По следам Софии. Обломки Расколотого мира

Клара Рутт

После достижения Пещеры Дракона воины Ларс и Анна остаются без цели. Но впереди снова путь, и бывшим врагам предстоит унять гордыню и теперь сражаться по одну сторону.А между тем, сквозь трещины в Расколотый мир просачивается магия. Кто совладает с ней? К чему приведет союз воинов? И какова будет расплата за чуждую силу?

Дизайнер обложки Tana Svoboda

© Клара Рутт, 2022

© Tana Svoboda, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0053-7588-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Пепел под ногами мешал продвижению. Стоило лишь неосторожно ступить на обожженную землю, белые хлопья взмывали в воздух, разлетаясь по округе, будто первые снежинки.

Пахло гарью. Клубы дыма нависли над разрушенными домами безмолвными призраками, кое-где еще тлели обуглившиеся бревна. Шальной ветер тормошил огарки. Некоторые срывались на землю с обгоревших балок, нарушая мертвое безмолвие деревни.

А ведь когда-то звуки жизни заполняли ее. Деревенские мальчишки гоняли соседских уток, а девчонки плели венки из полевых цветов.

Здесь были краски. Зелень трав переплеталась с молодой листвой деревьев, их соцветия отражали солнце, а небо разливалось синевой в придорожном ручье. Сейчас все окрасилось в серый.

Запахи трав и выпечки соседской поварихи теперь сменила горечь. Каждый шаг отзывался громовым раскатом, и каждый вдох вызывал приступ кашля. От дыма слезились глаза.

Влажные ладони еще сдерживали рукояти мечей, но чем дальше Анна шла по мертвой деревне, тем яснее понимала, что здесь ей не с кем биться. Деревня покрылась слоем пепла, и ожившая память о ней поспешила замереть где-то там же внутри, где покоилась все прежние годы. Здесь ничего не напоминало о прошлом.

Ларс убрал меч. Тысячи эмоций застыли на его лице в каменном оцепенении.

— Не это я ожидал увидеть…

Он прошел мимо, но быстро остановился, прикрывая лицо от потока потревоженного пепла.

Анна подняла голову. Небо было серым и тяжелым, ни один солнечный луч не пробивался сквозь толстую броню из туч. Лес по краям теперь казался далеким и недоступным, как будто вовсе не они с Ларсом в детстве сбегали туда от назойливых родителей. Наверное, он тоже пострадал от пожара и теперь, как мог, выживал в мире, где не было жизни.

— Я никогда не хотела вернуться. А теперь и не знаю, что для меня лучше: мертвая деревня или насмешки соседей, увидевших наше возвращение.

— Они все погибли.

Анна подошла.

— Я научилась не жалеть людей, Ларс. Это было нужно…

Она успела заметить немой укор в его взгляде, но мужчина резко отвел глаза и пошел дальше по ковру из пепла. Анна поспешила следом.

— Тебе даже не хочется узнать, кто это сделал? Если это Вилорм?

— Вилорм? Не думаю. Ему незачем идти сюда. Но даже если и он, то… за это я бы не стала мстить.

— А за что бы стала?

— За себя.

Она не посмотрела на Ларса и прошла вперед. Картинка вокруг не менялась. Все до единого дома в деревне были разрушены неведомым пламенем. Ни один посторонний звук не вмешивался в ровную поступь воинов.

Они шли по некогда главное дороге, соединяющей окраины деревни. В былые времена даже телеги могли проехать по ней, привозя изыски из Мирсула или Нэрроуза. Ярмарки проводились с размахом. Что ж, пожалуй, Ларс был прав насчет людей — они имели право на жизнь, и деревня могла процветать до сих пор.

И все же Анна остановилась. Превосходное чутье воина не подводило прежде, и сейчас что-то заставило ее озираться. Она подала знак Ларсу оставаться на месте, а сама продолжила бесшумно ступать по дороге. Она старалась не тревожить тишину, вдыхая мертвый воздух и стараясь уловить причину беспокойства.

На мгновение ей показалось, что она вовсе ошиблась, привыкшая не доверять спокойствию в лесу, но все же, стоило ей замереть, как в клубах пыли воронкой закружилось цветное пятно. Едва заметное, оно юлой крутилось по земле, не переставая бороться с навязчивым пеплом. Анна приблизилась, и кружение прекратилось. Теперь землю покрывал все тот же пепел, и его однотонную серость ничего не нарушало.

Анна нахмурилась и глянула на Ларса, но тот лишь пожал плечами. Вероятно, он ничего не заметил. Но обернувшись назад, девушка отпрянула: с земли, укрываясь густыми хлопьями пепла, как одеялом, на нее глядели два огромных зеленых глаза.

— Ну, нет… я уже и не настраивалась биться, — девушка крепче сжала рукояти, готовая к любому действию, но ее предосторожность оказалась излишней: сквозь покрывало пепла на нее удивленно глазела пушистая рыжая морда.

— Это кошка! Здесь? — Ларс подошел, но животное с отчаянным «мя-у-у» вынырнуло из-под ног и ринулась бежать в обратную сторону, лишь сверкая рыжим хвостом.

— Слишком подозрительно, — Анна проводила кошку хмурым взглядом и все-таки убрала меч. — Здесь пустошь, разруха и нет ни одной живой души.

— Возможно, не все так однозначно, — Ларс осмотрелся. Хлопья кружили в воздухе, их не тревожил ни дождь, ни ветер, ни солнце — обстановка вокруг была такой же серой. — Будь начеку.

