Сломанный клинок

Кирилл Корзун, 2020

Его жизнь определял Кодекс Самурая. Требования долга и чести безжалостны – утративший господина покрывает себя позором, смыть который можно лишь кровью, неважно – своей или врага. Последний из рода Хаттори делает свой выбор – путь воина продолжается. Путь познания и самосовершенствования, обретения себя и своего места в мире. Проклятье, довлеющее над его семьёй на протяжении почти пяти веков, вновь набирает силу. Древний враг возвращается из тьмы веков, дабы раз и навсегда поставить точку в распре двух кланов «ночных теней». Но только последние слуги Атлантов обладают истинным знанием о происходящем и, подобно опытному кукловоду, незримо влияют на события, преследуя одним только им известную цель…

Глава 5

Наемники следуют в том направлении, куда дует ветер удачи и странствий. Неважно, что именно становится причиной очередного переезда, важно лишь, как встретит новое место. У кого-то на этот случай припасены приметы и суеверия. И Каталея Браво, латиноамериканка двадцати восьми лет от роду, не была исключением. Поэтому, спускаясь по трапу приземлившегося в аэропорту Токио пассажирского самолёта, девушка внимательно смотрела на небо, пытаясь как следует рассмотреть надвигающуюся на город темную громадину грозовых облаков, скрещивала указательный и средний пальцы на одной руке, хваталась за нательный крестик другой и безостановочно шептала отрывки молитв на латыни — Каталея заметно нервничала. Быть суеверным — это бремя.

Едва заметные вспышки молний подсвечивали нижние края свинцовых туч, сквозь шум и гам аэропорта доносились отзвуки раскатов грома, а ей хотелось плакать, ругаться и набить кому-нибудь рожу, желательно поскорее. Суеверная, как, впрочем, все выходцы из Бразильского Союза, религиозная и довольно циничная по жизни, Браво отдала наемничеству десять лет, побывав в достаточном количестве переделок. И все самые кровавые начинались именно с грозы, встречавшей наемный отряд Conqista по приезде.

Этот визит в Токио был для неё не первым, что положительно сказалось на паспортном контроле — и так излишне вежливый японский офицер, увидев в её паспорте с пяток оттисков временной визы, расплылся в ослепительно сверкнувшей улыбке и с размаху шлепнул рядом с предыдущими еще одну печать. Перед собой он видел эффектную фигуристую брюнетку, задумчиво прикусившую нижнюю губу и кидавшую на него нетерпеливые взгляды, приводившие молодого таможенника в смущение. Забрав свои документы и улыбнувшись краснеющему служаке на прощание, Каталея выбралась из здания аэропорта и остановилась на входе, энергично завертела головой в разные стороны, ожидая того, кто должен был её встретить. И не увидела привычного эскорта из гильдии посредников. Это насторожило её еще сильнее. Поэтому непонятное, слишком резкое движение в потоке идущих людей, направленное к ней, наемница расценила как возможную угрозу — встречавшие её люди всегда ждали, когда девушка подойдёт сама. Это было правило. Непреложное правило.

Аэропорты крупных городов всегда похожи на бурлящий деятельностью муравейник: прибывающие и отбывающие пассажиры создают плотный поток на входах и выходах, десятки носильщиков тащат багаж, вписываясь в эту реку движения с элегантной легкостью профессионалов, там и сям стоят встречающие с табличками в руках, ориентироваться на которые, судя по написанным на них фамилиям, предстояло гражданам чуть ли не половины стран мира. И в этом потоке явно затесались чужеродные элементы. Их было около десятка, японцы — характерное для военных телосложение и одежда одинакового покроя не оставляли сомнений в их принадлежности к какому-то подразделению, скорее всего родовой СБ. И они стремительно приближались.

— Лейкоциты пожаловали, — зло констатировала Каталея, укладывая крестик на место и привычно «раскачивая» ситуацию.

