Кремлевские войны

Кирилл Казанцев, 2013

В среде кремлевских чиновников произошел раскол: одни выступают за классические методы управления государством, другие – за инновационные, в том числе не совсем законные. Представители двух противоборствующих лагерей, прямо скажем, не жаловали друг друга, но до открытой конфронтации дело не доходило. До недавнего времени… Но вот сторонники инноваций решили пополнить бюджет, создав государственную финансовую пирамиду. Проект отдает явной уголовщиной и способен очернить действующую власть. Консерваторы не намерены этого допустить. Они объявляют «инноваторам» войну…

Глава 5

Поздний звонок

Уф, устал! Алексей Константинович откинулся на спинку кресла, снял очки, потер переносицу. Нет, так нельзя! Нельзя столько времени работать! И никакие соображения этого не оправдывают. Кстати, а сколько времени?

Он взглянул на экран компьютера. Ого, почти девять! Черт, опять засиделся до ночи! А ведь обещал жене прийти пораньше. Ладно, все! Сейчас он выйдет — и домой. Пусть не к семи, как все обычные люди, но к десяти будет дома. Хотя бы поужинают с женой вместе. А дела подождут. Все их не переделаешь.

Тарасов повел мышкой, закрывая на экране одно окошко за другим, нажал команду «Завершить работу» и, не дожидаясь выключения, подхватил портфель и направился к выходу. Он уже взялся за ручку двери, когда на столе раздался мелодичный звонок, и голос вечерней секретарши сообщил:

— Звонит министр внутренних дел Николай Демьянович Белозерский. Соединить?

Вице-премьер тяжело вздохнул. Ведь собрался же уходить! Всю работу бросил, чтобы выполнить обещание, данное жене! Однако министр внутренних дел был не тот человек, звонком которого можно было пренебречь. Звонил он Тарасову крайне редко и всегда по важным поводам. Поэтому Алексей Константинович с тяжелым сердцем ответил: «Соединить» и вернулся к столу.

В трубке щелкнуло, и Тарасов услышал знакомый голос министра.

— Приветствую, Алексей Константинович, — сказал главный полицейский начальник. — Тут разговор один есть. Тема важная.

— Что ж, если важная, подъезжайте, — отреагировал Тарасов, поняв, что разговор действительно предстоит серьезный — собеседник не доверял даже правительственной связи, трижды проверенной и защищенной, и настаивал на личном свидании с глазу на глаз.

— Через пятнадцать минут буду, — заверил министр. — Да, вы это… пригласите еще вашего помощника… ну, который тогда на совещании о проекте докладывал.

— Алмазова? — догадался Алексей Константинович.

— Вот-вот, Алмазова, — подтвердил министр. — Пригодится.

После чего отключился.

Тарасов со вздохом вновь включил компьютер, нашел в нужной папке сотовый номер своего референта и набрал его. В ведомстве, которым руководил Алексей Константинович, не было принято допоздна засиживаться на работе. Поэтому вице-премьер не ожидал, что Егор Алмазов немедленно откликнется на его зов и будет где-то поблизости. Его телефон мог быть вообще отключен.

Однако референт откликнулся, и довольно быстро.

— Добрый вечер, Алексей Константинович! — приветствовал он начальника. Фоном для его голоса служил многоголосый гул, и Тарасов понял, что его подчиненный находится в каком-то людном месте. — Что-нибудь нужно?

— Да, Егор Борисович, к сожалению, тут возникла необходимость в вашем присутствии, — отвечал Тарасов. — Вы где находитесь?

— Да вот, решил тут в театр сходить, в «Табакерку», — смущенно сообщил Алмазов. — Тут как раз антракт, поэтому вы мне и смогли дозвониться, а то у меня телефон был выключен. Но это ничего, я сейчас подъеду!

— Я пришлю за вами машину, — пообещал Тарасов. — Ждите у подъезда.

И, включив телефон секретаря, отдал необходимое распоряжение.

Спустя двадцать минут участники незапланированного совещания были в сборе. Алексей Константинович усадил гостей за небольшой овальный столик в углу кабинета (он был предназначен как раз для таких бесед в узком кругу), попросил секретаря подать кофе и, когда дверь за ней закрылась, спросил:

— Итак, Николай Демьянович, слушаем вас. Что за вопрос вы хотели обсудить?

Генерал Белозерский смахнул с кителя несуществующую пылинку, внимательно взглянул на собеседников и сказал:

— Тема та же, что была на нашем совещании: деятельность фирмы под названием «ННН».

— И что же с этой фирмой? — осведомился вице-премьер. — Насколько мне известно, она успешно разворачивает свою работу. И уже есть первые результаты — в том смысле, о котором докладывал на совещании Егор Борисович.

— То есть вы хотите сказать, что бюджет уже получил какие-то деньги? — уточнил министр.

— Да, получил, — подтвердил Тарасов. — И если этот вопрос вас интересует, об этом лучше расскажет Егор Борисович. Так что вы были правы — его присутствие при нашем разговоре необходимо. Прошу вас, Егор Борисович, расскажите нам о состоянии дел с «ННН» на текущий момент.

