Выбор клинка

Кирилл Корзун, 2022

Самурай обнажает меч по велению своего господина. И только ронин следует зову своего сердца. Месть оставила привкус горечи и пустоту в душе: последний из рода Хаттори совершил ошибку, за которую есть лишь одна достойная цена – жизнь. Но узор его Судьбы претерпел изменения, результат которых невозможно предсказать. А тропа под ногами неожиданно раздваивается…

Глава 5

Нюансы законодательства

«…Опричный приказ был учреждён в Царстве Русском в XVI веке — в те нелёгкие времена, когда большинство боярских семей по-настоящему вошли в силу. Мощь аристократических кланов возросла настолько, что всё чаще и чаще голоса недовольных правлением Рароговичей сливались в гул непрестанного ропота, эхом раскатившегося по всему необъятному царству.

Всё это происходило на фоне беспрестанной междоусобной войны между боярскими семействами. Зарево пожаров и последствия разорения многих земель Рароговичи могли наблюдать даже из своих палат. Царство шаталось, не в силах обрести покой и мир, — недовольных следовало заткнуть, пока они не стали мятежниками, а чрезмерно воинствующих властолюбцев — приструнить.

Игнат Васильевич, после прозванный в народе Беспощадным, нашёл собственное решение, начисто проигнорировав постановление думских бояр, и учредил в государстве специфическую силовую структуру. На службу в ней заступили представители разных сословий: от бояр до беглых каторжников. Единственным условием была абсолютная преданность в деле защиты отечества. Не царя. Отечества. От внешних и внутренних врагов.

Обласканные царём и ведомые одной лишь строгой буквой закона, новые защитники Родины долгое время ничем не демонстрировали своей активности. Спустя год тревожные для русского боярства вести не подтвердились, и притихшие было кланы вновь с головой окунулись в междоусобные разборки и заговоры. Гром грянул лишь спустя ещё пару лет. Зачинщикам грядущего переворота довелось первыми познать на себе методы опричников.

Многочисленные и хорошо обученные, эти воины зачастую не имели за спиной длинной вереницы благородных предков, но очень хорошо представляли, с какого конца следует держать меч. Меч воина и… палача.

Массовая и жестокая казнь заговорщиков заставила вздрогнуть всё царство — людей силой выволакивали из домов средь бела дня, зачитывали обвинение и немедленно, на месте, приводили приговор в исполнение. Кровь предателей отечества текла по деревянным мостовым русских городов полноводными ручьями, полыхали очищающим пламенем имения родовитых заговорщиков, а простой народ неожиданно поддержал инициативу царя, свято уверовав в слова глашатаев, что обращались к ним с площадей и доносили волю владыки русских земель. Потому что вслед за бунтовщиками на плаху потащили и тех, кто позволял себе слишком многое, бесстыдно прикрываясь от закона родословной и крупными взятками. Народ наконец-то получил долгожданную защиту от боярского своеволия.

Москва, Великий Новгород, Тверь, Смоленск, Китеж, Владимир… Список «окровавленных» опричниками городов неуклонно рос, а они продолжали нести справедливость дальше, стремясь распространить ее на всю остальную страну. Междоусобная война между кланами Соболевых и Никифоровых закончилась тем, что Опричное войско наголову разгромило дружины владетельных князей и огнём и мечом навело порядок на землях не поделивших спорную территорию семей.

Спустя два десятилетия Царство Русское наконец-то обрело мир и внутреннее успокоение. Опричники свято соблюдали положения кодекса законов, пресекая заговоры и произвол бояр, ведомые идеей о благополучии государства и его жителей. На протяжении почти пяти веков — эта структура продолжала свою деятельность и претерпела лишь незначительные изменения. С опричниной были вынуждены считаться все — даже цари…»

Отрывок из записей гимназиста после экскурсии в Опричный приказ.

…Хлёсткий и неожиданный удар нагайки в кровь рассёк широкую скулу охранника «Красного фонаря». Заступивший дорогу Аскольду азиат проигнорировал сунутую ему под нос бляху с выгравированной на ней мордой русского волкодава и пытался остановить опричника, за что и был немедленно наказан.