Они прошли дальше, непроизвольно увеличивая темп: если здесь никого нет, и ночлега ждать неоткуда, лучше не задерживаться. Но, как верно заметил Ларс, все оказалось не так просто.

Среди пустоши, обгорелых досок и пепельного поля, особняком возвышался один-единственный дом. Ее дом.

— Ларс? — теперь Анна шептала. — Ты тоже видишь это?

Мужчина кивнул, но ей не требовалось ответа. Она схватилась за горло, унимая душивший ком.

— Мя-яу! — кошка прыгнула на забор и теперь пристально следила, будто выжидала движение, и гнула спину на любое движение. — Мяу!

— Пошла вон! — Анна коснулась забора. С тех пор он не изменился ни на каплю. — Что это значит?

Дом снаружи не изменился. Такой же темный, бревенчатый, с резными ставнями на окнах и такой же чужой, как и раньше, он не вызывал никаких эмоций, кроме подозрения. Цветным замком он возвышался среди пустоши и разрухи, даже пепел не оседал на его крышу. Из трубы тоненькой струйкой потягивался дымок, а рядом, согнувшись от тяжести урожая, росла ветвистая яблоня.

— Там кто-то есть, — Ларс прервал молчание.

— Я должна войти…

— Я знаю.

— Оставь меня, ладно?

Анна не посмотрела на Ларса, но он подошел сам:

— Это может быть ловушка.

— Что бы это ни было, я готова. Прошлое или разрушенное настоящее, не знаю. Но я готова увидеть его. Ларс, прости, я не могу… с тобой.

Ларс выдохнул:

— Понимаю. Но не могу тебя оставить.

Не дожидаясь ответа, он толкнул плечом калитку и вошел первым. Игнорируя яростный взгляд Анны, знаком указал держаться рядом и страховать в случае нападения. Девушке ничего не оставалось, как следовать за ним.

Ларс украдкой обернулся и дал знак дежурить у входа. Сам же прошел чуть в сторону от яблони, убедился, что снаружи пусто, и направился к крыльцу.

Его шаги отозвались сухим хрустом, Анна вдохнула сладкий аромат яблок. Ларс коснулся металлического кольца. Дверь была не заперта снаружи. Здесь могли жить другие люди, и нарушать их покой они не имели права.

— Будь здесь, — Ларс прошептал едва слышно и потянул кольцо на себя. Под ногами снова возникла кошка.

— Мя-у! — она провозгласила нарочито громко и умчалась куда-то в сад, за яблоню.

— Я еще раз проверю снаружи, — Анна кивнула Ларсу, чтобы входил, сама же осторожно прокралась вслед за кошкой. Напротив дома до сих пор стоял чахлый сарай, и он мог укрыть ее в случае встречи с незнакомцами.

Обрывки прошлого возникали перед глазами, путая мысли. Неважно, кто теперь здесь хозяин. Надо было просто пройти мимо.

Анна выдохнула. Еще пара мгновений, и они уйдут. И больше никогда не вернутся в прошлое. И плевать, что здесь случилось.

Где-то за сараем Анна уловила шорох. Кошка ли, человек там скрывались — неважно. Она не могла подойти ближе, не могла видеть все, что пыталась забыть долгие годы. Озябшее от былого тело вдруг пронзила упрямая дрожь.

Она хотела уже окликнуть Ларса, что пора уходить, но что-то помешало. Горло заложило, и вместо звуков послышался лишь сип. Анна повела плечами, но и те оказались сдавлены неопознанной преградой. Словно тугие канаты заключили ее в объятия и с каждым движением сжимались сильнее. Вокруг по прежнему никого не было.

Анна закрутила головой в поисках ловушек, но тщетно — голова неестественно запрокинулась набок. В ответ на попытку вдоха по груди прошлись новые путы, ноги подкосились, но что-то не дало ей упасть.

Путы подняли ее над землей, затягиваясь сильнее. Тугие петли обвивали шею, скручивались и опускались к ногам. Анна стала заложницей невидимых заклинаний. Отец бы посмеялся, увидев ее такой. Весьма комично умереть от магии в собственном доме, в котором магия — главный хозяин.

— Ты не одна здесь, я видел второго вора, — голос раздался со стороны сарая, — но помощи от него не жди. В моем доме полно сюрпризов для незваных гостей.

Пошевелиться и даже краем глаза взглянуть в сторону дома Анна не сумела: воздух буквально сам вытекал из легких, и перед глазами пошли темные круги. Вот черт, неужели и Ларс попался?

Но оценить ситуацию Анна не успела. Перед ней появилась фигура юноши в атласной мантии, под темным небом отдававшей фиолетовым отливом. Возле его ног кружилась кошка.

Первая щетина еще не успела появиться на лице парня, но мастерством магии он владел искусно. Он возник напротив девушки и вальяжно перебирал пальцами. В ответ на его движения путы отзывались душащей теснотой. Но Анна теперь не скрывая разглядывала мага.

Кудрявый, рыжий, с россыпью веснушек на белом лице — неужели перед ней Тензе? И в большей степени, чем все остальное, эта догадка могла оказаться правдивой. Возраст тот же, те же черты, те же волосы… но откуда магия?

Путы, словно змеи, скользили по ее телу, забирая воздух. Пояс с оружием упал наземь, девушка напряглась, не теряя попытки сопротивления, но вместо этого в кожу будто вонзились тысячи игл, и Анна вскрикнула.

— То-то же! — маг развеселился. — Чтобы не было повадно зариться на чужое.

