Грязный спорт

Кирилл Казанцев, 2011

В хоккейном клубе «Стальные Беркуты» при странных обстоятельствах погибает ведущий игрок Олег Осин, а немногим позже – главный тренер Виталий Агафонов. На его место приходит новый человек – Игнат Трофимов. Вскоре он узнает, что его команда по указке сверху регулярно «сливает» игры. Трофимов проигрывать не хочет, но руководство клуба, получающее большие прибыли от «черного тотализатора», оказывает на него силовое давление, похитив его жену. Отлаженную коррупционную машину в одиночку не остановить. Но неожиданно тренер получает помощь – причем оттуда, откуда он и не ожидал…

Глава 2

Старший следователь районной прокуратуры Владимир Чуйкин отошел в сторонку, неспешно раскурил сигарету и разогнал рукой повисшее перед лицом облако дыма. Фотограф сделал очередной снимок лежащего на полу раздевалки Агафонова. Зашел слева. Щелкнул еще раз. На лбу фотографа выступили крупные капли пота. В раздевалке и в самом деле было слишком душно.

— Приоткрой окно, Коля, — обратился Чуйкин к своему помощнику, все это время бестолково топтавшемуся в дальнем углу помещения.

Следователь глубоко затянулся. Фотограф присел на корточки и попытался поймать в фокус лицо погибшего, наполовину прикрытое согнутой рукой.

«Да уж, — пронеслось в голове Чуйкина. — Такое фото на коллекционную карточку явно не сгодится».

Почти все друзья и коллеги Чуйкина знали о его невинном хобби. Владимир увлекался коллекционированием. Целые горы карточек известных спортсменов мира складировались у него дома с тех самых пор, как сыну Чуйкина исполнилось восемь лет. Владимир, будучи сам ярым болельщиком, пытался приобщить к этому делу и Максима, но отпрыск болельщицким духом, увы, не проникся. А вот сам Чуйкин-старший втянулся. Он стал коллекционировать карточки уже исключительно для себя. Футбол, хоккей, баскетбол… В огромной коллекции Чуйкина можно было отыскать любого спортсмена — вне зависимости от страны, из которой тот был родом, и времени, когда он являлся действующим игроком. Хоккейный клуб «Стальные Беркуты» не стал исключением из правил. У Владимира имелись карточки с изображением всех игроков и тренеров клуба…

— Что вы на этот счет думаете, Владимир Евгеньевич? — Помощник Николай, работавший в прокуратуре первый год, исполнив просьбу начальства, приблизился к Чуйкину.

Следователь вновь затянулся сигаретой.

— А чего тут думать, Коля? Надо будет, конечно, как полагается, дождаться заключения медицинской экспертизы, но… Картина, по-моему, ясная. Сердечный приступ. Состава криминала нет. Так что… Прокатились исключительно для проформы. И из-за уважения к погибшему.

— Допрашивать никого не будем? — Николай старался активно продемонстрировать свое служебное рвение. — Раз уж мы приехали…

— А кого? С уборщицей, которая вызвала «Скорую» и милицию, ты ведь уже поговорил?

Чуйкин выглянул в коридор, где неподалеку маячили две рослые фигуры санитаров в белых халатах. Ребята дисциплинированно ждали, когда работники прокуратуры закончат свои дела и им будет позволено увезти тело погибшего. Остальная часть спортивного комплекса тонула в непроглядном мраке под трибунами. Чуйкин подумал о том, что сегодня днем он так и не успел заскочить на почту. А ведь ему наверняка пришли три или четыре свежих письма с карточками от таких же коллекционеров, как и он сам.

— Поговорил, — Николай достал из внутреннего кармана потрепанный блокнот, открыл его на последней странице, но тут же с разочарованным видом захлопнул. — Правда, ничего толкового сказать она мне не смогла. Как обычно проводила вечернюю уборку, ключа от раздевалки на вахте не оказалось, она пошла сюда и увидела… Ну, в общем, вы сами понимаете, что она увидела.

— Понимаю, — Чуйкин, не глядя, стряхнул пепел себе под ноги. — Какие-нибудь подозрительные звуки в здании? Посторонние люди?