— Совсем ohueli, гости дорогие, — назидательно и возмущённо произнёс Аскольд и нанёс ещё два удара нагайкой, сшибая дезориентированного охранника с ног и небрежно намораживая ему на руки тяжеловесные глыбы оков из мутного льда. — Посиди пока тут. И не уходи никуда, есть разговор о твоём воспитании. Понял?

— Да, господин опричник, — сдавленно простонал китаец, пытаясь сесть на колени и морщась от боли. — Координатор приказал никого к нему не пускать. Без исключений. Вы же понимаете, что у меня не было выбора…

— Похвальное стремление сохранить верность своим моральным устоям и законам клана. Но ты нарушил закон. Воспрепятствовал опричнику при исполнении. За это полагается смертная казнь, — Аскольд с удовольствием пустился в объяснения, ожидая, когда информация с камер наблюдения у входа в клуб будет обработана и передана куда следует. — Ты тоже должен меня понять!

Боевик Тёмного клана неподдельно пригорюнился, но более не произнёс ни слова. Рассматривая его с искренним любопытством, Аскольд неторопливо закурил и прислонился к декоративной деревянной колонне возле входных дверей в клуб. Тусклый красноватый свет бумажных фонариков придавал его массивной фигуре в традиционном облачении опричников несколько жутковатый вид.

Сигарета истлела после полутора десятков глубоких и сильных затяжек и мерцающим огоньком очертила в вечернем полумраке красивую параболу, угасая в зеве ближайшей урны.

— Твоё начальство не спешит на помощь, — холодно резюмировал Аскольд, обращаясь к коленопреклонённому пленнику. — Или против меня снаряжают армию?

— Координатор сильно не в духе, господин. Думаю, он выйдет к вам лично, — слабо улыбнулся китаец, побледневший от холода, источаемого оковами. Его челюсти начали выбивать мелкую дробь, и вид улыбки с клацающими зубами показался Аскольду… угрожающим? Пожав плечами, он усмехнулся в ответ и неожиданно для себя не обрёл успокоения.

Неясное ощущение опасности и не думало исчезать, наоборот, невнятный и неразличимый шёпот внутреннего голоса всё сильнее нагнетал ощущение витающей в воздухе угрозы. Повинуясь наитию, Аскольд после недолгих размышлений привычно повёл плечами, облачаясь в «доспех духа», и потянул на себя плотно прикрытую створку двойной двери из тёмного непрозрачного стекла. Как раз вовремя, чтобы успеть различить летящий в него столб спрессованного мутного воздуха…

Таранный удар техники взбешённого мастера начисто вынес обе двери и отшвырнул Аскольда на пару десятков метров. Отшвырнул легко и небрежно, словно тряпичную куклу, впечатав тело опричника в деревянную стену первого встречного здания. В нём, по насмешке судьбы, располагался небольшой и уютный бар в восточном стиле, где обитатели Китайского квартала любили опрокинуть пару рюмок напитков покрепче традиционного чая.

С треском проломив стену здания, «техника» исчерпала заложенную в неё Силу. Слегка дезориентированного Аскольда по инерции пронесло до барной стойки. Врезавшись в неё спиной, опричник услышал громкий и отчётливый хруст.

— Blyat, только бы не спина! — выругался он, обессиленно сползая на пол и скрючиваясь от боли в отбитых внутренностях.

Звон в ушах и цветные пятна перед глазами не давали ему сосредоточиться и определить место своего нахождения, но организм учителя был способен пережить и не такое. Звонко чихнув от витающей в атмосфере заведения пыли, Аскольд повторно выругался и попытался что-то изменить.

— Сейчас я встану! — угрожающе бормотал он, ползая на четвереньках и вслепую шаря руками в поисках точки опоры. — Или не встану?!

Упёршись лбом в прочную преграду, опричник остановился и начал её медленно ощупывать.

— А это что ещё за x…?!