Кажется, Анна уже не видела. Перед глазами расстилалась только тьма, и воздух так не вовремя покидал легкие. Но вместе с тем, буквально физически она ощутила, как веки поднимаются по одному лишь безмолвному указу мага, и время останавливается навсегда.

— Бросай свои шуточки, Тензе! — голос Ларса заставил ее встрепенуться. Маг отошел на шаг, неуклюже ловя руками рыжую прядь. Метательный кинжал воина задел его волосы и вонзился в землю за спиной. Путы ослабли, Анна осела на землю.

— Не от тех ты здесь прячешься, негодный мальчишка! — Ларс в два шага оказался возле мага и приставил к его шее меч. На самом краю лезвия висела маленькая корзиночка, начиненная, как помнила Анна, заговоренными травами. — Уж кому, а нам твои ищейки знакомы не понаслышке!

Ларс резко опустил лезвие на землю, раздавливая острием тягучую смесь. Кошка вздыбилась и с шипением ринулась прочь.

— Значит, все-таки… Тензе, — Анна прошептала, пытаясь вдохнуть. Воздух разливался по легким горящей лавиной. Картинка перед глазами до сих пор не обрела четких очертаний, но все же она могла различать перед собой Ларса и ошалевшего мага.

— Ты цела? — Ларс не подошел, держа на крючке мага. — Без выходок! — он повернулся к парню и дал знатную пощечину. Тот вскрикнул, теряя равновесие, и повалился наземь. Ларс повторил громче. — Анна, ты цела?

— Ты вовремя, — она кивнула мужчине, плавно поднимаясь. Дыхание постепенно выравнивалось, но грудь все так же вздымалась.

— Значит, так теперь встречают гостей, Тензе? — Ларс вновь повернулся к парню и собственноручно поставил на ноги. Тот зло сверкнул глазами.

— Значит, так теперь выполняют наказы родителей? — он передразнил, и откуда-то сбоку возник прозрачный сгусток энергии и направился к Анне. Та успела увернуться, но за ее спиной мгновенно заполыхал сарай.

Ларс не поскупился на новый удар, девушка подошла ближе:

— Ну, здравствуй, братец. Дар все же нашел тебя?

— Руки! — Ларс рявкнул, но маг лишь рассеянно улыбнулся:

— Огонек… надо бы задуть.

— Так задуй. Мы не против, — Ларс достал веревку и связал парню запястья, тот застонал. — Не хнычь! Ну? Покажи мастерство.

Тензе закатил глаза, но приказ все же исполнил. Набрав в легкие побольше воздуха, одним движением указательного пальца он направил поток к пылающему сараю. Через мгновение его охватил воздушный купол, а затем невидимая шапка покрыла пылающую крышу сарая, и от недавнего пожара остался только дым. Как раз под стать мертвой атмосфере деревни.

— Добро пожаловать домой, — он натянул улыбку и перевел взгляд с одного на другого. — Здесь малость все преобразилось за время вашего отсутствия.

— Что здесь произошло? Где люди? — Ларс взял на себя роль задавать вопросы, и Анна была благодарна: в былое время общение с братом ни к чему хорошему не приводило.

— Сгинули, — Тензе пожал плечами. — Пожар унес их жизни. Мне повезло. Магия, знаете ли, великое дело! Правда, мистер Красс? — он обратился к кошке, которая вновь возникла у его ног. — Мистеру Крассу повезло оказаться со мной под одной крышей.

Ларс глянул на Анну, она кивнула. Выбора не было: они проделали неблизкий путь, чтобы провести заслуженный отдых в сугробах пепла. Даже если бы деревня жила прежней жизнью, вряд ли бы им позволили остаться хоть на ночь. Для своих они изгои, нарушившие заветы отцов в день их смерти. Осквернившие их память неповиновением. Как они могли тогда выбрать жизнь?

— Мы переночуем здесь. Только одна ночь, и мы уйдем, — Ларс опустился на корточки перед Тензе. Тот всем видом показывал покорность.

— О, сколько угодно, Ларс! Надеюсь, вам хватит этого времени, чтобы обо всем поведать! Но учти, — он оскалил зубы, — я болел не за тебя. Все же вы здорово всех обставили!

Анна сжала кулаки. Вот он, ее родной брат. Когда она уходила, он был восьмилетним ребенком, а ей было плевать на его судьбу, на себя и заветы отца. Главное, что Ларс — ее враг, и целый мир — против. Так продолжалось долгих десять лет, а сейчас? Поменялось многое, но его жизнь осталась прежней с момента их последней встречи. Что-то произошло в деревне, и Тензе оказался единственным выжившим. Детские ссоры не играли теперь никакой роли, их связывала кровь, и сейчас настал момент, чтобы решить прежние вопросы.

Ларс вновь ответил:

— Ладно, Тензе, бросай ехидство. Думаю, и тебе есть что рассказать нам.

Парень до сих пор ухмылялся, и Анна вспылила:

— Ты серьезно, Ларс? Ты думаешь, он скажет нам хоть слово? За любым его движением нужен надзор, чтобы он не подпалил кого-то ненароком!

Ларс звучно выдохнул, но Тензе вдруг поднялся. Он приблизился к Ларсу и, не отводя надменного взгляда с девушки, прошептал как можно громче:

— Она ненавидит меня.

Анна процедила сквозь зубы:

— Мне до тебя нет дела.

Но Ларс ему ответил:

— И меня тоже.

Анна оставила его фразу без ответа, и Тензе расплылся в улыбке:

— В таком случае, гости дорогие, прошу располагаться, — он поднял связанные руки и щелчком пальцев открыл дверь.

