Сожалею о тебе

Колин Гувер, 2019

Книги от самого популярного и модного автора женской прозы в мире. Колин Гувер сейчас на таком уровне популярности, на каком в свое время были Стефани Майер и Э Л Джеймс. В 2022 году во всем мире продано более 3 000 000 копий книг автора. Романы Колин Гувер – хиты Amazon и New York Times, более полугода в ТОП-10! Книги Колин Гувер обходят в рейтингах Стивена Кинга и Джорджа Мартина! Их особенность – «стекло». Автор буквально разбивает сердца читателей вдребезги, а к финалу собирает вновь. Колин Гувер пишет о проблемах в отношениях, с которыми сталкиваются все. Морган Грант и ее шестнадцатилетняя дочь Клара больше всего на свете хотели бы, чтобы в их доме царили любовь и взаимопонимание. Достичь этого можно, если Морган наконец отпустит дочь от себя, перестанет контролировать и даст ей дышать полной грудью. Им все тяжелее находиться рядом, но Крис, отец Клары, помогает им в решении конфликтов. Пока однажды он не попадает в страшную аварию, которая переворачивает их мир с ног на голову. Сможет ли общее горе склеить их семью? Долгожданный роман от суперзвезды романтической прозы! Колин Гувер, автор международных бестселлеров, которую часто сравнивают с Анной Тодд и Джессикой Арментроут, возвращается, чтобы подарить своим поклонникам душераздирающий роман о том, как шестнадцатилетняя героиня и ее мама переживают трагедию – несчастный случай с главой их семейства. Невероятная по силе книга, которая, возможно, напомнит вам ранние романы Николаса Спаркса, например, «Последнюю песню». Утешительное чтение, так необходимое в наше время.

Глава четвертая

Клара

Наверное, не следовало называть маму предсказуемой вчера вечером, потому что впервые за долгое время я не обнаруживаю еду на столе, собираясь в школу.

Надо извиниться, потому что я просто умираю с голоду.

Когда я выхожу в гостиную, она сидит там в пижаме и смотрит «Отчаянных домохозяек».

— А что на завтрак?

— Мне не хотелось сегодня готовить. Сделай себе тост.

Точно, обиделась.

Поправляя галстук, в комнату входит отец. На секунду он застывает, увидев маму на диване.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, все в порядке. Просто не было желания готовить завтрак, — отвечает она, повернув к нам голову, но не меняя удобной позы.

Когда она возвращается к сериалу, мы с папой переглядываемся. Он приподнимает бровь, затем подходит к маме и быстро целует ее в лоб.

— Тогда до вечера. Люблю тебя!

— И я, — отвечает она.

Я следую за отцом на кухню, протягиваю ему тост и беру себе второй.

— Думаю, это я виновата.

— Что она не приготовила завтрак?

Я киваю:

— Вчера я умудрилась назвать ее предсказуемой.

— Да, это было не слишком-то вежливо с твоей стороны, — морщит нос отец.

— Я не имела в виду ничего плохого. Она сама попросила описать ее одним словом. И это определение первым пришло на ум.

— Ну… В каком-то смысле ты права… — Папа наливает кофе и облокачивается на стол, пребывая в задумчивости. — Она действительно придерживается определенного распорядка дня.

— Встает в шесть, готовит завтрак к семи…

— Ужин каждый вечер ровно в полвосьмого, — подхватывает отец.

— Меню по графику.

— Каждое утро в десять — тренажерный зал.

— Закупает продукты по понедельникам, — добавляю я.

— А по средам — стирка.

— Видишь? — оправдываюсь я. — Она и вправду предсказуемая. Это не оскорбление, просто констатация факта.

— Хотя, — протягивает отец, — как-то раз мы не застали ее, придя домой. Только нашли записку, что она уехала в казино с Дженни.

— Я помню. Мы еще обсуждали возможное похищение.

Причем говорили мы это вполне серьезно. Внезапная однодневная поездка без предварительного недельного планирования была так не похожа на ее обычное поведение, что мы позвонили им обеим, чтобы убедиться: послание действительно оставила мама.

