Лабиринт

Кирилл Каратаев, 2020

Что значит жить одновременно в двух мирах? Мире реальном и мире своего больного разума. Что значит не знать, какой из миров тебе ближе? Что значит любить в обоих мирах и не понимать, какая любовь истинна? Что значит блуждать по Лабиринту без права на выход? Шаг за шагом, поворот за поворотом, вечность за вечностью. Не понимая, когда кончается Лабиринт и начинается жизнь. Или жизнь и есть Лабиринт?

Глава 4

Зов

— Привет!

Юлия едва улыбалась уголками желанных губ. Она старалась делать вил, что все в порядке, но старалась, прямо скажем, не слишком усердно. Изумрудные глаза тревожно блестели, то и дело направляя лукавый взгляд в сторону от Владимира.

— Что-то случилось?

— Не обязательно.

— Голоса?

— Не спрашивай так прямо, — нахмурилась Юлия.

— Прости. — Владимир взял ее за руку. — Не буду.

Они стояли возле здания оперного театра. Давали «Травиату», и это был их первый совместный светский выход. Владимир даже немного волновался. Долго решал, какую надеть рубашку и стоит ли предварительно изучить либретто.

Холодный, острый ветер с восторженным воем резал пространство между ними. Ветер с размаху бил в лицо, дергал за волосы и вырывал из рук неосторожно обнаженные билеты. Ветер веселился, как мог. И с каждой минутой его веселье становилось все более злым и диким. Хотя, чего еще можно ждать от осеннего ветра?

— Пошли. — Юлия придержала волосы и потянула его в сторону театра. — Скоро начнется.

Владимир покорно двинулся вслед за девушкой. За недолгое время их знакомства он только уверился в своей безусловной влюбленности и набирающей силу страсти. Давно он уже не был так влюблен и давно уже не задавал себе крайне важный вопрос. Как найти место для любви и оставить при этом место для безумия?

Помимо прочего, Владимиру было интересно, задавала ли себе похожий вопрос Юлия? И если задавала, то каков был ее ответ? Ведь у него ответа все еще не было.

Они вошли в театр, сдали верхнюю одежду и даже успели выпить по бокалу шампанского — главного вдохновителя театральных подмостков.

— Ты как? — с беспокойством спросил Владимир.

— В предвкушении, — криво улыбнулась Юлия и уже серьезней добавила, — все нормально. Не волнуйся.

Третий звонок. Предвестник чуда. Владимир не спешил. Владимир внимательно смотрел на девушку. Смотрел, как она делает последний глоток шампанского. Как, несмотря на все заверения, тень горькой тревоги скользит по ее лицу. «Впрочем, все нормально. Не волнуйся».

Маэстро Верди не подвел. Режиссер и декоратор тоже постарались на славу. Погружение в печальную легенду было более чем полным. Впрочем, Владимир слабо разбирался в опере и сопрано от баритона отличал скорее интуитивно.

Гораздо важнее было ощущение близости прекрасной женщины, которая широко распахивала глаза насмешливой дриады и, похоже, искренне переживала за беднягу Жермона. Владимир взял ее за руку и осторожно поцеловал тонкие, изящные пальцы. Юлия повернула голову и вдруг резко поцеловала его в губы. Отстранилась с коварной улыбкой и снова вернулась в далекий Париж.

А потом где-то вдали прозвучал призыв к антракту.

Владимир взял шампанское и подошел к свободному столику. На столике лежал забытый всеми телефон. Владимир оглядел зал, но не нашел ни потенциального хозяина, ни других свободных столов. Пожал плечами и поставил бокалы как можно дальше от телефона.

Через пару минут подошла Юлия. Улыбнулась, взяла бокал и с интересом осмотрела скромно прижавшийся к краю стола аппарат.

— Кто-то забыл? — спросила она, явно не требуя ответа.

— Может, отдать его служащим театра?

— Не надо, — усмехнулась Юлия. — Сделаем вид, что не заметили.

Владимир не стал настаивать.

— Когда ты последний раз была в опере?

— Года два назад. Аида. А ты?

— Давно, — Владимир смущенно пожал плечами. — И даже не помню на чем.

— Но тебе хотя бы понравилось?

— Вряд ли, раз больше не ходил.

