S-T-I-K-S. Двойник

Кирилл Шарапов, 2017

Улей – не место для прогулок. Но так вышло, что Леониду Погорелову, который теперь носит имя Ампер, выпала дальняя дорога. За ним объявлена охота! Всем нужна его жизнь: мурам, охотникам за головами и просто людям, готовым за вознаграждение мать родную продать. Но больше всего он нужен внешникам. На его поиск брошены ресурсы целой базы, обещано баснословное вознаграждение и только потому, что он двойник Генерала Империи. Они не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить Ампера. Теперь он может рассчитывать только на себя. Содержит нецензурную брань.

Глава первая. Найденный

Леонид Погорелов быстро выглянул в выбитое окно. Ни черта не видно, всё затянуто густым белым туманом, от которого странно несёт кислятиной. Прапорщик устало опустился на залитый кровью пол, отпихнув ногой немецкую штурмовую винтовку. Он ласково погладил свой ТКБ — отличный автомат, поступивший на вооружение армии Московской Империи всего полтора года назад, как раз перед вторжением. Надёжный, лёгкий, с мощными двенадцатимиллиметровыми боеприпасами, которые прекрасно справлялись с натовскими брониками высшего класса защиты. Сменив магазин, он снова провёл ладонью по укороченному штурмовому автомату, сделанному по системе"Булл-пап". Встав в полный рост, Леонид внимательно осмотрел комнату. В доме было тихо. Из девяти бойцов, которые при поддержке пехотной роты пошли на штурм, осталось всего трое. Сейчас они где-то на этажах ждут подхода основных сил.

Лёнька нагнулся и вытащил из груди немца свой нож — отличный, кованный им самим «Каратель» — обоюдоострый кинжал с лезвием в двадцать пять сантиметров с рукоятью, сделанной из кожаных толстых колец. Вытерев лезвие об одежду ганса, он вернул клинок в ножны. Дом, который его диверсионный группе удалось захватить с большими потерями, выбив из него отделение немцев из натовского легиона, стоял настолько удачно, что позволял контролировать всю набережную и переправу, именно поэтому уже раз двадцать переходил из рук в руки. Сколько трупов вокруг валялось, никто и не считал. А туман всё густел. Странно, подкрепление уже должно быть здесь. Пехтура стояла всего в ста метрах отсюда, и теперь, когда пулемёты и противопехотные мортиры, которые гансы затащили на шестой этаж, им не мешают наступать, неплохо было бы занять объект. Если натовцы сейчас пойдут в контратаку, Леониду Погорелову с тремя бойцами дом не удержать.

На лестнице послышались шаги, и на этаж взлетело сразу человек десять. Они разворачивали чужие пулемёты, перетаскивая их от амбразур на противоположенную сторону. Спустя минуту появился и лейтенант, которому теперь предстояло командовать обороной дома.

— Грёбаный туман, ни черта не видно, и воняет кислятиной. Как думаешь, прапорщик, что это? Может, какое-то новое оружие? Уроды из НАТО на всё готовы, чтобы стереть нас с лица земли.

— Да не, непохоже, — отмахнулся Леонид. — Ты мне лучше, старлей, скажи, сколько у тебя тут народу? Хватит дом удержать? Поскольку они скоро полезут, а у меня бойцов нет его снова отбивать.

— Жалко ребят, видел я, как твои вояки погибших в рядок укладывали на первом этаже. А к вопросу твоему — не боись, не отдадим. Полнокровная рота у меня, все обстреляны. Оружия и боеприпасов на неделю осады. Танки они сюда не подтащат, если только артиллерией снесут. Но домина крепкая, это тебе не фанерный, сборный, заколебутся бетон долбить.

— Экий ты бравый, лейтенант, — усмехнулся Погорелов. — Дом уже полгода по рукам гуляет, кого в нём только не было: и немцы, и румыны, и французы, поляки. Я его уже дважды брал. Эти ребята уже год воюют, ты их шапками не закидаешь, и есть у них парни, которые умеют глотки резать не хуже меня. Ты связь со штабом наладил? А то, ведь, они по привычке в шесть утра начнут его долбить артой.

— А нет связи, — обидевшись на отповедь, зло бросил летёха. — Вообще нет, никакой нет. Посмотри, может, на твоем спутнике есть?

Лёня откинул защитный чехол на рукаве и принялся копаться в командирском планшете. На то, чтобы понять, что связь отсутствует, ушло меньше минуты. Он видел всех своих боцов: и мёртвых, и живых, видел по каналу"свой-чужой"солдат лейтенанта, но спутники, дававшие связь с бригадой, штабом и артой просто исчезли, словно и существовали вовсе.

— Твою ж мать! — охарактеризовал ситуацию Погорелов. — Как им удалось наши спутники заглушить, не было у них таких технологий!

— Спроси, что попроще, прапорщик, — ответил лейтенант. Он уже успел устроиться у окна рядом с трупом немца и пытался что-то разглядеть в тепловизор, скрещенный с биноклем. — Ни хрена не вижу, что там, — сообщил он.

Именно в этот момент ответили немцы — откуда-то из-за реки прилетели две тактические малые ракеты. Дом качнулся, пол заходил ходуном, и Погорелов вместе со всеми, кто был на этаже, полетел вниз.

В себя он пришёл к девяти утра. Голова гудела страшно. Шлем, конечно, смягчил удар, но… Рядом валялось перерубленное на пополам бетонной плитой тело лейтенанта, а вот дальше… Дальше было что-то странное: незнакомый боец в обычном общевойсковом камуфляже сидел над трупом товарища и рвал его на части, рвал и жрал куски мяса, с которых лилась кровь. Вообще, обломки были обильно залиты кровью.

Лёня редко страдал сомнениями, жизнь научила командира группы диверсионных и разведывательных операций верить своим глазам, и если он видел, что человек ест человека, значит, чтобы не съели тебя, надо угрозу устранить. Его рука медленно потянулась к поясной кобуре, в которой дремал спецпистолет «Таран», сделанный для разведывательных и диверсионных подразделений, пятнадцатизарядный, с встроенным глушителем и довольно мощным патроном, способным пробить любой защитный шлем, что отечественный, что натовский. Прапорщик не успел сменить после боя магазин, но точно помнил — там должны остаться три патрона. Дистанция до «жруна» была смешная — метров семь. Тихонько лязгнул затвор, лёгкий хлопок, и бронебойная пуля разнесла голову каннибала.

Превозмогая головную боль, Погорелов поднялся на ноги, его шатало, автомат болтался на груди, очень хотелось пить, тошнило. Вокруг была абсолютная тишина. Достав из подсумка глушитель, Леонид навернул его на ствол автомата, теперь ТКБ будет стрелять, издавая звук не громче, чем удар по луже молотком. Только надо боеприпасами разжиться, у него осталось всего половина БК, штурм дома дался дорого. Сейчас он на втором этаже, трупы ребят на первом, значит, там же свалено и их оружие.