Отец смеется и притягивает меня, чтобы обнять. Обожаю, когда он так делает. Его накрахмаленные белые рубашки всегда застегнуты на все пуговицы и очень приятны на ощупь, кажется, будто тебя обволакивает мягкое одеяло. От которого правда пахнет порошком и которое любит учить тебя жизни.

— Мне пора, — он отпускает меня и ерошит волосы. — Хорошего дня в школе.

— А тебе на работе.

Мы выходим из кухни и видим, что мама стоит перед телевизором и тычет в него пультом.

— Кабельное перестало работать.

— Наверняка дело в пульте, — комментирует папа.

— Или в работе канала, — добавляю я, забирая пульт у матери. Она вечно нажимает не ту кнопку и забывает, как вернуться к просмотру. Однако ни одна клавиша не реагирует, поэтому я выключаю питание.

Пока я стараюсь наладить трансляцию, в дом входит тетя Дженни.

— Тук-тук, — мелодично произносит она, распахивая дверь. Отец помогает ей внести кресло с Элайджей и огромную сумку с игрушками. Телевизор снова включен, однако ни один канал не показывает.

— Думаю, он сломан.

— О боже! — восклицает мать, словно провести время с ребенком без телевидения — самое страшное событие в мире.

Тетя Дженни вручает ей коробку с подгузниками и спрашивает:

— У вас до сих пор кабельное? Его же никто больше не смотрит.

У них с мамой всего год разницы, однако иногда складывается ощущение, что тетя Дженни мне скорее сестра, да и родители относятся к ней так же, воспитывая ничуть не меньше меня.

— Мы пытались ее переубедить, — объясняю я. — Но она настаивает.

— Мне неудобно смотреть кино на ноутбуке, — оправдывается мама.

— Нетфликс можно смотреть и на телевизоре, — предлагает папа.

— Зато Браво нельзя. Мы оставляем кабельное! — упрямится она.

Из-за перепалки начинает болеть голова, поэтому я отхожу, вытаскиваю Элайджу из креслица и качаю, наслаждаясь этой возможностью, прежде чем отправиться в школу.

Я была так рада, что тетя Дженни ждет ребенка. Мне всегда хотелось иметь братика или сестренку, но родители не хотели заводить еще детей. Поэтому я хочу постоянно общаться с Элайджей, чтобы он любил меня больше всех.

— Дай мне тоже его подержать, — говорит отец, забирая мальчишку. Меня восхищает любовь отца к племяннику. Дает надежду, что они с мамой все же решатся на пополнение. В конце концов, еще не поздно. Ей всего тридцать четыре года. Нужно было вчера еще раз внести этот пункт на доску желаний.

Тетя Дженни вручает маме рукописные инструкции.

— Здесь время кормлений. А еще я указала, как правильно подогреть бутылочку с грудным молоком. И записала свой номер на случай, если у тебя разрядится телефон. И сотовый Джонаса.

— Я и раньше заботилась о младенце, знаешь ли, — комментирует мама.

— Да, но это было так давно, — отмахивается тетя. — С тех пор могло многое измениться. — Она подходит к моему отцу и целует Элайджу в лобик. — Пока, солнышко. Мамочка тебя любит.

Затем она направляется к выходу, поэтому я подхватываю рюкзак и спешу следом, желая поскорее кое-что обсудить. Но она замечает меня только возле машины.

— Миллер вчера от меня отписался в Инстаграме.

Тетя Дженни вздрагивает, не ожидая, что я рядом.

— Так быстро? — Она открывает дверцу и задумчиво придерживает ее. — Ты ничего не могла сказать, что его рассердило бы?

— Нет, мы не общались с тех пор, как я его подвезла. И я ничего не выкладывала в Инстаграм. И даже не комментировала его посты. Не понимаю, зачем подписываться всего на несколько часов?

— Правила поведения в социальных сетях такие запутанные.

— Как и поведение парней.

— Не такое уж оно и сложное, если сравнивать с девушками, — заявляет тетя. Затем склоняет к плечу голову в раздумьях. — Он тебе нравится?

— Сама не знаю, — не хочется обманывать ее. — Стараюсь не увлекаться, но он так отличается от остальных ребят в школе. Изо всех сил старается меня игнорировать, постоянно ходит с чупа-чупсом и просто до странного мило ругается с дедушкой.

