Фарфоровый птицелов

Ковалев Виталий, 2023

Я не принадлежу к профессиональным писателям. Рассказы создавались мною от случая к случаю, чаще всего чтобы убежать от докучливой житейской суеты. Оказалось, это неплохой способ дать душе отдохнуть от нескончаемого обслуживания тела. Снабдить предлагаемые рассказы какой-то общей характеристикой трудно – они разножанровые: одни написаны в шутку, другие – полушутя, а третьи – со всей серьёзностью. «Записки ипохондрика» и вовсе нельзя отнести к рассказам. Записки и есть записки. Что же всё-таки побудило меня отдать всё это в печать? Да обычная человеческая слабость: если даже одна десятая написанного заслуживает внимания, то и её, эту одну десятую, жалко, – может быть, она кому-нибудь скрасит досуг или даст пищу для ума. Не без страха пустился я в это предприятие. Вот когда до меня дошло, как безукоризненно неуязвимы те, кто не создаёт и не печатает, – попробуй покритикуй! В общем, зря или не зря всё это было затеяно, – судить читателю.

Сентиментальный роман

в 2-х частях с прологом и эпилогом

Сентиментальность нынче всюду не ко двору — бродит по свету, как бездомная собачонка, мёрзнет и мокнет, никто её в дом не пускает. Стало жалко её, открыл дверь: «Входи, входи, собачка, тебя-то мне и не хватает. Поужинаем на пару?» Пока она гостила, родился под моим пером…

Пролог

Вторая половина двадцатого века. Двухместное купе. Дальняя дорога. Ночь. Инженер лет тридцати пяти дремлет один в купе. Большая станция. Проводница собирается подсадить к нему молодую особу: «Я понимаю, не по правилам, но больше мест нет, а ей раненько выходить, вы вроде такой порядочный на вид, я за вами понаблюдала, уж вы меня не подведёте, а?»

— Да, конечно, конечно, не подведу, не беспокойтесь.

Часть 1

Не включая света, новая пассажирка юркнула, как мышь, на своё место, повозилась с сумкой, укрылась одеялом и принялась притворяться спящей. Два человека некоторое время делали вид, что спят, и в конце концов нечаянная попутчица произнесла: «Мне кажется, вы не спите, я тоже никак не усну».

Проговорили почти всю ночь. Легко и приятно было говорить. Бог весть о чём. Вперемешку обо всём. Даже и до стихов дошло. В темноте, под плавное покачивание вагона и монотонное постукивание колёс — «то-тут, то-там… то-там, то-тут» — оба постепенно почувствовали большое расположение друг к другу. Уснули далеко за полночь. Никто никакую проводницу не подвёл.

Часть 2

В 6:15 утра проводница, как и обещала, разбудила. Включили свет. Увидели друг друга и… не разочаровались. Напротив. Стало как-то грустно.

— Доброе утро! Вы, наверное, не выспались? Сердитесь на меня, что я такая болтунья?

— Что вы, нет, конечно!

— Спасибо, мне было так хорошо с вами разговаривать.

— И вам спасибо, жаль, что вы уже приехали. Очень жаль. Ну что ж, прощайте!

— Да, прощайте!.. Знаете что, мне сейчас кажется, будто я знаю вас уже давным-давно. Я, наверное, буду вас вспоминать, правда! Вы… Вы меня… как-то… притягиваете. Но… меня сейчас будет встречать мой… в общем… мой жених.

Неожиданно она заканчивает свои слова неловким поцелуем куда-то в его подбородок:

— Прощайте!

Тут ей пришлось отвернуться — соринка в глаз попала.

Поезд остановился. Рослый и статный жених встретил ночную пассажирку на перроне. Вагоны бесшумно тронулись и вскоре затянули своё: «то-тут, то-там… то-там, то-тут, то-тут, то-там… то-там, то-тут».

Эпилог

У царя Соломона на кольце было написано, будто всё проходит. Не всё. Что-то всё-таки остаётся. Остаётся что-то.