Шатаясь, он подошёл к только что застреленному"жруну". От головы мало что осталось — пуля вошла в затылок, деформировалась о шлем, пробила череп, и вышла с другой стороны, вынеся половину лица. Это только в кино получается аккуратная дырочка в виске, в реальности — с одной стороны маленькое входное, с другой вырван кусок размером с кулак культуриста. Где-то вдалеке прогрохотали выстрелы, началась перестрелка, но сейчас Леониду ничего не угрожало, расстояние до стрельбы он определил примерно в два километра.

Он снова опустил глаза, труп солдатика был серьёзно обглодан, спятивший дружок сожрал не меньше четверти. Чем дальше, тем страшнее… Что-то было неправильно, сюрреалистичное во всём окружающем. Неужели на людей так подействовал туман со странным кислым запахом. Могли бойцы заразиться и начать жрать себе подобных? Может, прав летёха, и это хитрое оружие? Напустили на позиции противника, нюхнули тумана и начали друг друга жрать. Потом пройти, добить выживших и всё, город стоит, а вокруг никого. Погорелов напряг память, где-то он видел подобный сюжет, в каком-то западном фильме про могучую корпорацию. Как она там называлась? Зонтик?

Вскинув автомат к плечу Леонид двинулся к лестнице и на площадке нос к носу столкнулся со Звонарёвым. У того было объедено пол лица, отсутствовал глаз, не хватало руки, но он молча стоял и смотрел на Погорелова мутным нечеловеческим взглядом, урча, как довольный кот, только громче, гораздо громче. То, что человек напротив мёртв, прапорщик осознал за долю секунды. То, что его старый друг жив, и ничего хорошего от него ждать нельзя, было ещё очевидней. Колян как-то быстро шагнул к нему, стараясь ухватить оставшейся рукой за разгрузку, но тут же упал, тяжёлая бронебойная двойная пуля просто снесла ему голову.

Погорелов присел рядом с трупом и обшарил подсумки. Его добычей стали две усиленные осколочно-фугасные гранаты для подствольника, три полных увеличенных магазина на 30 патронов и рюкзак, в котором нашёлся двойной БК, здоровенный Звонарёв числился штатным"мулом"команды и таскал на себе весь запас и сухпай.

— Прощай, друг, — стягивая рюкзак и проверяя содержимое, поблагодарил Леонид.

Теперь он был обладателем полного цинка двенашки, двух ИРПов и универсальной аптечки.

Сзади раздались шаркающие шаги. Обернувшись, Погорелов увидел ещё двоих явно мёртвых бойцов, которые, утробно урча, бодро направлялись к нему. На их упокоение ушло четыре пули: первого он уложил с одного выстрела, а вот второй пошатывался, и две пули ушли в никуда, поскольку прапорщик инстинктивно целился в голову.

Глянув вниз лестничного пролёта Леонид присвистнул: здесь ему не спуститься, прямо на верх медленно поднимались двадцать бойцов, перемазанных в крови. Нет, конечно, можно было в них пострелять, но так никакого боекомплекта не хватит. Тут в округе несколько подразделений, и если все такие же не слишком живые, против него будет около тысячи вполне себе бодрых мертвяков.

Развернувшись, Погорелов пошёл дальше по коридору, в тридцати метрах была ещё одна лестница, кто-то пробил насквозь весь этаж, чтобы иметь возможность передвигаться по дому, не бегая из подъезда в подъезд.

Кое-как дойдя до угла, Леонид выглянул на лестничную площадку. Ни живых, ни мёртвых. Спустившись вниз с максимальной предосторожностью, прапорщик выглянул из-за угла и осмотрел этаж. Ничего, только начисто объеденные костяки, много, не меньше десятка. Вокруг валяется оружие, разорванные окровавленные тряпки — всё, что осталось от разгрузок и формы.

Проблему с вооружением Погорелов решил, теперь боеприпасов ему хватало, и нужда искать снаряжение погибших товарищей отпала. Теперь надо было двигать к КП бригады и надеяться, что там кто-то уцелел. Выскользнув через дыру в толстенной бетонной стене, которую пробила малая тактическая ракета, Леонид обошёл дом и чуть не рухнул, прямо на него пёрлись одетые в общевойсковой камуфляж бритые парни. У многих с груди на тройнике свисало оружие. Сразу было понятно, что никакой жизнью тут и не пахло. Все в кровище, глаза мутные, кто бредёт, кто ползёт. Один из них увидел Погорелова, сделал стойку и гораздо бодрее и быстрее похромал в его сторону.

Лёня же даже не стал в него стрелять, а просто развернулся и бросился прочь. Мертвяков, которые топали следом за заметившим его бойцом, было не меньше батальона, патронов перебить их всех у прапорщика не хватило бы. Справа от дома стоял натовский сгоревший танк — новое поколение"Леопардов" — тяжелая и хорошо защищённая машина, которую ребята из соседней роты сожгли четыре дня назад. Вот в нём и укрылся Леонид. Мертвяки его потеряли и медленно брели дальше куда-то к позициям немцев. Если против них действительно использовали биологическое оружие, то вскоре гансы должны были покосить из пулемётов этих тихоходных зомби и дальше идти в наступление.

Прапорщик довольно удобно разместился в танке. Экипаж сгорел вместе с машиной, но европейцы вытащили своих погибших, когда два дня назад взяли дом. Саму технику оттащить назад не успели. Так он и стоял в подворотне.

Прошло пять минут, потом ещё пять, а никакой стрельбы так и не началось. Мертвяки шли и шли. Через дыру в броне Погорелов прекрасно видел, как они перешли через улицу, замерли на набережной и тронулись к мосту, который плотно охраняли немцы, но там была абсолютная тишины, ни одного выстрела. Хотя пулемётов там хватало. Два танка, врытых в землю прямо возле моста, тоже молчали. Похоже, ядовитый туман отравил всех, кроме него. Во всяком случае, именно такой вывод был наиболее вероятен.

А потом начали срабатывать противопехотные мины. Не получив распознавания"свой-чужой"они рвали в клочья сунувшихся на мост зомби, выкашивая их целыми отделениями. Как ни странно, какой-то зачаток интеллекта у мертвяков остался, и они, развернувшись, побрели дальше по набережной.

Наконец, поток мертвяков иссяк. Леонид выбрался из танка и медленно, от укрытия к укрытию, стал двигаться к КП бригады. Там могла сохраниться связь. В любом случае, забетонированный бункер с оружием и складами гораздо предпочтительней, чем сидение в каком-нибудь подвале. Через двадцать минут такого движения прапорщик понял, что далеко не уйдёт: голова раскалывалось, картинка перед глазами плыла, руки дрожали, тошнило — все признаки контузии. Похоже, ракета задела его гораздо сильнее, чем он думал. Причём самочувствие с каждой минутой ухудшалось.

День набирал обороты, солнце висело высоко, часы показывали, что время идёт к десяти. Выходит, Леонид провалялся в доме не меньше семи часов, поскольку штурм начался в час ночи, взяли дом минут за двадцать.

Укрывшись за сгоревшим чёрте когда БТРом, он стянул рюкзак, который теперь весил просто непомерно, достал аптечку и начал рыться в ней, выискивая таблетки, которые, сто пудово, должны в ней быть. На солдатском языке они назывались"Умри, но сделай", спец разработка, после которой тяжелораненый боец мог пробежать кросс, стрелять, кувыркаться, не чувствовать боли. Они не давали вечную жизнь, они помогали продлить её на несколько часов, чтобы закончить земные дела.

