Пощекочи нервишки. Святые бензопилы. Horror

Кирилл Шакиров

Перезапуск легендарной франшизы «Ржавые зубья» оказался не таким простым: поиск денег, киноаппаратуры и актеров. Но никто не думал, что ведьмы, монстры и чудовища будут иметь свой интерес к съемочному процессу. Доснимут ли ребут легендарной кинофраншизы. Но, главное, доживут ли до конца съемок актеры. Юмор и жуткие ужасы, приключения и фантастика в новом юмористическом романе-ужасов «Пощекочи нервишки. Святые бензопилы».

Глава первая. Конец франшизе

1

Элизабет замерла.

Ей показалось, что за полуоткрытой дверью кабинета стоит монстр. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сильно забившееся сердце.

За окнами стояла черная ночь. Оккупированный фашистами Париж утопал в густой как смола черноте ночи.

Элизабет стояла неподвижно в кабинете шефа гестапо. Свет она не включала. Поэтому стояла в полутьме. В коридоре горела лишь одна лампа, и через полуоткрытую дверь свет лишь слегка просачивался в кабинет. Фигура у двери ей только показалась. Теперь девушка была в этом уверена. Во всем виновато разыгравшееся воображение. Она поправила берет и потерла ладони. Несмотря на то что она только что сняла кожаные перчатки, ее пальцы были холодны как лед.

Это все нервы, говорила она себе. Девушка прислушалась. До обхода еще десять минут. Еще десять минут эсэсовцы будут сидеть в караульном помещении на втором этаже. У нее есть всего лишь десять минут, чтобы найти список агентов сопротивления и уничтожить его.

Вспомнив о важности миссии, девушка позволила себе включить фонарик и стала выдвигать ящики письменного стола шефа гестапо. Перед ней мелькали папки с красными грифами «Секретно». В другое время Элизабет заинтересовалась бы и ими и сфотографировала на мини-камеру, но сейчас ей необходимо было найти самый важный документ — список агентов сопротивления. От этого зависит жизнь многих людей, от этого зависит победа в войне, и от этого зависит ее собственная жизнь. Она, являясь агентом сопротивления, работала машинисткой в секретариате гестапо и добывала важную информацию. Сегодня она задержалась на работе и случайно узнала из разговора секретарш в женском туалете, что несколько минут назад перебежчик из сопротивления принес фашистам список всех агентов в Париже. Это был полный провал. Шеф гестапо был у своей любовницы в окрестностях Парижа, когда ему доложили о такой радости. Рано утром он вернется и списком займутся вплотную, а значит, и ее имя тоже всплывет. Но самое главное — вскроется вся сеть сопротивления, агенты которой ценой собственных жизней приближали долгожданную победу над фашистами. Утром сотни черных машин полетят по адресам и явкам, чтобы арестовывать еще беспечно спящих людей. Этого Элизабет не могла допустить. Она продолжала рыться в документах, но ничего не находила.

Времени оставалось лишь три минуты. Она уже не успевает выбраться из здания гестапо. Но она должна хотя бы уничтожить документ, если ей придется погибнуть.

Девушка отступила. Ее взгляд упал на стол. Она посветила фонариком.

Список лежал на столе. У нее подкосились ноги. Важный документ никто и никогда не клал шефу на стол. Но документ лежал, как будто бы специально ждал, когда его найдет Элизабет.

Девушка, пораженная внезапной догадкой, дрожащей рукой взяла листок со списком имен со стола. Освещая лист фонариком, она пробежала взглядом.

Ноги стали ватными. Весь мир закачался перед ее глазами. Лист выпал из ее пальцев и полетел вниз. Она поняла, что не существовало никакого перебежчика, не существовало никакого списка и машинистки в туалете разговаривали лишь с одной целью — заманить Элизабет в ловушку. Она выдала себя. Этот список был приманкой, чтобы Элизабет попалась в ловушку.

В шкафу зашуршало.

Конечно, ее ждали, сейчас дверь шкафа распахнется, и она увидит улыбающуюся физиономию начальника гестапо.

— Какая я дура, — прошептала девушка, с ужасом опускаясь в кресло.

Дверь шкафа распахнулась. Вся жизнь пролетела перед ее глазами. Сейчас ворвутся эсэсовцы и потащат ее в подземелья, где ждут пытки. Девушка сжала кулаки.

«Я буду держаться. Я ничего им не скажу», — поклялась она себе.

Сквозь слезы она посмотрела на шкаф. Дверь распахнулась полностью. Но из шкафа никто не выходил.

«Давай, вытаскивай свою толстую задницу», — сказала про себя Элизабет.

Но из шкафа так никто и не показался.

Девушка поднялась, вытерла слезы и выпятила грудь, чтобы встретить гордо своего врага. Она направила свет фонаря на шкаф. Внутри стоял начальник гестапо. Он действительно готовил ей ловушку. И даже заготовил специально для нее одну из своих страшных улыбок.

Девушка ждала, когда гестаповец подойдет к ней. Но фашист не двигался.

Девушка потеряла терпение.

— Хватит глумиться надо мной, проклятая фашистская свинья, — гордо сказала подпольщица. — Ваш трюк удался, но знайте, моя смерть не будет напрасной. Мы освободим нашу родину. Советский Союз уже перешел в наступление на ваши поганые орды! Гибель вашей позорной клики не за горами!

Эти слова опьянили девушку. Она еще выше подняла свою голову.

— И вот что я вам еще скажу… — произнесла она, обращаясь к фашисту. Можно было бы быть уверенными, что слова смелой подпольщицы были бы достойными, чтобы их увековечили в золоте.

Голова начальника гестапо скатилась с плеч и, как мяч прокатившись по полу, остановилась у ног Элизабет.

Девушка в ужасе отшвырнула носочком туфельки голову ненавистного врага, и та покатилась обратно к шкафу и ударилась о его ножку. Шкаф дрогнул. Все безголовое тело гестаповца распалось на кусочки — рассыпалось, словно мозаика. Кусочки плоти покатились по полу. Казалось, будто кто-то порезал начальника гестапо на кусочки, а затем сложил их вместе. Но от вибрации эти кусочки распались.

Элизабет в ужасе бросилась к двери. На пороге стоял эсэсовец и целился в нее из автомата. Это был патруль, который начал обход минуту назад, согласно расписанию.