— Значит, он тебе нравится, потому что игнорирует тебя, ест чупа-чупсы и ругается со странным стариком? — резюмирует тетя Дженни с озабоченным выражением лица. — Довольно необычный набор, Клара.

— А еще он симпатичный, — пожимаю я плечами. — И собирается поступать в университет на кинематографический факультет. Это у нас общее.

— Уже лучше. Но, похоже, ты его не особенно хорошо знаешь. На твоем месте я бы не стала воспринимать его поступок слишком близко к сердцу.

— Понимаю, — со стоном признаю я, скрещивая руки на груди. — Это вообще все так глупо. Он отписался и испортил мне настроение, а ведь сейчас всего семь утра.

— Может, его девушка узнала, что он на тебя подписался, и это ей не понравилось? — предлагает тетя другой вариант.

Какое-то время я обдумываю это предположение, но мысль о том, что Миллер обсуждает меня со своей девушкой, мне нравится еще меньше.

В это время из дома выходит отец, поэтому тетя Дженни быстро меня обнимает и садится в машину, так как она заблокировала наши. Я забираюсь в свой автомобиль и отправляю сообщение Лекси, дожидаясь, пока тетя отъедет.

Надеюсь, ты получила вчера смс, что сегодня я буду на полчаса раньше. Ты не ответила.

Это послание она тоже игнорирует. Я уже подъезжаю к ее дому и собираюсь звонить, когда вижу подругу. Она, спотыкаясь, вываливается из входной двери, рюкзак висит на локте согнутой руки, пока свободной она пытается натянуть туфли. Лекси садится в машину с непричесанными волосами и плохо нанесенной тушью, словно побывала в урагане, и захлопывает дверь. Затем ставит на пол рюкзак и достает косметичку.

— Ты что, только встала?

— Да, четыре минуты назад, когда пришло твое сообщение. Прости.

— И как прошло твое Тиндер-свидание? — саркастически интересуюсь я.

Лекси только смеется в ответ.

— Неужели твои родные верят моим россказням?

— Ну, ты же заливаешь об этом каждый раз, как приходишь к нам. Конечно, они тебе верят.

— Я слишком много работаю. Поэтому время остается только на то, чтобы сходить в школу и на работу. Еще принять душ, если очень повезет. — Подруга открывает косметичку. — Кстати, ты слышала новость про Миллера и Шелби?

— Нет. — Моя голова против воли поворачивается к ней. — А что за новость?

— Можешь пару секунд постоять? — Лекси начинает наносить тушь, когда я торможу на стоп-сигнале. Я с нетерпением жду, когда она закончит и приступит к сплетням. Так странно, что первое, о чем она заговорила, было единственным, о чем я думала со вчерашнего дня.

— Так что там с Миллером и Шелби?

Подруга молчит, поднося кисточку к глазу, поэтому я нетерпеливо переспрашиваю:

— Лекси, что произошло?

— Да тише ты, — шипит она, убирая тушь. — Дай мне пару минут привести себя в порядок. — Жестом приказав двигаться дальше и достав губную помаду, она в конце концов снисходит до ответа: — Они вчера вечером расстались.

Мне кажется, приятнее слов я никогда еще не слышала.

— Откуда ты знаешь?

— Мне рассказала Эмили, а ей позвонила Шелби.

— А почему они разошлись? — Я стараюсь выглядеть незаинтересованно. Изо всех сил стараюсь.

— Очевидно, из-за тебя.

— Из-за меня? — Я оглядываюсь на дорогу. — Что за глупости? Я всего лишь подвезла его до дома. Он сидел в моей машине максимум три минуты.

— А Шелби думает, Миллер ей изменил. С тобой.

— А мне кажется, у нее просто крышу от ревности снесло.

— Это правда, что ты всего лишь его подбросила? — уточняет Лекси.

— Да, это была абсолютно ничего не значащая поездка.

— Он тебе нравится? — вдруг спрашивает подруга.

— Нет. Конечно же, нет. Он просто невыносим.

— Неправда. Очень милый парень. Даже раздражает иногда.