Наконец, нащупав маленький тубус, он выщелкнул из него крохотный шарик и проглотил его, в голове прояснилось. Но таблетка подействовала как-то не так, она не могла снять все симптомы, хотя должна была, вялость и тошнота остались, руки же перестали трястись. Стало гораздо легче. Но в душу Погорелова закралось сомнение, что всё, что происходит с ним, последствия контузии. Похоже, на него так повлиял странный туман. Одних он убил, а вот его сильно ослабил.

Упаковав аптечку обратно, он закинул рюкзак за спину и рывками стал перебираться дальше, не торопясь, продвигаясь к штабу бригады.

За час Леонид преодолел последние два километра. Несколько раз он видел мертвяков. Много полегло народу этой ночью, и теперь они брели, непонятно куда и зачем. Хотя,"зачем"понятно — они искали, что бы сожрать. Пару раз в бинокль Погорелов видел, как они набрасывались на мёртвые тела, уничтожая их подчистую. А ещё он видел, как из дома, в котором располагалась огневая точка, прямо со второго этажа выпрыгнул боец, почему-то только в куртке и в ботинках, но без штанов. Он сиганул вниз метров с пяти прямо на голову мертвяку, похоже, своей массой он сломал тому позвоночник, поскольку жертва даже не отбивалась, после чего начал рвать его в куски, а остальные вокруг прыснули от него прочь, как мальки от щуки. Разглядеть его нормально не получалось, угол мешал, но Леониду показалось, что тот изменился — его челюсти стали мощнее, руки толще, да и сам он был похож на качка-переростка. Трапеза продолжалась минут десять, после чего мутант исчез за углом дома.

Последний квартал. Быстрая стычка с медленным и тупым мертвяком: выстрел из пистолета, и тот свалился, не дойдя до прапорщика метров пять. До штаба бригады осталось обогнуть всего пару домов, когда вспыхнула ожесточённая перестрелка. Стреляли рядом с КП не меньше десятка стволов. Мертвяки, которые кучковались где-то во дворах городской застройки, тут же направились на громкий звук. Их было не так уж и много — человек пятнадцать — да и тормознутые все, для нормальных бойцов никакой проблемы.

Леонид медленно пошёл следом. Но если он сразу планировал выход на точку, то теперь планы изменились. Пистолет привычно лёг в руку, дверь подъезда, в котором размещался опорный пункт, скрипнула. Поднявшись на десяток ступеней, он почти дошёл до площадки первого этажа, как тут же на него навёлся мертвяк, уже измененный — быстрый, резкий, сильный. Пригнувшись, он прыгнул и, сбив с ног прапорщика, покатился с ним по лестнице. В полумраке подъезда ни черта не видно, пистолет улетел в сторону, автомат был придавлен тварью, которая навалилась на Погорелова, стараясь перегрызть ему горло.

Мутант хоть и был быстрый и сильной, но оказалась на диво тупой. Как выходить из такого захвата, Лёня помнил ещё с секции рукопашного боя. «Только бы не укусил, только бы не укусил», — металась в мозгу одинокая мысль. Он выгнулся и буквально перебросил монстра через себя, тот послушно сделал кувырок и скатился по ступеням, очень быстро вскочил, но автоматная пуля оказалась ещё быстрее. Правда угодила она в сердце, но сработала, как надо: тварь рухнула, как подкошенная. А вторая снесла верхушку черепа. Отряхнувшись и пошарив фонариком, Погорелов нашёл пистолет. Сердце стучало, как после кросса, пытаясь выломать ребра. Спина болела, когда мутант его свалил, то он приземлился на какой-то небольшой камень. Матюгнувшись про себя, Погорелов посветил на труп твари, та лежала лицом вниз. Верхушка черепа начисто снесена, а вот на затылке ближе к шее был непонятный нарост в виде половинки дольки чеснока. Находка заинтересовала спецназовца, его просто потянуло к этой аномалии. Спустившись, Леонид присел рядом, внимательно разглядывая её. Мертвяк был совершенно неправильный: одет в гражданку, вернее, от неё осталось только майка, которую принято называть алкоголичкой, когда-то белого цвета, а теперь бурую от грязи и крови. От лица почти ничего не осталось, пуля вошла в правый висок, вырвав часть черепа, но Лёня и так его хорошо разглядел, это когда-то было человеком, но преобразилось: мощные когти на пальцах, мышцы, развитые челюсти. Он походил на того последнего, который завалил мертвяка. Но больше всего прапорщика заинтересовал нарост на затылке. Присев и подсвечивая фонариком, закреплённым на разгрузке, Погорелов достал нож и потыкал в край. Нарост оказался очень прочным. Попробовал порезать — ничего не вышло, но лезвие кинжала соскользнуло и угодило в вогнутую линию, которая делила область на дольки. И вот там оно почти не встретило сопротивления, а легко вошло в костяную луковицу.

Внутренний голос подсказал, что Погорелов делает всё правильно, интуиция говорила, что это очень важно и необходимо. Он прислушался. Стрельба у штаба стихла, торопиться и бросать разделку он не стал, ещё успеет узнать, кто стрелял, если, конечно, они бой выиграли, а если проиграли, то и неважно уже.

Наконец прапорщик вскрыл нарост, развел края в разные стороны. В свете фонаря стало хорошо видно, что всё внутри заполнено грязной паутиной. Её было много, и что с ней делать, Леонид совершенно не представлял. Запустив туда пальцы, он начал копаться в ней, и через пару секунд нащупал что-то плотное. Потянул, и на свет появилась маленькая серо-зелёная виноградина. Пошуровав там ещё, он разочаровано покрутил в руке свой трофей.

— И что ты за хрень? — спросил он у виноградины шёпотом.

Та, естественно, хранила молчание и просто лежала на ладони. Пожав плечами, Лёня сунул виноградину в карман. Почему-то ему казалось это очень важным. Он поднялся на второй этаж. Рядом с мешками с песком стоял пулемёт на треноге, крупнокалиберный, тринадцатимиллиметровый. Судя по ленте, заряжен бронебойно-разрывными патронами. Лента была полная, рядом стояла цела коробка, забитая доверху. «Наверное, тысяч на пять выстрелов», — мысленно прикинул объём Погорелов. Вокруг кровищи не меряно, кости обглоданные и поломанные. Или скорее разгрызенные.

А вот самочувствие Леонида ухудшалось: ноги подгибались, тошнило, болела голова, сушняк во рту — все признаки контузии. Но больше всего его пугало то, что он один. Странно, почему больше никто не выжил? Он пытался вспомнить, может было что-то особенного, когда появился туман, которым они так ловко воспользовались и зашли немцам в тыл, вырезав почти весь первый этаж прежде, чем поднялась тревога. Но нет, всё как обычно. Он ничего не пил, противогаз не использовал. Почему больше никто не выжил?

Эти размышления он оставил на потом, поскольку со стороны штаба бригады грохнул одиночный выстрел, причём стреляли из крупнокалиберной винтовки, скорее всего КВО (Крупнокалиберная Винтовка Осокина), использующая такой же патрон, как в пулемёте перед ним.