— Стоять, фрау! — приказал автоматчик. — Что вы здесь делаете?

Он шагнул в кабинет и увидел все, что осталось от начальника гестапо. На отрезанном плече был погон.

— Проклятая, ты убила господина начальника! — закричал эсэсовец.

На его зов примчались еще двое. Но едва они вбежали в кабинет, как за их спинами возникла двухметровая темная фигура. Послышался звук работающих шестеренок, а за ними и звук циркулярных пил, работающих вместе.

Эсэсовцы обернулись на звук и пустили очереди из своих автоматов с длинными магазинами. Но нападающий был облачен в рыцарские доспехи с черными крестами на боках. Лицо нападавшего закрывал глухой шлем с прорезями для глаз. Пули отлетели от доспехов нападавшего. Несколько из них отрикошетили и оторвали коленную чашечку одному из автоматчиков. Тот с криком упал на бок и схватился за ногу.

Рыцарь поднял над головой изогнутый меч, похожий на меч янычар. На его широком лезвии помещались шесть зубастых колес — шесть циркулярных пил. Они бешено вращались, производя резкий и ужасающий вой.

Пораженные автоматчики отступили в кабинет. На их глазах рыцарь расчленил лежавшего на полу эсэсовца. На стены вылилось пять ванн крови. Оставшиеся в живых автоматчики судорожно меняли опустошенные магазины автоматов. Нападавший не стал дожидаться, пока они справятся с этой операцией. Он прыгнул и единым движением разрезал своим ятаганом-циркуляркой одного из эсэсовцев от макушки до копчика. Две половины эсэсовца разошлись в разные стороны. Причем каждая пошла в свою. Рыцарь даже автомат разрезал вдоль, поэтому у каждой из половин было по половине автомата. Море крови расплескалось по полу кабинета начальника гестапо. Другому эсэсовцу удалось перезарядить автомат. Он начал оголтело палить из него, при этом эсэсовец безумно кричал.

Пули отскакивали от рыцаря с ятаганом. Не обращая на них внимания, он стал разрезать на куски автоматчика. Тот и не заметил, как от него осталась лишь одна голова. Лишь когда эсэсовец решил перезарядить очередной раз автомат и это ему не удалось, он наконец заметил, что его собственное тело лежит на полу, разрезанное на аккуратные ломтики. А сама голова насажена на острие ятагана.

Голова подняла глаза на громадную фигуру и завизжала:

— Гитлер капут!

Элизабет, пораженная зрелищем, отошла вглубь кабинета и осветила молчаливую громадную фигуру, закованную в латы, светом фонарика. Она подсветила ее как можно эффектнее.

Рыцарь поднял ятаган над собой. Пилы визжали. В другой руке он держал еще живую голову эсэсовца. Рыцарь поднял ее и показал Элизабет.

Прямо в пространстве под головой появилась финальная надпись: «Ржавые зубья — 19. Миссия в Париже». Дальше пошли титры с именами принимавших участие в работе над фильмом.

Алабама Майлз нажала на паузу, потому что зазвонил смартфон Венди. Алабама отложила пульт телевизора в сторону и взяла телефон.

— Алло, — сказала она в трубку.

Вначале была тишина, а затем неуверенный голос молодой девушки сказал:

— Венди?..

— Венди нет, это Клара. Клара Карпентер, — сказала Алабама, поглядывая на экран телевизора, на котором замерла картинка титров начала фильма ужасов.

— А кто ты? — спросил голос.

— Я соседка Венди, соседка по комнате. Сегодня въехала, ей что-нибудь передать?

В трубке помолчали.

— Наверное, мне лучше поговорить с Венди…

— Как знаешь, но если это важно, то, может, скажешь мне, и я ей передам.

Девушка в трубке колебалась.

— Вообще мне кажется, что это важно, — наконец сказала она, — все это так странно.

— А ты подруга Венди?

— Да, меня зовут Дакота. Я сейчас дежурная по студенческому клубу. Здесь никого нет…

— Тебе чего, страшно? Тебя что-то напугало? — спросила Алабама, разглядывая свои ноготки, которые сегодня с такой любовью красила в красный цвет.

Девушка в трубке вздохнула. Казалось, вопрос Алабамы избавил ее от необходимости придумывать вступление, чтобы поведать о своей проблеме.

— Не то чтобы напугал, Клара. Но просто был очень странный телефонный звонок, — сказала Дакота.

— Тебя что, разыграли? Парни всегда так поступают! Они просто с ума сходят, если не разыграют одинокую девушку, оставшуюся в пустынном студенческом клубе.

От слов Алабамы Дакота воспрянула духом.

— Да, Клара, после твоих слов я, кажется, уверена, что это была чья-то нехорошая шутка. Сейчас, как только ты мне рассказала, я просто уверена, что это была шутка.

Алабама зевнула.

— Так сказали-то чего?

— Ах да, Клара, раздался звонок на мой смартфон, номер неизвестен. Я подняла трубку и спрашиваю: «Кто это?» А в ответ странный голос. Мне даже показалось, что со мной разговаривает автоответчик.

— И что?

— Он спросил вначале Венди, я ответила, что Венди нет, тогда он спросил, как меня зовут. Я сказала, что не разговариваю с незнакомцами, а он берет и называет меня по имени и говорит, во что я одета. Я так перепугалась!

— Пока не вижу ничего страшного, — сказала Алабама.

— Но как, Клара, он же назвал меня по имени!

— Сколько ты учишься в колледже?

— Три года.

— Тебя должен знать весь кампус, не вижу ничего страшного, Дакота.

— Да, наверно, — ответила девушка, в ее голосе слышалось облегчение.

— Что было потом?

— Венди нет, это Клара. Клара Карпентер, — сказала Алабама, поглядывая на экран телевизора, на котором замерла картинка титров начала фильма ужасов.

— Он сказал, что хочет сыграть в одну игру, и спросил, люблю ли я фильмы ужасов…

— Это как начало в одном знаменитом фильме ужасов.

Дакота помолчала, а потом согласилась.

— Знаешь, я только сейчас поняла, что произошедшие действительно как в том самом фильме ужасов.

— Ты же видишь, тебя разыграли, чего же ты трубку не кинула?

— Как странно, это мне даже в голову не пришло. Этот голос меня словно бы загипнотизировал, Клара.