— После вас, — Ларс не тронулся с места, пока маг не вошел в дом.

Следом двинулась Анна.

Внутри все осталось прежним. Даже вещи не поменяли порядок за десять лет ее отсутствия, и оттого Анна не хотела смотреть. Она не желала видеть прошлое, от которого бежала всю жизнь. Она дома, она вернулась сюда, но зачем? Что ждало ее в пустоте, среди старых вещей в холодных стенах? Даже в детстве она была одна, а сейчас? Сейчас словно еще хуже. Зря они пришли. Родная деревня — это точка невозврата, и придя сюда, они нарушили ход вещей. Ларс заметил ее замешательство в коридоре и притянул к себе, но она не подняла глаз.

— Только один день, Анна, — он прошептал ей на ухо. — Завтра мы уйдем.

— Следи за ним, — она не посмотрела на мужчину и поспешила пройти в гостиную.

И там снова — головокружение.

Боясь смотреть, она опустилась на деревянную скамью под окном, Ларс расположился рядом. Образы прошлого, выстраиваясь теперь в цветные картинки, становились явью — в прежней обстановке ее окружали те же люди. Что-то изменилось с тех пор, у каждого за плечами теперь своя история, но зачем они оказались здесь снова? Ларс чувствовал ее напряжение, он вновь повернулся к ней, но отчего-то внутри лишь сперло дыхание. Он понимает ее чувства, как всегда понимал, но пусть он только ничего не говорит, пусть они скорее уйдут отсюда, пусть Тензе расскажет им о том, что здесь случилось…

— Ну, рассказывайте, — он появился в проходе и, не скрывая вновь свободных рук и бессовестного взгляда, расположился на пуфе напротив. — Как вам это удалось?

Анна глянула на брата. Даже в детстве у него был скверный характер, вряд ли что-то за все время смогло сделать его покладистей. А сейчас им нужно было лишь получить сведения и идти дальше, но он, как назло, требовал объяснений сам.

— Что именно удалось? — Ларс вновь взял право слова, но Тензе лишь пожал плечами:

— Выжить, — он выпрямился. — Выжить обоим. Насколько я знаю, наш благородный папочка планировал несколько иное, и теперь вы оба в ответе.

— Отец мечтал лишь мстить Герциусу, — Анна кивнула в сторону Ларса. Ее голос стал тихим и низким. — Нашими руками.

— И только? А как же благие намерения во избежание нового Раскола?

— Ты желаешь оправдывать его? Сейчас?!

— О нет, мне это незачем, сестрица… я лишь хочу быть уверен в своей безопасности. Признаюсь, я уже не надеялся увидеть вас обоих, но вот вы передо мной! И сейчас я несколько обескуражен: что же делать? — теперь он походил на хищника, рыскающего в поисках жертвы. Он впился глазами в ее лицо и неспешно переводил взгляд на Ларса.

Пальцы судорожно отбивали неровный ритм. После безуспешных попыток унять их непрерывный танец Анна вцепилась за край скамьи, и с каждым новым словом брата ее хватка становилась сильнее. Мгновение еще продолжалась борьба их взглядов, но вдруг она ощутила ладонь Ларса поверх своей, и он ответил:

— Полагаю, Тензе, ты что-то знаешь. Чего ты опасаешься?

Пульс Ларса ровными ударами сдерживал бурю, на заданный вопрос Анна также ждала ответа, но Тензе лишь ухмыльнулся. Он неспешно поднялся, убрал руки за спину и принялся мерить комнату неторопливыми шагами.

Анна позволила себе, наконец, взглянуть на Ларса. Он еле заметно покачал головой и крепче прижал ее руку к краю скамьи. Она вздохнула, но, собрав мысли воедино, поменяла стратегию поведения:

— Он лишь защищает нашего отца, Ларс! — воскликнула. — Он всегда был его любимчиком. Он унаследовал дар, не я!

— О, именно, Анна! — Тензе резко остановился и повернулся к ней. — И только поэтому ты должна была уйти тогда…

— Не уйти, Тензе! Я должна была убить Ларса! Девчонка, которая никогда не видела в своей жизни убийства, должна была совершить его сама!

Но он лишь вновь расхохотался:

— О, милая, наивная Анна… ты всерьез так думаешь?

— Хватит, Тензе! Говори, что знаешь. Уж поверь, с тех пор она убийства не только наблюдала.

— Охотно верю, Ларс. И раз уж и ты здесь, я расскажу вам, как все должно было случиться…

Итак, все помнят славную историю наших отцов — Герциуса и Ризвела. В молодости их разделила женщина, а ее смерть погубила их обоих. Все во имя магии, все ради нее! Наша матушка не смогла пережить магические опыты отца — он упивался непостижимым знанием, бредил новыми силами, и чем могущественнее становился, тем меньше контролировал себя. Мама стала жертвой его дара, и твой отец, Ларс, не смог простить ему ее смерть. Гордость взяла свое — Герциус решил мстить. Вызвал нашего папаню на дуэль, и… ну, дальше вы все сами знаете.

— Ризвел грезил, чтобы у его детей тоже был дар, — вдруг Ларс подхватил рассказ Тензе. — Эта мысль руководила его безумием. Он был готов сделать что угодно, лишь бы нить магии не прерывалась.

— Да, верно, но при его жизни ни у кого из нас дар не открылся. И что же дальше? Дуэль, смерти, разочарованные дети, м-м?

— Все прекрасно это помнят, Тензе. Наш отец хотел смерти не только Герциуса, но и Ларса. А я должна была выполнить его последнюю волю.