Референт, как видно, ждал этого вопроса. Все нужные цифры он, надо полагать, помнил наизусть, потому что не стал ни доставать из кармана бумажку, ни искать данные на телефоне, а сразу начал:

— К сегодняшнему дню отделения организации, созданной господином Николовым, открыты в 23 городах. Организация объединяет 1 миллион 240 тысяч вкладчиков. Их совокупные вложения на текущий момент оцениваются в 35 миллиардов рублей — хотя это число постоянно меняется.

— Вы скажите главное: бюджет что-то от этого получил? — резко спросил Белозерский. — Страна получила?

— Да, две недели назад мы получили первый транш в размере… извините, я сейчас уточню…

Теперь, видимо, желая быть точным, Егор Алмазов полез в карман и достал записную книжку. Полистал ее, нашел нужную страницу.

— Получили транш в размере 340 миллионов 122 тысячи рублей, — сообщил он. И, словно извиняясь, добавил: — Это, конечно, не так много, но деятельность организации только разворачивается…

— Почему же немного? — не согласился с ним министр. — 340 миллионов — вполне приличная сумма. А куда, если не секрет, пошли эти деньги?

Последний вопрос был задан небрежным тоном, как бы между прочим. Однако Алексей Константинович сразу понял, что именно этот вопрос является для Белозерского основным; возможно, он и эту вечернюю встречу устроил, чтобы получить на него ответ. Поэтому, опережая подчиненного, он сказал:

— Давайте на этот вопрос отвечу я. Сразу же после совещания, о котором вы, Николай Демьянович, сегодня вспоминали, Егор Борисович по моему распоряжению создал специальный фонд. В него и поступают средства, направляемые нам из «ННН». В размере одного процента всех средств, привлеченных этой организацией. Такова наша договоренность с ее создателем.

— И куда идут деньги из этого фонда? — продолжал допрашивать министр.

— Пока что никуда, — отвечал Тарасов. И, видя недоумение на лице генерала, пояснил: — Я с самого начал мыслил этот «фонд ННН», как я его про себя называю, как некое дополнение Резервного фонда. Дополнение, недоступное для его растаскивания по требованиям различных сил — депутатов, министров и других властных лиц, — в силу его неофициального, можно сказать, секретного характера.

— То есть деньги будут просто лежать без движения? — спросил Белозерский.

— Нет, Николай Демьянович, «просто лежать» они не будут, — объяснил Тарасов. — Помните, о чем я говорил на совещании? Надвигается глубокий экономический, а значит, и социальный кризис. Это не мои выдумки, это прогноз, который дают практически все экономисты. А что это значит? Что будут в массовом порядке закрываться предприятия, увольняться сотни тысяч людей. В особо бедственном положении окажутся моногорода, вся жизнь в которых зависит от работы одного предприятия. Потребуются огромные средства на поддержку населения: выплату пособий, разного рода программы по переобучению безработных… Есть и еще одно направление возможных трат. Теперь мы, наконец, вступили в ВТО, а значит, не можем напрямую оказывать государственную поддержку нашим предприятиям. Сейчас это не так критично, но после начала кризиса станет крайне важным. «Фонд ННН» позволит нам оказывать такую поддержку — и заводам, и фермерским хозяйствам, — не нарушая запретов ВТО. Ведь это будет не государственная поддержка, а как бы частная, идущая из благотворительного фонда. Понимаете?

— Да, Алексей Константинович, вы все хорошо рассказали, — отвечал министр. — Вопросов у меня больше не осталось.

— Зато у меня есть один вопрос, — заявил вице-премьер. — Надеюсь, теперь вы объясните причину, которая заставила нас в такой поздний час собраться и давать исчерпывающие объяснения о работе созданного нами фонда? Ведь вы не из праздного любопытства назначили эту встречу!

— Да, не из любопытства, — согласился генерал. — Тут такое дело… Вам еще не сообщали, что на Николова завели уголовное дело?

— Как?! Новое дело? — воскликнул Тарасов. — И кто же?

— Должен признаться, что мои подчиненные, — удрученно признался Белозерский. — Я знать ничего не знал, честное слово! И вдруг сегодня смотрю сводку и узнаю, что следователь Ермолаев ведет уголовное дело в отношении Николова Н. Г.

— И на какой стадии это дело находится? — спросил вице-премьер.

— Да уже далеко продвинулось, — сообщил министр. — Два тома всяких материалов собрано. А вчера следователь ознакомил с делом самого Николова и взял с него подписку о невыезде.

— Подписку о невыезде? — воскликнул Егор Алмазов. — Но как же… как же он будет расширять организацию? Создавать новые отделения? А где взята эта подписка?

— В Омске, — отвечал Белозерский.

— Да, ну и новость… — пробормотал Тарасов. — А что — вы не предупреждали своих подчиненных, что в отношении Николова не следует проявлять активности?

— Нет, не предупреждал, — отвечал генерал. — После того совещания, как мы и договорились, я распорядился, чтобы с него сняли подписку о невыезде, под которой он тогда находился. И решил, что это своего рода сигнал для моих заместителей. Что они сами должны понять, что Николова трогать не надо. Потому что если бы я стал их специально вызывать и предупреждать…

Министр развел руками.

