Десант на Малую Волоковую

Константин Александрович Бородин, 2019

30 марта 1943 г. на побережье губы Малой Волоковой полуострова Рыбачий был высажен десант разведчиков 63 бригады морской пехоты, которые должны были выполнить специальное задание. Но, попав в засаду, были вынуждены принять бой, из которого они шагнули в вечность....

В оформлении обложки использована фотография с http://victory.rusarchives.ru/tematicheskiy-katalog/oborona-zapolyarya, http://www.rgakfd.ru по лицензии CC0.

Посвящается защитникам полуострова Рыбачий, разведчикам 63 отдельной бригады морской пехоты, погибшим в десанте 30 марта 1943 г.

С ночи снегу намело много, но метель, свирепствовавшая со вчерашнего дня, наконец-то улеглась. С утра светило яркое солнце, в воздухе чувствовалась весна. Весна здесь, в Заполярье, особенная. Долго, как бы нехотя, задерживается она в этих краях, и только в конце апреля начинают сереть вершины сопок, постепенно оголяя практически голые, каменистые склоны, покрытые лишайниками, мхом и стланником. И даже в июне остаются лежать в низинах остатки нерастаявшего, ноздреватого снега.

Шел уже третий год войны, пропитанного порохом, кровью и смертью. Мирный пейзаж местности, окружающей вокруг не должен обманывать, нельзя расслабляться и забывать, что идет жестокая война не на жизнь, а на смерть. Где-то совсем рядом, в близких скалах притаились егеря, прорыв их множеством подземных ходов, построив опорные пункты и ДОТы. Нередко вылазки за хребет Муста-Тунтури заканчивались потерями, приходило новое пополнение, которое снова приходилось обучать и бросать их в бой. И снова нести потери…. Враг, отрезав полуостров Рыбачий и Средний от материка, уже второй год топтался у перешейка, так и не сумев сломить героическое сопротивление бойцов морской пехоты, несших на полуострове свою нелегкую службу. В первый год немцы всеми силами пытались прорвать оборону, но потерпев поражение под Мурманском, перешли к обороне, закрепившись на хребте Муста-Тунтури. Пока не было возможности сбросить врага с хребта, защитники Рыбачьего проводили разведку, совершали диверсии, постоянно беспокоя врага дерзкими вылазками.

***

В коридоре землянки послышался топот, откинулось полотнище плащ-палатки, закрывающей дверь, и вовнутрь вошел лейтенант Патраков. Отряхнув у входа снег с валенок и поправив ремень, стягивающий телогрейку, он прошел к хорошо прогретой буржуйке и, присев около нее, начал отогревать около нее замерзшие руки. В землянке было темно, если не считать света коптящей «катюши», стоящей на столе, да пробивающегося сквозь щели дверцы буржуйки огня.

— Касьян, есть ли горячий чай? — окликнул он сидящего на нарах краснофлотца.

— Есть, недавно нагрел, — пробубнил из своего закутка Касьян.

Отогрев руки, Патраков налил себе чай, достал из вещмешка два кусочка сахара и сел чаевничать, не спеша отхлебывая горячий чай из обжигающей руки металлической кружки.

— Хотел бы знать, как мои родные, оставшиеся на Брянщине, — продолжил начатый ранее разговор кто-то из краснофлотцев. — Я ведь сам брянский. С радостью бы пошел туда бить фрицев, а меня законопатили на Рыбачьем. Поступил в институт, только приехал на учебу и тут — война. Подал сразу заявление добровольцем на фронт. Вызвал меня комиссар. Прихожу, перед ним мое заявление:

— На фронт попасть вы всегда успеете, а сейчас отправляйтесь в тыл с институтом продолжать учебу. Как раз на следующей неделе эвакуируем персонал и студентов в Новосибирск. В тылу от вас будет больше пользы, — и написал на заявлении «отказать».

Нет, думаю, так не пойдет. Подделал документы и отправился с пополнением на фронт под Киев. Провоевали недолго, вскоре попали в окружение, несколько дней по лесам и болотам скитались, питались одними грибами и ягодами, но вырвались ко своим. А оттуда отправили уже на Рыбачий и определили в разведку. И только на Рыбачьем узнал, что родные мои так и не успели покинуть Брянщину и остались в оккупации. Теперь вот сердце болит — как они там?

Плащ-палатка на входе откинулась еще раз. В землянку вошел сильно прихрамывающий сержант Анциферов. Оглядев сидящих в блиндаже, он поприветствовал их:

— Сколько лет, сколько зим, товарищи, — улыбнулся он.

— Ванька, Ванька явился! — загомонили краснофлотцы — откуда ты?

Анциферов сбросил вещмешок на нары и прошел к заветной буржуйке.

— Из боя вывезли в Эйна, а оттуда хотели отправить первым же транспортом в Мурманск, да я попросил, чтобы оставили здесь, на Рыбачьем. Десять осколков из меня вынули, да еще пара мелких осталась, но это не страшно. Провалялся пару недель там и обратно попросился в часть.

— Так тебя ж не долечили же, — отозвался Патраков.

— Неделю пролежал, другую, скучно стало — там, считай, тыл, а тут бои идут, товарищи воюют. Пристал как банный лист к доктору — отпусти да отпусти. В конце концов дал согласие, отпустил. Вот теперь здесь.

— А не сбежал ли ты оттуда, часом? — усмехнувшись, спросил Гутников.

— Да нет, надоело все, вот и уговорил отпустить. А где же Ефимов? — поспешил переменить тему разговора Анциферов.