Вдруг Анна заговорила очень тихо, как будто ей только и не хватало того, чтобы рассудить прошлое, однако, Тензе продолжал восклицать:

— Отличная версия, Анна, но что скажешь ты, Ларс? Говори, что знаешь! Мне очень любопытно видеть вас обоих, и, насколько я могу судить, ты знаешь гораздо больше, нежели моя недогадливая сестренка…

— О чем он говорит?

— Сейчас это неважно, Анна. Все случилось не так, как должно.

— Это верно. И кто из вас двоих ответственен за последствия?

— Ты не понимаешь, Тензе, — Ларс вздохнул и теперь смотрел только в глаза мага. — Анна уже убивала меня…

Тензе прокашлялся:

— Ай, да послушная девочка Анна… вот только, почему?? — теперь он тоже повернулся к Ларсу, и в глазах его плясали неподдельные огоньки злости. Но Анна лишь высвободила руку и повернулась к мужчине:

— Что значит — почему?

Ларс украдкой глянул на Анну, но не успел сказать и слова. Вместо него Тензе продолжал свою пылкую речь:

— Ты еще не поняла? Ты должна была умереть тогда, не он! Для этого отец отправлял тебя по следам Ларса, в надежде, что ты найдешь посох Истинного мага! А Ларс все прекрасно знал, поняла? Но когда бы ты коснулась посоха, то не смогла бы выжить, потому что лишь в руках истинного мага он раскрывает свою силу. Отец был уверен, что не погибнет на дуэли, но знал и славного Герциуса. Хоть он уже хромал на одну ногу и потерял былую форму, он слыл отменным воином. Поэтому Ризвел придумал уловку: смерть одного тянет смерть второго. И передал это проклятие по наследству. После смерти мага дар получает старший из его детей, так? Но дар передается по мужской линии, так? Он хотел сохранить меня, а тебя отправить за посохом. А после твоей смерти я бы обрел силу.

— Что это за посох? Отец не давал наставлений что-то искать! Да я и не хотела ему подчиняться!

— Ха! Это уже другой вопрос, сестренка! И папаша знал, что ты не подчинишься. Но знал, что рядом с тобой есть один любознательный мальчишка…

— Ларс… был уловкой, чтобы вывести меня к посоху… кажется, я понимаю, — Анна очень плавно повернулась к мужчине и теперь не сводила с него глаз. — Ты знал?

Что-то незнакомое до сих пор промелькнуло в глазах воина, но все же он опустил взгляд. Анна ждала ответа, Тензе тоже замер в стороне, и спустя еще мгновение Ларс подобрал слова:

— Мне было известно о посохе, это правда. Ризвел приходил к нам в дом накануне дуэли, он утверждал, что он — Великий Маг, и ему нужен лишь этот посох, чтобы предотвратить новый Раскол. Его смерть сместила бы равновесие, что он посланник магии, и что есть еще трое… Какие-то безумства, не более того. Мой отец пытался его вразумить, но тщетно. Я сам вызвался найти посох, чтобы прекратить эту бессмысленную перепалку. Ризвел успокоился, но на следующий день на дуэли он подставил нас всех.

Анна встала:

— И все же ты всерьез ушел…

— А я обрел силу, — в руках Тензе появился магический шар. — Так, может быть, поставим уже точку в этой затянувшейся истории?

Анна не глянула на брата, но Ларс достал меч:

— Ты не посмеешь тронуть ее.

— О, Ларс, с таким защитником, как ты, нет, конечно! — он направил шар на Ларса, но тот вдруг распался на тысячи мерцающих искорок.

Ларс вздохнул, одним движением руки собирая осколки в кулак:

— Дурак ты, Тензе…

Тот опешил:

— Ты? Откуда это? Что за магия?

— Маленький фокус служителей Серебряного Ордена, не более того.

— Мирсул? — Тензе оскалился. — Значит, ты был там! Ты нашел посох?

— Если захотите меня убить, я буду рядом, — Анна проговорила безразлично и покинула комнату.

* * *

Все было неправильно. Всю жизнь, с самого первого шага за порогом дома, она гналась за ложной целью. Еще десять лет назад все решилось другими, и она поддалась влиянию этой лжи. Она стала той, кем никогда не должна была становиться. Такой ее хотели видеть другие. Но ее кукловоды ошиблись.

Порвались нити управления, и она сама избрала свой путь. Но разве она хотела? Разве желала взять меч в руки и идти крушить головы врагам? Нет. Враги появились сами.

Черный Орел и Вилорм во главе вдруг стали самой главной целью, но они сами встали на ее пути, а Ларс? Никакой завет отца не убедил бы ее пойти против него, даже на смертном одре, но Ларс решил иначе. Он ушел, отвернувшись от нее, оставил одну на распутье, и, чтобы выжить, Анна начала бороться.

Так было до сегодняшнего дня, а теперь… как будто все стало зря: ее цели, ее война, ее жизнь, — не имели ни грамма ничтожного веса.

Девушка осмотрелась. В ее комнате были книги, но раньше Анна не умела читать. Она жила здесь все детство, этот дом наверняка до сих пор помнил ее слезы и боль от побоев отца и его хмельных загулов. Но главным дурманом для него была магия — знание, сгубившее кроме его собственной, судьбы многих.

Все десять лет, что она пыталась выжить, пыталась найти компромисс между его волей и своим собственным желанием, он лишь хотел избавиться от нее, как от преграды. Даже после смерти.

Все ради Тензе. Ради его дара. Ради магии.