Она права. Миллер со всеми умеет найти общий язык. Невыносимым он становится, только когда дело касается меня.

— Странно, что отец его считает настолько плохим человеком.

— Я не скажу, что это удивительно, — пожимает Лекси плечами. — Я ему тоже не нравлюсь, а уж ты-то в курсе, что я — потрясающая.

— Ты ему очень даже симпатична, — возражаю я. — Он дразнит только дорогих ему людей.

— Может, Миллер тоже так поступает? — выдвигает предположение подруга. — Игнорирует тех, кто ему небезразличен?

Я пропускаю ее комментарий мимо ушей. Тогда Лекси возвращается к макияжу. Мысли так и несутся вскачь. Неужели они на самом деле поссорились из-за той дурацкой поездки?

Скорее всего, имело значение сочетание обстоятельств: того, что я ему помогла, и того, что он подписался на меня в Инстаграме. Вероятно, именно поэтому-то он и отписался. Будет умолять ее вернуться.

— Как думаешь, они насовсем расстались?

— А тебе-то какая разница? Ты вроде говорила, что это была ничего не значащая поездка.

* * *

Джонас заставляет называть его «мистер Салливан», когда мы в школе. Думаю, ему бы понравилось, обращайся я к нему «дядя Джонас» после уроков, но пока я не узнала его ближе, буду придерживаться просто имени. Несмотря на то что у них с тетей Дженни есть ребенок, я еще не готова вручить этот семейный титул малознакомому мужчине. Может, после того как они поженятся… Я знаю о нем только то, что рассказывали родители: в старших классах он разбил сердце тете Дженни и переехал в другой город безо всяких объяснений. Я никогда не уточняла, почему они расстались. Раньше было не особо интересно, а вот теперь очень даже любопытно.

Когда я вхожу, Джонас сидит за письменным столом и проверяет контрольные.

— Доброе утро, — здороваюсь я.

— Доброе утро, — отзывается он. Первое занятие у нас как раз с мистером Салливаном, так что я ставлю рюкзак на свое обычное место, но затем подхожу и сажусь прямо напротив него.

— Дженни завезла Элайджу к твоей маме? — не поднимая глаз, спрашивает Джонас.

— Ага. Он такой ангелочек.

— Так и есть. Вылитый отец.

— Ха! Вот уж неправда! Он выглядит точь-в-точь как я! — поправляю я.

Джонас складывает листы в стопку и убирает в сторону. До того как мы погрузимся в обсуждение кинематографического проекта для университетской лиги, я решаю утолить свое любопытство:

— А почему вы расстались с тетей Дженни в школе?

Джонас моментально вскидывает голову и удивленно приподнимает брови. Затем издает нервный смешок, по всей видимости, не желая отвечать.

— Даже не помню. Это было очень давно.

— Мама так разозлилась, когда тетя Дженни забеременела.

— Она имела на это право. Мы поступили очень опрометчиво.

— С ее стороны это немного лицемерно, ведь меня она родила в семнадцать.

— Это не лицемерие, если действие, против которого возражаешь, происходит до возражения, — пожимает плечами Джонас.

— Как бы там ни было.

— Я имел в виду, что люди обычно учатся на своих ошибках, и это не делает их лицемерами. Просто добавляет им опыта.

— Вас разве в университете не учили, что жизненные мудрости лучше изрекать после начала занятий?

— Ты так напоминаешь свою мать, когда она была подростком. — Мистер Салливан откидывается на спинку стула с удивлением во взгляде.

— О боже мой!

— Это был комплимент.

— Что-то не верится.

— Ты бы удивилась, узнав, какой она была.

— Хватит меня оскорблять.

Джонас хохочет, но это было шуткой лишь наполовину. Я люблю маму, но не хотела бы стать такой, как она.

Отсмеявшись, учитель протягивает мне одну из двух папок со стола.

— Пожалуйста, заполни бланк, даже если не станешь участвовать. Если ты займешь в проекте призовое место, это будет отлично смотреться в заявлении на поступление в школу актерского мастерства. Не говоря о том, что останется видеоматериал, который можно использовать в портфолио.

Я открываю папку и проглядываю бумаги.

— И кто же второй несчастный, не сумевший найти партнера?