— Ефимов тяжело ранен, — потемнел лицом Гутников. — Неделю назад обнаружили разведчики 64й бригады позиции немецкой батареи, одной из тех, что блокировали бухту Эйна. Не далее как дней десять назад погиб там на переходе ТЩ-42. Вышел в туман, надеялись проскочить в Эйна в его полосе. А тут, как назло, туман рассеялся, вот и попал под огонь батареи. Получил несколько попаданий в борт и начал тонуть. Хорошо, что катера экипаж успели с борта снять. Так вот, поставили нам задачу — высадиться в районе высоты 121, уничтожить опорный пункт врага, взять пленных, захватить и подорвать по возможности батарею. Вышли ночью на охотниках, высадили на берегу Кутовой. Вскоре группа поиска обнаружила землянку. Командир принял решение захватить часового около нее и поручить это дело группе захвата из взвода Патракова. Но той на месте не оказалось — катера ее высадили чуть правее нас, и она до нас еще не дошла. А время не ждало. Юневич обратился к бойцам взвода Белозерова:

— Кто желает за «языком»?

Оказалось, что желают все. Тогда в группу захвата выделили двоих — Лымаря и Михайлова. Михайлов увлекался самбо, а Лымарь — мастер спорта по боксу. Взяли фрица благополучно — помогло и то, что снег не скрипел, а кругом были валуны, заметенные снегом. Скрутили, вырубили ударом в челюсть, и аккуратно уложили в траншее. Затем обошли батарею с двух сторон. Метнули гранаты и ворвались на батарею под прикрытием пулеметов. Тут Ефимов кинулся к блиндажу, а оттуда — автоматной очередью через дверь. Его мы оттащили и добили фрицев в блиндаже. Батарею — четыре орудия по сто пять, подорвали вместе со снарядами саперы, и мы начали отходить. Тут подошло подкрепление к фрицам и открыли огонь из минометов. Отошли к берегу, закрепились, и стали ждать катера. К счастью, они скоро подошли, и мы ушли в море, но многих осколками посекло. Убитых у нас не было, несколько легкораненных, тяжелый — Ефимов.

В это время в землянку вошел капитан Юневич, по-спортивному стройный и подтянутый. Несмотря на сильный мороз, одет он был только в шинель и сапоги.

— Здравствуйте, товарищи краснофлотцы, — поприветствовал он разведчиков.

— Здравия желаем, товарищ капитан! — отозвались присутствующие.

Юневич немного потоптался у входа, отряхивая снег с сапогов, и прошел к лавке, садясь рядом с Патраковым. Тут он заметил Анциферова и иронично посмотрел на него, что не укрылось от внимания остальных присутствующих.

Анциферов вышел вперед:

— Товарищ капитан, в отряд с излечения в госпитале прибыл, — доложил он.

— Вижу, вижу, — ответил капитан. — Значит, дезертировал из госпиталя? Меня уже оттуда уведомили, что боец ваш скрылся в неизвестном направлении. Думаю — домой на калачи отправился, а тут на тебе — уже здесь, воевать ему не терпится.

Бойцы заулыбались. Капитан продолжал:

— Вообще-то по-хорошему тебя надо отправить обратно в госпиталь. Но то, что ты сюда прибыл — это хорошо: работы тут много. Скоро к нам пополнение в группу придет — будешь обучать новых радистов. Но на задания тебя взять не могу, до полного твоего излечения. Поэтому пока командиром твоего отделения побудет старшина 1й статьи Постовалов.

И, по-видимому, считая разговор оконченным, он, не обращая на растерянное выражение лица Анциферова, по-видимому, ждавшего, что его сразу привлекут к боевым заданиям, обратился к присутствующим в землянке краснофлотцам.

— Через два дня идем на новое задание. В основной отряд войдут взвод Патракова и Белозерова, взвод Кравцова обеспечивающий, поэтому бойцам этих взводов готовиться к выходу. Завтра проведем тренировки высадки, захвата языка и уничтожения опорного пункта.

Поговорив еще немного с бойцами, он вышел из землянки.

***

Новость о подготовке десанта быстро облетела всех бойцов отряда и вызвала шквал возмущения бойцов, не входивших в состав указанных командиром взводов:

— Неделю назад взводы Белозерова и Патракова на задание ходили и сейчас они идут? Мы жаловаться будем!

Разведчики — народ крутой. Некоторые горячие головы были готовы писать заявления самому командиру Северного оборонительного округа. Но приказ есть приказ.

В день выхода Юневич собрал командиров взводов разведгруппы и стал ставить им боевое задание:

— Командование поставило нам новое задание — высадиться на берегу Малой Волоковой, взять «языков». По непроверенным данным разведки, в районе озера Кернаваакинярви располагается штаб немецкого пехотного полка. В случае его обнаружения его следует уничтожить. Высадка планируется двумя группами — одна группа высаживается в районе фиорда Питкавуоно, а вторая — в районе мыса Камина. Наша группа в составе взвода Белозерова и взвода Патракова является основной. Вторая группа, в составе усиленного взвода Кравцова, является прикрывающей и должна обеспечить прикрытие нашей группы в случае возникновения осложнений. После выполнения боевой задачи группа отходит к берегу Питкавуоно, где садится на плавсредства и возвращается обратно. Обеспечивать в случае необходимости нас будут артиллерия Поночевного и минометчики. Связь обеспечивается отделением радистов, которое идет на задание в составе четырех радистов и двух раций, командир отделения — Постовалов. Группе взять с собой два боекомплекта патронов на автомат и полтора — на пулемет, а также достаточно гранат.

Конец ознакомительного фрагмента.