Анна прошла вдоль стены: она дома. Ничего не изменилось, только звуки с улицы пропали, а вместо зелени листвы за окном — прах. А внутри оставались кусочки ее прошлого.

И она не могла их видеть. Неуверенно опустившись на край кровати, девушка закрыла глаза. Усталость. Только она заставляла прятаться, забыть о присутствии Тензе, забыть о том, что здесь прошлое. Вот только прошлое вдруг стало истиной, оно всегда обитало в этом доме, но ее не было. Она ничего не знала. Все десять лет она была слепа, гналась за выдуманной правдой, сражалась за чужие ценности, так и не найдя свой путь. Отец виновен в этом? Ларс? Вряд ли…

Неуемная дрожь вновь подбиралась к телу, и, забравшись на кровать с ногами, девушка обхватила колени. Когда-то они прятались здесь от взрослых. В тайне ото всех они с Ларсом соорудили подпол, а за ним — дверь на улицу, а оттуда можно было бежать хоть куда, и сейчас хотелось сделать то же.

Ларс все знал. Все эти годы он шел против последней воли Герциуса, и в том, что он оставил ее, заключалась его честность перед собой, перед ней, перед своими действиями. Тогда он избрал свой путь и в одночасье стал заклятым врагом на всю оставшуюся жизнь. И оттого Анна не могла оправдать его, не могла рассудить его мотивы, почему он молчал? Почему до сих пор они сражались по разные стороны?

Совершенно ясно, что отец не мог быть прав, он был сумасшедшим — магом, которого никто не воспринимал всерьез. Над ним смеялись, его не боялись и не уважали, но он наплевал на чужие мнения. Он всю жизнь искал Истину, которая завела его в могилу и сгубила жизнь его детям. Но тогда… разве можно было разгадать его замыслы? Вряд ли Тензе был счастлив. Он остался один, наедине со своим даром и, наверное, день за днем сходил с ума, повторяя участь отца. Но он не вызывал жалости. Это был его выбор, и он в ответе за все, что с ним происходит, прежде всего, перед самим собой.

Из соседней комнаты доносились голоса. Ларс сумел разговорить Тензе — кто бы сомневался, — но Анне не было дела, о чем они вели беседу. Боялась ли она Ларса? Да, поначалу. А сейчас? Он спас ее, вместе они прошли через горы, с ним она вновь оказалась дома. И все это после того, как однажды она копьем пронзила его сердце.

Не теряя больше времени на раздумья, девушка поднялась — она не собиралась здесь оставаться. Она еще раз обошла комнату и остановилась в дальнем углу. Под ногой скрипнула половица. Все, как прежде — стальное кольцо на полу открывало люк в погреб.

Она должна уйти без лишних вопросов и бессмысленных пересечений с братом и Ларсом. Они потолкуют, обсудят жизнь, былое; возможно, похлопают друг друга по плечу, потягивая хмельное пиво. Она не должна остаться.

Анна потянула за кольцо. На удивление, люк открылся очень легко, словно еще вчера через него она убегала из дома.

В погребе пахло сыростью, но противного крысиного писка не слышалось — все-таки от пожара порядком досталось и вредителям. Тесный угол пустовал, и Анна сразу направилась к проходу. Уже смеркалось, в погребе и вовсе сгустилась тьма, но девушка перемещалась на ощупь. Воспоминания встрепенулись в родном доме, но остаться здесь на ночь означало принять прошлое и продолжить жить сначала.

Сегодня все изменилось. Перед ней возникла другая правда, и чтобы смириться с ней, сколько дорог предстоит пройти снова? Анна толкнула низкую дверку и шагнула в мертвые сумерки.

* * *

В зале переговоров огни на стенах горели ярче обычного. В самом центре стола языки пламени свечей вытянулись по струнке. Даже грубые голоса мужчин вокруг не вызывали трепетного движения. Разговор шел о дальнейшем развитии замка.

После присвоения власти Грезором Белый Ястреб опустел. В его стенах гулял ветер, а по коридорам редко проходил заплутавший житель. Основная часть обитателей замка сосредотачивалась теперь в подземельях — сырых темницах и пыточных камерах. Новый правитель не доверял никому: служители Изабеллы до сих пор были верны прежней королеве, бывшие же подданные Черного Орла считались захватчиками. В целях безопасности своей и немногочисленных приближенных новый правитель распорядился заключить всех предположительно неверных под стражу.

Перед ним сейчас находились лишь Ланез и Демьян — молодые советчики в части магической и военной подготовки.

— Что ж, Ланез, могу не спрашивать об успехах? Ты вновь повторишь мои догадки о магических промахах?

— Милорд, прошу простить, но… здесь не выходит колдовать. Я даже радугу создать не могу, — парень побледнел, широкими глазами устремившись в надменное лицо правителя.

— Заметь, Ланез, ты единственный из армии Черного Орла, кому я миловал свободу. Я думал, это стоит ценить, — голос Грезора стал безразличным, мужчина зевнул.

— Я стараюсь, каждый день стараюсь, милорд. Но все попытки тщетны. Мне нужен хотя бы малейший магический предмет. У Диара были такие.

— Никаких предметов! Мне казалось, ты прекрасно видел, что с ним сотворили твои «предметы»! Нужно лучше стараться, мой милый, и тогда все получится.

— Я понял, милорд, — Ланез потупил взгляд, голос его стал почти не слышим.

— Что ж, Демьян, а что насчет тебя? Вопросы экономики совсем отвлекли меня от моей страсти, так поведай, что у нас с военной подготовкой?