— Нет. Она никого не видела. И ничего странного не слышала.

— Что и требовалось доказать, — следователь пожал плечами. Оснований для возбуждения уголовного дела не было. Во всяком случае, явных. — Все под богом ходим, Коля. Тут уж ничего не попишешь. А у Агафонова, должен тебе сказать, та еще работенка была. Нервная работенка… Валидол он с собой неспроста таскал. Рябов!

Фотограф распрямился и повернул голову к следователю:

— Да, Владимир Евгеньевич.

— Что «да»? — Чуйкин поискал глазами, куда бы выкинуть окурок. — Долго ты там еще с этой фотосессией возиться будешь? Сворачивайся, и пусть парни увозят тело. Нам тоже ехать пора. Медэксперты разберутся, тогда, может, и… это самое… А то торчим тут, как три тополя на Плющихе.

Озадаченный Рябов подергал себя за мочку левого уха. Смахнул пот со лба.

— Я хотел еще помещение сфотографировать, Владимир Евгеньевич…

— Да на кой ляд оно тебе нужно? — Чуйкин прошел к окну, выглянул наружу, а затем швырнул окурок на улицу. — Сворачивайся, говорю. Я с обеда ничего не ел.

— Я тоже сегодня перекусить не успел, — ввернул Николай.

Рябов не стал спорить с начальством, зачехлил аппарат и повесил его на шею. Растерянно огляделся по сторонам.

— Ну, если вы так считаете…

— Считаю! — отрезал Чуйкин. — Коля, свистни этих труповозов. Скажи, мы закончили, пусть забирают.

— Обождите секундочку, Владимир Евгеньевич, — мягкий, звучащий чуть нараспев голос с порога раздевалки заставил следователя обернуться. — К чему такая спешка? Отправить тело в морг мы всегда успеем.

Чуйкин узнал вошедшего только тогда, когда тот шагнул в световое пятно. Правда, голос сразу показался Владимиру знакомым.

— А, Алексей Александрович!

— Можно просто Леша, — визитер протянул Чуйкину руку для приветствия, и мужчины обменялись крепким пожатием. — Все-таки мы не первый день знакомы. К чему весь этот официоз?

— А кто первым затеял игру в имена и отчества? — улыбнулся Чуйкин.

— Хорошо, каюсь, — последовал незамедлительный ответ. — Просто мне как-то стало обидно, что приехал лишь к раздаче слонов.

Чуйкин действительно хорошо знал этого крепкого атлетически сложенного мужчину, облаченного в простую спортивную куртку и заметно полинявшие джинсы. В прежние времена они вместе с Алексеем Росляковым учились на юридическом. В разных группах, но в одном потоке. Потом оба пошли в прокуратуру, где Чуйкин двинулся вверх по карьерной лестнице, а Росляков как-то не удержался. Ушел то ли в бизнес, то ли еще куда-то. Одним словом, разошлись пути-дорожки, и Владимир не виделся с бывшим сокурсником несколько лет. Алексей «всплыл» чуть больше года назад. «Всплыл» как сотрудник новообразованной структуры. Внутреннее подразделение службы безопасности Роскомспорта. Данная служба неизменно подключалась к проводимому расследованию, если дело так или иначе касалось чрезвычайных происшествий в области российского спорта. За минувший год Чуйкину уже дважды доводилось сотрудничать с Росляковым…

— Да тут уже и раздавать-то нечего, Леша, — следователь районной прокуратуры неопределенно мотнул головой в направлении тела. — Тренер команды Виталий Агафонов скончался от сердечного приступа.

Росляков прошел к дальней скамейке и опустился на корточки. Что конкретно он собирался там рассматривать, осталось для Чуйкина загадкой. Да он и не слишком интересовался. Владимиру хотелось поскорее отправиться домой.

— Ты в этом уверен? — не оборачиваясь, спросил Росляков.

— В чем?

— В диагнозе. С чего такая уверенность, что это был сердечный приступ?