— И что он тебе стал говорить? Предупреждаю, если что-то похабное, то я кладу трубку. Не хочу выслушивать всякую гадость.

— Нет, что ты, он предложил сыграть в викторину по кинофраншизе.

— Какой?

— «Ржавые зубья».

— Как интересно!

— Почему, Клара?

— Я смотрела последний фильм перед тем, как ты мне позвонила. Так что спросил?

— Я сказала, что ненавижу фильмы ужасов, а особенно «Ржавые зубья», и сейчас брошу трубку.

— А он чего?

Дакота помолчала, а потом сказала:

— Он сказал, что тогда убьет Венди.

— Ого!

— Я так перепугалась, что не смогла ничего ему возразить.

— И он, конечно же, стал задавать вопросы?

Дакота заплакала.

— Я ни на один не ответила, а он… он сказал, что сейчас убьет Венди.

— И ты поверила?

В смартфоне всхлипывали.

— Я слышала, как кричала Венди, — произнесла Дакота.

— Это плохой розыгрыш, Дакота. Очень плохая шутка. За такие розыгрыши следует отдавать под суд. Тебе следовало звонить в полицию, а не сюда. Почему ты позвонила Венди?

Дакота затихла.

Алабама не выдержала и спросила:

— Дакоты, ты еще там?

— Да, позвонила Венди… — ответила девушка. — Я позвонила Венди, потому что, когда стала просматривать звонок через приложение определителя номера, то увидела, что звонили с телефона Венди.

Повисло гнетущее молчание. Молчание длилось до тех пор, пока Дакота его не нарушила;

— Клара, мне звонили с того телефона, что у тебя сейчас в руках. Ты точно сейчас в комнате одна?

Алабама огляделась по сторонам — обычная студенческая комната в общежитии: две кровати, постеры красивых певцов на розовых обоях, шкаф, тумбочка и телевизор.

— Здесь негде спрятаться, — ответила Алабама, — хотя знаешь, я сейчас уходила принимать душ на этаже. Может, кто-то вошел в комнату, взял смартфон Венди и подшутил над тобой?

— Клара, ты считаешь, что это розыгрыш? — жалобно спросила Дакота.

— Уверена.

— Но Венди? Это был ее голос. И она так кричала, будто ее режут.

Алабаме надоел разговор, и она включила на смартфоне приложение изменения голоса и зарычала в трубку:

— Потому что эта дрянь не захотела умирать быстро! Пришлось повозиться с ней!

Дакота завизжала:

— О нет! Нет! Что происходит?! Это же ты! Это ты сейчас звонила!

— Ты проиграла в викторину по фильму «Ржавые зубья»! Ты виновата в том, что Венди умерла.

Войдя в раж, Алабама поднялась с кровати и стала ходить по комнате, продолжая рычать в трубку. Девушка так увлеклась, что чуть не споткнулась о тело Венди, которую прирезала полчаса назад. Та лежала на полу в нижнем белье, раскинув руки в стороны. Рукоять ножа торчала между ее грудей.

Дакота верезжала в трубке.

Алабама остановилась, вновь едва не споткнувшись о тело Венди. Дакота орала уж больно сильно, будто ее резали на скотобойне.

— Клара! Не надо! Не нужно!.. Ты кто?! Отпусти меня! А-а-а-а-а!

— Эй, ты чего там так орешь? — голосом маньяка-убийцы полюбопытствовала Алабама.

Она вслушивалась в трубку.

Крики прекратились, и послышался глухой звук.

Алабама прижала смартфон к уху. Она поняла, что это упало тело Дакоты. Мертвое тело Дакоты.

В трубке задышали. Задышали так, что по костям Алабамы пробежал мороз.

— Ты любишь фильмы ужасов? — спросил у Алабамы глухой голос. Говоривший в трубку пользовался точно таким же приложением по изменению голоса, что и Алабама. Он тоже говорил голосом маньяка-убийцы. — Какой твой самый любимый фильм ужасов?

Смартфон в потных руках Алабамы стал как кусок мыла, вот-вот выскочит.

— «Ржавые зубья», — ответила девушка голос маньяка-убийцы.

— Тогда ты знаешь, что нельзя нарушать правила фильмов ужасов.

— Какое правило я нарушила?

— Самое главное: маньяков в фильме не должно быть больше двух.

Алабама еще крепче прижала смартфон к раскаленному уху.

— Нас же двое, что тебе еще нужно? — с надеждой сказала она.

— Это нас двое, — был ответ, — а ты лишняя.

Алабама заметалась по комнате.

— Что это значит? — заорала она в трубку. Не дождавшись ответа, она уставилась на тело Венди. Ужас охватил ее. Из тела убитой девушки пропал нож.

Алабама закрутилась на месте. Но в комнате она была одна.

— Это значит, — ответили в смартфоне, — что третий маньяк в этом фильме лишний.

Алабама отбросила смартфон, она решила бежать и развернулась к двери. Алабама наткнулась на Венди, которая стояла перед ней с раной в груди. Она занесла над Алабамой руку, в которой был зажат нож с широким лезвием. Еще минуту назад он был в груди Венди.

Блеск ножа ослепил глаза Алабамы.

Блеск ножа превратился во вспышку, которая превратилась в буквы, а буквы составились в надпись: «Ржавые зубья наносят ответный удар. Часть 20-я».

2

— Камера, стоп! — прозвучала команда, и в павильоне, в котором была построена комната в студенческом кампусе, зажегся свет.

Алабама выдохнула, ей подали полотенце, и она утерла лицо. Она была красива, с латиноамериканскими чертами лица. У нее были свои пухлые губы (что сейчас было большой редкостью) и черные, как воронье крыло, волосы. Алабама перекинулась парой фраз с актрисой, игравшей роль Венди, к ней уже спешили гримеры, чтобы стереть фальшивую кровь, текшую из резиновой раны.

Высокий человек, подавший Алабаме полотенце, похвалил девушку.

— Алабама, вы замечательно сыграли. Просто чудесно.

Высокий улыбчивый человек с круглым добрым лицом был продюсером кинофраншизы «Ржавые зубья». Он также низменно играл главную роль маньяка почти во всех фильмах кинофраншизы ужасов. Это был сам Силантий Зубодеров.

— Мне тоже понравилось, спасибо, что выбрали меня на главную роль, — искренне поблагодарила Алабама. — Жаль, что съемки закончились.