Выглянув в амбразуру, выходящую на штаб, Погорелов застыл с раскрытым ртом. Рябом с бункером стоял самый натуральный мародёр-мобиль — незнакомой марки, здоровенный восьмиосный военный грузовик с бронированным бортом, рассчитанный тон на пятнадцать, кабина вся заварена решётками и стальными листами, по капоту шли длинные шипы, торчащие во все стороны, словно иголки дикобраза. Рядом стояла фура попроще, но тоже вместительная и доработанная, доработанная по тому же принципу, только если первый имел броню кузова, то тут обычный тент. Рядом с ними человек двадцать, одетых не пойми во что, тащили из соседнего со штабом бункера ящики с оружием и боеприпасами. Ещё человек пять расположились по периметру, явно вояки, правда, оружие у них незнакомое, чем-то оно напоминало немецкие штурмовые винтовки, только вот магазин сделан прямо перед рукояткой со спусковым крючком. А тот, что расположился на крыше мародёр-мобиля, был вооружён до боли родной крупнокалиберной винтовкой Осокина, способной пробить броню штатовкого БТРа «Shark» на вылет. Также рядом с ними стояла вся техника бригады: два легких разведывательных автомобиля, четыре средних танка «Жуков 01», восемь БТРов «Варяг», три штабные машины АМО и две приземистые бронированные гусеничные санитарные машины, которые все просто называли «пластырь» за вытянутую форму.

— Замри! — раздался за спиной хриплый уставший голос. — Дёрнешься, дырок понаделаю. Я тебе пока что не враг. Назовись.

Леонид слегка развёл руки, растопырил пальцы и медленно повернулся. Противников оказалось двое, у них в руках были все те же странные автоматы, что и у людей в оцеплении. Стояли они грамотно, держась от него метрах в трёх, не перекрывая сектора огня друг другу, так, что сразу обоих не свалить, второй успеет очередью полоснуть.

— И не пытайся! — словно угадав его мысли, произнёс мужик постарше. — Назовись.

— Прапорщик Погорелов, третья пехотная штурмовая бригада Московской Империи, отдельная штурмовая рота.

— Какой бодрый свежак, — усмехнулся второй, тот, что был помоложе. — Слышь, Клык, а он вроде толковый. Что, боец, в туман угодил?

Погорелов кивнул.

— Ну ничего. Будешь знать: почуешь этот запах, двигай оттуда, как можно скорее, он — верный признак перезагрузки.

— Перезагрузки? — окончательно растерялся прапорщик.

Тот, кого назвали Клыком, прищурился.

— Погоди, — бросил он напарнику, — не всё сразу. — После чего обратился непосредственно к Леониду, — слышь, свежак, жить хочешь?

При этих словах Погорелов напрягся, готовый рвануть на стволы и продать свою жизнь подороже. Оставалось молиться всем богам, чтобы броник выдержит незнакомый боеприпас.

— Да не трясись ты, и не тянись к стволу, — спокойно произнёс старший. — Мы тебя не тронем. Убивать свежака — плохая примета. Так, хочешь жить? Ты же, ведь, ни хрена ничего не понимаешь, по глазам твоим вижу, хотя держишься, надо сказать, отлично. Бегун внизу твоя работа?

— Бегун? — переспросил Лёня.

— Мертвяк на лестнице с вскрытым споровым мешком-чесночиной?

— Этот? Моя, — не стал отрицать Погорелов.

— Что с него взял?

— Виноградину мелкую, размером чуть больше изюма. Серо-зелёную.

— Споран, понятно, и куда дел? — спросил второй номер.

— В кармане лежит, — признался Леня.

— Молоток, чутьё иммунного у тебя на уровне, — одобрительно хохотнул безымянный. — Это залог нашей жизни тут. Без этой гадости нам очень плохо, без неё мы болеем. Мы его в водке разводим и пьём. Называется живяк. Он нам тут сильно жить помогает. Вот, глотни, а то, я смотрю, тебе совсем хреново, — он протянул прапорщику пол-литровую алюминиевую фляжку.

Погорелов отвинтил крышку, понюхал, пахло так себе. Он зажмурился и сделал глоток. На вкус оказалось ещё хуже, но он удержал «напиток» в себе, хотя тот рвался наружу. Леонид протянул флягу обратно.

— Ещё пей, — приказал Клык. — Тебе сейчас, чтоб начать нормально соображать, грамм сто нужно выпить.

Леня пожал плечами и сделал ещё один глоток, потом ещё и ещё.

— Тормозни, — скомандовал старший. — Ну как, легче?

— Да вроде как, слабость проходит, сушняк пропал и башка уже не так болит, а то качало как с похмелуги или после контузии.

— Вот и хорошо, — согласился пока безымянный.

— Мужики, а вы вообще кто? — наконец решил задать главный вопрос Погорелов.

— Трофейщики, — ответил Клык, — мародёры из Спокойного, потрошим соты свежие. Ждали товарную станцию, да вот что-то случилось. Поломалась наша сота, вместо неё вот ваш городок появился. На пей и

— Где? — ошалело спросил Лёня.

— Так, братан, давай сразу в двух словах: если решишь с нами поехать, подробней расскажем, а сейчас — ты больше не дома. Вон там, — он махнул в сторону штаба, — шоссе оно ведёт мимо мёртвого кластера, следом разрушенный аэропорт, лес с озером, а потом Спокойный, так наш стаб называется. Да не вникай, всё позже, просто пойми, что Улей вырвал твой городок из твоего привычного мира и забросил к нам в жопу мира.

— Домой никак, — опережая вопрос Леонида, вклинился напарник Клыка. — Кстати, забудь своё имя и фамилию, у нас тут у всех позывные, погремухи, кликухи, прозвища. Имена только у женщин. Им можно, их меньше. А как ты, говоришь, тебя зовут?

— Леня Погорелов, позывной Сват.

— Не, Сватом ты не будешь, — покачал головой Клык. — Лёня, говоришь? Леонид — царь спартанцев. Ну, царём тебе точно не быть, будешь Спартанцем, а поскольку это длинно, то просто Спарт.

— А можно Прапор, — предложил молодой, — он же прапорщик. Или Импер, потому как империя.

Клык задумался.

— Прапор у нас уже есть и не один, хрен с ним, будет Импер. А может, Ампер? Решено, новое имя твоё в крещении Ампер. Кто будет спрашивать, говори — Крёстный твой Клык из Спокойного. А имя своё и фамилию забудь, у нас, как я уже сказал, нет имён, да и дурной тон это представляться, лучше подохнуть, чем именем настоящим назваться. Новая жизнь — новое имя.

Леонид пожал плечами.

— Ну, Ампер, так Ампер. А ты? — он посмотрел на молодого.

— Конь я, — представился мужик. — Ты мне лучше скажи, что за пулемётик такой?

— Крупняк Савельева, тринадцатимиллиметровый. Хорошая, надежная машинка. А эти люди, что со мной были, тут целая бригада стояла, две тысячи бойцов с ними, они мёртвые? Зомби?

