Княжна Голицына – принцесса моды

Группа авторов, 2022

Первое издание настоящей книги, вышедшее в 2018 г., было приурочено к 100-летию И.Б. Голицыной. Ее актуальность, помимо юбилейной даты, вызвана тем, что перевод на русский замечательных мемуаров Ирины Борисовны, прекрасно выполненный ЕЛ. Степановой, в замужестве баронессой Скаммакка дель Мурго, остался, говоря по-современному, не востребованным: текст прошел мало замеченным не только широкой публикой, но и специалистами. При этом из первоначальной публикации, подготовленной литератором Чинцией Тани на основе бесед с Голицыной и из массы разного рода печатных рецензий и интервью, мы изъяли фрагменты, предназначенные для итальянского читателя, с пересказом, порой неточным, исторических событий, происходивших в России. Вместе с тем мы постарались прокомментировать разные обстоятельства и уточнить сведения. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Оглавление

Издание второе, дополненное.

Герб князей Голицыных

Dormite Galitzine, svegliatevi Galitzine, fate colazione

Galitzine, passeggiate Galitzine e soprattutto sorridete

Galitzine — Спите, пробуждайтесь, завтракайте, прогуливайтесь, а главное — улыбайтесь, как Голицина[1]

Княжна Ирина Борисовна Голицына, в замужестве Медичи де Менезес (1918–2006)

© Елена Скаммакка дель Мурго, 2022

© Михаил Талалай, 2022

Ирина — Ирене — Ирэн

Михаил Талалай

Тридцать лет тому назад, в 1988 году, молодым сотрудником Советского Фонда культуры, я впервые попал в Рим. Фонд, основанный Дмитрием Лихачевым и Раисой Горбачевой, в числе прочего, всячески привечал русских эмигрантов, и я с ними увлеченно встречался в Италии, в поисках неизданных архивов — с уже покойными Дмитрием Вячеславовичем Ивановым, Евгением Александровичем Вагиным, священником Михаилом Осоргиным… Среди телефонов, которыми меня снабдили коллеги из Фонда культуры, был и номер Ирины Борисовны Голицыной, и задание — напомнить ей о благотворительном мероприятии в Ленинграде. Я позвонил из автомата — нужна была монетка в 200 лир — и переговорил. На встрече не настаивал, будучи далеким от мира моды вообще и от благотворительных программ Фонда в частности.

Спустя десять лет, когда я уже обосновался в Италии, я об этом пожалел: в руки мне попалась — дайне могла пройти мимо — книга мемуаров Ирины Борисовны, с замечательным названием «Dalia Russia alia Russia» — «Из России в Россию». Богатый материал, интереснейшая жизнь… Откликнувшись на книгу несколькими рецензиями[2], я не предполагал, что спустя еще двадцать лет появиться замечательная возможность работать с русским переводом этих воспоминаний, вчитываться в них, комментировать, вникать в уникальную судьбу знаменитой соотечественницы.

* * *

Первое издание настоящей книги, вышедшее в 2018 г., было приурочено к 100-летию И.Б. Голицыной[3]. Ее актуальность, помимо юбилейной даты, вызвана тем, что перевод на русский замечательных мемуаров Ирины Борисовны, прекрасно выполненный ЕЛ. Степановой, в замужестве баронессой Скаммакка дель Мурго, остался, говоря по-современному, не востребованным: текст прошел мало замеченным не только широкой публикой, но и специалистами. При этом из первоначальной публикации, подготовленной литератором Чинцией Тани на основе бесед с Голицыной и из массы разного рода печатных рецензий и интервью, мы изъяли фрагменты, предназначенные для итальянского читателя, с пересказом, порой неточным, исторических событий, происходивших в России. Вместе с тем мы постарались прокомментировать разные обстоятельства и уточнить сведения.