— Ничего страшного, — сказал Зубодеров. — Надеюсь, что ты еще сыграешь в одном из следующих фильмов «Ржавые зубья».

— Но разве франшиза не закончена? — спросила молодая актриса.

— Кто ее закончит? — рассмеялся Зубодеров и тряхнул своими светлыми волосами.

Алабама растерянно посмотрела на него.

— Да, но я видела пресс-релиз на столе у мистера Вандерблюма. Там говорилось, что «Ржавые зубья» завершены, — девушка остановилась, лицо Зубодерова озаботилось.

— Деточка, ты, наверное, что-то путаешь?

— Нет, мистер Зубодеров, мистер Вандерблюм вызвал меня, чтобы поговорить о следующих проектах, и как раз вошла секретарша и принесла ему подготовленный пресс-релиз. Он объявит о завершении кинофраншизы сегодня в пять часов на пресс-конференции, посвященной дальнейшему развитию киностудии «Советский Техас».

— Вот как? Мне он ничего не сказал. Извини, мне нужно поговорить с этим мистером Вандерблюмом. Вот недобитый буржуй!

— Мистер Зубодеров! — позвала уходящего исполнителя роли маньяка-убийцы Алабама. Она догнала его на выходе из павильона. Актер остановился и с высоты своего громадного роста благодушно посмотрел на девушку. Алабама и без того была небольшого роста, а рядом с Зубодеровым выглядела как Дюймовочка.

— Да, Алабама?

— Мистер Зубодеров, если вы все-таки будете снимать продолжение «Ржавых зубьев», то, пожалуйста, возьмите меня в новый фильм.

Зубодеров ласково погладил девушку по голове.

— Милочка, тебе нужно строить карьеру. А на одних ужастиках карьеру не построишь.

— А как же Петр Кущин, Егор Прайс, Крис Ли, они все играли в самых первых фильмах про «Ржавые зубья» и получили множество наград.

— Деточка, сейчас их уже никто не помнит. Петр Кущин, кажется, то ли завхоз, то ли сторож, Прайс одно время был директором банка, а сейчас продает гробы, Крис Ли вообще открыл аптечную лавку. Поэтому нет, строй свою карьеру в других фильмах. Чтобы играть в фильмах ужасов, нужно жить в них.

— Ну пожалуйста? — простонала девушка, выпятив нижнюю губку и наполнив глаза слезами.

Доброе сердце Зубодерова дрогнуло. Он порылся во внутреннем кармане пиджака и подал молодой актрисе свою визитку.

— На, возьми, если я забуду, то ты мне напомни, что я пообещал тебе роль в новом ужастике.

— Спасибо.

Девушка прижала картонную карточку к своей груди и смотрела вслед уходящему Зубодерову.

3

Пентхаус Вандерблюма находился на самой вершине небоскреба. Зубодеров, казалось, целую вечность поднимался на лифте. Через прозрачные стены перед исполнителем роли маньяка распахивался эффектный вид на весь город. Солнце стояло, высоко освещая белоснежные здания. Небоскребы блестели зеркальными окнами. Небо было чистым и без облаков.

Лифт остановился, двери разъехались в стороны, и Зубодеров вступил в приемную. Двустворчатая красная дверь вела в покои его денежного высочества директора кинокомпании, на которой происходили съемки двадцатой части «Ржавых зубьев». Кресло секретарши пустовало. Хрупкая молоденькая старлетка сидела в одном из громадных кресел. Она с испугом поглядывала в сторону двухстворчатой двери. Было видно, что она сильно волнуется. Худенькие ручки мяли сумочку, лежавшую на коленях. Кроме девушки и Зубодерова в приемной никого не было.

Зубодеров вежливо поздоровался с молодой актрисой.

— Вас Ирина зовут? — вспомнил знаменитый актер. — Директор на месте?

Девушка заулыбалась, обрадовавшись, что знаменитый актер знает ее имя.

— Я давно здесь сижу. Меня вызвали к директору, зачем — не знаю. Боюсь, вдруг уволят, — сказала она, бросив боязливый взгляд на дверь. Она понизила голос и шепотом поделилась своими опасениями: — Я узнала, что сегодня всех молодых актрис вызывали в кабинет Вандерблюма.

— С какой целью?

— Говорят, он предлагал им контракт. Говорят, необычный контракт.

— Вот как?

Зубодеров покачал головой.

— Давайте зайдем вместе, и вам не будет так страшно. Вместе спросим, что ему нужно от вас?

Девушка обрадовалась.

— Спасибо, с вами мне ничего не страшно.

— Вот и хорошо.

Ирина взяла под руку актера, и оба вступили в покои кинобосса.

Вандерблюм стоял спиной к вошедшим и разговаривал по телефону.

–…Алабама! Ее имя Алабама! Она идеально подойдет для соединения. Это то, что вам нужно! Можете переводить деньги! Я вам еще один экземпляр присмотрел. Да… связь как всегда. Нет, полиция ничего не узнает.

Зубодеров и Ирина остановились. Помещение было двухэтажным пентхаусом — конструкцией из стекла, висячих лестниц, дорогой мебели и произведений искусства.

Вандерблюм закончил разговор, положил трубку и повернулся. Увидев стоявших пред ним актеров, он сморщился.

— Давно вы здесь? — спросил кинобосс.

Зубодеров не дал и рта раскрыть Ирине.

— Мы только что зашли. Вашей секретарши не было.

— Ага… — произнес Вандерблюм.

Это был поджарый человек в больших затемненных очках. Его седые волосы были зачесаны набок. Он походил на пока еще не пожилого плейбоя. Легкие брюки и рубашка были известной фирмы. На ногах были мокасины без носков.

Кинобосс скрестил загорелые руки на груди. Его глаза смотрели то на Ирину, то на Зубодерова. Он, видимо, не поверил словам актера.

Зубодеров нарушил молчание.

— Вы вызвали Ирину и хотели обсудить что-то, — сказал актер.

Кинобосс растянул губы в улыбку.

— Так, безделица, ничего серьезного, — сказал Вандерблюм. Он хохотнул и, показав пальцем на девушку, гаркнул: — А вы, видимо, струсили? Да? Ведь признайтесь, подумали, что вас уволят?! Ведь правильно?!

Ирина смущенно улыбнулась.