Сквозь звон в ушах постепенно пробились крики и тревожный звон паникующей сигнализации. Ухватившись за преграду, оказавшуюся треснутой барной стойкой, Аскольд неимоверным усилием воли поднялся и обвёл бар пустым и бессмысленным взглядом. И нашёл то, что искал. Кое-как сфокусировав зрение на человеке перед собой, застывшем в ступоре и прикинувшемся элементом интерьера, опричник разглядел за его спиной батарею бутылок и немедленно озвучил своё первое требование.

— А смешай-ка мне выпить, парниша. «Боярский» умеешь? — обратился он к шокированному бармену, с трудом выговаривая слова непослушным языком. — Только водки побольше плесни…

— Сию секунду, — зачарованно кивнул тот в ответ и, действуя на автопилоте, грянул гранёным стаканом о потрескавшуюся поверхность барной стойки.

Парализованный потрясением разум бармена тем не менее отреагировал на профессиональный вызов — едва плеснув в стакан гренадина, невысокий китаец в белой рубашке и сером жилете на ощупь отыскал позади себя бутылку «Абсолюта» и чётко, по стенке стакана нацедил толстый слой водки. Довершив коктейль несколькими каплями табаско, китаец с поклоном и очень аккуратно придвинул стакан к Аскольду.

Опрокинув содержимое залпом, опричник на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь приятным сладковатым послевкусием коктейля и феерическим взрывом, что он вызвал в его желудке. Разлившееся по телу тепло быстро возвращало к жизни, звон в ушах поутих. Жизнь налаживалась.

— Аскольд! Это ты?!

Поморщившись от боли в спине, опричник развернулся на звук и увидел стоящего в проломе стены Сяолуна Во Шин Во. Координатор Тёмного клана выглядел неважно. Его осунувшееся лицо с обострившимся чертами и тёмными кругами вокруг глаз всерьёз встревожило Аскольда.

Старый друг всегда остаётся другом. Даже если он всего минуту назад умудрился приложить тебя мощной техникой уровня Мастер и только чудом не отправил на тот свет.

— И тебе не хворать, Сяо! — отсалютовал он зажатым в руке пустым стаканом. — Ты всегда так здороваешься после долгой разлуки?

Координатор страдальчески скривился и, неловко кряхтя, полез через дыру в стене заведения, начисто игнорируя дверь по соседству.

— У меня временные кадровые трудности. На камерах сидит молодой идиот. Ему хватило ума сказать, что ко мне ломится странный русский, который положил охранника и теперь ждёт подкрепление, чтобы прорываться дальше, — вздохнул китаец, поднимая с пола опрокинутый высокий табурет и предлагая его старому знакомому. — Тебе сейчас, наверное, всё-таки лучше присесть. Врач нужен?

— Выдюжу, — отмахнулся Аскольд, но всё-таки присел на табурет и спросил: — Не думал сначала спрашивать, а потом стрелять?

— И это мне говорит знаменитый Айсберг? Помнится, в нашу первую встречу ты начал переговоры с пули, выпущенной мне в лоб, — проворчал координатор, ставя вторую табуретку и взгромождаясь рядом с другом. — В тебе есть непонятная тяга к подражанию героям вестернов, так что… Чья бы корова мычала!

— Ты был вне закона, Сяо. А сейчас легализовался. И мой визит как раз по этому поводу. Вы нарушаете Договор. Твоя дочь участ…

— Подожди, — короткий жест ладонью прервал опричника на полуслове. — Я знаю, о чём идёт речь. Этот разговор стоит вести в другом месте. А сейчас нам стоит выпить…

Затянувшийся шок бармена вновь был бесцеремонно прерван, на этот раз щелчком пальцев координатора Во Шин Во. Наблюдая, как он торопливо смешивает напитки, друзья молча закурили.

— Мне известны некоторые подробности дела. И я могу помочь. У меня есть одна ниточка. Пёс Леона. Наверняка вы не заострили на нём внимания, а зря. Юный хан притащил его с собой из увлекательного путешествия в тайгу. И оставил его защищать Бладштайнер. Мохнатый схлопотал порядка пяти техник и выжил только благодаря ошейнику. Кто бы мог подумать, что у пса на шее будет болтаться пять миллионов? — смотря перед собой словно в пустоту, Сяолун сказал то немногое, что никак не могло повредить репутации его дочери.