— А сейчас, — Юлия вскинула брови, — нравится?

— Думаю, да, — улыбнулся Владимир. — Практически влюблен.

— Серьезно?

— Почему нет?

— Действительно, — задумчиво ответила девушка. — Почему бы и нет?

Почему бы нет? Потому что одно, второе и двадцать третье. Потому что уже поздно или еще рано. Потому что ты так спешишь, так озабочен, так устал. Задумал что-то совершенно иное, великое, неудержимое, позолоченное самой Авророй. Некогда, незачем, невпопад.

Мы найдем сотни причин для того, чтобы отказать себе в легком, незатейливом счастье. Сотни закаленных стрел, не знающих промаха. Сотни нерожденных поцелуев, непролитых слез, несказанных слов. А будет мало, — добавим. Так добавим, что уже не останется ни вопросов, ни надежд.

Владимир поежился под тяжестью несвоевременных мыслей. В этот момент лицо Юлии вдруг подернулось недоброй тенью. Она с нервной усмешкой посмотрела на телефон, протянула к нему руку, отдернула, снова протянула, снова отдернула.

— Юля, не надо, — с легкой тревогой сказал Владимир и приобнял девушку.

— Я знаю, — печально ответила она. — Знаю! Я пытаюсь, но мне слишком больно, понимаешь?! Слишком больно! — простонала Юлия, резким движением схватила телефон и положила себе в сумочку. — Пойдем скорее!

Владимир замешкался.

— Скорее! — в голосе девушки зазвучала паника.

Владимир вполголоса выругался, извинился перед госпожой Валери, и отправился догонять свою столь нежданно подхватившую клептоманию спутницу. Уже через пару минут они покинули театр, и покорно подставили свои головы под бешеные удары кинжального ветра.

— Пойдем! — снова повторила девушка и быстрым шагом устремилась прочь от театра.

Владимир молча поспешил вслед за ней. Ветер безжалостно развивал кудрявые волосы, создавая над головой Юлии дикую корону варварской принцессы. Ветер упоенно хохотал в лица и души, не сдерживаясь и не прерываясь ни на миг. Ветер знал, что им от него не убежать.

— Стой!

Юлия не ответила и не замедлила шага. Владимир перешел на легкий бег, догнал девушку и пошел рядом с ней. Ветер чуть присмирел, нескромно, с явным интересом прислушиваясь к начинающему вальс разговору.

— Ты извини, — Юлия нервно улыбнулась. — Правда, извини, но я просто не могу по-другому.

— А ты пробовала?

— Пробовала! — резко ответила Юлия. — В первый раз — потеряла сознание. Во второй — увезли на скорой. Мало?! Еще попробовать?!

— Ладно, — Владимир попытался поймать ее руку. — Прости!

— Не за что! — девушка выдернула руку но тут же сама коснулась руки Владимира. — Я ведь предупреждала, — уже мягче добавила она. — Сказка, и правда, довольно страшная.

— Недостаточно, — постарался улыбнуться Владимир.

— Стрижка только началась.

Ветер злорадно толкнул Владимира в затылок. Хотел было толкнуть еще раз, но решил растянуть удовольствие.

— Все началось еще в школе, — Юлия бросила на Владимира пронзительный взгляд. — В десятом классе. На уроке химии. Мне вдруг неудержимо захотелось уйти с урока, выйти на улицу и собрать букет из осенних листьев. Причем непременно красных.

— Довольно милое желание.

— Это если не знать, что на улице шел ливень. Примерно, как на прошлой неделе, — Юлия сокрушенно покачала головой. — А потом я услышала шепот. Пару минут озиралась и вдруг поняла, что шепчут в моей голове. Сначала я старалась не обращать внимания, думала, что пройдет. Не прошло, — Юлия замолчала, и на пару минут лишь свист неугомонного ветра вторгался в наступившую тишину. — Потом шепот стал громче, — девушка прервала затянувшееся молчание. — Я почти перестала слышать учительницу, соседку по парте, остальных ребят. Только этот чертов шепот, который заставлял меня идти под дождь и собирать листья. Было очень страшно, но при этом я поняла, что действительно хочу это сделать. Я попыталась сопротивляться. Постаралась выбросить из головы всю эту чушь, все это безумие. Тогда шепот перешел в крик. А потом пришла боль.