— Миллер Адамс. — Стоит Джонасу произнести это имя, как я немедленно поднимаю глаза от документов. Он тем временем продолжает: — Когда вы упомянули про него вчера, мне вспомнилось, что этот парнишка был среди победителей прошлого года. Значит, у него уже есть нужный опыт. Однако когда я спросил, не собирается ли он участвовать снова, Адамс отказался. Сказал, что у него голова сейчас другим занята, да и работы потребуется слишком много. Возможно, если ты согласишься, он передумает?

Обманывать не стану: втайне я надеялась, что мистер Салливан имел в виду именно Миллера, особенно после того, как я узнала о его интересе к режиссуре. Но неужели Джонас не слышал, что говорилось за ужином?

— Почему вы пытаетесь поставить нас на один проект после папиного предупреждения?

— Я учитель, а не сваха и не пытаюсь вас свести. Просто Миллер стал бы идеальным напарником. Кроме того, он хороший парень. Твой отец просто его не знает.

— В любом случае мне четко обрисовали границы. — Которые я не собираюсь соблюдать, как уже становится ясно.

— Я помню. — Джонас задумчиво смотрит на меня несколько секунд, затем складывает руки на столе. — Слушай, это всего лишь предложение. Мне кажется, что участие в проекте пошло бы тебе на пользу, но если Крис против, я не имею права вмешиваться. Хотя… тебе не требуется разрешение родителей для подачи заявки. Только при сдаче работы через несколько месяцев.

Я почти прихожу в восторг от поощрения Джонаса ослушаться родителей. Может, они с тетей Дженни и правда друг другу подходят.

В этот момент открывается дверь и в класс входит Миллер Адамс. Спасибо хоть за предупреждение.

Первое, что обращает на себя внимание, — его опухшие, покрасневшие глаза. Похоже, сегодня он совсем не спал. Рубашка мятая, на голове — полный беспорядок.

Миллер поочередно смотрит на нас с Джонасом. По-прежнему стоя возле двери, он указывает на меня и спрашивает:

— Так вы с ней хотели поставить меня в пару? — Тот кивает, очевидно изумленный реакцией ученика. Меня же она совершенно не удивляет: я давно привыкла, что парень не желает иметь со мной абсолютно ничего общего. — Простите, но ничего не выйдет, — произносит он, затем смотрит на меня и добавляет: — Не обижайся, Клара. Думаю, ты понимаешь, почему.

— После того как ты отписался от меня, я догадалась, что дружить ты расхотел. — Причиной этого, предположительно, послужила его подружка.

— Если верить Шелби, то я и подписываться не должен был. — Миллер проходит в класс, швыряет рюкзак на парту и садится.

— Если девушка разрывает отношения, потому что ее парня подвезли в стоградусную жару, то у нее явно проблемы, — со смехом говорю я.

— Она порвала со мной, потому что я ей о тебе соврал.

— Ага. Потому что знал: она может тебя бросить, не сделай ты этого. Итог — круговорот лжи.

Джонас вмешивается в наш оживленный диалог, наклоняясь вперед и переводя взгляд с одного на другого. В какой-то момент он встает, громко отодвинув стул.

— Мне нужно выпить кофе. — Он бросает вторую папку на стол Миллера и направляется к двери. — Вы двое разберитесь между собой и к концу дня дайте знать, что решили.

Учитель выходит из класса, оставив нас наедине. Мы испепеляем друг друга взглядами. Он первым сдается и начинает пристально изучать документы.

Мне жаль, что Джонас вызвал его так рано. Адамсу не мешало бы поспать. Он выглядит, словно его переехал грузовик. Заметно, что ссора с Шелби больно по нему ударила.

— Выглядишь разбитым, — замечаю я.

— Так и есть.

— Ну, не все потеряно. Разбитое сердце закаляет характер.

Мои слова заставляют его рассмеяться, хоть и горько. Миллер закрывает папку и смотрит прямо на меня.

— Если Шелби узнает, что я работаю над проектом с тобой, она никогда меня не простит.

— Значит, ты согласен?

