоденьких медичек, которых как раз распределяли по отделениям. Евгений Петрович прежде никогда бы не подумал, что загазованный воздух центра Столицы может быть таким свежим и сладким. Он стоял и все никак не мог надышаться. Идиллию прервал Коля, легонько хлопнувший его по плечу, и с залихватской улыбкой сказавший:

— Все, дальше сам!

После чего резко развернулся и шаркающей походкой направился обратно к больничным дверям. Женя какое-то время провожал его взглядом брошенного щенка, но взял себя в руки и двинулся к проезжей части. Машину он поймал далеко не сразу, видимо его вид не внушал особого доверия. Тем не менее, в Столице найдется извозчик для любой социальной категории, были бы деньги за проезд. Пожилой, против обыкновения, не разговорчивый выходец с Кавказа, обряженный в меру замызганную маску, спущенную на подбородок, на в усмерть убитой шестерке с пропуском, распечатанным на чуть не половину лобового стекла, довез его до самого подъезда, потребовав всего полторы тысячи, долго отсчитывал сдачу мятыми полтинниками, и, высадив, не простившись, уехал.

Отсутствие ключей от подъезда остановило Евгения Петровича лишь на пару минут. Вскоре, кому-то из соседей приспичило выгулять собаку, и Женя шмыгнул в родной подъезд. Подъем на лифте и вот он выходит на площадке восьмого этажа. Сопалатники не ошиблись. Дверь в квартиру носила характерные следы от безуспешных попыток ее вскрыть. Замочные скважины, как настоящая, так и фальшивые были буквально выломаны, а на полотне остались царапины от какого-то инструмента.

«Обалдеть», — вяло подумал он: «Меня не было дома около суток и что? Чуть не в центре, средь бела дня, хотя может и ночью, кто-то пытался вскрыть мою квартиру и явно не бесшумным инструментом. И где полиция? Тишина, как будто, так и надо!». Но во всем этом была и огромная положительная сторона, Женя, осматривая «ворота в свою крепость», даже хмыкнул. Установленная одним старым клиентом, в счет оплаты бухгалтерских услуг, практически сейфовая дверь с хитрыми электромеханическими замками, выдержала все издевательства и сохранила имущество Евгения Петровича в неприкосновенности.

Женя приложил палец к столь же фальшивому, как и большинство замочных скважин, звонку и с удовлетворением услышал щелчок запоров. Он толкнул, легко и бесшумно открывшуюся дверь и, не забыв протереть звонок тыльной стороной руки, наконец-то, оказался дома. Пословица, про «Дома и стены помогают», конечно, верна, но вот объем переживаний пришедшийся на долю Евгения Петровича за последние сутки превысил некую незримую границу, в результате чего, стоило ему переступить порог квартиры и надежно запереть за собой дверь, как навалилось ужасное бессилие. Он сполз по стене на пол, в надежде переждать этот приступ, но головокружение лишь усиливалось с каждой минутой, так что пришлось лечь.

Во сколько он добрался до дома, Женя отменить не успел, так что, сколько он провалялся на полу в коридоре, осталось для него тайной, а более-менее оклемался он лишь в начале десятого. Сделанные в больнице уколы явно перестали действовать, голова просто раскалывалась, непрерывно мутило, и наступивший просто чудовищный упадок сил и не думал проходить, причем силы иссякли не только физические. Тем не менее, собрав себя в кучу, Евгений заполз в комнату и вот тут отчетливо понял, что без посторонней помощи просто и без особых затей сдохнет. Вот прямо здесь, посреди своей благоустроенной двушки, почти, что в центре города. Следом пришла еще одна мысль, что обратиться за помощью ему в сущности-то и не к кому.

Родители давно умерли. Близких родственников рядом нет, да и были бы, не факт, что помогли бы. Вот он сам, например, вряд ли бы кинулся на ночь глядя на помощь какому-то практически незнакомому мужику, который кем-то там ему приходится, не то братом, не то сватом. Друзья последних лет? Да какие они к чертовой матери друзья! Их даже приятелями толком не назовешь, так, выпить, порыбачить, поболтать. А отсутствие мобильного телефона ставило жирный крест, даже на гипотетической возможности сообщить им о своем бедственном положении. Вновь попадать в руки сотрудников нынешней медицины он был и вовсе не готов, по принципу, уж лучше сдохнуть дома.

Женя дополз до стола, в надежде на электронную почту, ценой неимоверных усилий поднял себя в кресло и, переждав особо сильный приступ тошноты, включил ноутбук. Верный кремниевый друг с надкусанным яблоком на крышке не подвел и включился почти мгновенно. Евгений Петрович кликнул по иконке браузера и сначала недоуменно, а потом и неверяще уставился на появившееся по центру экрана окошко. Надпись гласила: «Оплаченный доступ в сеть интернет истек. Пополнить баланс вы можете…». Он минут пять смотрел на эту надпись, а из его глаз одна за другой мерно падали «скупые мужские» слезы.