Юлия вздрогнула, и Владимир ласково сжал горячую руку девушки. Они остановились посередине маленького моста. Сквозь густые, едва различимые на ночном небе тучи мелькали робкие бледные искорки взволнованных звезд. Ветер совсем размяк и теперь лишь вяло толкался, желая занять место получше.

— Голова начала просто раскалываться, — тихо продолжила Юлия. — Через позвоночник словно ток пропустили. В глаза будто кровью плеснули. А голос все кричал и кричал. Требовал, грозил, резал. После этого я почти сразу сдалась. Выбежала из класса, потом на улицу под дождь. Стала собирать листья. Собрала огромный букет! — Юлия невесело рассмеялась.

— Боль прошла? — осторожно спросил Владимир.

— Прошла, — кивнула девушка. — Почти сразу, как вышла из школы. Я даже хотела вернуться, но голос был против, и я не посмела. Голос был со мной до вечера. Потом ушел. Ушел, чтобы обязательно вернуться.

Юлия глубоко и тяжело вздохнула. Владимир обнял ее за плечи и поцеловал в лоб. Девушка опустошенно уткнулась ему в грудь. Ветер нежно взъерошил огненные пряди и тактично отлетел в сторону, явно желая провести остаток вечера в более веселой компании.

— Почему-то осенью особенно тяжело. Весной они приходят раз в неделю, зимой раз в месяц, летом вообще не приходят. Но осенью они приходят почти каждый день. Со временем голосов стало много. Разных. Грубых, ласковых, гневных, страстных, насмешливых, усталых. И каждый хотел чего-то своего, и никому нельзя было отказать.

— Ты обращалась к врачу?

— Обращалась. Пыталась лечиться. На какое-то время помогало, но они всегда возвращались. И кажется, что с каждым возвращением они становились все сильнее. И в какой-то момент я решила, что мне проще дружить с ними, чем воевать.

— Опасная дружба.

— Очень опасная, — усмехнулась Юлия. — Но война опаснее втройне.

Владимир внезапно осознал, что слова эти, в том числе и про него. Ведь ему тоже надо решать и решать как можно быстрее. Соглашаться на страшную дружбу или вступать в гибельную войну? В том, что Лабиринт не простит, Владимир не сомневался. Владимир вообще не сомневался в Лабиринте. Только в себе. В том, насколько он готов страдать за себя самого.

Вдруг зазвонил телефон. Тот самый телефон, который по странному стечению обстоятельств оказался в сумке у Юлии и благодаря которому они оказались на холодной улице под ледяным ветром.

Юлия вопросительно посмотрела на экран.

— Не отвечай, — сделал Владимир слабую попытку.

— Не могу, — девушка пожала плечами. — Надо ответить, иначе — война.

— Ну да. А мы за мир во всем мире.

— Слушаю! — Юлия включила на телефоне громкую связь.

— Я все сделал! — раздался резкий, отрывистый голос. — Можно забирать.

— Отлично! — девушка весело посмотрела на Владимира. — Где?

–…ский вокзал, камера хранения, ячейка 57, код 1763.

— Поняла.

— Все! До связи!

Неизвестный повесил трубку.

— Только не говори, что намерена продолжать, — Владимир внимательно смотрел на девушку. — Судя по всему, это может быть очень опасно.

— Судя по всему, — с грустью протянула Юлия, — но, судя по всему, придется.

— Дай телефон, — попросил Владимир. — Можно?

Юлия повертела телефон в руке, но все же отдала. Владимир молча, без замаха бросил телефон в реку.

— Нормально?

— Нормально.

— Пойдем на вокзал вместе, — неожиданно для себя самого предложил Владимир.

— Ты уверен?

— Судя по всему.

Через пару часов Владимир был дома. От вечера, проведенного с Юлией, осталось стойкое послевкусие совершеннейшего безумия. Хорошо это или плохо? Странный вопрос без очевидного ответа.

Владимир лег на диван и прикрыл глаза. Интересно, на что он все-таки сегодня согласился? Что они найдут завтра в чертовой камере хранения? А может, с утра Юлия просто передумает?