— Боюсь, эта ниточка никуда не приведёт, — тихо ответил Аскольд, размышляя над услышанным.

— Ты не понимаешь, Айсберг. Это не просто пёс. Это банхар. Прирождённый защитник. Как только он оклемается, то начнёт её искать. Их чутьё невозможно использовать на таможне, но людей… Людей они способны отыскать даже за тысячи километров. Их ведёт сердце. Если Бладштайнер жива, а не развеяна пеплом, — он её отыщет.

— Чего ты хочешь, Сяо? — заинтересованно спросил опричник, принимая от бармена очередную порцию «Боярского коктейля».

— Того же, что и всегда. Заключить взаимовыгодную сделку, — жёстко ответил координатор, поднимая свой стакан и звонко ударяя им о стакан собеседника. — За дружбу!

* * *

Риск вызывает привыкание, и его последствия перестают казаться столь пугающими, как это было ранее. Последствия — всего лишь цена. Адреналиновые наркоманы готовы её платить с ужасающей лёгкостью.

–…претерпел изменения. При мне Эдо был оплотом сёгуната. Безусловно, изящным и красивым, насколько это было возможно в те времена, но в первую очередь это была цитадель, способная выдержать самый яростный штурм и самую долгую осаду.

Дед разглагольствовал с того момента, как я вышел из зала Девяти Лотосов. Быстрый и энергичный шаг позволил сократить обратный путь практически вдвое и собраться с мыслями. Для этого оказалось достаточно не отвлекаться на окружающие красоты. А вот дедушке ничто не мешало любоваться современной интерпретацией средневекового замка. И он не преминул поделиться со мной впечатлениями.

— Место Силы обрело большую мощь, чем мы тогда могли представить. Боюсь, что здесь даже «техники» Тени будут не столь эффективны. Пробраться сюда незамеченным было бы сложной задачей даже для меня.

— Я не собираюсь штурмовать императорский дворец, равно как не имею намерений проникать сюда скрытно! — кратко вклинившись в его монолог, я вернулся к размышлениям на тему того, «кто виноват» и «что делать». — Можешь отложить свои планы в дальний ящик, а лучше на следующее воплощение.

Дедушка огорчённо вздохнул, вкладывая в это действие всю скорбь ребёнка, лишённого развлечений и поставленного в угол. Однако это не означало, что он замолчал.

— У меня сложилось иное впечатление, внук. Восторг зрителей недавнего представления ещё не утих. Противопоставивший себя мощи всего государства живёт ярко, но недолго. А у тебя, насколько мне известно, несколько иные цели. Хотя, стоит признать, решение и его исполнение я оценил. Кратко, ёмко и преисполнено внутреннего достоинства.

— Самоубийство — не мой профиль. Я предполагал нечто подобное, разве что этот…

— Перестань, Лео. Твой бывший господин сделал свой выбор и пытается защитить тех, кто ему дорог. В том числе и последнего из рода Хаттори.

— Он поступает как трус! — вызверился я, остановившись, и зло топнул ногой, высекая подкованной подошвой парадного сапога искры из каменной брусчатки парковой дорожки.

— Это решение разума. Холодного, куда более опытного, чем твой, и вполне рассудительного, — жёстко парировал дедушка. — И значительно более верное, чем твоё решение. Ты нанёс урон его репутации, утоляя порывы гордости, и не заглянул наперёд, чем лишил себя надёжного союзника, обязанного твоей семье жизнью.

— Во мне нет сил на прощение предательства, — зло дёрнув плечом, я продолжил свой путь. Следовало спешить. — Мои люди должны завершить запланированные операции до того момента, как Маэда и Такэда заключат мирный договор. Насколько мне известно, им понадобятся по меньшей мере сутки. А поскольку поручителем выступает Император, то не обойтись без официальной и пышной церемонии. Это ещё сутки на подготовку и её проведение. За сорок восемь часов Каталея должна справиться. Иначе… иначе я в ней ошибался.