— Симптомы, Леша, — Чуйкин пожал плечами. — Симптомы, как говорится, налицо. И в прямом, и в переносном смысле.

— А заключение медицинской экспертизы?

— Будет чуть позже. Приблизительно к завтрашнему вечеру. Если хочешь, я могу отправить тебе копию. Но готов поспорить прямо сейчас…

Росляков распрямился. Его взгляд скользнул по аккуратно разложенным свитерам спортсменов.

— Здесь курят? — спросил он.

— Кури, — Чуйкин махнул рукой.

— Я не курю, Володя. Бросил. Точнее, пытаюсь бросить. Просто мне почудился запах табака, и я подумал, что это как-то нетипично для помещения, где обычно переодеваются спортсмены.

Чуйкин переглянулся со своим помощником. По-прежнему стоящий к нему спиной Росляков не мог этого заметить.

— Это я надымил, — признался следователь. — Не удержался.

— Ясно. А кто оформил вызов?

— Уборщица. Мы с ней уже говорили, и ничего такого она…

Росляков вновь не дал старому сокурснику закончить начатой мысли. Подобная манера поведения была вполне типична для Алексея. Он задавал какой-то вопрос, а потом у собеседника создавалось впечатление, будто ответ сотруднику Роскомспорта совершенно не интересен. Росляков вроде бы и не слушал. Однако Чуйкин знал, что это не так. Внешняя рассеянность Алексея была наигранной. В действительности он подмечал абсолютно все. Даже те незначительные детали, которые ускользали от глаз любого другого человека.

— Знаешь, Володя, — Росляков двинулся в его сторону, но не остановился рядом, а прошел дальше, к окну. — На твоем месте я бы не был столь категоричен, утверждая, что Агафонов скончался от сердечного приступа.

— Он носил при себе валидол.

— И что? Многие носят при себе валидол. Те, у кого имеются проблемы с сердцем. У Агафонова были такие проблемы?

— Были.

— Вот видишь, — тон Рослякова почему-то был очень довольным.

— Что «видишь»?

— Куда выходит это окно? — без всякого перехода поинтересовался Алексей, игнорируя последний обращенный к нему вопрос.

Вместо Чуйкина ему ответил Николай:

— Во двор. Попасть на территорию, минуя вахту, практически невозможно. Я выяснил это первым делом…

— Практически? — В голосе Рослякова появились нотки сарказма. — Секунду! Вот тут давайте черканем немного конкретики. То есть теоретически, если я захочу, я смогу проникнуть на территорию, минуя вахту?

Чуйкин потянулся в карман за сигаретой, но в последний момент передумал.

— Теоретически можно проникнуть на любую территорию, — несколько раздраженно парировал он. — И ты прекрасно об этом знаешь. Только все эти разговоры…

Росляков вернулся в центр раздевалки.

— Ты слышал о том, что случилось с Осиным?

— Ну… — На мгновение Чуйкин растерялся, но довольно быстро сумел взять себя в руки. — Разумеется, слышал. Это дело прошло мимо меня, но, как любой нормальный человек, я читаю газеты и…

— Олег Осин разбился, — сказал Росляков таким тоном, словно сообщал лишь то, что до этого было известно ему одному. — Кувыркнулся на машине с моста. Не справился с управлением. По официальной версии. При приземлении машина взорвалась. Опознать Осина удалось только по его стоматологической карте.

— Мне все это известно, — ответил Чуйкин. — Только при чем тут Осин, Леша?

— А ты думаешь, ни при чем? Капитан команды «Стальных Беркутов» погибает в странной, на мой взгляд, автокатастрофе, а буквально через неделю у тренера той же команды случается сердечный приступ. Совпадение?

— Ну, да, — особой уверенности в голосе Чуйкина не было. — В жизни еще и не такое случается.

— Может быть… Может быть, — задумчиво протянул Росляков. — Только я в такие совпадения как-то не верю.