— Нет, Ампер, они заражённые, которые потом могут откормиться в нехороших тварей. Просто ты иммунный, а они нет. Кластер твой из быстрых, вот и мутировали все мгновенно. Не беспокойся, если тебя покусают, ты таким не станешь. У них и сердца бьются, и убить их можно, поначалу они пустыши, тупари, медляки. Ничего полезного с них не снять. А потом… Ладно, об этом позже. Ствол у тебя интересный что такое?

— Штурмовой автомат ТКБ15 калибра 12,7. Мощная машинка, спецом против натовских броников.

— Так вы тут с НАТО воевали? — поинтересовался Конь. — Круто, немногие из такого миров приходят. Впервые слышу, чтобы к нам кластер из зоны боевых действий закинуло.

Лёня кивнул, хотя, какой он теперь Леонид? Он теперь Ампер.

— А ещё есть такие? Тут, вообще, стволов много? — быстро спросил Клык. — Нам крупный калибр, как воздух, нужен, калаши семёрка, конечно, ничего. В русских кластерах она самая ходовая. Под 12,7 у нас только снайперки и пулемёты, а вот автоматов нет.

— Это зона боевых действий, тут сплошные стволы, каждый дом либо огневая точка, либо казарма. Там, откуда я пришёл, должно быть ещё девять таких, и обычных 9х62 с полсотни, а то и больше.

— Козырный ты хлопец! Показать сможешь? — обрадовался Конь.

— Далековато отсюда, три километра. Да и зараженных там много.

— А ты молоток, — похвалил Конь, — быстро в тему въехал. Не дёргаешься, вопросы по делу, мозгой ворочаешь шустро, не истеришь, руки не заламываешь, сразу бойца видать. Глотки, наверное, с улыбкой режешь, — он кивнул на кинжал, висящий на груди рукоятью вниз.

— Без, — мрачно ответил Погорелов.

— Да не набухай, — сдал назад Конь. — Всё понимаем — работа такая. Кому-то надо, война, всё такое, нам такие люди позарез нужны.

— Хватит, — оборвал его напарник, — о деле сначала, а скататься в козырный домик очень нужно. Мы танкетку вашу возьмём, она вместительная. Мы эту развалину осмотреть не успели, нас, ведь, сюда поразнюхать отправили, тут кроме пулемёта ещё что есть?

— Да до хрена, — совсем расслабившись, ответил экс имперский прапорщик. — На четвёртом и пятом этажах пара пулемётных гнезд, плюс на шестом, который ракетой снесло, автоматическая система противовоздушной обороны. Но вот как её вниз спустить, не знаю, её собирает расчёт, она весит около двухсот кило, в дверь просто так не пройдёт.

— Ничего, наши технари разберутся. Оружие и патроны тут в большой цене, за наводку получишь долю. Правда, нам теперь нужно искать альтернативу товарняку, у нас это место было кашерное, два товарняка на запасных путях: один армейский с боеприпасами к калашам, второй продуктовый холодильник — всякое европейское питание, от морепродуктов до шоколадок. Твой кластер, конечно, тоже богат, вот только тварей здесь скоро будет видимо не видимо. Уж больно место людное. Ладно, взяли пулемёт и ленты, надо сегодня по максимуму вытащить. Завтра здесь может быть уже не продохнуть. Кстати, мы тут технику нашли, только вот маловато её что-то для бригады, остальное где?

— Что-то сгорело, что-то на другом участке дальше в городе. Грузовики вчера на военный аэродром ушли за боеприпасами, что в двадцати километрах отсюда, там же штаб направления и военные склады. Только вот, похоже, нет там уже ничего, как вы и сказали.

— Жалко, — расстроено заявил Конь, — лучше бы нам этот аэродром закинуло. Склады тоже хорошо. А тут шарить надо, и народу прорва, не слишком живого.

— Я бы на твоём месте так не расстраивался, если тебе, конечно, не нужна двадцатитысячная группировка заражённых, собранная на пятачке в пять километров. Туда накануне четыре полноценных бригады перекинули и танковый корпус. Конечно, оружия там прорва была бы, но, думаю, если бы люди мутировали, то там такое месиво бы началось.

Пока он говорил, пулемёт сняли со станка. Конь запихнул уже заправленные ленты в рюкзак, остальное взял в руки. Малый он оказался крепкий, не сломался под тяжестью. Клык взял сам пулемёт, а новоиспеченному Амперу достался станок.

К счастью, никто на них не напал, относительно боеспособным был только Погорелов, бросить треногу гораздо проще, чем пулемёт, который, пыхтя, тащил Клык.

Встретили его насторожено. Командир учинил быстрый допрос — как, откуда и что, поздравил с новым именем и новым местом жительства, после чего начал «потрошить» на получение информации. Он очень обрадовался, узнав, что вокруг прорва оружия. Правда то, что оно разбросано по руинам, его огорчило. Больше его напрягало, где взять ещё транспорт, чтобы всё добро вытащить — склад бригады внушительный, и места в фурах точно не хватало. Рации здесь работали плохо, и связи с тем, что все вокруг называли стабом, не было. Во время разговора несколько раз работали снайпера, правда, работали не с «чудовища», а с незнакомых винтовок с глушителями и очень толстыми стволами. Вообще Трофейщики старались работать тихо, но бесшумного оружия у них не хватало. Всё-таки пользовались им люди в бою гораздо реже, поэтому восемь автоматов крупного калибра с глушаками под мощный патрон они сочли подарком богов. Старший, как услышал эту новость от Клыка, сразу велел брать «пластырь» и катить туда, собирать всё, что попадётся.

— Боеприпасы мы к таким стволам нашли, а вот самих стволов всего десяток взяли, — пожаловался Якут напоследок. — Не ходовой ствол.

Ампер согласно кивнул.

— Не ходовой, только для штурмовых групп, а их всего шесть на всю бригаду. Много ребят в последние дни погибло, много стволов сгинуло вместе с ними. За рекой, ведь, тоже склады есть, километрах в пятнадцати должны быть натовские.

— Мы беспилотник гоняли, — покачал головой Якут. — В пределах кластера сигнал устойчивый. Так вот, нет там складов. Кластер — четыре на шесть. Видели броню за рекой чужую, но мост заминирован, да так, что без роты сапёров и недели свободного времени я туда не сунусь.

— Кстати, а здесь как? — удивился Ампер. — Тут же везде были минные поля.

Старший мрачно кивнул.

— Пока по божески, всего трое подорвались на дозорном автомобиле. Пустыши когда разбредались, половину мин активировали, так что вокруг относительно чисто. Правда, на трупах другие откормились, недавно целую ораву свежих бегунов успокоили.

Подтверждая его слова, где-то в отдалении рванула мина. Опытный Ампер на слух определил МПШ900 (мина противопехотная шрапнельная), а цифра обозначало количество этой самой шрапнели. Таких"подарков"по городу много, как своих, так и чужих.

— Вы карту полей нашли? — спросил он старшего.

Якут отрицательно покачал головой.

— Если честно, не догадались. — Он озадаченно потёр подбородок. — А где искать?

Ампер в ответ улыбнулся.

— С вас премия, давай за мной.

Он спустился в штаб и, проведя командира трофейщиков по забетонированным коридорам, подвёл его к двери, на которой висела табличка:"Разведотдел бригады". Электричество в бункере было, генераторы исправно продолжали работать. Компьютер майора Маслова оказался включенным, сам майор сидел за столом и тупо пялился на вошедших мутными глазами.