Родригеса нигде не было видно, а старый чёрт, курировавший дела отряда в Японии, имел одно постоянное качество — он не опаздывал и приезжал на место встречи сильно заранее. Принимая решение, Каталея подумала, что примета начинает сбываться слишком уж быстро.

Сдернув с плеч неприметный рюкзачок, из тех, с которыми с равным успехом ходят школьники и путешественники, девушка раскрыла его и вынула баллончик аэрозольного дезодоранта для женщин. Во всяком случае, именно так утверждала этикетка на его боку. Сорвав с него крышку, Каталея вкрутила колпачок разбрызгивания чуть глубже, чем он стоял до этого, и утопила его в баллончик одним уверенным нажатием. Её действия от приближающихся были надежно укрыты человеческим потоком и подозрений не внушали, поэтому она решила не торопиться и сделать всё спокойно.

Трое мужчин почти приблизились к ней, в азарте охоты растеряв осторожность и грубо отталкивая людей в разные стороны, не обращая внимания на возмущенные выкрики и проклятия. Выпавший из рук Каталеи баллончик загремел жестью где-то у нее в ногах и негромко хлопнул, посеяв в толпе самую настоящую панику. А она только сделала глубокий вдох и резко села на колено, полностью погрузившись в быстро растущее облако ярко-оранжевого дыма. Только порадовалась, что не пожалела денег и дым не должен был покрасить ни её, ни вещи.

Паника в толпе одно из самых страшных явлений. Пользоваться ею при удобном случае Каталею обучали ещё в самом начале карьеры, и тогда ей казалось, что наука никогда не пригодится… Досчитав про себя до пятидесяти, девушка на ощупь подхватила рюкзак и, с трудом ориентируясь в густом дыму, расталкивая бегущих и кричащих людей, побежала вдоль здания аэропорта. Её взволнованное сердце билось в тревожном предчувствии близкой беды, но чтобы убедиться в том, что всё плохо, нужно было встретиться с заказчиком. Или… не встретиться.

«Чёрт возьми! Святая Дева Мария, только не это! — подумала она, представив худший из всех вариантов. — Но именно за это нам столько и платят…»

* * *

Ночной клуб «Красный фонарь» был главной достопримечательностью Китайского квартала и местом, где могли исполнить самые притязательные пожелания. Обо всем этом мне шёпотом рассказывал староста, взявший на себя ответственную задачу провести меня по всем закоулкам этого греховного места. И оно мне нравилось, как только может нравиться подобное заведение алчущим удовольствия юношам моего возраста. Грохочущая танцевальная музыка перебила его шёпот, стоило только открыться дверям в танцзал, и мир изменился…

Полумрак, заполненный танцующими людьми, разрываемый на части хаотичными вспышками света, затянул в себя очередную жертву. Он разговаривал со мной сотнями, тысячами голосов, предлагал прикоснуться, выпить, попробовать, рискнуть. Десятки лиц и силуэтов отпечатывались на сетчатке, чтобы после мгновения ослепляющей темноты все сменилось новым кадром. Ошеломленный, подавленный и восторженный одновременно, я плыл по течению в этом человеческом море, позабыв о том, зачем пришел, с кем пришел и кто я вообще такой. Лишь когда Леха за руку вытащил меня на берег, а точнее, к барной стойке, я стряхнул с себя наваждение и смог осмысленно осмотреться.

Причины подобного поведения оставались загадкой. Словно кто-то внутри меня на какое-то время перехватил управление, но лишь затем, чтобы превратить всё в неконтролируемое падение. Атмосфера клуба давила и расслабляла, манила и притягивала, обещала… и мне хотелось поверить этим обещаниям.

— Ты ведёшь себя так, словно никогда не бывал в подобных местах! — проорал мне на ухо Лёха, вручая восьмигранный бокал с янтарной жидкостью и поощряюще подмигивая.