«К ангелам все! Надо выпить чаю и ложиться спать, — решил Владимир и открыл глаза. Он четко помнил, что включал свет. — Тогда почему так темно? Ах, да! Ну конечно! Какие еще могут быть варианты?»

Владимир поднялся с холодной каменной плиты и с ненавистью посмотрел в темноту. Дружба или война? Дружба или война?! Он так и не решил этот первостепенный вопрос и совсем не был уверен, что решит его до срока, когда наступит время дать ответ.

Сегодня в Лабиринте было довольно скучно. Ни чудовищ, ни хранителей, ни иных интересных встреч. Просто длинный пустой коридор, который изредка предлагал повернуть в ту или иную сторону. Владимир шел без мыслей и без сомнений. Он просто хотел побыстрее пройти сегодняшний путь и без приключений вернуться обратно.

Но все спокойное когда-нибудь заканчивается. Сделав очередной поворот, Владимир неожиданно оказался в просторной пещере с высоким потолком. Посередине пещеры гордо стоял изящный белокаменный домик. Владимир прекрасно помнил, что именно в таком домике жила Ведьма. Или делала вид, что жила. С Ведьмой сложно было угадать наверняка.

Владимир бросил взгляд на флюгер. Тот застыл, словно прибитый к воздуху гвоздями. Стремительная в своей неподвижности бабочка укоризненно взирала на заковавший ее в нерушимые оковы мир.

Владимир осторожно подошел ближе к дому. Флюгер оказался его единственным украшением. Ни окон, ни клумб, ни барельефов. Минимализм в самом изящном его проявлении.

Владимир обошел дом вокруг. Он был неправильной шестиугольной формы, практически идеальной белизны и с одной единственной дверью. На двери не было ни звонка, ни замка, ни ручки. С виду дверь казалась такой хрупкой, что сразу становилось понятно — заходить лучше не стоит.

Владимир серьезно обдумал эту мысль. Что мешает ему пройти мимо, пропетлять по унылым тоннелям еще час-другой и спокойно вернуться домой. Стратегически безупречный вариант. И где же его слабое место? Да разве не понятно? Ведь это не просто дом. Это дом Ведьмы.

Владимир толкнул безликую дверь. Дверь открылась легко, без скрипа и иных возражений. За дверью Владимира встретил огромный зал. Зал был раз в пять больше самого дома. В центре зала расположился небольшой бассейн, по краям чернели высокие силуэты причудливых арок.

После недолгих дополнительных сомнений Владимир вошел внутрь и осмотрелся. Стены зала были украшены странными, не лишенными эстетики рисунками. Что-то похожее на охоту, что-то похожее на любовь, что-то похожее на войну, что-то непохожее ни на что.

Владимир подошел к бассейну. В неестественно синей воде плавали яркие красивые цветы, напоминающие перезревшие персики. Между персиками неторопливо скользила черная змееобразная рыба, ритмично раскрывая усеянную острыми зубами пасть. Владимир на всякий случай отошел от бассейна подальше.

— Ну здравствуй, мой долгожданный!

Владимир резко развернулся. В темном арочном проеме стояла Ведьма. В руках у Ведьмы лежал тонкий кривой кинжал. С острия кинжала невыносимо медленно капала кровь. Ведьма пьяно улыбалась и, кажется, была очень довольна.

— Не помешал?

— Да если б и помешал! — Ведьма громко рассмеялась. — Я всегда тебе рада, мой милый!

— Развлекаешься? — Владимир кивнул на кинжал.

— Каждый день! — Ведьма неторопливо облизнула губы.

— Красивый у тебя дом.

— Дом, как дом, — пожала плечами Ведьма. — У тебя другой?

— Да, — Владимир обвел взглядом громаду зала. — Немного другой.

— Хочешь искупаться? — Ведьма махнула кинжалом в сторону бассейна. — Я же помню, — ты любишь плавать.

— Что-то ты путаешь, — Владимир бросил испуганный взгляд на рыбу и помотал головой. — Ненавижу воду.

— А вино?

— От вина не откажусь.

— Тогда пошли. Выпьем вина.

Ведьма медленно развернулась и танцующей походкой исчезла в арке. Владимир в последний раз посмотрел на вьющегося среди цветов дракона и пошел вслед за Ведьмой, жалея о каждом шаге, но делая новый шаг.