— Прости, Паша, так будет лучше, — вскинув пистолет и стреляя точно в лоб своему бывшему командиру, с сочувствием произнёс Ампер.

— А ты, я смотрю, парень не сильно сентиментальный, — со странной интонацией произнёс его спутник. Было непонятно осуждает он поступок Ампера, или нет.

Тот в ответ только пожал плечами.

— Я год воюю, столько народу потерял. Павел Александрович уже не человек, а тварь, что хочет от меня кусок оторвать. Так что, я убил не своего командира, а мутанта бездушного.

— Правильный подход, — не удивившись довольно циничному объяснению, одобрил Якут, — никогда этого не забывай. Знаешь, сколько иммунных голову сложили потому, что их родня или друзья на части разорвали. Давай, карту ищи. Кстати, а что у тебя за компьютер на рукаве?

— Тактический планшет, по нему можно отслеживать, как идёт бой, подключаться к камерам бойцов, проверяя их состояние. Но без спутника функционал резко упал, — ради интереса он откинул клапан и попытался найти позиции своих людей.

Как ни странно, внутренняя беспроводная сеть, связывающая устройства его отделения, работала, восемь датчиков были активны, но все до одного показывали, что их владельцы мертвы. И они по-прежнему находились в том самом доме, где для него и начался этот кошмар.

— И много таких планшетов тут? — глаза Якута алчно блеснули.

— Хватает, на складе видел сотню командирских, и сотни три стандартных для бойцов.

— Обязательно покажи, — попросил главный мародёр. — Заберём, они на вес золота. Хотя, золото у нас тут не в ходу, так что, на вес споранов.

— Я так понимаю, у вас это и лекарство, и деньги? — выдвинул гипотезу Ампер, отодвинув кресло с мёртвым майором и начав рыться в его компьютере в поисках карты. — Вот, держи, — он пустил на принтер карту города, на которой обозначались минные заграждения и проходы.

— Ещё напечатай, — попросил Якут. — И компик прихватить нужно, полезная вещь. Сразу видно — для армии сделан, повышенная живучесть. Чувствую, мы в этот кластер не последний раз идём.

— Да забирай. Паше он уже без надобности. Могу сказать, где ещё шесть таких есть. Хотя, если двери повыбиваете, и больше найдётся. А так, сразу три дальше по коридору в оперативном центре. Там, скорее всего, мертвяков много или пустышей, как вы их зовёте?

Якут кивнул.

— Не проблема, они не опасны. Пойдём сходим. О, кстати, — он подошёл к покойному начальнику бригадной разведки и отстегнул его тактический планшет.

— Как я сразу не догадался, — одобрил Ампер, — тут же у всех такой, от лейтенанта до генерала.

— Понял, — усмехнулся Якут, — будем зачищать. А ты двигай к Клыку, поедете за стволами. Возьмете с собой пару грузчиков, только берегите их, это все же Улей, а не пикник. И чтобы ты не думал, что мы такие нехорошие, тебя припрягли на вкусняшки лапы наложили и тому подобное, сразу скажу, у тебя здесь чёткая доля, как и у всех моих ребят. Не как у грузчиков, они — кто провинности отрабатывают, кто просто на зарплате. А мы с ребятами со всего добытого долю имеем равную. Так что, временно я твой командир, ты мой боец. Кстати, как ты себя чувствуешь? Клык сказал, что ты ссосал споран?

— Было дело. Только потом мне сказали, что нужно его в спиртяге растворять и с водой смешивать, один споран на пол-литра. А чувствую себя… Да хрен его знает, вроде немного вялый и башка тяжелая, хотя действовать могу.

— На вот, глотни, — Якут протянул литровую фляжку, — сам делаю.

Ампер взял, поднёс к носу и скривился.

— Слушай, да ну его! Вонь жуткая! Может, как в прошлый раз споран рассосать?

— Это называется перевод ценного имущества, — усмехнулся старший рейдеров. — На вкус не так плохо, пей давай, простая настойка. Теорий много, мне больше всего нравится такая: что это остатки человеческой души, она иссыхает и превращается в споран.

— Гонишь?

Якут рассмеялся.

— Заметно?

Ампер кивнул, но всё-таки сделал два глотка.

— Гадость, — подвёл он итог, — но пить можно. На вкус, — разведчик попытался сравнить вкус напитка с тем, что пробовал до сих пор, и в голову ему пришёл только самый говенный самогон, который можно гнать в деревне и который пьют только скатившиеся алкаши, о чём он и поведал своему спутнику.

— Может, ты и прав, хотя, я делаю свой живяк на вискаре. Тут этого пойла, хоть залейся, у всех свои рецепты. Мой такой: двести грамм вискаря, живяк и триста грамм воды, потом процедить через марлю. Вуаля: лекарство готово. Нажраться им не выйдет, алкоголя не так много, да и вкус, как ты уже понял, посредственный. Некоторые разные ароматизаторы добавляют, типа кофе, сиропов, но мне не по душе, я со своим свыкся. На самом деле очень быстро привыкаешь к вкусу и запаху. Ладно, пошли, время дорого. Кстати, получше стало?

Ампер кивнул.

— Да, полегчало. И сколько этой гадости пить?

— Обычно в день грамм двести, если не ранен. Ну а если ранен, регенерация жрёт ресурс безбожно, то и литра в день не хватит.

— Регенерация?

— Ты что ещё не слышал? Хотя, когда тебе. Даже конечности отрастают, правда долго, а пулевое затягивается за пару дней. Иногда нам без коновалов никуда, регенерация регенерацией, но проще и надежней сшить тебя, чем ждать, пока сам затянешься.

Они вышли из бункера, где рядом со входом его уже ожидал «пластырь» в сопровождении разведчика, на котором был установлен крупняк. Клык замахал рукой, зовя Ампера именно к разведывательной машине.

–…давно таких кластеров не попадало, — закончил начатую фразу Конь, — товарная станция фигня по сравнению с этим.

— Только шкурой тут рисковать придётся всерьёз, — заметил Клык. — Кластер быстрый, людей на нём много. Вон у новенького спроси, тут пехотная бригада стояла, две тысячи стволов. А ещё противник их за рекой, у них не меньше, а то и больше.

— Напротив нас мотопехотная бригада стояла в пять тысяч штыков. Они наступление готовили, мы тоже. К ним должны были штатовцы подойти.

— Понятно, — буркнул Конь. — Итого — около десяти тысяч жмуров, которые поедают друг друга. Мы оказались тут первыми, сутки с перезагрузки прошли, уже завтра сюда набежит на халявную жратву десятки прокаченных тварей, которые порвут в клочья тех, кто встанет у них на пути.

— Ну и что? — флегматично произнёс Ампер. — Оружия у вас дохрена, хватит положить любую тварь, что сюда явится.

Клык и Конь как-то странно переглянулись. Старший завёл двигатель и двинул машину по улице, «пластырь», рыкнув облаком соляры, пристроился следом.