Он неспешно двинулся по периметру помещения, внимательно глядя себе под ноги. Чуйкин вздохнул. Вот только чрезмерно дотошного сотрудника Роскомспорта ему сейчас и не хватало. Что он там пытается выискать? Следы? Так тут топталось почти полсотни человек. Уборщица так и не успела вымыть полы в раздевалке. И погибший Осин всплыл как-то не к месту. Владимиру казалось, что это дело сразу закрыли, отправив в архив с пометкой «несчастный случай».

— Я хочу поговорить с этой женщиной.

Росляков остановился рядом со свитером Максима Баркетова.

— С какой женщиной? — Чуйкин с трудом вырвался из омута собственных мыслей.

— С уборщицей. Она еще здесь? В здании?

Следователь обернулся к своему помощнику. Николай молча кивнул.

— Позови ее, — неохотно отдал распоряжение Чуйкин. — Хотя я уверен, что это ни к чему не приведет. Леша, послушай…

Но Росляков не стал слушать его и на этот раз. Опустившись на скамейку, он провел указательным пальцем по деревянному лакированному покрытию.

— Кроме нее, еще кто-нибудь есть?

— Вахтер, — резво обернулся от дверей Николай.

— Его тоже зови. Я поговорю сразу с обоими.

— А тело? — Чуйкин все-таки достал из кармана пачку сигарет. Уехать с территории спортивного комплекса, пока Росляков еще собирался проводить допросы, он посчитал неправильным. — Тело-то увезти можно?

Алексей покосился на распластанного у его ног Агафонова.

— Все найденные при нем вещи изъяли?

— Обижаешь! — Чуйкин пристроил во рту сигарету. — Само собой.

— Тогда пусть увозят, — смилостивился Росляков.

Пока помощник старшего следователя районной прокуратуры ходил за двумя свидетелями, которые хоть что-то могли сообщить по существу, невыспавшиеся санитары с отечными лицами погрузили бесчувственное тело на носилки и вынесли его из помещения. Чуйкин курил в дверном проеме, пуская дым в коридор. Росляков задумчиво смотрел в одну точку. Ход его мыслей оставался для следователя загадкой…

— Я ведь вам уже все сказала! — послышался в отдалении хрипловатый женский голос. — Что за люди, ей-богу! Нет чтобы отпустить нас по домам… После пережитого-то стрессу… Нет же! Все никак не разберутся. Умер же уже человек! Чего тут говорить? Эх, страна!

В унисон женскому голосу бубнил что-то еще один — мужской, но разобрать, что именно, не удавалось. Росляков поднялся со скамейки. Чуйкин затушил окурок о подошву ботинка.

Николай пропустил в раздевалку сначала женщину лет шестидесяти с седыми забранными на затылке в пучок волосами, а затем грузного мужчину в форме охраны, время от времени нервно одергивающего на себе куртку. Росляков смерил взглядом обоих свидетелей. Пружинящей походкой подошел сначала к женщине. Она смотрела в ту точку на полу, где еще пару минут назад лежало тело Виталия Агафонова.

— Почему здесь форма? — без всякого приветствия спросил Алексей, не представляясь сам и не интересуясь именем женщины.

— Что? — Она подняла на него маленькие, глубоко посаженные глазки.

— Почему форма игроков осталась в раздевалке?

— А где ей быть? — Нина Сергеевна быстро сумела взять себя в руки. — Игра закончилась, спортсмены переоделись и ушли. А форма осталась. До утра.

— Почему? — Росляков качнулся на каблуках.

— Позвольте, я объясню, — пришел на помощь Нине Сергеевне вахтер. — Мне прекрасно понятен ваш вопрос. Вы правы… э-э… Извините, не знаю вашего имени-отчества.

И вновь Росляков не счел нужным представляться, хотя Игорь Викторович определенно ждал от него именно этого. Сотрудник Роскомспорта просто продолжал молча смотреть ему в глаза. Он ждал необходимых ему объяснений. Игорь Викторович откашлялся.

— Ладно… Дело в том, что обычно форму игроков и их инвентарь уносят в тот же день. Но сегодня… Сегодня была последняя игра перед перерывом в чемпионате. В таких случаях форма оставляется в раздевалке. Ее на следующий день отправляют на склад. Привести, так сказать, в порядок, все проверить… Вы меня понимаете?