Теперь Адамс не смеется. Он словно расстроен, что я отпускаю шуточки насчет его горя. Очевидно, у него нет настроения поддерживать перепалку. Честно говоря, я не могу винить Шелби за ее поступок. Я бы тоже бросила парня, если бы тот соврал, что его подвезла другая девушка, а затем подписался на нее в Инстаграме.

— Мне жаль, Миллер. Уверена, Шелби — замечательная. Если я могу хоть чем-то помочь, например, рассказать, как все было, дай мне знать.

Он благодарно улыбается, а потом встает и идет к выходу. Папка остается лежать на столе.

— Но тебе все равно стоит попробовать.

Я киваю, но без партнера участвовать не собираюсь. Несколько волнительных секунд я надеялась, что смогу поработать с Миллером над фильмом. Все остальные варианты теперь покажутся менее привлекательными.

Спустя мгновение парень скрывается из виду.

Я рассеянно смотрю на оставленные им бумаги. Затем хватаю их и заполняю бланк от его имени. Никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Может, они с Шелби и не сойдутся. Будет обидно упустить такую возможность из-за ревнивой подружки.

Как раз когда я заканчиваю подписывать вторую заявку, Джонас возвращается с двумя стаканчиками кофе. Он вручает мне один и опирается на стол. Сколько мы уже общаемся, а он все не сообразит, что я ненавижу кофе. Именно поэтому я пока и не называю его дядей Джонасом.

— О чем был спор? — интересуется он.

— Его девушка меня ненавидит. Вернее… бывшая девушка. — Я из вежливости отпиваю глоток отвратительного напитка.

— Тогда ничто больше не помешает ему участвовать в проекте, так?

— У него другое мнение, — со смешком говорю я и протягиваю папки. — Я заполнила их за нас обоих, на всякий случай. Если Миллер передумает, мы сможем участвовать, раз заявки поданы в срок.

— Мне нравится твоя предусмотрительность, — одобрительно кивает Джонас. Он ставит стакан на стол и берет кусок мела. Пока он пишет на доске сегодняшнюю дату, входят двое одноклассников.

Я возвращаюсь на свое место. Когда помещение начинает заполняться, мистер Салливан оборачивается и указывает на кофе в моей руке:

— Клара, учащимся нельзя приносить напитки. В следующий раз за подобный проступок тебе будет назначено наказание.

Я закатываю глаза, но внутренне аплодирую его умению переключаться между режимами «дядя — учитель» так непринужденно, даже если это и делается напоказ.

— Хорошо, мистер Салливан, — насмешливо отвечаю я.

Я сминаю стаканчик, затем вытаскиваю телефон и пишу сообщение тете Дженни.

Я: Занята?

Тетя Дженни: Еду на работу.

Я: Тогда коротко. Две новости: папаша твоего сыночка — чересчур умный нахал. А еще, Миллер и Шелби расстались. Только не знаю, надолго ли.

Тетя Дженни: Почему? Из-за того, что ты его подвезла?

Я: Скорее всего, из-за его подписки на меня.

Тетя Дженни: Отлично! Теперь можно спокойно ходить на свидания с парнем, у которого странный дедушка.

Я: Я не говорила, что его дедушка странный. Только что их отношения до странного милы. А еще он пытается вернуть девушку, поэтому не думаю, что у меня есть шанс.

Тетя Дженни: Ну, тогда тебе не следует за ним гоняться. Никто не хочет быть на втором месте. Поверь мне.

Я: Говоришь по своему опыту? Я должна услышать всю историю. Вы поэтому разошлись с Джонасом?

Точки означают, что она набирает ответ, и я замираю в предвкушении подробностей подросткового романа, но затем точки исчезают.

Я: Я все тебе рассказываю. Ты просто не можешь сделать намек, а потом не сообщить деталей.

Я: Дженни?

Я: Тетя Дженни?

— Клара, немедленно отложи телефон.

Я бросаю мобильник в рюкзак с головокружительной скоростью. Не знаю, с кем изменяла тетя и кому, но если Джонас не в курсе, то прочтение перед всем классом моей переписки ему уж точно не понравится.

Лучше позвоню Дженни во время обеденного перерыва и заставлю во всем признаться. Даже если дело касается мистера Салливана, я должна все узнать.