— Ты прав! Были другие заботы! — крикнул я ему в ответ и почувствовал, как на лице появляется глупая улыбка. Нет, даже идиотская. Придется быть идиотом до конца и довериться несущим меня событиям. Напиться первый раз в жизни? А почему бы и нет? Осушив стакан залпом, я поморщился от крепости напитка: — Ты споить меня хочешь?

— Конечно! — не стал отпираться друг и тут же протянул мне ещё один. — Ты на правильном пути! Не останавливайся, может, мы больше не выберемся сюда в ближайшее время! Никогда не упускай своего шанса! В конце концов всех нас ждёт только смерть! И я хочу, чтобы мне всегда было что вспомнить!

Всё мое воспитание, все устои противоречили тому, что он говорил, и тому, что я успел сделать. Приятное тепло от выпитого начало распространяться по телу, а вторая порция уже не показалась такой горькой, наоборот, её вкус стал приятен. Смерть. К её умиротворяющему дыханию за спиной меня приучали с детства. Она станет лишь отдыхом в одном, непрестанно идущем бою. Дух воина сражается вечно. Но… вдруг на самом деле можно будет хотя бы что-то повспоминать?

— Черт с тобой, искуситель! Сегодня твоя взяла!

— Он всегда со мной, Лео! — подмигнул староста и отвернулся к бармену, отчаянно жестикулируя и что-то крича.

Человеческий океан выплеснул к стойке компанию уставших «пловцов», и я увидел тех, с кем меня грозился познакомить мой друг. Черные мундиры с серебряным шитьем, форменные брюки выдавали этих ребят с головой, так же как и меня с Лехой. Один из этих парней, довольно развязного вида блондин с модной прической, распахнул свои объятия и шагнул к нам:

— Какая встреча, Сокол! Ты всё-таки привёл его! Эй, парни, он привёл Ронина!!!

Одно слово. Одно слово выветрило из меня весь хмель, перевернуло всё внутри и расставило всё на свои места. Перед внутренним взором промелькнули лица любимых. Мертвые лица. Заскрипели зубы, побелели костяшки стиснутых кулаков. Воспоминания, загнанные в угол сознания, вновь выбрались оттуда, вновь начали рвать обнаженную душу холодными когтями, полосовать её на части и…

— Лео, успокойся!!! Что с тобой сегодня такое? — заорал мне в лицо Леха, встряхивая меня за воротник мундира и выдергивая тем самым из воспоминаний. Оглядевшись, я увидел пустое пространство вокруг себя, диаметром метров пять, не меньше. Именно на этом расстоянии мое яки в такие моменты способно было прошибать барьеры воли большинства людей, заставляя их скорее покинуть опасную по ощущениям зону. А вот Соколов, или, как его назвали, Сокол, и бровью не повел. Это наблюдение автоматически упало в копилку странностей, связанных с этим молодым человеком, и я пообещал себе как можно скорее разобраться с накопившейся информацией.

— Всё, я успокоился. Можешь отпускать.

— Это прекрасно. Будь любезен держать себя в руках. Так реагировать на не понравившийся тебе позывной нельзя.

— Позывной? — уточнил я и озадаченно встряхнул головой. — Зачем?

— Пойдём в ложу, там и поговорим. Парни её заказали, пока дожидались нас. Как раз и познакомишься нормально…

Отдельные ложи располагались выше основного танцпола, образовывая сразу три яруса, обхватывающих пространство внизу полукругом. Из них удобно было смотреть выступления певцов и танцоров на сцене или любоваться колышущимся людским морем. Однако при желании можно было запросто отгородиться от всех, обеспечив себе полное уединение, вмешаться в которое не мог даже персонал заведения, потому что «Красный фонарь» свято чтил каждую прихоть своих клиентов.