Он нырнул под арку, прошел короткий, заставленный сюрреалистичными скульптурами коридор, и оказался в месте, похожем на будуар безумной принцессы. Восхитительное сочетание роскоши и декаданса.

В центре совершенно круглой комнаты стоял огромный овальный диван без спинки. Вдоль стены тянулись изрезанные картины, разбитые зеркала, догорающие свечи в изломанных канделябрах. Шкафы с оторванными дверцами, стулья с выбитыми сиденьями, треснувшие вазы, изорванные портьеры.

В непосредственной близости от дивана стоял изящный, нетронутый упадком столик. На столике терпеливо ожидали кувшин и два высоких кубка.

— Наливай! — Ведьма легла на диван и оскалилась. В руке ее по-прежнему блекло сверкал клинок, пачкая красивую обивку чьей-то посредственной кровью.

Владимир налил из кувшина. Судя по цвету и запаху это действительно было вино. Но вот пить его как-то расхотелось.

Ведьма похлопала по дивану, предлагая прилечь рядом. Владимир подумал и присел на край, передав кубок Ведьме. Ведьма без слов сделала большой глоток. По ее губам, щекам, бледной восхитительной шее побежали карминовые капли. Владимир с трудом отвел взгляд от Ведьмы и сам сделал глоток. Вино оказалось великолепным. Лучшее из того, что он когда-либо пил.

— Ну так зачем ты пришел, мой беспокойный? — Ведьма пристально смотрела на Владимира грешными, жестокими глазами.

— Было по дороге, — невнятно пробормотал Владимир и снова припал к кубку.

Чувствовал он себя откровенно неуютно. В этом доме ощущалась угроза. Угроза более явная и острая, чем обычно. Словно весь Лабиринт сейчас собрался здесь, в этой расстрелянной комнате для того, чтобы посмеяться над ним.

— Как будто ты знаешь свою дорогу! — улыбнулась Ведьма. — Как будто ты идешь, куда хочешь!

— А ты? — вдруг спросил Владимир. — Ты идешь куда хочешь?

— А я уже пришла, — промурлыкала Ведьма. — Многие ли могут этим похвастаться?

— Я уж точно не буду.

— Нет, так нет, — Ведьма протянула ему кубок. — Наливай!

Владимир налил и ей, и себе. Сделал глоток, второй, с трудом отказался от третьего. Ведь совсем непросто было отказаться от ведьминого вина в ведьмином доме. А может быть, даже в ведьминой спальне.

— Где ты берешь такое хорошее вино?

— Ты что? — Ведьма обиженно надула губы. — Забыл, что я только что говорила? Оно уже было здесь, когда я пришла.

— Да, — кивнул Владимир. — Похоже, тебе повезло.

— А тебе, значит, — нет?

— Неуверен.

— Тогда можешь не допивать.

— Почему? — удивился Владимир.

— Потому что это вино для тех, кому повезло.

— Но раз я его уже пью…

— Вот именно, — Ведьма погрозила ему пальцем. — Не гневи эти стены.

— Как скажешь, — Владимир обреченно махнул рукой и припал к кубку.

Пока он пил, Ведьма подползла сзади, крепко прижалась к его спине, жадно обняла за плечи, зашептала жарким, порочным голосом.

— Хочешь со мной?

— Что с тобой?

— Все со мной! Понимаешь, все!

Лишь в последнее мгновение Владимир успел промолчать. Успел не сказать роковое — хочу. Успел подумать, какова будет цена и ужаснуться безжалостным мыслям.

— Хочешь? — настойчиво повторила Ведьма.

— Нет, — тихо, но твердо ответил Владимир.

— Нет?! — захохотала Ведьма, и Владимир почувствовал, как его шеи коснулась холодная сталь. — Нет?! — Кинжал упруго уперся в кожу, обещая в любой момент потребовать верного ответа.

— Нет, — повторил Владимир. — По крайней мере, не сегодня, — зачем-то добавил он.

— Значит, — завтра! — удовлетворенно промурлыкала Ведьма и убрала кинжал, не забыв прежде оставить на шее Владимира длинную багровую царапину.

— Еще вина? — бестрепетно предложил Владимир.

— Думаешь, я опьянею?

— Думаю, ты всегда пьяна.