— Вы — вахтер? Так?

Теперь пришла очередь Игоря Викторовича растеряться. Он рассеянно одернул на себе куртку. Стоящий в дверях Чуйкин усмехнулся. Ему была отлично известна манера Рослякова вести разговоры. Рваная и вроде бы совершенно бессмысленная. Не каждый умел приноровиться к подобной беседе.

— Да…

— Кто последним ушел из раздевалки? Вам ведь, насколько я понимаю, должны были сдать ключ, верно? Давайте черканем в этом вопросе немного конкретики.

— Что сделаем? — не понял Игорь Викторович.

Росляков остался невозмутим.

— Так кто уходил последним?

Вахтер размышлял над ответом секунд двадцать. Не больше.

— Мне казалось, что Денисов. Старший тренер команды…

— Стоп! — Росляков склонил голову набок. — Секунду! Что значит «казалось»? Вы в этом не уверены?

— Ну… Я был уверен. До того, как… До того, как Нина Сергеевна обнаружила Агафонова… То есть тело Агафонова… То есть труп, я хочу сказать… — Игорь Викторович определенно не знал, как сформулировать собственную мысль, но Росляков и не думал приходить ему на помощь. Он продолжал ждать. — Виталий Борисович покинул здание почти сразу после игры. Потом он вернулся… Когда разошлись все, кроме Денисова. Я видел, как он входил… А через какое-то время ушел Денисов. Он прошел мимо меня, попрощался, но ключ не сдал… Я и подумал, что главный еще в раздевалке. Однако он так и не появился. И я… Я решил, что просмотрел, как он в очередной раз ушел. А Денисов просто забыл сдать ключ. Мне казалось, что это единственно разумное объяснение.

Росляков нахмурился.

— Секунду! — вновь произнес он. — Давайте черканем еще немного конкретики. Вы могли просмотреть, как ушел Агафонов; следовательно, вы могли и просмотреть, как кто-то посторонний заходил на территорию.

— Нет! — Игорь Викторович отчаянно замотал головой, но при этом Росляков заметил, как собеседник потупил взгляд. — Постороннего я бы заметил.

— Уверены?

— Разумеется. Посторонний — это же не свой. Я бы заметил. На своих глаз как бы замыливается…

— То есть с ваших слов получается, что старший тренер команды Денисов должен был быть последним, кто видел Агафонова живым?

— Получается, что так…

— Ясно. А какое-то время — это сколько? — Росляков прищурился.

— Простите? — Игорь Викторович даже оглянулся на Чуйкина, словно хотел заручиться его поддержкой. — Не понял вашего вопроса.

— Вы сказали, что Агафонов вернулся, а через какое-то время ушел Денисов. Я хочу знать, что вы вкладываете в определение «какое-то время». Черканем немного конкретики. Сколько именно прошло времени между возвращением Агафонова и уходом Денисова?

— Не могу сказать точно, — Игорь Викторович повел плечом.

— Скажите хотя бы приблизительно, — не отставал Росляков. — Пять минут, полчаса, час…

— Минут десять, я думаю.

— Понятно.

Взгляд Рослякова вернулся к Нине Сергеевне. Пару минут Алексей молча размышлял о чем-то, собираясь обратиться к женщине с очередным вопросом, но в итоге так ни о чем и не спросил. Передумал.

— На данный момент у меня больше нет вопросов.

Чуйкин сокрушенно покачал головой. На его взгляд, все это было не более чем пустая трата времени. Но озвучивать свою точку зрения следователь райпрокуратуры не стал.