Княжна, принцесса, государыня

Называть княжну Голицыну «принцессой моды» стало штампом — ни одна публикация не обходится без этого ее эпитета, ставшего почти титулом. Не смогли отказаться от него и мы… Однако принцесса имеет более смысла в итальянской культуре, где родовой и гламурный титулы Ирины Борисовны совпадают: principessa. Более того, в итальянском языке principe — это не только принц и князь, но и монарх, государь, властелин — некое величество, распространяемое и на женскую форму слова. При этом итальянцы уже не обращают внимание на то, что дочь князя, княжна — это вовсе не principessa, aprincipessina, титулование вымирающее и применяемое только к малым детям. Еще менее в Италии обращают внимание на то обстоятельство, что после замужества с нетитулованным мужем Ирина Борисовна потеряла формальное право именоваться как principessa: с 1949 года она становится госпожой Медичи де Менезес… Но в данном случае ее титул был сохранен миром моды: за два года до свадьбы Ирина основала свое собственное ателье, и соответственно марку, по счастью, с аристократической девичьей фамилией, в ее французском написании Galitzine.

Грузия — Россия — Италия

Какова культурная идентичность Ирины? Она открывает свои воспоминания красивой фразой, которую часто цитируют: «Я ощущаю себя русской на пятьсот процентов». Но по ознакомлению с воспоминаниями напрашивается вывод, что мемуаристка, вне сомнения, — итальянка, более того, представительница довольно замкнутой римской элиты, пусть и космополитичной, в той степени, в какой космополитичен Вечный Город и Ватикан. Речь может идти исключительно о русских корнях, поначалу весьма слабых. Ирина сама признается, что в детстве и отрочестве отказывалась от русского языка, как ненужного в Италии, точнее нужного лишь для общения с одним-единственным человеком — строгой и меланхоличной матерью, неприязненно следившей за светскими успехами дочери в «чужой» среде. Однако модельеру с именем «княгиня Голицына» нужно было развивать имидж, укреплять русскость: Principessa Galizine по статусу должна была иметь обстановку в русском стиле, портреты царей на стенах, повара со знанием закусок и борщей.

Успешной итальянизации юной эмигрантки способствовал и ее средиземноморский облик. Не вдаваясь в подробности, Ирина сообщает о том, что ее мать — грузинка, хотя ее фамилия, Ковальджи — бессарабского происхождения, а фамилия бабушки по материнской линии, родившийся в Дагестане, — Лазарева (вероятно, армянская). Грузинкой мать можно считать по месту жительства — Тифлису. Занятно, что итальянцы, определяющие национальность по географическому месту рождения, а не по культуре и языку, и саму Ирину Борисовну в современных электронных энциклопедиях позиционируют как «грузинскую стилистку»[4].

Аристократическое происхождение, профессия модельера и связь с Парижем наложила на Голицыну налет французскости, и ее часто называли Ирэн[5]. Однако все ее лично знавшие именовали исключительно на итальянский лад — Ирене.

Титулованная золушка

Ирене — теперь и мы будем звать ее на итальянский лад — была принцессой уже в начале своей звездной карьеры. Но принцессой бедной. Настолько, что когда ее пригласили на первый настоящий бал — для 18-летних — у нее не оказалось средств на дорогое платье. И тут случилось первое, но не последнее, маленькое волшебство. Титул principessa открывал ей двери в римские палаццо, где были средства (порой тоже немногие), но главное были исключительные связи — так в жизнь Ирене вошли три добрые феи, сестры Фонтана, которые сшили для дебютантки недорогое платье. Эти сестры успешно начали свою карьеру в 30-е годы, при режиме Муссолини, став образцом национальной предприимчивости и таланта. Дуче уделял внимание и моде, более того, — стремился поставить ее на службу своей идеологии, пропагандируя национальный стиль и бичуя буржуазную моду Франции и Англии. Римским аристократам приходилось и тут проявлять двоемыслие, как это полагается при тоталитарных строях: на публике надевались одежды в итальянском стиле, в кругу друзей — в иностранном. Сестры Фонтана элегантно и без национального пафоса сумели найти компромиссные решения, которые вызывали у всех восторг. И бальное платье Ирене, ее инициация, имело успех — настолько, что ее элитарные сверстницы стали обращаться к сестрам Фонтана. Те в свою очередь обратились к ней, предложив ей заняться делом, для которого тогда еще не было названия — пиаром. Справедливости ради следует отметить, что на юную Голицыну работал не только ее княжеский титул и европейская мода на русский «старый режим», но и качества, привитые матерью — вкус, музыкальность, манеры, владение языками. Добавим присущее лично Ирене: амбициозность, трудолюбие, настойчивость плюс девичье увлечение модными платьями.

