…и никогда не сдавайся

Клара Архипова

Книга основана на реальных событиях, описывает воспоминания о жизни в семье и детском доме. Чувства, которые я испытывала и те ситуации, которые вынуждена была прожить, не оставят тебя равнодушным. Все имена, места, где происходили события, названы своими именами без каких-либо замен. Уверена, что такая история сможет тебя вдохновить, поможет тебе иначе посмотреть на многие вещи в собственной жизни.

Часть 6

Родители начали пить чаще. Веселье каждый день. Только не унывай, мой читатель. Давай пройдёмся по всем хроникам на позитивной волне!

Дом пустел день ото дня: всё нажитое добро было пропито родителями. Фокусы, да и только! Я помню, как подходила к серванту и видела, что там ещё одного набора нет, сервизы просто исчезали, а потом снова и снова, вот и сервант пуст, а после и он исчез. Родители у нас были ещё те фокусники!

В зале стало пусто, остался только старый большой шкаф песочного цвета. На Новый год, нам ёлку принесли, мы ждали, когда родители нам поставят её, чтобы наряжать. Но так и не дождались. Родители уже во всю праздновали Новый год в отличие от нас. Ну мы с сестрой и взялись всё украшать сами. Дед Мороз скоро придёт, а у нас ёлка не наряжена!

На пластилин, что ли, прилепили звёздочки к стенам. Лепили звёзды, сейчас смешно, клеишь вторую, первая отваливается! В итоге прилепили. Они были похожи на корзиночки для салатов. Те блестящие звёздочки-розетки, пусть у них будет такое название, были чуть больше наших ладошек.

Зрелище конечно: пустая холодная комната, со звёздочками на стенах, приклеенных нами, и валяющаяся ёлка посредине, вокруг которой ходим мы с сестрой, рядом коробка игрушек из кладовки и мишура, серьёзные, как генералы. Две коротышки, которые смотрят на ёлку и думают, как бы её поставить. Догадались!

Детский ум и пытливость, вперемешку с наивностью и бесконечным энтузиазмом, а ещё и таким воодушевлением, как у нас с сестрой, ни властно ничему, ничто не в силах победить нас.

Поставили бидон, в него поставили ёлку, и натолкали тряпок из шкафа. Литровый бидон! Стоит наша ёлка! Как мы гордо переглядывались тогда с ней, это ж надо было видеть! Довольные. Постояли, полюбовались и дальше за работу. Начали наряжать. Вытащили советские игрушки. Ну, думаем, мама обрадуется, мы ёлку, сами, нарядили! Ну и дочурки скажет мама! Дед Мороз с подарками придёт, таким хорошим девочкам-то точно подарки оставит.

Тут я немного отвлекусь и вспомню, как сидела, когда-то у стола и смотрела на чудесные иголочки и красивый наряд ёлочки, которая стояла на столе. Когда-то и такое было. Но и тогда я родителей не помню, где они были, писать не буду, не потому что их маршрут уже давно известен, а потому что реально об этом не знаю.

Перенесёмся снова в комнату. Поставили ёлку. Обе довольные. Игрушки нарушили её равновесие, и она раз и упала. Игрушки вдребезги. У нас с сестрой так и хлынули слёзы на глаза. Не потому, что от матери влетит, а потому что ёлки-то нет, куда Дед Мороз подарки ставить будет? Как хоровод водить теперь? Не стоит ёлка и всё. Не получается…

В итоге, мучились-мучились, оно ж нам очень надо. Собрали разбитое стекло от игрушек, нарядили в то, что осталось, и перепробовав всё, облокотили ёлку на стену. Ура! Праздник! Хоровод, конечно, уже не поводим, ну ладно, и так сойдёт. Главное, что подарки поместятся.

Саша, увидев ёлку, тоже не растерялся, тут же нарядился в Дед Мороза. Подарки принёс: кому старый тапок, кому перегоревшую лампочку, никого не обидел!

Кто-то там пытался мямлить, мол Дед Мороз, ты чего, подарки то, не те! Не волшебные они какие-то, уж больно на наше всё похоже. Возможно, это Сашку потом и расстроило.

Сашка усы себе из ваты сделал, которую достал из матраца, костюм собрал, всякое тряпьё на себя одел. Ну и Сашка, да, смотри, не Сашка это, а Дед Мороз настоящий, так мы говорили тем, что младше.