Поднявшись на второй ярус, я вслед за Лехой прошёл внутрь ложи, возле которой нас ожидал давешний блондин. Его широкая и добродушная улыбка заранее намекала мне: инцидент исчерпан, и претензий он не имеет. Догадаться, что и от меня ждут ответной любезности мне было не сложно, как и улыбнуться не желавшему мне зла человеку. С позывным придется смириться — это я решил почти сразу. — Принимать — неизбежное — это достоинство. А сохранить лицо в этом обществе не менее важно, чем на родине.

А внутри, на трёх составленных полукругом кожаных диванчиках, расслабленно и весело расположилась компания из десятка молодых людей. Между ними на невысоком столике стоял монструозный кальян, напоминавший осьминога из-за идентичного с морским гадом количества щупалец-шлангов, громоздились батареи бутылок и тарелки с закусками.

— Курсанты отдыхать изволят, — прокомментировал увиденное мой друг и, нагло потеснив сразу троих, устроился на диванчиках, попутно отбирая у зазевавшегося рассказчика бокал — компания оживлённо общалась, слышен был искренний и задорный ржач, видны были расстегнутые воротники рубашек и раскрасневшиеся, довольные лица собравшихся, в воздухе витал плотный дымный туман ароматного табака и алкоголя.

— Савелий Давыдов, — хлопнул меня по плечу блондин и протянул руку. Крепкое рукопожатие лично для меня во многом охарактеризовывало человека с хорошей стороны.

— Хаттори Леон, — ответил я и, повернувшись к остальным, коротко поклонился. — Прошу вас позаботиться обо мне.

Традиционная в моей стране формула первого приветствия была произнесена немного шутливо, и поэтому реакция курсантов меня удивила. Они почти синхронно поднялись на ноги и учтиво поклонились в ответ:

— Мы счастливы приветствовать нового собрата по оружию. Для нас это честь.

— Лёха, а они не сектанты? — улыбаясь во весь рот, поинтересовался я у старосты.

— Ещё какие. И ты только что испортил нам всю церемонию принятия нового неофита, — кивнул он и захохотал настолько демоническим смехом, что даже жуть немного взяла. — Поэтому твоя роль изменилась. И мы принесем тебя в жертву. Хватайте его, братья!

Военная выучка курсантов оказалась на высоте — меня схватили и торжественно усадили на центральный диван, всучив в одну руку гранёный стакан с виски, а в другую — шланг от кальяна.

— Официальная часть вечера окончена. Приступаем к вечеринке!!! — завопил староста на правах заводилы. А меня подхватила и понесла круговерть новых имён, фамилий и простого, открытого общения…

* * *

Спустя несколько часов, помятый, расхристанный, взъерошенный и пьяный до изумления, я вспомнил об одном обещании и, посмотрев на часы, решил больше не затягивать с его выполнением. Выудив из кармана отключенный телефон и сумев вернуть его к жизни всего лишь с третьей попытки, я с нетерпением стал ждать.

Первое СМС-сообщение прислал оператор сотовой связи: «Абонент +7987…3466 звонил(а) вам 7 раз». Второе было от этого самого абонента, и оно нисповергло меня в когнитивный диссонанс: «Ты где, бл…?»

Гадая, как следует расценивать матерное слово — прямым оскорблением или междометием, используемым для связки слов, — я впал в философскую задумчивость. Решив, что спрошу у опекуна лично и только после этого дам ему в челюсть, я залез в настройки смартфона и врубил систему геотаргетинга, связанную со спецаппаратурой у него дома, в котором я тоже проживал. Он ведь не думал, что всё будет так просто?

Третья СМС настигла меня всего через минуту: «Тебе п…ц». На этом я прервал прочтение и горько вздохнул. Трезво, хотя кого я обманываю, пьяно рассудив, что хуже уже не будет, решил напиться ещё сильнее, прежде чем продолжить читать дальше. Предстояло проникнуться в сакральное значение русского мата.

«Теперь я тебя точно прибью. Если ты ещё не нашёл себе бабу, то поторопись. Потому что через двадцать минут ты умрёшь девственником!!!!!»