Однако наступали времена, когда было не до моды. Муссолини ввязался в Восточную кампанию нацистской Германии, и потеряв в России целую армию, потерял власть. В Рим вошли гитлеровцы.

В военное время произошло еще одно маленькое чудо. Ирене по сути дела избежала войну, не познав комендантского часа, бомбежек, дефицита. Все эти тяготы, наложившие отпечаток на римлян, остались ей неведомы — и она в неприкосновенности сохранила свой гедонизм, радость, знаменитую улыбку. На сей раз ей пригодились русские связи и удивительная история эпохи диктатур. Видный дипломат барон Ренато Бова-Скоппа, представитель Муссолини в разных странах, будучи в Ленинграде в середине 20-х годов, влюбился в советскую девушку, Нину Косякову, и вывез ее в фашистскую Италию. Такой сумасбродный брак был почти невозможен, но тут свои связи подключила мать Ирины, княгиня Нина, и дело кончилось свадьбой. Семьи подружились. Во время войны дипломата и его русскую жену послали в хлебный Бухарест, куда прибыла и Ирене.

«Galitzine»

Кончается война. Итальянцы стремятся наверстать потерянное из-за Муссолини время — в том числе и через образ жизни и моду. Послевоенная эйфория — а Италию союзники не стали наказывать за агрессию и за фашизм — проникала в самые разные уголки быта. Ирене — тридцать лет, и эта красивая римлянка с аристократическим титулом решает себя попробовать самостоятельно. Прощайте, добрые итальянские феи Фонтана! Курс — на собственное ателье, с оглядкой на Париж и на французских кутюрье. Так в 1947 году Ирене основывает марку, оставившую неизгладимый след на внешнем облике мира.

Первые самостоятельные шаги: И.Б. Голицына в 1950-е гг.

И опять услугу оказал титул — особый шик итальянской моде тогда придавало участие дворянства: воспоминания Ирене пестрят именами римских графинь, баронесс и герцогинь (мемуаристка порой путает их титулы). Ее главная конкурентка, с которой она потом не разговаривала 20 лет, герцогиня Симонетта Колонна ди Чезарб, имеет аристократическую приставку «донна», и свои воспоминания называет «Автобиографией примадонны итальянской моды»[6]. Аристократичность моды — исключительная характеристика Рима. В Париже аристократию разметала Французская революция, в Лондоне она не изволила нисходить до портняжничества. Характерно также, что лишь итальянская аристократия с страстью и вкусом отдавалась костюмированным играм — балам-маскарадам. Их не пропускает и Голицына. Для маскарадов есть и особая площадка — Венеция.

Американская мечта

Американцы сделали для Голицыной то, что теперь называют «раскруткой». В целом римская мода их привлекала не менее, чем парижская, а многие аспекты делали ее даже более привлекательной. Помимо титулов, которых у американцев не было и которые вызывали в заокеанском воображении романтичные палаццо и замки, Италия манила легкостью, веселостью, артистизмом. Париж был серьезен, деловит, буржуазен. В Риме же происходили приключения подобные в фильме «Римские каникулы» — с принцессами и вечеринками в трактирах.

Амбициозную Голицыну влек американский размах. Отсюда — столько американских друзей, конечно, эксклюзивных — как супруги Кеннеди. И ее греческие друзья-магнаты, Онасис и Ниархос, вращались на американской орбите. Самая знаменитая ее модель — пижама-палаццо — родилась в Нью-Йорке, под впечатлением небоскребов и Бродвея. И название для этой модели тоже придумали американцы.