Кинобосс расхохотался как мальчишка. Жестокое выражение на его лице исчезло. Он уже справился с неожиданным появлением актеров, которые подслушали часть его телефонного разговора.

— Милочка, ничего в этом страшного нет, просто хотел предложить вам выгодный контракт. Впрочем, если он вас не интересует, то контракт просто уйдет к другой актрисе. Желающих много.

Ирина робко спросила:

— Можно мне тогда уйти?

Зубодеров подержал девушку:

— Думаю, пускай Ирина уходит, а мне хотелось бы обсудить с вами…

Но Вандерблюм не дал Зубодерову заколотить свою мысль. Он со смехом обнял за плечи Ирину и Зубодерова. Он был уже демократичным и отзывчивым рубахой-парнем:

— Ребята, я не могу вас отпустить просто так. Я же тогда нарушу репутацию радушного хозяина и демократичного начальника. Так идемте со мной и выпьем по бокальчику, а после делайте со мной что хотите.

Вандерблюм увлек своих гостей в комнату без окон. Ее дизайн был выполнен в китайском стиле. Посередине комнаты стоял длинный стол со стульями. На блестящей столешнице лежала замысловатого вида серая шкатулка. Бока ее украшали восточные узоры и барельефы фантастических животных. Пока Вандерблюм колдовал у бара, мужчина и девушка разглядывали странную шкатулку. Размером она была со стандартную обувную коробку. На крышке значились иероглифы, очень похожие на японские символы.

— Заинтересовались моей китайской головоломкой? — спросил кинобосс. — Это мой полосатый сундук.

Он протянул бокалы гостям.

— Девушке шампанское, заметьте, это сам «Алмаз», лучшее шампанское — тысяча рублей одна бутылка. Дорого? Я привык жить дорого. Господину Зубодерову коктейль «Тайга», а мне простой виски. Знаете, люблю жить дорого, но не терплю излишеств… по отношению к себе.

Девушка отпила. Шампанское и правда было хорошим.

— Так это китайская головоломка, — указала Ирина на шкатулку. — Она китайская?

Вандерблюм сделал глоток из стакана.

— Она просто так называется. Неизвестно, кто ее сделал и откуда она. Но предыдущий владелец называл ее китайской головоломкой.

Зубодеров нагнулся над крышкой. Иероглифы лишь напоминали китайские или японские письмена, но идентифицировать их принадлежность было сложно. Ирина коснулась пальчиком металла, из которого была сделана шкатулка.

— Кто-нибудь решил головоломку?

Вандерблюм поставил стакан рядом со шкатулкой.

— Насколько я знаю, никто не мог открыть ее, сколько ни старались, — сказал кинобосс. — Все, кому я показывал головоломку, считали, что она сделана из цельного куска металла.

Алик Век по-прежнему сидел и писал. Будто вовсе он и не рвался к балкону с целью прекратить свою жизнь. Лицо его было озарено, он весь ушел в работу.

Ирина протянула руку к ряду символов на крышке шкатулки, но Вандерблюм перехватил ее руку, заметил:

— Давайте предоставим мужчине попытаться решить эту задачу.

Зубодеров пожал плечами:

— Не любитель я решать загадки.

— Неужели вы не любите тайны и загадки?

Зубодеров покачал головой.

— Я больше люблю ответы, чем вопросы.

Вандерблюм погрозил пальцем и широко улыбнулся. Сейчас он походил на довольного бизнесмена с рекламы инвестиций.

— Думаю, вы что-то конкретное имели в виду, когда говорили про ответы?

— Да, я слышал, что вы закрываете франшизу.

Вандерблюм взял стакан со стола и позвенел льдом, который плавал в напитке.

— Хорошие новости быстро расходятся. Откуда такая информация?

— Неважно, это правда?

Кинобосс закинул голову назад и рассмеялся.

— Ах, Алабама, Алабама, противная девчонка. Наверное, она увидела пресс-релиз, — сказал Вандерблюм, когда закончил смеяться. — Впрочем, вы все равно узнали бы.

Он сделал большой глоток из станка и снизу вверх посмотрел на Зубодерова.

— Да, было принято такое решение.

— Но почему? Мы собираем хорошую кассу! У нас куча поклонников по всему миру!

Вандерблюм поставил пустой стакан на стол.

— Хорошо, вы меня убедили, я не закрою франшизу.

Зубодеров не поверил своим ушам.

— Вы серьезно? Вы так быстро отказались от задуманного? — переспросил Зубодеров.

— Конечно, вы теперь довольны? Инцидент исчерпан?

— Да, — изумился Зубодеров.

— Вот и хорошо. Еще есть пожелания?

— Ну…

— Не стесняйтесь, говорите.

— Алабама хотела бы сняться в следующей серии «Ржавых зубьев».

— Ах, вот оно что. Хотя почему бы и нет.

Глаза Ирины, слышавшей разговор мужчин, сверкнули.

— А можно мне? — вдруг спросила девушка. И, отвечая на взгляды мужчин, сказала: — Можно мне тоже сняться в следующем фильме?

Вандерблюм развел руками.

— Если хотите.

Девушка осмелела.

— Хотя меня больше прельщает возможность работы по другую сторону камеры. Например, быть администратором или помощником режиссера.

— Хоть режиссером, — сказал Вандерблюм. — Сегодня день возможностей.

Девушка остолбенела.

— Нет, зачем мне быть режиссером, — сказала Ирина. — У меня и опыта нет, а помощником режиссера я с удовольствием стала бы. А режиссера пусть выберет продюсер — господин Зубодеров.

— Заметано, — сказал кинобосс, — пусть будет так, как вы хотите.

Ирина захлопала в ладоши.

— Правда хорошо? — спросила она у Зубодерова.

Ирина поблагодарила Вандерблюма.

— Спасибо большое, господин директор.

Лицо Вандерблюма вдруг переменилось. Оно стало суровым. От прежней благожелательности не осталось и следа.

— Вы чего, серьезно?! — заорал кинобосс. — Вы серьезно поверили моим словам?!

Он разбил стакан. Ирина схватила за руку Зубодерова и прижалась к нему.

— Я еще не сошел с ума, чтобы обещать вам такое! — бушевал Вандерблюм. — Вы за кого меня принимаете! Жалкая актриска и примитивный продюсер тухлого ужастика пришли ко мне диктовать свои условия!