А вот это уже было серьезно. Вежливость никогда не была милосердной. Обычно Гена орал и матерился. А вот если он был холоден и сдержан…

Неприятности от Гены Лаптева, носившегося со мной как с родным сыном чуть ли не со дня рождения, были хоть и редки, но настолько впечатляющи, что поневоле надо было задуматься.

Прихоть пьяного мозга повернула ход мыслей в неожиданную сторону. Я начал искать варианты. Естественно, вспомнил Наташу и тут же оскорбленно и болезненно улыбнулся. Она на роль бабы не подходила никак. Только единственной и неповторимой. А для этого надо было ехать черт знает куда, лезть в окно (эта перспектива, как ни странно, меня даже вдохновляла, но были иные нюансы), красть её и увозить в Штаты… Стоп, а почему именно в Штаты? Лучше сразу на Антарктиду. Пришлось воспользоваться подсказкой друга.

— О, так тебе квест дали. Наверное, само мироздание подсуетилось. Завидую я тебе, Лео, интересно живёшь, — откомментировал его после прочтения Савва, с которым мы сосредоточенно напивались последний час. — Надо выполнить. Там такие плюшки дают, закачаешься!

С трудом вникая в смысл сказанного, я смог уяснить только одно. Квест надо выполнять.

— Необходимо срочно найти себе бабу и потерять… кхм… неправильное слово… лишиться… тоже как-то немного не подходит. В общем, все всё поняли. Внимание, вопрос: как? И что мне с ней делать?! — искренне озадачился я, глянул на часы и отметил крайнюю нехватку времени для проведения столь сложной операции.

— Это проще простого. Айда со мной, тут недалеко, буквально дорогу перейти, и всё случится само собой. Там главное — начать, а природа подскажет!!! — заржал Савелий и уверенно потащил меня прочь из ложи, а после и из клуба.

Оказавшись на улице, я подрастерял изрядную часть энтузиазма. Когда выяснилось, что идти метров сто, вообще хотел повернуть назад — опьянение достигло критической точки, меня шатало и клонило в сон, а в голове творился бедлам. Первые пятьдесят метров дались особенно тяжело, причем в первую очередь Савве — он тащил меня на буксире, полный намерений помочь мне с выполнением «квеста от мироздания». Следующие пятьдесят стало попроще. Мороз и холодный ветер кое-как, но привели меня в относительную норму. Не полностью, конечно, но для подвигов на ниве секса вполне.

Проулок, в который надо было свернуть, нас так и не дождался. Оглушительный грохот откуда-то сбоку, и, подхваченный ударной волной, я отлетел в сторону берега реки. Ещё один взрыв донес до меня крик боли, принадлежавший Савелию, и именно это подействовало как переключатель. Горячая волна злости и непонимания, густо замешанная на высокой концентрации алкоголя и адреналина, подействовала на мозги, заставляя их включиться на полную мощность.

Осознание того, что я сижу на коленях — так же, как делал это уже сотни раз на тренировках в додзё, — пришло не сразу, только когда полностью отработали заложенные долгими годами тренировок рефлексы.

Вдох. Мизинцы, безымянные и средние пальцы согнулись и сомкнули неполный «замок» на ладонях. Выдох. Указательные пальцы касаются друг друга подушечками и смотрят вверх, а большие повторяют их движения и вытягиваются перпендикулярно им — мне в грудную клетку. Вдох.

Удар сердца. «Заякоренная» на мудру Рин мыслеформа возникла в сознании, воссозданная до мельчайших подробностей. Выдох. Поток бахира, пропущенный через чакры, вливается в неё, наполняя силой и активируя потенциал «техники».