— Милорд, у нас дисциплинированная армия, это верно. Еще не наступил тот день, чтобы ваша верная закалка не оправдывала себя в строю.

— Отлично, Демьян, отлично! — Грезор не смог сдержать ухмылки. — Восстановление замка продвигается?

— Нас очень мало, милорд. Мы начинаем заниматься восстановлением с первыми лучами солнца, с полудня тренируемся, на закате часть людей уходит в разведку, часть остается на ночное дежурство на стенах и у ворот. С утра мы меняем посты, — Грезор нахмурился, и в ответ на его молчание юноша заключил. — Воины измотаны, милорд. Нам нужны новые силы…

Грезор звучно выдохнул. Он сдвинул брови и опустил взгляд, словно не замечая присутствия подопечных. Молодые люди перекинулись обреченными взглядами и застыли в ожидании ответа правителя.

— Что уж говорить о дипломатии, да? — он рыкнул. — Что уж грезить нам об альянсах, когда внутри порядок навести не можем?

— Милорд, — пискнул Ланез, но Грезор не дал ему сказать:

— Что уж говорить об остальных предателях и бесчестных налетчиках, когда даже преданные люди не в силах оправдать моих надежд?

— Милорд, — Демьян поднялся, и Ланез побледнел еще сильнее. Но тот подошел к господину, опустился на колени прямо перед ним и, склонив голову, начал свою тихую речь. — Милорд, я понимаю вашу обеспокоенность, но все же… прошу выслушать. Нам нужна свежая кровь в ряды, и, возможно, стоит освободить часть заключенных. Я даже не думаю о Черном Орле, но люди, служившие королеве, были ей преданы…

— И как ты смеешь, Демьян? — Грезор не поскупился отвесить приличную оплеуху военному советнику. — Они предали нас в первую очередь! Они обманывали нас, манили наших родных неведомыми странами и чудесами неземными, и теперь что? Они лишили нас семей, Демьян! И поэтому мы лишили замок лживой королевы! — Грезор поднялся и теперь скалой возвышался над юношей. — И как ты можешь закрывать глаза на такое? Насколько я знаю, твою семью постигла та же участь…

— Я знаю, милорд, — Демьян схватился за пылающую щеку, но продолжал стоять на своем. — Но сейчас тяжелые времена для замка, и…

— Я понял, — вдруг Грезор легко отмахнулся. — Займи свое место, Демьян. Твои слова не лишены смысла, я признаю, но… это риск для нас! Наши силы слабы, нас мало, чтобы бороться еще и внутри замка. Однако, — он зашагал по залу, — я готов дать шанс пленным воинам Черного Орла, почему нет?

Он ускорил шаг и стал мерить комнату зигзагами. Молодые советники вновь переглянулись, Ланез кивнул Демьяну в знак одобрения, но тот лишь закусил губу и покачал головой — не к тому выводу, вероятно, должен был прийти Грезор, и Ланез лишь пожал плечами.

— Ланез! — Грезор встал напротив мага. — Среди заключенных из твоего замка могут быть маги?

— Они умерли, милорд, — парень так и не решался взглянуть ему в глаза. — Диар, кроме своей жизни, унес в могилы жизни еще двоих учеников. Но у заключенных могут быть артефакты, и если бы вы позволили…

— Я еще ничего не позволил, глупый ты мальчишка! Я приму решение, и оповещу вас обоих, как только буду готов. А сейчас… прошу всех вон!

Два советника, как один, вскочили со своих мест, но, несмотря на заметную бледность и учащающуюся дрожь в теле, к выходу не спешили.

— Что-то еще, господа? — Грезор не скрывал гнева. Последнее слово, будто вынырнуло из самых глубин его злости.

— Д-да, милорд… простите, милорд, — теперь Ланез опустился на колени. — Сегодня мы получили вот это, — он достал из-за пазухи свиток и протянул господину. На пергаменте виднелась зеленая печать, но теперь она была сломана. Послание уже вскрывалось, и Грезор, неумело скрывая подступающую панику, скрестил руки на груди:

— Что это, Ланез?

— Милорд, это послание из Наллароса. Они ждут оплаты дани от нас. Уже дважды Изабелла игнорировала их требования, и теперь они просят настойчиво…

С лица Грезора пропала всякая тень ухмылки, и он почти прошептал:

— А иначе… что?

Ланез позволил себе подняться и прямо посмотреть на господина:

— Милорд, а иначе… война.

* * *

Вместе с ночью на деревню опустились причудливые тени. Где-то на далеких улицах виднелись одинокие огни, но в их свете потоки пепла казались мерцающими звездами. Такими близкими и такими лживыми звездами.

Анна нашлась возле Ивы. Обнаружив открытый люк в подвале дома, Ларс долго не думал: несмотря на тьму и отсутствие улиц как таковых, ноги сами вывели его к этому месту. К их месту.

Ива росла на самой окраине, почти на границе с лесом, и в былое время именно она стала спасением для двух потерянных душ. Как ни странно, но пожар пощадил ее. Даже сейчас, в позднюю осеннюю пору, ее листва, насколько мог видеть Ларс, еще не окрасилась в желтый.

Здесь до сих пор был колодец, а рядом — простенькая скамейка, безмолвно охранявшая прошлое обоих, но Анна опустилась на землю. Она наклонилась спиной на широкий ствол, закрыла глаза и казалась неподвижной. Ларс опустился рядом.

— Почему ты не сказал мне? — она промолвила сразу, но не повернула головы.