— Это выглядело бы подозрительно, — закончил за него фразу Тарасов. — Что ж, это разумно. Но, выходит, кто-то из ваших замов вас не понял…

— Да, Семен Чубушный дал задание следователю начать это дело, — подтвердил Белозерский. — А прокуратура тут же дала на это свою санкцию.

— Ну, в отношении позиции Петрова у меня иллюзий не было, — сказал Алексей Константинович. — А вот с вашей стороны, Николай Демьянович, я неприятностей не ожидал…

— Так ведь я же говорю: я и сам не ждал… — генерал прижал руки к груди.

— Я все понял, — остановил его вице-премьер. — Ситуация мне понятна. Вопрос в том, как из нее выйти.

— Понятно как, — сказал Алмазов. — Вы открыли это дело, вам его и прекращать. Надо дело закрыть и подписку с Николова снять. Что тут сложного?

— Все не так просто, — покачал головой Белозерский. — Раз дело открыто законным порядком, теперь уже прокуратура не даст его закрыть. Надо обращаться к Петрову… А пока против человека открыто уголовное дело, должна быть избрана мера пресечения.

— Ну вот это как раз не факт, — не согласился Тарасов. — Что, мы не знаем случаев, когда дело возбуждено, а его фигурант спокойно сидит дома? Знаем. Так что свяжитесь с вашим следователем и прикажите снять эту дурацкую подписку. А то из-за нее мы потеряем сотни миллионов рублей. А они нам ой как пригодятся — и в самом недалеком будущем!

— И еще неизвестно, как Николов себя поведет, узнав, что его заперли в этом Омске, — заметил Алмазов. — Он человек неуправляемый и непредсказуемый. Может совершить самый неожиданный поступок.

— Например? — спросил Тарасов.

— Например, уехать из Омска и где-нибудь затаиться. Так что мне его будет невозможно найти. И будет ли он после этого перечислять деньги в наш фонд? Может и прекратить эти отчисления. Ведь он может расценить возбуждение уголовного дела как нарушение наших договоренностей.

— Ну это вряд ли, — покачал головой министр внутренних дел. — Он же понимает, что для него самого разрыв отношений несет гораздо больше неприятностей, чем для нас. Дело ведь можно продолжать и довести его до суда. Он один раз уже сидел в тюрьме, вряд ли захочет повторить этот опыт.

— Во всяком случае, я прошу вас, Егор Борисович, срочно связаться с Николовым, — сказал вице-премьер. — Объясните ему сложившееся положение, заверьте, что дело будет вскоре прекращено, подписка с него снята и что наши договоренности остаются в силе.

— Хорошо, я позвоню прямо сейчас, — сказал Алмазов. Достав телефон, он поднялся, чтобы не мешать собеседникам, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова.

Между тем за овальным столом продолжалась беседа.

— Скажите, Николай Демьянович, — обратился Тарасов к своему собеседнику, — а этот ваш заместитель…

— Чубушный, — подсказал министр.

— Да, этот Чубушный — вы уверены, что он по своей собственной инициативе возбудил это уголовное дело и дал задание следователю? У вас это такая практика, когда подобные задания дают ваши заместители?

— Нет, такой практики у нас нет, — отвечал Белозерский. — Дела обычно возбуждаются по представлению прокуратуры или иных государственных или муниципальных органов, а также граждан. Они обращаются в соответствующее местное управление внутренних дел, и оно уже начинает действовать. В случае с Николовым прокуратуры должна была обратиться по месту его регистрации, то есть в московское УВД.

— А вам не показалась странной такая активность вашего зама в этом вопросе? — спросил Тарасов.

— Да, действительно странно, — согласился министр. — Я сперва как-то не обратил на это внимания. Меня больше заботил сам факт нарушения нашей с вами договоренности. Поэтому я и поспешил вам позвонить и назначить эту встречу. Я, Алексей Константинович, вообще-то человек слова. Если я тогда на совещании обещал оказывать вам содействие — значит, так и должен поступать. А еще я подумал — а не изменилось ли что в ситуации с этим Николовым? Потому так и расспрашивал вашего референта.

— Однако кое-какие сомнения у вас все же остались, — сказал Алексей Константинович, проницательно взглянув на своего собеседника. — Иначе вы не стали бы так настойчиво расспрашивать, куда пошли деньги, полученные от «ННН».

— Да, вы правы, — признался генерал. — Хотелось все узнать точно. Но теперь вопросов больше не осталось.

— Я ценю вашу искренность, Николай Демьянович, — отвечал вице-премьер. — Я тоже считаю вас человеком слова. Но теперь, когда мы прояснили позиции, обратите внимание на своего зама. Постарайтесь выяснить, чем объясняется такая его активность.

— Постараюсь, — пообещал Белозерский.

В это время Егор Алмазов возвратился к столу. Вид у него был удрученный.

— Не отвечает, — сказал он, разведя руками. — Номер абонента недоступен.

— И что же это означает? — спросил Тарасов.

— Боюсь, что ничего хорошего, — отвечал его референт.