— Сразу видно, ты зелёный ещё, — наконец, произнёс Клык. — Что ты тут видел? Сотни бродящих пустышей? Бегуна завалил? Считай, что ты ничего не видел! Твари тут по разному мутируют. — Он объехал завал. — Ты, кстати, башкой верти, показывай, где интересного есть.

— Пока ничего. Тут в каждом доме огневые точки, в основном пулемётные гнезда на крышах, противовертолетные мины или полноценные автоматические комплексы, вся линия противостояния километрах в двух отсюда. Так что ты там про тварей говорил?

— Ты видел шушеру неопасную, — продолжил Клык. Он вёл машину неторопливо, километров десять максимум, активно вертя головой. — Первый из опасных — Жрач, его ещё Лотерейщиком кличут. С него можно взять горох, если повезёт, ну и спораны, конечно. Только это уже не так просто, у него новые ноги в виде костяных наростов, может порвать металл обычной легковушки. Зубы у них выпадают, затем растут заново и заостряются. Охотятся стаями в две-три особи. Сильный, человека один на один порвёт без вопросов. Но это так, фигня, подготовленный стрелок его, конечно, свалит, вот только тварь быстрая, от пуль, конечно, не уклоняется, но ловить в прицел его башку — сущее мучение. В корпус быть, смысла нет — быстро регенерирует. Но, как я сказал, он ещё не проблема. Дальше идёт Топтун — шумный малый, стучит костяными пятками, имеет костяную броню, редкостный геморрой. Это мы — люди богатые, с боеприпасами у нас проблем нет, да и ксер у нас солидный. Кстати, если ты бой выиграл, не поленись гильзы собрать, их можно обменять в стабе примерно один к пятнадцати. Так вот, большинство рейдеров-одиночек ходят с ружьями, арбалетами, много тех, кто пользуется холодным оружием. Для них Топтун — реальная проблема, да и семёрку он неплохо держит. Кроме того, очень быстрый, голову человеку оторвать одним махом может.

— Справа дом видишь? — прерывая рассказ, хлопнув по плечу Клыка, произнёс Ампер. — Там опорный пункт третьей роты — оружие, боеприпасы, много гранатомётов. Слева от нас миномётная батарея, там ещё ротная арта стоять должна. Если не перебросили за сутки, прямо за ними справа позиции гансов, они там четыре дома крепко держали. Такой балкон в нашей обороне, собирались их вышибить, да не успели. Там тоже дохрена всего должно быть. Ладно, двигай дальше.

— Кошерное место, — мечтательно произнёс Конь. Сейчас он перебрался назад, уступив место впереди новичку, а сам сидел в шлеме управления пулемётом. — Отличная штука, камера на модуле, куда смотришь, туда и стреляет. Кстати, классная у вас техника, тут такой почти нет, все больше старьё. А у вас даже электроника после отката не накрылась. Мы тут сильно поднимемся.

— Если выживем, — мрачно заметил Клык. — Справа! Конь, не спи! — заорал крёстный Ампера.

Именно в этот момент автоматический модуль дал очередь сразу в десять выстрелов, сметая выскочивших из-за дома мутантов, количеством не меньше пяти. Тяжёлые пули играючи разорвали их в клочья.

— Бегуны — не проблема, — подал голос Конь, — надо бы обшманать. Может, повезёт, и они уже споровики?

Клык остановил машины, дистанция была смешная, всего метров тридцать, но если там ещё кто, можно встрять.

— Новичок, ты как в стрельбе по быстро двигающимся целям?

— Да вроде цели не жаловались, а если и жаловались, то не здесь.

— Хорошо, прикроешь меня, а Конь прикроет нас из пулемёта. Надо «мешки» их посмотреть.

Он выпрыгнул из машины и, вскинув автомат, очень медленно пошёл к телам. Ампер скинул предохранитель и последовал его примеру. Шли, не торопясь, вслушиваясь в каждый звук. Что их и спасло. Справа из дома раздалась мерная дробь, как будто копытами по камням. Из выбитого окна прямо на голову вылетела тварь, отдаленно напоминающая человека. Клык прыгнул вперёд, а Ампер в бок, стреляя в падении, поскольку все же успел навестись на звук. Пулемётная очередь ударила из-за спины, но запоздала — прошла выше, а вот его двойные пули из ТКБ дело своё сделали — тварь получила не меньше пяти в грудь. Её отбросило на завал, и тут же в неё влетела ещё одна короткая очередь из крупняка, принёсшая окончательное успокоение.

— Вот и папка нашёлся, — поднимаясь, произнёс Клык, — накаркал я, он с бегунами был, под нас их подставил. Знакомься, Ампер, это топтун. Хороший у тебя ствол, семёрка могла и рикошет дать. А ты его уверенно положил.

— И что в нём ценного?

— Ценного много. Прикрой, я пошарю. В топтунах можно найти четыре спорана, а то и горошину, причём вероятность — пятьдесят на пятьдесят.

Возился он не долго.

— Горошин нет, пять споранов, не повезло.

— Горошин? — переспросил Ампер.

— Очень важная штука, — пояснил Клык, — она кормит наши умения. Каждый получает дар Улья. У меня не слишком полезный — телекинетик я слабенький, могу гильзу метров с десяти притянуть. Но я стараюсь его развивать. Поначалу вообще только спички мог двигать. Так вот, нужно горохом питаться, чтобы развивать такой дар.

— А у меня какой?

— В стабе выяснишь. Давай шевелиться, — пока он вёл рассказ, добрались до бегунов. Ампер прикрывал, Клык копался в трупах. — Три пустыша и три спорана. Не густо, но и не пусто. Давай обратно, и так на пять минут задержались, — скомандовал он. — Ты, кстати, как себя чувствуешь?

— Да что вы меня об одном и том же спрашиваете? — забираясь в машину, поинтересовался Ампер.

— Потому что ты новичок, под откат угодивший. У тебя как контузия, которую лечить надо постоянно. Дня через два пройдёт, но лучше тебе к живцу почаще прикладываться, — пояснил Клык. — Ладно, погнали. Далеко ещё твой дом?

— Метров четыреста и на месте, вон прямо за теми руинами.

Оставшееся расстояние прошли без проблем, только сбили бронированным передком заторможенного пустыша. Стрелять не стали, всё равно его на гусеницы намотал идущий следом «пластырь».

Все выбрались из машины, а вот грузчики, что сидели в броне, вылезать не торопились, не их дело.

Клык взял на прицел пролом.

— Короче так, не разделяемся, идём группой, валим всё, что двигается. Сомневаюсь, что тут есть живые. Бегуны, которых мы успокоили, были левые, явно пришли сюда с другого кластера. Становится оживлённо. Кроме того, могли уже и местные отожраться.

— Мужики, я с вашей тактикой не знаком, — резонно заметил Ампер. — У вас какое построение?

Напарники озадаченно переглянулись.

— Не подумали, — заметил Конь.

Но Клык решил просто.

— Хорошо. На тебе тылы, мы с Конем смотрим вперёд и чистим этаж, ты прикрываешь. Если что, помогаешь. Смотри, нас не подстрели.

Неожиданно из дома с верхних этажей раздалась короткая автоматная очередь, затем ещё одна.

— Очень интересно, — произнёс Конь. — Неужели ещё один имунник?