— Тонко. При желании продолжение боевых действий можно истрактовать как попытку срыва переговоров, — выразив свои сомнения, дедушка покряхтел и задумчиво спросил: — Думаешь, Император не сочтёт поступок чересчур самонадеянного ронина издевательством над традициями?

— О нет, дедушка Хандзо. Он оценит по достоинству. И не преминет щёлкнуть Такэда по носу, — усмехнулся я, останавливаясь у выхода из парка и жестом привлекая к себе внимание приближающегося гвардейского патруля. — Император тоже очень любит театр. Не меньше, чем ты.

Наверное, Стражи весьма удивились, увидев одиноко стоящего и откровенно смеющегося молодого аристократа…

* * *

Современные мегаполисы занимают настолько огромные площади и настолько густо населены, что порой их можно сравнивать с небольшими странами. И у них свой, особенный ритм жизни.

Вечерний Токио оглушил меня рёвом автомобильных двигателей, гомоном плотных людских потоков на улицах и сотнями других звуков. Подступающая ночь уже практически полностью вступила в свои права, накинув на город плотное покрывало теней. Но центральные районы, казалось, вообще не намеревались ложиться спать — едва заметно мерцали сотни и сотни ярких неоновых вывесок, тысячи уличных фонарей источали режущий глаза белый свет, мириады окон светились и подмигивали в зданиях, — всё это служило верным доказательством того, что сердце Токио продолжает биться и пульсировать в прежнем ритме.

Окунуться в плотное движение людей по тротуарам? Легко! Ввинчиваясь в ближайший поток устремлённых и торопливых, потерянных и насмерть замученных долгой работой, неспешных и излишне громко говорящих по телефону, я бросил мимолётный взгляд на наручные часы. Сверившись с загоревшейся на циферблате указательной стрелкой встроенного навигатора, поспешил раствориться на улицах этого большого и гостеприимного города.

Идея отказаться от машины и добраться до пункта назначения на своих двоих имела несколько предпосылок. Наиболее значительной из них была безопасность. Затеряться среди десятков тысяч пешеходов куда как проще. Память брата одарила меня кладезем полезных знаний, что периодически позволяло делать очень неожиданные выводы.

Не стоит недооценивать своего врага.

Периодически срываясь на бег, я преодолел десяток кварталов, не брезгуя тёмными переулками и всячески стараясь срезать путь, пока в одном из них меня не пошатнуло от разом навалившейся усталости. Ресурс молодого организма подходил к концу. Оглядевшись по сторонам, я отметил отсутствие случайных прохожих, грязные высокие стены без окон, образующие длинный узкий проход на задние дворы, парочку мусорных баков в отдалении. Идеальное место для наследника древнего благородного рода воинов, мечтающего об… уколе.

Парадная форма ВКШ имела несколько несомненных плюсов — стиль, красота, строгость и функциональность. Причём последний стоял во главе — всё же парадная форма оставалась в первую очередь формой офицера.

Пробежавшись пальцами по ремням портупеи, я вскрыл один из закреплённых на ней футляров и извлёк из него разобранный на части пистолет-инъектор. Соединяя элементы прибора, я мысленно усмехнулся, понимая, насколько сейчас похож на уединившегося уличного наркомана. Тем более что, как и он, я отчаянно нуждался в дозе…

Зарядив инъектор столь необходимой мне капсулой со стимулятором, я приставил его к шее и непростительно потерял бдительность. А дедушка, как назло, слишком утомился нашим непривычно долгим общением и ушёл, пообещав вернуться только завтра.

Метнувшуюся слева тень я зацепил лишь краем глаза и успел лишь слегка довернуть корпус, пропуская неожиданный и сильный удар в грудную клетку, отбросивший меня к ближайшей стене. А драгоценный инъектор, выбитый из руки, жалобно зазвенел на асфальте.

— Ксо-о-о! — неосознанно вырвалось у меня. Вырвалось вместе с болезненным выдохом и неосознанной активацией «доспеха духа».

— Не жизнь, а сплошные кармические долги! — разочарованно сплюнув, отлип от стены и дополнительно использовал недавно изученные «Глаза Демона». Это позволило бы отлично ориентироваться даже в кромешной тьме, не то что в мрачных тенетах тёмного переулка.