Сам не очень понимая, зачем он это делает, Женя открыл верхний ящик письменного стола, поворошил лежащие сверху бумаги, достал ежедневник и вдруг обратил внимание на старую записную книжку. Потерявшая всякую актуальность еще лет двадцать назад вещица, лишь в силу случайности и отсутствия постоянной спутницы жизни, до сих пор не выброшенная на помойку, вызвала прилив нежности и ностальгии. Он взял ее в руки и стал медленно перелистывать страницы, на которых его детским, а позже юношеским подчерком были выведены давно ничего не значащие для него имена и вполне возможно не существующие городские телефонные номера. Так он и листал, прочитывал, вспоминал, пока не добрался до буквы «Л». Где среди Лен, Ларис и Люсь затесался Леха и его городской номер, еще семизначный, без обязательного теперь кода.

Будь Евгений Петрович в другой ситуации, он бы не за что не стал звонить по этому номеру, человеку с которым когда-то был, не разлей вода, а нынче, не видевшись более десяти лет, даже и не вспоминал. Почему-то трясущейся рукой он потянулся к трубке городского телефона, тоже бывшего, по сути, данью традиции того, еще советского прошлого. Внутренне сжавшись, он медленно, боясь ошибиться, набрал номер. Трубку долго не брали, но когда Женя уже практически отчаялся, то услышал удивленно-настороженное:

— Да!?!

— Леха? — каким-то чужим, надтреснутым голосом спросил Евгений Петрович.

— Да, — согласился голос в трубке.

— Это Женя, — откашлявшись и скривившись от боли в затылке представился Петушков.

На пару секунд повисло зловещее молчание, а потом трубка разразилась радостным:

— Женька, ты что ли? Здорово! А я тебя буквально намедни вспоминал, богатым будешь!

— Лех, скажи честно, ты очень занят? — слегка напряженным голосом прервал собеседника Женя.

— Да не особо, — хмыкнули в трубке, но потом голос собеседника резко изменился, — Жень, случилось что?

— Пожалуй, да, — промямлил Петушков, — Мне мало что башку не проломили, а может и проломили, не знаю, я из больницы сбежал, долго рассказывать. Можешь приехать? А то я даже до туалета дойти не могу. — зачем-то добавил он и тут же подумал, что после такого объяснения сам бы точно никуда не поехал.

— Да не вопрос, — неожиданно ответила трубка таким давно забытым, но, как и прежде, надежным Лехиным голосом, — Только я не знаю, где ты нынче обретаешься.

— Записывай! — облегченно выдохнул Женя и продиктовал адрес.

— Жди, через минут сорок буду, если пробок безумных не будет, — сообщил голос в трубке и отключился.

Евгений Петрович сполз на пол и на карачках медленно двинулся к домофону и даже слегка хмыкнул, подумав, что к приезду Лехи, как раз доберется. Добрался, конечно же, гораздо раньше и следующие полчаса провел как на иголках, периодически впадая то ли в забытье, то ли в тупое оцепенение. Гудок домофона разорвал гулкое пространство квартиры подобно выстрелу «Авроры». Женя, особо не думая о последствиях, дернул трубку за провод, закономерно получил ею по своей многострадальной голове, к счастью в лоб, а не по затылку и, сумев наконец-то поймать ее и пристроить к уху, хрипло произнес:

— Кто там?

— Да я это, я. Открывай! — раздался голос Лехи.

— Открываю! — глупо улыбнулся Евгений Петрович, но лишь со второй попытки попал трясущимся пальцем в кнопку разблокировки замка на двери подъезда.

С открытием входной двери вышло еще дольше и Лехе пришлось пару минут подождать в общественном коридоре, разглядывая следы вандализма, оставленные неизвестными на дверном полотне. Когда Женя все же справился с замком, то настолько обессилел, что практически упал на старого друга. Тем не менее, Леха явно не ожидавший подобного, былую реакцию не растерял и сумел не только удержать Женю от падения, но и не уронить сумку и пакет, которые держал в руках.

— Ну, и тяжелый же ты стал! И на чем только так отожрался! — хрипел Алексей, затаскивая Евгения Петровича обратно в квартиру и таща его к дивану.

Уложив тело, Леха куда-то ушел, чем-то гремел, тихо ругался и вернулся обратно, лишь через минут пять, неся в руке свою сумку. Обнаружив журнальный столик на колесиках, он подогнал этот предмет мебели к дивану и стал доставать и выставлять на столешницу какие-то пузырьки и таблетки. Закончив и поставив сумку на пол, он критически осмотрел дело рук своих, после чего перенес внимание на Женю и, покачав головой сообщил:

— Да уж, Женька, ты нынче, что по массе, что по внешнему виду вылитый очковый медведь! Причем, не простой, а явно трехочковый! Как тебя угораздило-то?

Но Евгений Петрович не готов был к подробному рассказу о своих злоключениях. Он лишь блаженно улыбнулся своей фирменной улыбкой, попытался вымолвить, что-то, типа слов благодарности, но усилие оказалось запредельным, и он провалился в забытье.