Зубодеров вежливо спросил:

— Вы сказали, что франшиза «Ржавые зубья» тухлая?

Вандерблюм вернулся к бару за новым стаканом. Налив порцию напитка, он сказал:

— Конечно, тухлая. У меня с самого начала чесались руки, чтобы закрыть ее. Самый бесполезный актив этой студии.

Он сделал глоток из стакана и поуспокоился.

— Впрочем, я могу оставить франшизу.

— Полагаю, что есть условия? — спросил Зубодеров.

— Что? Конечно, — сказал Вандерблюм. — Знаешь, а ты не такой и дурак, как некоторые актеры.

— Я еще и продюсер.

— Ах, извини, конечно, продюсер. Полагаю, ты и дальше хочешь оставаться продюсером франшизы.

— Не только.

— Вот как? Опять предъявляете требования?

— Необходимо учесть пожелания Алабамы и Ирины.

— Ха, джентльмен беспокоится за дам.

— Итак, ваши условия.

Вандерблюм встал в позу. Он раздумывал. Для него все было лишь игрой. Развлечением. Его взгляд остановился на шкатулке.

— Давайте договоримся следующим образом, вы открываете для меня шкатулку, и если у вас это получится, то я соглашусь на ваши условия. Если нет, то вы убираетесь отсюда с поджатым хвостом.

Вандерблюм нахально улыбнулся и подступил к Зубодерову. Теперь его не волновал рост актера.

— Удивительно, что вы не запросили от нас большего, — сказал Зубодеров.

— О, да! Я очень великодушен! Я даю возможность вам просто уйти. То есть в случае проигрыша вы ничего не теряете. Подчеркиваю, ничего не теряете.

— Он лжет, — прошептала Ирина рядом с Зубодеровым. — Не соглашайтесь. Давайте просто уйдем.

Вандерблюм словно услышал слова Ирины и пошел на попятную:

— Впрочем, я готов оставить на работе нашу маленькую актрису, — сказал он.

— Вы не уволите Ирину? — спросил Зубодеров.

Вандерблюм даже обиделся.

— Не верите мне?

— Конечно, нет.

— И правильно делаете. Никому верить нельзя. Но мне… можно, — сказал кинобосс и поднял палец вверх. — Мы даже можем сейчас пройти и подписать договор, по которому я не вправе ее уволить.

— Пусть это будет гарантией.

Вандерблюм задумался, но потом согласился.

— Действительно, пускай это будет гарантией нашего договора, — сказал Вандерблюм.

Он протянул Ирине руку.

— Прошу вас, маленькая мисс, давайте не будем мешать господину Зубодерову решать загадку тысячелетия. Мы с вами пройдем в соседнюю комнату и обновим договор, как того хочет ваш благодетель.

Ирина посмотрела на Зубодерова. Тот кивнул головой.

— Иди, пока он не передумал, — сказал актер.

Ирина приняла руку Вандерблюма не без опаски. Кинобосс провозгласил:

— Итак, господин Зубодеров, у вас есть полчаса времени, чтобы раскрыть секрет этой чудесной головоломки. Мы вам мешать не будем и оставим вас.

Директор увлек Ирину из комнаты. Уходя, напоследок девушка посмотрела на актера тревожным взглядом. Но тот подмигнул ей — дескать, ничего страшного.

Оставшись один, Зубодеров стал внимательно рассматривать надписи на крышке шкатулки. Они были сформированы в четыре группы.

Зубодеров стал внимательно их рассматривать, ища совпадения и различия. После пятиминутного созерцания он убедился, что можно найти несколько десятков совпадений и боле сотни различий в знаках.

Актер решился попробовать применить одну из комбинаций и нажал пальцем на несколько знаков. Те под его пальцами мягко уходили внутрь металлического корпуса шкатулки с характерным щелчком. Однако после нажатия комбинации ничего не произошло.

«Так я и думал», — сказал сам себе Зубодеров.

Однако убрать руку с поверхности шкатулки он не смог. Часть корпуса шкатулки выехала в сторону и будто клещи зажала ладонь Зубодерова в железной хватке. Вытянуть из металлических объятий ладонь было невозможно.

4

— Деточка моя, садись за столик. Бери ручку и подписывай контракт. Как я и обещал, это выгодный для тебя контракт, — как соловей вещал Вандерблюм.

Ирина опустилась в плетеное кресло. Ее привели в комнату в гавайском стиле. Стены были оформлены как плетеные стены хижины. На них висели копья, мачете и томагавки. Деревянные маски, раскрашенные охрой, висели по углам комнаты.

Кинобосс положил на стол перед Ириной лист контракта.

— Прошу, милочка, подписывай, и все твои мечты исполнятся, — провозгласил Вандерблюм.

Ирина взяла контракт в руки.

— Нечего его читать, — сказал кинобосс, — подписывай его, пока я не передумаю. Для тебя это шанс.

Но Ирина стал читать:

— Даю согласие на свое тело… бла-бла-бла… в случае… бла-бла-бла… на потерю своей личности… бла-бла-бла… полностью отдаюсь правительству РША… — тут Ирина поперхнулась и сказала: — Вы меня извините…

— Что такое?

— Я понимаю, что вы уважаемый директор кинокомпании…

— Конечно, ты права.

— Вы очень уважаемый человек.

— Не сомневайся!

— Так вот, учитывая все вышеизложенное, то, что вы мне даете на подпись… это полнейшая хрень!

Любой бы на месте мистера Вандерблюма вскипел и начал злиться, но тот поступил по-иному.

— Ты молодец, — сказал он и плюхнулся на стул напротив девушки. — Ты молодец! Это была проверка! И ты ее прошла! Вот такие люди нам и нужны!

— Вы мне специально подсунули этот заведомо невыгодный контракт.

— Конечно, дитятко, я же не могу брать на должность помощника режиссера дуру. Поэтому да, это была проверка.

Вандерблюм схватил контракт и порвал его на мелкие кусочки.

— Все, забудь об этом! — закричал он и положил на стол новый контракт.

5

Пот катился со лба Зубодерова. Ладонь была основательно зажата в капкане, в который превратилась шкатулка. Он пытался ее вытащить, но все усилия были напрасны. Шкатулка была привинчена к столу, который, в свою очередь, был привинчен к полу.