— Выясним, — коротко бросил Клык. — Главное, чтобы он по нам шмалять не стал. Хотя, это может быть медленный заражённый, почти мертвяк, но ещё человек, вот и воюет, не зная, что обречён. Всё, пошли!

Но зачистка не потребовалась: первый этаж был полностью пуст, только оружие валялось, тела разорванные или целые, никому не интересные. На втором этаже мужики в рукопашную, используя обыкновенные самодельные чеканы или, как они их называли, клювы, успокоили пару вялых мертвяков. А вот на третьем трупов хватало. Откуда-то из-за завала снова раздалась стрельба.

Клык на секунду отвлёкся, за что тут же поплатился — прямо с обрушившегося четвёртого этажа на него слетел очередной мертвяк, резкий, быстрый, сильный, он буквально смел стоящих тесно друг к другу Клыка и Коня, причём второму досталось когтистой лапой. Хлынула кровь из разорванной руки. Старший улетел в лестничный проём, и Ампер остался с врагом один на один.

Выстрелить он успел дважды, и промахнулся, тварь как-то странно неуловимо качнулась, и все пули ушли"в молоко", после чего она одним прыжком преодолела два метра и наотмашь ударила в грудь. Погорелова просто снесло, он преодолел по воздуху четыре метра и соединился спиной со стеной. Его спас броник. Когти твари только рванули арамидную ткань и вырвали титановую пластину. Дыхание вышибло, в глазах заплясали звезды, грудь горит огнём как от попадания крупнокалиберной пули. Хорошо, внутренний гель, который под пластиной, смягчил удар, а то просто кости бы раздробило.

Он попытался нашарить автомат, но, похоже, тварь его просто сорвала во время удара. Рука нащупала пистолет и даже потянула «таран» из кобуры, как откуда-то сверху раздалась короткая очередь, и всё стихло.

— Сват, ты как, живой? — пробился сквозь шум в голове женский голос. — Сват, миленький, я же думала все умерли. Тут такое творится. Меня же Гришка сожрать пытался. Свааттттт!

Завоняло нашатырём.

Ампер сел, кое-как проморгался. В голове шумело, грудь болела страшно. С лестничного проёма выбрался Клык. Рожа у него была окровавлена. Возле завала завывал Конь. А рядом с ним на коленях сидела ротная медсестра и пыталась привести его в чувство, тыкая ему под нос пузырёк с едкой дрянью.

— Галка, Коню помоги, — сквозь зубы процедил он, — у парня кровь хлещет, порвали его. Клык, ты как?

— Нормально, все ступеньки сосчитал, — вымучено отозвался тот. — Спина болит, башка кружится, но это сейчас пройдёт, — он достал фляжку и сделал пару мощных глотков. — О, девка. Тебя как звать?

— Галя, — довольно резко ответила медсестра, переходя к Коню и затягивая на плече раненого жгут, после чего быстро открыла аптечку и вкатила ему местную блокаду. — Сват, кто это такие? Что вообще происходит?

— Галь, об этом позже. Ты держись нас, тут всё плохо очень. Нет больше никого, хотя, может, кто ещё уцелел. Ты как себя чувствуешь?

— Тошнит, слабость. Я уже несколько часов отбиваюсь от ребят. Сват, они все мёртвые! Дышат хрипло, я одного бойца пыталась откачать, а он меня укусил. Я теперь такой же стану?

— Не печалься, девчуля, всё с тобой в порядке будет, это не заразно, — ободрил её Клык. — На вот, выпей, будет легче. Только не нюхай.

— Пей, пей, — ободрил её Ампер. — Штука мерзкая, но очень нам необходимая, я уже через это прошёл. Пей, — он добавил в голос жёстких ноток, фактически отдавая приказ.

Девушка нерешительно взяла фляжку и сделал маленький глоток.

— Что за дрянь?

— Дрянь, — согласился Клык, — но без неё не выжить. Хлебай ещё глотка три-четыре, и хватит тебе пока, через часик повторим.

Но похоже, Галка поняла, что эта отрава помогает, и уже смело, поморщившись, сделал новый глоток. Потом ещё один. После чего вернула фляжку старшему.

— Действительно лучше, — произнесла девушка. — Сват, ты как?

— Нормально. Конь как?

— Зашивать надо, — покачала головой Галина, — он не боец.

— Ничего, на стрёме посидит, — отмахнулся Клык. Сейчас посадим за пулемёт, и все. Похоже, тут чисто. За завалом никого не осталось?

— Нет, я там человек шесть положила, — уже окрепшим уверенным голосом сообщила медсестра.

— Вот и хорошо, — похвалил рейдер. У нас трое грузчиков, два входа. Один прикроет Ампер, второй я. Они всё будут стаскивать на первый этаж, там разберёмся, потом грузимся и валим.

— А я? — спросила Галя.

— А ты с нами. Не боись, не бросим. Ампер, давай, бери Коня и тащим вниз, а девчушка нас прикроет. Подруга она боевая, справится.

— Он Сват, а не Ампер, — возразила Галина.

— Теперь Ампер, перекрестили мы его. Тут у всех новые имена. Можешь и себе новое выбрать, если хочешь. Всё, хватит болтать, потащили.

На мародёрку ушёл час. Ничего больше не произошло. Ампер оклемался. Конь тоже в себя пришёл, рана у него оказалась средней паршивости, но Клык, осмотрев, заметил, что через два дня и шрама не останется. Влил ему в глотку грамм сто живца и оставил сидеть за пулемётом.

«Пластырь» забили под завязку. Клык сменил свой калаш на ТКБ, как у Ампера, и был вполне этим доволен. В доме нашли семь штурмовых автоматов, два последних ушли вместе с хозяевами. Искать не стали, хотя на планшете Погорелов видел датчики бойцов, они были где-то на четыре дома правее, там, где уже шли позиции немчуры.

Вскоре тронулись в обратный путь, по дороге сняв ещё два пулемёта и кое-как запихнув их в разведывательную машину.

Возле штаба бригады было суетно. Фуры стояли уже забитыми под завязку: в связи с предстоящим контрнаступлением сюда начали стаскивать боеприпасы, вооружение, обмундирование, продовольствие. Многое ещё не поступило, так и оставшись на складах, навсегда потерянных где-то за гранью миров. Но даже то, на что наложили руки рейдеры Спокойного, не могло влезть в их транспорт.

— Уходим, — наконец решил Якут, когда стрелка часов подошла к пяти часам. — Становится беспокойно. Мы взяли много, теперь главное — это не потерять. Тут невдалеке есть тихий кластер, недавно перезагрузился, заброшенный завод и поле картошки, ни тварей ни внешников.

Он словно накаркал: три вертушки, словно призраки, вынырнули справа из-за крайних домов. Ампер ещё поразился, почему не слышно гуда винтов, они появились почти бесшумно, их даже не сразу заметили.

— Воздух, — заорал Якут и прыгнул к капониру, прикрывающему штабной бункер.

Всё вокруг потонуло в разрывах, что-то тяжёлое и здоровенное ударило Ампера в многострадальную грудь, которой сегодня уже досталось от очень прыткого Бегуна. Последнее, что он увидел прежде, чем отрубиться, был чёрный вертолёт, превращающийся в огненный шар.