А потом Сашку «замкнуло», у него иногда так бывало: сначала, что-нибудь хорошее сделает, а под конец, какую-нибудь серьёзную пакость затеет. Не просто пакость, а такую дурь устроит, откуда в нём столько было.

Я в такие моменты, отключалась от реальности, словно счётчик вырубала, на столько для меня всё это было неправильно и невыносимо. Поэтому, дальше запомнилась только мерцающая лампочка, раскачивающаяся во все стороны на потолке, его издевательский хохот и слёзы униженной сестры «Сашка! Не надо! Пошёл вон!». Я стояла в диком ужасе от происходящего.

Животных уже давно не стало, забили и мяса, как не было! Говорю же, фокусники! Мама чистила требуху и варила нам с неё похлебку. Сестра Надя носик закрывала, кушать отказывалась, говорила, что оно навозом пахнет, есть не буду, а мне с голоду, она в самый раз. На безрыбье и рак рыба! Чего выпендриваться!

Родители ещё чаще стали оставлять нас одних, голодных дома и уходить в запои. Мы сидели под замком. Знаешь, как страшно это. Загорится дом, дома же печка была, а бежать не куда. Я тогда всё думала, что будет, если сильно стукнут в дверь или окно, сломаются они или нет.

Смотрю как-то в окно на веранде, а напротив нашего окна в луже дети купаются «белобрысые» и смеются. Плескаются, как лягушата. Грязью друг друга на голову поливают. Волосы коричневыми стали. Мне стало смешно, я сестру позвала. В нашей деревне тогда семья была, там было одиннадцать детей и все похожи, вот это они и купались.

Я ни раз была с родителями у разных людей, родители пьют, а я сижу рядом. Потом начинались долгие утомительные беседы. Меня жизни учили. Ненавижу пьяные лица. Согласись, читатель, приятного мало. Мне спать хочется, а я всё жду и жду, когда же домой пойдём.

Бывало, что нас детей в гостях родители перед телевизором усадят, а сами уйдут сидеть за столом. Мы тогда ещё к какой-то соседке ходили вечерами телевизор смотреть, своего ещё не было.

В гостях оно, конечно, хорошо, а дома лучше! У нас же было, что лучше мне было только тогда, когда я вставала ни свет ни заря и уходила одна играть в канаву у дороги, там ров был, в нём цветочки росли, и ещё дорожный знак валялся. Мне нравилось сдирать с него краску, она светилась на солнце.

Когда дома кушать было нечего, я воображала, что иду в тот самый ров и нахожу, что мои необычные друзья принесли мне кучу всякой еды. Ров изобилия. Открою глаза и опять почувствую боль в животе. Кушать хочется. Мне тогда снились яркие сны, в которых я жила в волшебных краях.

Было ещё, что мы на поле ездили, картофель садили, я обещала об этом написать, мама и ещё какие-то взрослые, там конечно тоже выпили. Обратно идти слишком далеко было. Никто не останавливался. Она «попутки» ловила. Отчаянная видать у меня мама была. Взяла и встала прямо на дороге со мной, когда увидела машину, «камаз» остановился!

Помнишь картину из фильма операция «ы», где они втроём посреди дороги стоят? Моё сердце тогда не то, чтобы в пятки убежало, оно под ведро спряталось, которое мама поставила посредине, сев на него!

Вернулось, когда меня посадили в кабину! Как же круто-то было! Вау, высоко. Так я всё больше и больше влюблялась в дорогу и всякую тяжёлую технику. Больше я ни разу не ездила в своей жизни на «камазе».

Как-то мы сидели за столом. Классно так, огромная семья за одним общим столом. Мама открывала кильку, может быть кто-то узнает сейчас из читателей, она была в таких больших банках. Толя только спинки ел. Родители его ласково называли «спиногрыз», это звучало действительно, как-то нежно и означало нечто доброе.

Родственники приезжали, в советской авоське пирожные тогда привезли «эклеры». Вау! За этим столом много было теплоты. Картошку из одной сковороды ели. Макароны. Суп в пакетиках. Обед за общим столом — это очень круто, даже, когда ты беден.

Сидим и кушаем, в кухню внезапно вкатывается арбуз. Отчим купил и хотел сюрприз сделать. Так Толяшка и бросился за ним. Ударился и заплакал. Неудачно вскочил. Он хоть и гад был, но такой миленький, а как плакать начинал, так сердце просто разрывалось на кусочки. Щемило очень. Все бросились его успокаивать, он быстро успокоился, и мы принялись есть арбуз.