Однако неприятности на этом не ограничились: спустя две минуты внутри шкатулки что-то щелкнуло. Активировался скрытый под металлическим корпусом головоломки механизм. Шкатулка стала трансформироваться. Она распалась на металлические части, которые обхватили руку Зубодерова теперь уже выше запястья и стиснули в железных тисках.

«Лишь дураки суетятся попусту. Любую проблему можно решить, если взглянуть на нее под другим углом», — подумал Зубодеров.

Тем временем скрытый механизм заскрежетал вновь, и шкатулка опять преобразилась. На этот раз железный металл дошел до локтя Зубодерова.

«Если так пойдет и дальше, то этот капкан сломает мне руку и доберется до горла за считанные секунды».

6

— Так это тот же самый контракт! — возмутилась Ирина, вскакивая с плетеного стула.

— Не нужно так волноваться, — заявил Вандерблюм. — Вы, наверное, ошибаетесь. Это уже другой контракт. Подписывайте его быстрее.

— Но я не хочу ехать в РША. Там же разруха и хаос!

— Это предрассудки! Там все хорошо. Подписывай контракт, и все! Не сомневайся!

Но девушка перепугалась и наотрез отказалась подписывать контракт.

Вандерблюм потерял терпение.

— Паршивая маленькая дрянь! — вскипел он. — Ты мне еще перечишь!

Кинобосс был разъярен. Он нажал на кнопку на мобильнике, и в комнату ворвались двое широкоплечих черных бугаев. Их лысые черепа сверкали так, будто они их специально мазали маслом. Они будто игрушку схватили хрупкую девушку за руки.

— Уведите ее в секретную комнату! — закричал Вандерблюм. — Мы продадим ее на территорию РША.

Девушка попыталась закричать, но ее рот закрыли кляпом.

— Хорошо, — сказал Вандерблюм, — теперь нужно позаботиться о нашем суперактере.

Кинобосс сорвал со стены блестящее мачете и бросился в азиатскую комнату. Он решил, что как только туда войдет, то сразу рубанет по застрявшему в капкане-шкатулке Зубодерову.

Но когда он ворвался в комнату, то его ждал сюрприз. В комнате не было Зубодерова. Впрочем, не было и шкатулки.

В этот момент на мобильник Вандерблюма позвонили.

7

Несчастная Ирина обливалась слезами. Жаловаться она не могла, ее рот закрывал кляп, а руки были обвязаны толстыми ремнями. Два громадных отморозка втащили в темную комнату несчастную девушку и кинули ее за решетку.

Девушка плюхнулась на каменный пол. Она не могла пошевелить руками. От безысходности она заплакала.

Ирина только на мгновение прикрыла глаза, как ей привиделось черное каменное ущелье. Оно было глубокое, как само безумие. Вздох, подобно ураганному ветру, донесся до девушки. А за ним она услышала голос.

— Я не знаю, где ты, моя любимая, но ты в опасности. Я чувствую, как льются твои горькие слезы. Ты моя любовь. Прошу, просто призови меня или мое сердце. Оно спасет тебя. Мне самому не прийти к тебе на помощь. Камень сковал члены мои. И я не могу даже пошевелиться. Призови мое сердце. И оно спасет тебя.

— Нет! — простонала девушка. — Слышишь, никогда не бывать этому.

Она вздрогнула и опять оказалась в темнице.

Две громадные фигуры через прутья решетки уставились на несчастную Ирину.

Их глаза пожирали ее фигуру.

Один ткнул своего сотоварища в бок локтем.

— Послушай, босс сейчас занят, — сказал здоровяк.

— Ты на что намекаешь?

— Ну а то, что с девчонкой все ясно. Ее участь предрешена. Она будет пришита к телу президента РША.

— И что?

— То, что никого не волнует, что с ней случится до этого момента, как она попадет в Капитолий.

Тот улыбнулся жуткой усмешкой.

— А ты прав, девчонка в нашем распоряжении.

Ира слышала этот разговор, и от ужаса у нее волосы встали дыбом.

Звякнул ключ в замке. Девушка закрыла глаза в ужасе от того, что будет дальше. Она уже представляла себе, что самое страшное начнется со скрипа отпираемой двери. Однако скрипа не последовало.

— Эй, бездельники! — послышался голос Вандерблюма. — Где вы прохлаждаетесь? Я поймал этого русского, Зубодерова! Мне нужна ваша помощь.

8

Вандерблюм переложил мачете в другую руку и вытащил мобильник. Номер был неизвестен. Кинобосс вначале хотел не отвечать, но потом передумал.

— Алло? — сказал он в трубку.

— Привет, — голос был незнакомый. — Какой твой самый любимый фильм ужасов?

В первую секунду Вандерблюм обалдел от такой наглости. Он грязно выругался и отключил телефон. Однако через секунду смартфон вновь стал звонить.

Вандерблюм его игнорировал. С мачете наперевес он осматривал азиатскую комнату. Но она была пуста. Гравюры и акварели в восточном стиле безучастно смотрели на метавшегося по комнате кинобосса. Тот махал мачете. Он даже заглянул под стол, но и там никого не было. Смартфон при этом продолжал звонить.

Вандерблюм выбежал из комнаты и стал рыскать по всему пентхаусу в поисках. Смартфон надоедал ему своим вызовом.

Вандерблюм не утерпел. Он выхватил из кармана смартфон.

— Да кто это?! — заорал он в трубку.

— Какой твой любимый фильм ужасов? — вновь прозвучал металлический голос. Он был явно искусственный, и Вандерблюм даже решил, что с ним говорит бот.

— Иди ты! — вскричал кинобосс.

На что голос совершенно спокойно ответил:

— Ты ведь хочешь найти Зубодерова?

Вандерблюм застыл с мачете в одной руке и со смартфоном в другой. Мир перевернулся перед его глазами. Хотя и казалось, что все было по-прежнему: сквозь стеклянные окна светило солнце, изливая свое тепло на весь белоснежный город, — металлический холод объял тело кинобосса.

Вандерблюм прижал смартфон к пылающему уху.

— Какой твой любимый фильм ужасов? — вновь спросил голос. — Если хочешь найти Зубодерова, то ты должен ответить на несколько вопросов. У нас веселая викторина. Правильно ответишь на вопросы, я скажу, где прячется Зубодеров.

— Он здесь? — спросил кинобосс, вращая головой.

— Да, он в пентхаусе.

— Кто ты?