— Лучше всегда, чем никогда, — Ведьма погладила Владимира по щеке. — Лучше все, чем ничего. Лучше я, чем кто-либо!

— Похоже, я в лучшей в мире компании.

— Не сомневайся, мой золотой!

Владимир не сомневался. Владимир пил вино и глядел в разбитое ко всем чертям зеркало. Из цепляющихся за последние остатки гордости осколков на него смотрела Ведьма. Красивая, яркая, сильная, безжалостная. И мудрая. Беспредельно мудрая своей глубинной ведьминой мудростью. Мудростью, перед которой весь совокупный человеческий разум казался жалким и второстепенным.

Ведьма повелительно улыбалась. Она знала, что он знает. Она хотела, чтобы он знал, что она знает. Чтобы он задумался, чтобы он передумал, чтобы он страдал и каялся. Сейчас, послезавтра и всегда!

В старом, грязном, треснувшем зеркале Ведьма была прекрасней весны, звезды и листопада. Желанней тайны, мечты и крови. Важнее любви, победы и надежды. Владимир не отрывал от зеркала глаз, не смея развернуться и посмотреть зачаровавшему отражению в лицо.

— Ты же ненастоящая, — еле слышно прошептал он, надеясь, что она не услышит.

— Какая разница, если хочешь? — раздался в ответ лукавый шепот.

— Должна быть разница, — продолжил шептать Владимир, с трудом веря в собственные слова. — Должна же быть какая-то разница.

— Или нет.

«Должна, — упрямо повторил Владимир и на этот раз строго про себя. — Просто обязана быть, а иначе зачем это все? Зачем я каждый раз ломаюсь пополам для того, чтобы выбраться обратно — в светлый мир? Зачем мне, вообще, этот светлый мир? Неужели лишь потому, что он светел?

Плевать на свет! Плевать на Солнце и кольца Сатурна! Важно, что жизнь на другой стороне. Ведьма, конечно, скажет иначе, но на то она и Ведьма. На то и дана ей власть говорить то, о чем другие промолчат. И не потому, что боятся сказать, а потому, что не знают таких слов.

Владимир допил вино и прикинул, что следующий кубок может привести к трагикомическим последствиям.

— Мне пора, — он тяжело поднялся и бросил на Ведьму полный смешанных чувств взгляд.

— Тогда иди! — насмешливо улыбнулась она и послала воздушный поцелуй. — Не провожаю!

Владимир отвернулся и медленно вышел из комнаты. Прошел пару десятков шагов и только потом понял, что вокруг него вместо колдовских чертогов, старый добрый Лабиринт, без разбитых зеркал и архитектурных изысков.

Владимир на всякий случай обернулся, но увидел только то, что ожидал. Ту же скорбную темноту, что и впереди. Где-то там, во всезнающей тьме его искали беспощадные янтарные глаза. Как два огненных демона, они рыскали по узким тоннелям, едва задерживаясь на очередном перекрестке.

Они обязательно его найдут. Владимир знал, что найдут, и просто надеялся, что это будет не сегодня. И в следующий раз он будет надеяться на то же самое. В следующий раз? Именно. Ведь сегодня он уже выбрал нужный поворот.

На следующий день Владимир встречался с Юлией. Юлия опаздывала, и Владимир лениво разглядывал вокзальное табло. Владимир думал о том, что если бы поезд был живым существом, то он наверняка был бы счастлив. Ведь поезд всегда точно знает, куда едет. На его пути нет ни поворотов, ни перекрестков. Идеальный путь, о котором мечтает каждый. Идеальная жизнь? Нет! Разумеется, нет! — крикнут лучшие из нас. Дураки! Вы просто не знаете иной жизни.

— Привет! — Юлия ткнулась Владимиру в плечо.

— Привет! — он поцеловал девушку и вопросительно поднял бровь.

— Все в силе, — Юлия загадочно улыбнулась. — Пошли?

Через пять минут они стояли и смотрели на ячейку номер 57. Обычная вокзальная ячейка в обычной камере хранения. Обычного цвета и размера. Владимир подумал, что даже немного расстроится, если внутри будет лежать что-то настолько же обычное. Хотя обрадуется он этому, конечно же, больше.

— Я открываю.

— Может, все-таки есть шанс передумать?