Самурая начинают готовить к битве с самого детства, и заканчиваются его тренировки только со смертью. Мудра Рин входила в обязательный курс для детей моего рода с древних времён, и считалось, что её правильное использование вполне тянет на один из неожиданных козырей. Несложное переплетение пальцев было стартером для активации пограничного состояния сознания, требуемого для преодоления физического или психологического барьера, а вслед за этим запускалась сложная последовательность точечных воздействий силой, насыщавшая организм энергией.

На меня словно обрушилось звёздное небо — ревущий поток промчался по каналам тела, раскочегаривая организм на всю катушку, смывая часть опьянения алкоголем и всё лишнее. За это надо будет платить. В моем случае обеспечено полное истощение, но наступит оно завтра, если оно вообще будет это «завтра». Восприятие сузилось, отсекая всё, кроме цели: ликвидация моих противников. Моих врагов. Тех, кто пришёл за мной.

Бросив взгляд на Савву, я почувствовал облегчение — живой, хоть и не совсем здоровый. Торчавшая под неестественным углом рука и глубокая ссадина на лице. Но в остальном вполне бодро выглядел. Матерился так, что аж завидно было.

Противники уже подбегали, когда я прыжком вскочил на ноги и перетек в расслабленную стойку.

Трое мужчин. Двое помоложе, не больше тридцати лет, а вот третий наверняка вот-вот встретит четвертый десяток. Китайцы. В подобных вещах мне ошибиться сложно, это для европейцев все мы на одно лицо. Биение сердца замедлилось, поток времени стал ощутим — он был медленным, тягучим, позволяя мозгу анализировать происходящее и прилагать варианты.

— Сегодня отличный день, чтобы умереть, — крикнул я по-японски, не надеясь, что они поймут, просто чтобы хоть немного отвлечь, и цели своей достиг. Троица остановилась в десяти шагах. После команды старшего ко мне кинулся один из двоих оставшихся. Мне дали возможность воспользоваться правом на поединок. Пусть заведомо нечестный, потому что на меня, широко расставив руки и чуть пригнувшись, шёл ветеран.

Мы встретились в воздухе, осыпав друг друга короткими сериями ударов. Мой «доспех духа» подернулся рябью, сдерживая пропущенный удар пяткой. Китаец мягко приземлился и плавно, текучей волной откатился на пару шагов, словно отливом морской волны попытался увлечь за собой. Ни одной ужимки, ни лишнего и красивого жеста, только скупые движения опытного практика кун-фу.

Желтолицый, раскосый, в кожаной куртке и бандане, он выглядел уличным отморозком, гопником из соседнего двора, а на деле сочетал в себе все те качества, что делали его боевиком темного клана.

Хлесткий лоукик, от которого мне пришлось отпрыгнуть, разрыв дистанции и разноуровневая атака руками и ногами сбили с меня излишний энтузиазм. Отшатнувшись от его первого порыва, я жёстко сблокировал завершение его комбинации и ответил «яма цуки» — двойным разноуровневым ударом рук, подкрепляя его одной мощной вспышкой тьмы, чем усиливая его минимум в пять раз. Китаец ловко увел корпус в сторону, блокируя удар в голову, и тоже отскочил на шаг назад. Его темные глаза сверкнули, на лице появилась одобрительная усмешка, сопровождающая картинное потряхивание блокировавшей мою атаку кистью. И всё равно я был слабее, чем необходимо.

Его аккуратные атаки кулаками и ногами ещё ни разу не достигли цели, мне удавалось или увернуться, или прикрыться, и тогда мне в лицо полетел «водяной шар». Пропустив его над собой, я шагнул навстречу его новому замаху и, окутав силой дара кулак, вновь потянулся к привычной стихии. Темной, проклинаемой многими религиями и верованиями. Чёрное пламя вспыхнуло вокруг сжатого кулака в момент, когда он врезался врагу в грудь, натыкаясь на «доспех духа».