— Твой друг. Я хочу помочь тебе, но ты должен заслужить такую честь. Ответишь правильно на один из трех вопросов?

— Изволь. Пусть это будет «Ржавые зубья». Я знаю все об этой франшизе. Я могу ответить на любой вопрос по любому фильму из нее.

— Блеск, у нас викторина из трех вопросов.

— Валяй, — сказал Вандерблюм. При этом он продолжал поиски спрятавшегося Зубодерова.

— Вопрос первый, в пятом фильме, который назывался «Кровавый ужин в офисе», чем убили проворовавшегося директора корпорации.

— Это я помню, его заставили есть деньги. Не самая худшая смерть, я скажу.

— Хочешь умереть так же?

Вандерблюм замер. Говоривший явно издевался над ним.

— Я ответил правильно, — сказал кинобосс.

— Правильно не совсем. По сценарию он должен был так умереть, но режиссер решил все поменять. Его подключили к банковскому терминалу, и за каждый платеж по мошеннической схеме он получал удар током равносильно денежному номиналу перевода.

Голос расхохотался.

— Чувак реально ощутил денежный номинал.

— Я этого не знал.

— Представляешь, что с ним стало, когда ему на счет перевели шестизначную цифру его же подельники, — голос помедлил и взорвался металлическим треском: — Он сгорел!

Вандерблюм поморщился. Его нисколько не огорчало незнание правильного вопроса — он не воспринимал викторину всерьез, — сколько то, что на месте киношного директора корпорации он представил себя самого.

— Хочешь так же?

— Пошел ты! — заскрежетал зубами кинобосс. Он хотел даже разбить смартфон об пол, но сдержался.

— Второй вопрос, — сказал металлический голос. — Вопрос по восемнадцатому фильму «Страшный суд в туалете». Кем был по профессии главный герой?

— Он был полицейским, — сразу же сказал Вандерблюм, — да, он был полицейским.

Он спохватился и добавил:

— Продажным полицейским. Он сдал банде своих товарищей.

— Ты уверен в ответе?

— Конечно, я лично курировал этот фильм.

— Хорошо, а теперь послушаем правильный ответ. Динь-динь… Он был космонавтом!

— Что за бред! Это не правда.

— В конце фильма честные полицейские загнали его в детский отдел супермаркета. Привязали изолентой к решетчатой тележке, вставили в пятую точку ракету и подожгли фитиль. Парень прокатился как ракета в свое удовольствие. Он стал космонавтом и проехался по всем отделам супермаркета на очень быстрой скорости. Парень был с запалом, пока горючее не кончилось.

— Это бред! Это неправильная постановка вопроса.

— И ты на него не ответил!

Вандерблюм разразился ругательствами и рассекал воздух мачете.

— Третий вопрос.

— Нет, пошел ты со своими вопросами, я и без тебя найду Зубодерова. Он в ловушке. Ему не снять с себя китайскую головоломку. Каждые несколько минут она все больше и больше охватывает его тело. У него нет шанса. Мне даже не нужно искать его. Он и так умрет. Шкатулка убьет его, поглотив его тело.

— Но я все равно задаю тебе третий вопрос. Скажи мне, какой фильм будет следующим?

— Что?! Я закрыл франшизу! Больше никаких фильмов не будет.

— Это неправильный ответ!

Вандерблюм опять стал махать мачете.

— Это бред, я все уже решил. Твоя викторина — это бессмыслица.

— Не нервничай. Но твой ответ я принимаю. А теперь… хочешь услышать правильный ответ?

Вандерблюм остановился и пыхтел.

— Какой может быть правильный ответ?

— Перезапуск франшизы. Следующим будет ребут «Ржавых зубьев».

Вандерблюм фыркнул, будто полковая лошадь.

В трубке голос напел главную тему из франшизы:

— Пам-пам-пам-пара-пам.

— Это еще значит?

— Это значит, что ты в фильме ужасов. И в этот момент над твоей головой должна появиться надпись «Ржавые зубья»! Глянь наверх, там висят буквы.

Вандерблюм автоматически поднял голову. Конечно, никаких букв не было. Зато деревянный пол у ног кинобосса взорвался. Как чертик из табакерки выскочил высокий человек-фигура. Его правую руку обвивал металлический капкан. Металл дошел уже до плеча. Высокий человек поднял руку с капканом и что есть мочи опустил его на голову Вандерблюма. От удара голова кинобосса разбилась. Но разбилась не только голова, шкатулка-капкан разлетелась на множество обломков. Мачете выпало из ослабевшей руки. Тело обмякло и рухнуло на пол.

Зубодеров улыбнулся мертвому Вандерблюму. Актер поднес к губам смартфон и сказал в него:

— Конец франшизе? Да здравствует новая франшиза!

Его голос, измененный мобильным приложением, раздался из смартфона Вандерблюма. И тут Зубодеров обнаружил приятную неожиданность: капкан, обвивавший его руку от удара по голове богача, разлетелся на металлические звенья.

— Ха, а у парня крепкая башка. Напоследок он удачно поработал своей головой.

9

Здоровые охранники свалились с лестницы. Ирина широко раскрыла глаза от удивления. Она только что слышала голос Вандерблюма, который позвал своих бандитов. Послышались шаги, и перед решеткой появился Зубодеров. Добрая открытая улыбка светилась на его лице. Он отпер решетку и помог Ирине избавиться от ремней и кляпа.

— Вандерблюм, он же где-то здесь! — воскликнула Ирина отплевываясь. — Я слышала его голос!

Зубодеров тихонько похлопал девушку по локтю.

— Не волнуйся, это я спародировал его голос, я же все-таки артист.

— А где же Вандерблюм?

— Он, как бы это сказать, выпал в осадок, опустился на самое дно, расшибся в лепешку.

Зубодеров посмотрел на девушку.

— Ты не расстроена? — спросил он.

— О нет, — воскликнула она. — Но нам, вероятно, придется искать работу.

— Ничего страшно, как насчет поработать на перезапуске «Ржавых зубьев»?

Девушка воскликнула и прижала ладонь к ротику.

— Как так?

— Да, я перезапускаю франшизу. Да здравствует ребут «Ржавых зубьев». Новый фильм.

— Но кого я буду там играть? Бабу Ягу?

— Ты же хотела быть помощницей режиссера!

— Я согласна, что нужно делать?

— Мы едем на родину!