— Поверь, Володя, я пыталась. Никаких шансов.

Юлия ввела код и осторожно открыла дверцу. Владимир облегченно вздохнул. Ни оружия, ни наркотиков, ни краденых бриллиантов. Только клочок бумаги и массивная связка ключей.

Юлия осторожно вынула из ячейки и то, и другое. На мятом бумажном листке кривым, трудночитаемым почерком был написан адрес. Причем даже отдаленно знакомый. Владимир прикинул, что это западная окраина города.

Ключи оказались чуть более интересны. Во-первых, их было много. Во-вторых, все они были разные. Большие и маленькие, простые и затейливые, красивые и совершенно безобразные. Словом, абсолютно непонятно, что заставило объединить их всех в одну тугую связку.

— Может, на этом и остановимся? — предложил Владимир, уже предчувствуя, что вряд ли его услышат.

В ответ Юлия печально покачала головой, засунула ключи и бумажку с адресом в карман куртки и твердо посмотрела на Владимира.

— Мне надо идти, Володя.

— По адресу?

— Да.

— Тогда я с тобой.

— Спасибо.

На глазах Юлии внезапно проступили слезы. Она прижалась к Владимиру, и тот крепко ее обнял. Он очень хорошо понимал, как тяжело оставаться один на один со своим безумием, не имея возможности ни убежать, ни спрятаться от него. Не имея возможности поделиться. Не так, чтобы сказать, а так, чтобы тебя поняли. Так, чтобы почувствовали, как тебе больно и одиноко.

Они стояли так несколько долгих минут, а потом Юлия ласково оттолкнула Владимира и смахнула с ресниц остатки хрустальных слез.

Уже на выходе из вокзала у Владимира вдруг возникло ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Он быстро развернулся, повертел головой, но никого, похожего на агента темных сил, в прямой видимости не нашлось. Это, конечно, не значило, что его не было, но здорово повышало такую вероятность.

По нужному адресу они добирались около часа. А когда добрались, то увидели перед собой старое и явно нежилое здание на тихой, безлюдной улице. Оно было похоже на обычную пятиэтажку, если не считать небольшой башенки на крыше и барельефов на обшарпанных стенах.

Часть окон была нещадно побита, многие заколочены досками. При этом, несмотря на усталый вид, здание находилось за высоким железным забором, на воротах которого висел внушительный замок.

— Неужели нам придется туда войти? — Владимир с тревогой смотрел на мрачные оконные провалы. — Выглядит не слишком дружелюбно.

— Боюсь, что да, — обреченно ответила Юлия и вытащила из кармана ключи. — Откроешь?

Владимир взвесил в руке тяжелую связку, отобрал ключ побольше и попробовал открыть им замок. Получилось только с шестого раза, а точнее, с шестого ключа. Владимир толкнул ворота и первым сделал шаг в черт знает куда.

За воротами он тут же наступил в глубокую лужу и промочил ногу почти до колена. Юлия вошла более аккуратно и закрыла за собой массивные створки. Оказавшись в непосредственной близости от дома, они несколько минут молча рассматривали мрачное здание, пытаясь найти подсказку о том, зачем кому-то желать в него попасть. Лично Владимир не нашел ни одной.

— Ну ладно, — Юлия сдалась первой, — заходим.

На этот раз ключ подобрали только с двенадцатой попытки. Железная дверь со скрипом отворилась, и они вошли в дом. В доме было тихо, темно и страшно. Прямо напротив входа располагалась ведущая наверх деревянная лестница. Справа стоял широкий, заваленный книгами и бумагами стол, слева — наглухо забитая досками дверь. Все было покрыто толстым слоем пыли и утраченного времени. Гостей здесь явно не ждали.

— Пошли наверх, — неуверенно предложила Юлия.

Владимир глубоко вздохнул, но промолчал, понимая, что споры бесполезны.

Медленно, взявшись за руки, словно дети из сказки, они начали подниматься по отчаянно скрипящей лестнице. Внутри было откровенно жутко. В такие дома обычно заходят герои спинномозговых кинокартин для того, чтобы либо выйти из них с расстроенным лицом, либо не выйти вообще.