— Боже… Анна, только не думай об этом сейчас, — он выдохнул. Над ними в воздухе плыла белая пелена пепла. Она растворялась во тьме ночи, скрывая небо, и казалось, что они накрыты одеялом. Что теперь, наконец, они были в безопасности. — Все, что происходило тогда, все наши решения… тогда они казались верными, но мы не знали замыслы родителей. Мы не узнаем до конца, что произошло на самом деле, но и сейчас не время рассуждать прошлое наших отцов.

— Мы вернулись сюда, Ларс! И если я имею право говорить об этом, то это самое подходящее место!

— Я понимаю, — он опустил голову, но она продолжала восклицать:

— Я должна быть мертва, понимаешь? Я никогда не должна была становиться воином, не убивать и не бороться за жизнь! Я должна была найти какую-то магическую палку и умереть! И всем от этого было бы лучше! — она посмотрела на Ларса. — И только из-за тебя я живая, только из-за тебя ты враг мне, только из-за тебя я не верю тебе! Как это сложно, проклятье!

Теперь она не сводила с него глаз, будто ожидая ответа. А он… впервые видел в ней отчаяние. Она растерялась, вероятно, потерпела главное поражение в жизни, и не знала, что теперь — правда. Она могла и вовсе не говорить с ним, она могла уйти и больше уже никогда не встретиться ему на пути, но осталась, и, значит, он не вправе подвести ее доверие.

— Пусть так. Я покинул тебя и всю жизнь корил себя за трусость, но сейчас вдруг понял, что это было самым правильным решением. Покинув тебя, я спас тебе жизнь.

— Все стало еще запутанней. Мне проще было считать тебя врагом, а теперь… я не знаю, — она понизила голос и опустила глаза.

— Мы идем дальше, ведь так? — Ларс позволил себе улыбнуться. — Это место вернуло нас в прошлое, но мы не будем останавливаться. Нам нужен лишь ночлег.

Анна покачала головой:

— Я не хочу в дом. Я не могу быть там, понимаешь?

— Мы стали другими, а там… наше прошлое.

— Почему он не сгорел, как все остальные? Даже деревня изменилась, кроме дома. От чего я убегала, к тому же вернулась сейчас.

— Деревня не изменилась, Анна. Ее просто нет.

— Тензе что-то говорил об этом?

— Да, он сказал, что сюда приходили захватчики восемь лет назад. Они были беспощадны, крушили все на пути, грабили дома, а потом сжигали. Он поставил купол, наложил заклинание, и это спасло ему жизнь. Вот только дым с тех пор так и не развеялся.

— Магия… опять, — девушка поморщилась.

— Только в твоем доме, Анна. Думаю, что это Тензе колдует, создавая видимость недавнего пожара.

— Все-таки он унаследовал дар…

— Но не было никакого посоха, ведь так?

— Да, не было, — девушка вздохнула. — Отец и вправду бредил. Да и ты, как я поняла, даже не пытался искать его.

— Я хотел только уйти. Уйти куда угодно! Я объявить войну всему миру был готов тогда! Но… ушел и попал к Вилорму, — Ларс усмехнулся. Вот только какая-то грустная у него вышла усмешка.

— И за это я должна сказать спасибо. Вдруг только поэтому я жива? — теперь она глядела на него прямо. Она испугалась, открыла другую сторону прошлого, ждала поддержки, и Ларс вдруг стал единственным человеком, кто мог ответить на ее сомнение.

— Вдруг твой отец был прав, ты имеешь в виду? Это вряд ли.

Ни один звук не смел нарушать тишину, среди которой были только двое… но кто они друг другу? Друзья детства? Враги? Любовники? Герои? Как никогда, теперь это стало неважно. Они вернулись, и какой бы ни был разрушенный и равнодушный, но это был дом. И если он вновь сплетал их судьбы в одну, то Ларс мог быть ему лишь благодарен.

— Я знал, что ты не уйдешь…

Наверное, она услышала, что хотела. Чтобы Ларс прочитал ее боль, и он не отводил взгляд. И ее глаза в ответ беззвучно кричали: «Не обмани! Будь мне опорой! Будь, наконец, рядом!», и Ларс принимал ее слабость. Он будет с ней, он станет щитом для той, которая бросается в атаку не глядя. Ее ведет цель, и ничто еще до сих пор не сумело подкосить ее твердую поступь. И дальше они пойдут рядом.

— Я кое-что не успела тогда, — Анна приблизилась и сама сжала его руку. — Здесь, на этом месте, когда ты уходил…

— Ты не должна, — Ларс проговорил так же тихо. — Я знаю, что это место причиняет тебе боль, но завтра мы уйдем, и все станет по-другому.

— Нет, должна… решить это здесь. Я должна отпустить… тебя.

Она неловко повернулась на месте и оказалась напротив. Пепел оседал на ее волосах и на фоне ночного неба будто светился. Но еще ярче светились ее глаза.

Ларс потянул на себя ее руку, но ее губы оказались быстрее. Анна поцеловала его мягко, по-девчачьи робко и немного наивно, будто ожидая ответа от мальчишки, который ей нравился потому, что был старше.

Но он не был старше. Он был таким же, а она… была другой? Только что ее губы безмолвно промолвили «нет», но Ларс знал, как ответить.

Теперь он притянул ее всю, прижимая к себе всем телом, подаваясь вперед и тревожа в волосах пепельные снежинки. Его губы коснулись ее шеи, Анна запрокинула голову, открываясь его поцелуям. Они уже не подростки, они взрослые люди, которым не нужно позволение родителей на чувства. Они оставят эту страсть здесь, у Ивы, вместе с прошлым, к которому уже точно не вернутся никогда.