Произведения Голицыной охотно продвигали ведущие журналы США, как итальянскую «Сладкую жизнь» в целом. Пик успеха модельера пришелся на 60-70-е годы, именно на годы «Сладкой жизни»: не случайно и ее ателье находится в эпицентре этой жизни — на виа Венето.

Однако как будто по русской пословице «От тюрьмы и от сумы…» Ирене дважды подвергалась арестам за финансовые нарушения, о чем она откровенно пишет в мемуарах (называя их причиной легкомысленность покойного мужа). Не только эти удары, но и сама динамичность мира моды обусловили закат фирмы.

Из России в Россию

Ирене часто полушутливо говорила, что мама унесла ее из России под мышкой. После успешной западной карьеры, ее, носившую русское аристократическое имя, не раз подталкивали к поездке на родину. Но она избрала интересную стратегию — возвращаться не туристкой, а исключительно по делу. Судьба и в этот раз была к ней благосклонна: Голицына дождалась радикальных перемен, горбачевской Перестройки, успешного проникновения западных фирм в разваливавшийся Советский Союз. Ее приезд в Россию можно назвать «возвращением» лишь формально: в Москву и Петербург прибыл успешный итальянский модельер с русской фамилией и с мировой славой.

Русским впечатлениям посвящены последние, трогательные страницы ее мемуаров. Особый восторг вызвал у нее Петербург, который она назвала «самым красивым городом мира». А прекрасных городов она, будучи и сама создателем красоты, перевидала немало.

Обложка итальянского издания мемуаров И.Б. Голицыной «Из России в Россию» (1996)

Благосклонная судьба принесла последний дар Ирине Борисовне: в 2006 году, за несколько месяцев до кончины она удостоилась высокого чествования: в Риме, в престижном зале рядом с собором св. Петра, состоялась выставка ее моделей, сопровожденная роскошным каталогом. Организатором экспозиции стала фирма «Xines», ставшая владельцем марки Galitzine, научным куратором — Боницца Джордани-Араньо, признанный историк моды, в почетный комитет вошли представители разных администраций, мира моды, а также российский посол (тогда им был А.Ю. Мешков). Вся манифестация называлась, конечно, «La principessa della moda». Спустя несколько месяцев Ирины Борисовну Медичи де Менезес, рожденную княжну Голицыну, отпевали в русской церкви на виа Палестро, в тех же стенах, где она некогда венчалась с Сильвио.

Парабола «из России в России» завершилась в конце концов могилой под так называемым русским крестом на некатолическом кладбище Тестаччо. Сюда на панихиды по «болярине Ирине» порой приходят русские священники и русские жители Рима.

В работе над настоящим сборником помощь, в разной форме, оказали: Ирина Будо (Рим), Алена Ослина (Чефалу), Елена Конюхова (С.-Петербург), Катя Голицына (Лондон). Особая благодарность — Александру Васильеву, передавшему ценные фотографии из своей коллекции.

Примечания

1

Irene Brin, La biancheria ingualcibile di Galitzine // Corriere d’Informazione, 23.1.1964.

2

См., к примеру, рецензию: Воспоминания И.Б. Голицыной // Россия и Италия. Вып. 5. Русская эмиграция в Италии в XX веке ⁄ отв. ред. Н.П. Комолова. — М.: Наука, 2003. С. 327–328.

3

Хотя согласно историку моды А.А. Васильеву, мы должны были отмечать юбилей двумя годами ранее, в 2016 г. — см. ниже его статью.

4

См. итальянскую википедию: it.wikipedia.org/wiki/Irene_Galitzine.

5

Именно как об Ирэн (Ирен) о Голицыной пишет русская википедия: ru.wikipedia.org/wiki/Голицына,_Ирен; укажем также содержательную Интернет-статью «Русская принцесса итальянской моды»: http://april-knows.ru/persona/irina_golitsyna_ russkaya_printsessa_italyanskoy_mody.

6

Colonna di Cesarö S.Una vita al limite: l’autobiografia della prima donna della moda italiana. Venezia: Marsilio, 2007.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я