Владимир очень старался казаться храбрым, но всех его стараний хватало только для того, чтобы не броситься прочь из проклятого дома. Юлии, по всей видимости, было немного полегче. Она все же в этом вопросе пользовалась поддержкой высших сил. Хотя скорее низших.

Наконец они оказались на втором этаже. Второй этаж представлял собой коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды закрытых дверей. Владимир содрогнулся от мысли о том, что придется их открывать. Дверь за дверью, этаж за этажом, — пока демоны в голове Юлии не успокоятся и не уйдут на перекур.

— Куда теперь? — спросил Владимир.

Юлия подумала пару секунд и подошла ко второй, левой от них, двери.

— Как же я сам не догадался? — попробовал пошутить Владимир.

Судя по лицу Юлии, шутку стоило подшлифовать.

Минут через пять сдался и этот бастион. Дверь открылась. Юлия вошла первой. Владимир с явной неохотой последовал вслед за ней.

Они оказались в небольшой комнате. И кто бы в ней раньше ни жил, ординарностью он явно не отличался.

Прямо по центру комнаты застыло чучело стоящего на задних лапах медведя. В одной лапе медведь держал меч, в другой — раскрытую книгу. Из пасти медведя торчала трубка. Над правым ухом было воткнуто длинное белое перо.

Вдоль одной из стен высился прекрасный книжный шкаф, в котором, помимо книг, можно было рассмотреть изящные бронзовые статуэтки непонятных существ в неестественных и даже устрашающих позах.

Вдоль другой тянулся длинный кожаный диван, с виду очень удобный. Возле дивана стояли большие напольные часы. На огромном циферблате было не двенадцать, а четырнадцать делений. Золотые стрелки замерли на без четверти тринадцать.

На полу был расстелен прожженный в нескольких местах ковер. На ковре в беспорядке валялись пустые винные бутылки, старые тетради и почему-то глобус. Причем глобус Марса.

— Похоже, здесь жил сумасшедший. Такой же, как мы с тобой, — сказал Владимир и понадеялся, что Юлия не обратит внимания на «мы».

— Подобное к подобному, — с усмешкой прошептала девушка.

— А ты хоть примерно представляешь, что мы здесь делаем? — спросил Владимир, внимательно разглядывая медвежий меч. В холодном оружии Владимир разбирался достаточно для того, что узнать средневековый бастард, причем если и не оригинал, то очень хорошую копию.

— Возможно, — как-то странно ответила Юлия, быстро шагнула к Владимиру и жадно поцеловала его в губы.

Владимир без колебаний ответил. Они упали на мягкий диван и на краткие минуты сменили безумие разума на безумие страсти. Владимир захлебывался этой восхитительной, без сомнения, сумасшедшей женщиной. Ее дикими губами, колдовскими глазами, мягкими волосами, гибким, сильным телом.

А она? Сложно утверждать, но, кажется, она была счастлива. Тем стремительно врывающимся и также быстро ускользающим человеческим счастьем, когда видишь жизнь лишь с одной — волшебной и пьянящей — стороны. И тут главное — успеть. Успеть до того, как она в очередной раз сменит маску.

Когда все закончилось, а остановившиеся часы должны были показать около половины четырнадцатого, Владимир обнаружил на своем плече рыжую голову Юлии, а на своих губах вкус ее губ. Владимир хотел задать только один вопрос, потом передумал, но в итоге все же спросил.

— Послушай. — Владимир сжал руку девушки. — А этого хотела ты или они?

— Мы, — без раздумий ответила Юлия, — этого хотели мы. Наверное, мы впервые хотели одного и того же.

— Всегда пожалуйста!

— Кстати, все! — вдруг радостно засмеялась Юлия.

— Что — все?

— У меня — все, — девушка поднялась с дивана. — Можем уходить.

— То есть мы пришли сюда для того, чтобы заняться сексом? Ну, значит, не зря сходили, — усмехнулся Владимир.

— Ты знаешь, — нахмурилась Юлия, — я думаю, мы сюда еще вернемся и не только за этим.

— Все непросто, да?

— Как всегда.

Владимир закрывал ворота, когда снова почувствовал чей-то нескромный взгляд, совсем как несколько часов назад на вокзале. Он долго и придирчиво осматривал улицу. Улица была совершенно пустой. Впрочем, сгущались сумерки, и Владимир мог просто чего-то не заметить.