Вспыхнуло, чтобы бессильно опасть и отдать заложенный в него импульс гравитации. Китайца просто унесло от меня на несколько шагов, только ноги мелькнули. Полёт продолжался до первого препятствия — удачно подвернувшегося столба с фонарями. Отлитый из железа осветительный прибор оскорбленно изобразил шикарную вмятину на опорном столбе и задумчиво нагнулся над пострадавшим, мигая лампочками в приступе сочувствия и пытаясь азбукой Морзе передать ему свои соболезнования.

Опасно заигрывать с тьмой. Она коварна и непредсказуема, но тем, кто живёт с ней в согласии, она открывает свои секреты. Моя семья жила с ней в согласии и задолго до современных открытий узнала, что тьма — это не просто субстанция или энергия. Века практики позволили раскрыть один из главных секретов — способность генерировать гравитационные возмущения различной мощности. «Доспех духа» хорошо защищал от многих сил, но с кинетикой всегда справлялся из рук вон плохо.

— Следующий! — крикнул я боевикам, любуясь тем, как противник скособоченно поднимается на ноги, уже зная, что сегодня мой путь воина окончится. Шансов не было. Они пришли за мной. Три ветерана. Минимальная для темных кланов боевая группа, группа ликвидации. И они решили поиграть в благородство. Мне их мощи хватит за глаза, потому что все мои приемы против ветерана почти что бесполезны, разве убежать смог бы. — Смелее, я убью тебя не больно…

Эти слова встретили атаку второго моложавого китайца — он решил закидать меня «ледяными шипами». Полуметровые сосульки с гудением пронзали воздух рядом со мной, а те, что могли попасть в меня, наталкивались на всё тот же «кулак тьмы» и осыпались безобидным ледяным крошевом. Прокричав что-то воинственное и, увы, нечленораздельное, китаец бросился мне, пластая воздух метровым ледяным клинком. А так хотелось узнать, что именно он сказал перед смертью.

Его напор и умение владеть холодным оружием неприятно удивили, пришлось отступать, старательно избегая заточенной ледяной кромки. Мы отступали к реке, где «ледышка» расслабился и заметно отвлекся на создание какой-то хитроумной техники. Между прочим, допуская обычную ошибку большинства из тех, кто мечтает о переходе на следующий уровень владения силой. Применять неотработанные техники более высокого ранга всегда чревато последствиями. А он не захотел упускать редкой возможности испытать экспериментальную версию какой-то однозначно убойной «техники».

— Эй, китаёза! Мое кун-фу круче твоего!!! — привлек я его внимание криком и подправил движение вражеского клинка, самую малость подталкивая его раскрытой ладонью по траектории движения, из-за чего парень опасно раскрылся, хоть и стоял на правильной дистанции, оставаясь недосягаемым для рукопашной.

— Ки-и-и-и-и-а-а-а-ай!!!

«Голая» чистая сила, переплетенная со звуковой волной и концентрированным «яки», срезонировала, превратившись в то, что отец называл «псишторм». Китайца буквально на мгновение полностью парализовало, не только физически, но и духовно — от этой «техники» мог прикрыть только «доспех духа» рангом выше, чем у меня. Но он слишком увлёкся и утратил часть концентрации, полностью сосредоточившись на эффектном приёме. Клинок не мог упустить такого подарка.

Противник рухнул, пропустив мой рывок и проведённый от всей души апперкот, усиленный по максимуму. Рухнул, закатив глаза и раскроив голову об асфальт. Сделав быстрый подшаг, я нанес футбольный удар по его голове и удовлетворённо кивнул, услышав хруст его позвонков.

Клинок в бою не испытывает эмоций, даже забирая жизнь. Спокойствие. Абсолют. Всё, что сверху, только маска. Абсолют. Ничего лишнего. Буси дарит умиротворение своим врагам, щедро делится единственным, что имеет. И знакомит с той, что неотрывно следует за ним по пятам. Нет азарта, но и нет жалости.

— Минус один! — крикнул я третьему врагу, с интересом и улыбкой глядя, как первый противник отходит ему за спину. — Жалко, что этого не добил.