Нападавшим оказался нервно дёргающийся мужчина азиатской внешности, в характерной для уличного бандита одежде. Его разноцветные и аляповатые тряпки, видимо, должны были отвлечь внимание от слишком вытаращенных глаз, изрезанных крупными алыми капиллярами. После первой атаки нападавший не спешил развивать успех. Он предпочёл начать обходить меня по дуге — скособочившись, дёргаясь, словно эпилептик, и что-то неразборчиво шипя.

Всплеск адреналина в крови на несколько секунд притупил чувствительность. Только шагнув к агрессору, я ощутил острую боль в правой части груди. Скосив глаза вниз, увидел, как по белой ткани мундира неторопливо расплывается большое тёмное пятно.

— Теряю форму, — укоризненно шепнул сам себе. — Осталось только подохнуть в этой подворотне.

Усталость накатила с новой силой — задрожали и предательски подогнулись ноги, голова закружилась, мир дрогнул, теряя очертания…

— Ррррра-а-а-а!!! — рык противника расколол тишину переулка на части, и события помчались вскачь.

Нечеловеческая пластика нападавшего с самого начала разуверила меня в нормальности происходящего. Сгорбившись, он вновь прыгнул, пытаясь дезориентировать меня очередным кровожадным воплем. Прыгнул необычайно далеко, в полёте разворачиваясь ко мне другим боком и пытаясь нанести размашистый удар правой рукой, которую так старательно мне не показывал. В отблесках света с улицы тускло блеснул короткий стальной клинок, торчащий между пальцами сжатого кулака.

Вдох…

Остатки внутренних резервов уходят на то, чтобы очистить разум. Мысли обретают хоть какую-то чёткость, тело перестаёт выдавать фортели, а пальцы сами собой сплетаются в мудру Рин.

Выдох…

Его оскаленное скуластое лицо совсем близко — настолько, что я отчётливо вижу клочья слетающей с губ пены и выпученные глаза, пылающие алыми огоньками безумия.

Пружинисто подпрыгнув, крутанулся вокруг своей оси и встретил агрессора наиболее редко используемым мной ударом. Встретил жёстко, максимально вкладывая в «вертушку» инерцию и вес тела.

«Доспех духа» протестующе загудел, соприкасаясь с височной костью обезумевшего. Брызнули искры, каблук врезался в непреодолимое препятствие, а противник, вопреки моим ожиданиям, не отлетел в сторону и не рухнул на асфальт безжизненным трупом. Перекувыркнувшись в воздухе словно кошка, он приземлился на четыре конечности и злобно завыл.

Яростный, полный разочарования и ненависти вопль, внушающий отчаяние и ужас тем, кто его слышит, молотом бьющий по сознанию и вызывающий безотчётную панику.

«Глас Демона».

Никогда бы не подумал, что мои враги переживают столь восхитительную гамму впечатлений…

Стиснув зубы от боли в раскалывающейся голове, я неловко приземлился на одно колено. Скользкий от наледи асфальт предательски отозвался на попытку обрести равновесие — подошва поехала вперёд, поневоле заваливая мой корпус назад.

Неловко взмахнув руками, перехватил устремившийся ко мне кулак с торчащим клинком, ощущая, как со слышным только мне звоном рассыпается «доспех духа». Перехватил и рванул его руку в сторону от себя, заваливаясь на асфальт вместе с безумцем. Оседлав его сверху, со всей силы впечатал правый локоть ему в лицо, но вновь с удручающим результатом. Его голова только едва заметно мотнулась, а рука отозвалась острой болью, словно ударил о каменную стену.

Новый вопль безумца и отчаянные попытки выбраться из-под меня были встречены градом хаммерфистов, усиленных «Дланью Тьмы». Понадобилось не менее десяти сильных ударов в голову, прежде чем запас прочности его черепа был исчерпан.

Смачный и влажный хруст, отвратительная тёмная слизь на стиснутом кулаке, трепыхающееся в агонии тело…

Хрипло откашлявшись, я бессильно завалился на бок. Где-то в дальнем уголке сознания мелькнула мысль, что мундиру теперь точно пришёл pizdec. С минуту просто лежал, прижавшись разгорячённым лбом к ледяному асфальту, думая о том, что победителя битвы при Мацумото чуть не прикончила какая-то странная тварь в обличье передозировавшегося наркомана.

Инъектор чудом пережил все перипетии скоротечной схватки. Добравшись до него ползком и уже не думая о сохранении лица, я дрожащей рукой вкатил себе дозу стимулятора и с блаженной улыбкой развалился посреди переулка, ощущая, как начинает действовать препарат, и любуясь плывущими по небу облаками, из-за которых, робко и застенчиво, выглядывал лик Луны…

…То, что я изначально посчитал тычковым ножом, оказалось странным клинком из гладко отшлифованной кости с частыми металлическими вкраплениями. Разогнув коченеющие пальцы, увидел, что клинок длиною почти в ладонь и торчит из разреза на тыльной стороне ладони.

— Неведома зверушка, blyat! И, что теперь с тобой делать?

Стимулятор продолжал приводить меня в чувство, даруя временное чувство ясности разума и подкреплённую химией бодрость. Вновь выругавшись, я отступил от трупа на несколько шагов и достал смартфон из ещё одного отделения на портупее. Средство связи производства «ХатториГрупп» благополучно выдержало перепавшие на его долю испытания, как и полагалось любому изделию, изначально предназначенного для использования спецслужбами.

Долгие гудки прервались в тот момент, когда я уже перестал надеяться.

— Не знаю, откуда у тебя этот номер. И только поэтому я всё-таки тебя выслушаю… — ответил сонный и хриплый мужской голос со знакомыми мне с детства раскатистыми интонациями.

— Я тоже рад тебя слышать, дядя Тайко.

— Леон?! — радостно взревел друг моей семьи, оглушая меня рокочущим громом своего баса. — Что-то случилось, сынок?! Где ты?!

— Ты прав. Мне нужна твоя помощь. Координаты сейчас скину. Есть кое-что интересное…

* * *

Зачастую сказки бессовестно обманывают. Спасённые прекрасные принцессы оказываются двумя девушками с очень непростыми характерами и своим мнением, отстаивать которое они готовы любым доступным способом…

…Просвистевшая над головой Алексея хрустальная ваза вдребезги разлетелась на мелкие кусочки, засыпав юношу, укрывшегося от гнева близняшек Мияги за широким диваном.

— Невесты?!! А нас он спросил?!

От синхронного вопля взбешённых сестёр задрожали стёкла в окнах гостиной комнаты особняка князя Бельского. Вытряхивая осколки вазы из кучерявой шевелюры, Алекс страдальчески прикрыл глаза и возопил в ответ:

— Меня он тоже не спросил!!! Но я же не жалуюсь?!

— Только попробуй! — запальчиво выкрикнула Рисса, возмущённо вздёрнув носик и уперев руки в бока. — Жаловаться он вздумал!

Риасу в это время поискала глазами ещё что-нибудь тяжёлое, но не нашла и печально вздохнула:

— Вылезай. Мы не будем тебя сильно бить… Жених…

— А вот и не вылезу! — заявил юноша, оставаясь в убежище. — Здесь хорошо. Нет сбрендивших и агрессивных невест.

Его безуспешные переговоры с сёстрами длились всего пять минут, но Алексей уже всерьёз жалел о предпринятой авантюре. А очарование девушек и перспективы, о которых он уже успел подумать с утра, слегка потускнели, столкнувшись с суровой действительностью.

— Вылезай, а то хуже будет! — озвучила угрозу Рисса, сдувая падающую на лоб синюю чёлку и звучно хрустнула костяшками пальцев. — Должен же кто-то отвезти нас домой! Или ты боишься?!

— Чёртовы гормоны! Чёртова детская психика! — шёпотом ругнулся юноша, вставая и ловко перепрыгивая диван. — Мой английский не столь хорош, чтобы я мог всё правильно объяснить. Может быть, я что-то не так понял?

Конец ознакомительного фрагмента.