— Я оторву твою голову, щенок. И сделаю это очень медленно. Твоя удача тебя не спасет, — пообещал мне старший из тройки и медленно пошел в мою сторону, формируя в руках сразу несколько «серпов».

— А ведь он, похоже, угадал. Я умру девственником… — пробормотал я, делая шаг навстречу врагу. Слова пришли из ниоткуда, словно шевельнулся внутри кто-то, нашептывая и подталкивая повторить: — Слыхал, как ходили в атаку мои деды? Ryuu ga waga teki wo kurau!

* * *

Савва Давыдов громко застонал и завозился на холодном липком асфальте, пытаясь подняться на ноги — неудачное падение привело к закрытому перелому левой руки, лицо парня покрылось коркой загустевшей и застывшей на морозе крови.

В голове шумело — что-то взрывалось, грохотало сердце, кто-то кричал и далеко-далеко первый раз взвыла тревожная сирена. Даже думать было невыносимо трудно и жутко больно. Кое-как, шипя и выплевывая кровь пополам с ругательствами, Савелий сел и увидел то, что заставило его удивиться так сильно, как он не делал этого очень-очень давно: его новый собрат по оружию и просто одноклассник Леон схлестнулся с каким-то взрослым азиатом не на жизнь, а на смерть. Учитывая то, как он встретил первых двух противников, что-то противопоставить своему очередному врагу Леон мог при любом раскладе.

Картина разрушений, во всяком случае, была соответствующая — пара автомобилей была рассечена на крупные части, асфальт местами вспучился и пошел трещинами.

Китайский квартал почти не бывает пустынным, исключения не произошло и сейчас — сотни любопытных лиц выглядывали из окон, зеваки высыпали из домов и, отыскав укрытие, жадными блестящими глазами смотрели, как сражаются два ранговых бойца, а кто-то даже пытался заснять всё на камеры телефонов. И если в азиате Савелий уверенно определил ветерана, причём граничащего с рангом учителя, то Леон показывал странную смесь из самых простых «техник», доступных подмастерью и воину, перемежая их с несколькими примочками ветеранского уровня. Иначе трактовать то, как Леон отбивает ладонью направленные в него «серпы» или принимает на скрещенные руки «воздушный таран», было нельзя.

— Нет, так не бывает, — озадаченно буркнул Савелий себе под нос и замотал головой, увидев, как одноклассник сошелся в рукопашной и, подпрыгнув, ударил с двух ног в грудь китайца. Мужика снесло в стену ближайшего дома, громко бумкнуло, посыпалась пыль, и… азиат тут же поднялся на ноги. От его ответного удара Лео уже не смог ни увернуться, ни защититься — «листопад» был «техникой» на грани ранга «учитель», и закрыться от него у паренька не было шансов.

Сонм едва различимых глазу лезвий закружил вокруг японца, сжимая круг все сильнее и сильнее. Савелий хотел было вмешаться, хотел отвлечь внимание на себя, но не мог сконцентрироваться, поглощенный ужасным зрелищем подступающей смерти. Леон закричал, когда сразу три «лезвия ветра» вскрыли его «доспех духа» и погрузились в плоть, с лёгкостью рассекая белую ткань рубашки и выплескивая из разрезов брызги крови.

Оглушительный рев движка и непрерывно орущий клаксон приближающейся машины отвлекли китайца буквально на долю секунды, но тем, кто решил вмешаться в поединок, этого хватило — массивный седан с проблесковыми маячками, раскрашенный в арктический камуфляж с эмблемой известной частной военной компании «Сибирский вьюн», подъехал к месту схватки, выворачивая налево и уходя в скольжение. Распахнулась передняя пассажирская дверь, выпуская шагнувшего из неё лысого мужчину в деловом костюме, и машина закончила разворот, лишь чудом не сшибив его с ног.

Конец ознакомительного фрагмента.