* * *

Темноволосый мужчина в черном костюме расположился на самой верхней трибуне и с этой точки наблюдал за тренировкой детской команды. Кое-кто из ребят, по его мнению, подавал очень неплохие надежды. В особенности один. Кучерявый паренек лет десяти напористо лез вперед, не боялся выкатываться на «пятачок», «пускал там корни», отчаянно бился, не уступая в борьбе даже тем, кто был выше его на голову… Типично канадская манера. Среди российских воспитанников подобную технику и подобную решимость встретишь нечасто. Мужчина в черном костюме был знаком с игрой канадцев не понаслышке…

Пареньку последовала непростая передача с синей линии, но он легко и быстро разобрался в ситуации. Подбил клюшку противостоящего ему игрока, пропустил шайбу у себя между коньков, поймал ее на крюк и бросил в дальнюю «девятку». Вратарь не успел среагировать на его молниеносные действия — ловушка взметнулась вверх слишком поздно. Шайба, чиркнув по перекладине, оказалась в сетке. Кучерявый победно вскинул вверх обе руки, как это делали взрослые.

Тренер свистнул и жестом подозвал к себе того, чью клюшку подбил кучерявый. Вместе с ним подкатились еще двое. Тренер начал что-то старательно втолковывать своим подопечным. Паренек, привлекший к себе внимание мужчины в черном костюме, прокатился к дальнему борту, резко затормозил и тут же подался влево, словно уходя от незримого силового приема. Со стороны трюк получился более чем эффектным.

Мужчина в черном улыбнулся.

— Чем это ты так заинтересовался? — Чья-то рука опустилась ему на плечо.

Мужчина обернулся.

— Ты опоздал, Роберт, — не без укора произнес он.

— Застрял в пробке. Так на что ты там глазел?

Худощавый тип с огромными навыкате глазами и раздвоенным подбородком, которого мужчина в черном назвал Робертом, тоже опустился на скамейку. Выудил из внутреннего кармана куртки компактную флягу, открутил крышку и неспешно сделал глоток. Мужчина в черном явственно уловил аромат рома.

— Будешь? — предложил Роберт.

— Не употребляю.

Роберт пожал плечами, еще разок сделал глоток и спрятал флягу. А его собеседник уже смотрел на лед, где по свистку возобновилась прерванная тренировка. На этот раз отрабатывалась игра в большинстве. Кучерявый парнишка занял место не в атаке, а на позиции левого защитника. Игроки ловко расчерчивали лед передачами, заставляя обороняющуюся сторону спешно перестраиваться то в «большой», то в «малый» квадрат, и при этом всякий раз выводили на бросок именно кучерявого. Уже со второй попытки ему удалось поразить ворота.

— Хорош! — Мужчина в черном прищелкнул языком.

— Кто хорош? — спросил Роберт.

— Вон тот, светленький. Будущий Осин! Это я тебе говорю.

Роберт настороженно покосился на собеседника. Шутит или нет? Вроде бы все серьезно… Но почему такое сравнение? Почему именно с Осиным?

— Мне сегодня звонили, — произнес он после недолгой паузы. — Утром. Нужно срочно искать кого-то вместо Агафонова. Мне так и было сказано: срочно! Ситуация, в которой мы оказались… Ник! Ты слышишь меня?

Мужчина в черном неохотно оторвался от созерцания тренировки. Игроки поменялись местами, и теперь кучерявый уже занял место в обороняющейся четверке. Самоотверженно кидался под шайбу, блокировал, но, откровенно говоря, выглядел уже не так ярко, как в атаке. Это сразу бросалось в глаза.

— Я тоже никогда не играл в меньшинстве, — задумчиво произнес Ник. — У всех свои козыри. Одна из задач тренера — разобраться, кто для какой игры подходит лучше всего.

Роберт облизал губы. Иногда ему казалось, что легче ломать людям кости, чем общаться с напарником. Ник был парнем со странностями. Однако с этим приходилось мириться.

— Ты меня-то слышал? — уточнил он.

— Слышал. Только кто будет искать замену Агафонову? Мы, что ли, с тобой?

— Дело не в том, кто будет искать…

Тренер свистнул, когда брошенная шайба угодила в маску голкиперу. Тот снял шлем. Судя по внешности, ему было не больше восьми лет. Совсем еще ребенок. Ник негромко вздохнул.

— Ты уже слышал о том, что к расследованию подключилась служба безопасности Роскомспорта?

Роберт кивнул.

— В этом нет ничего особенного.

— Да, если дело все равно спускают на тормозах, — не согласился Ник. — Но тот парень, который приезжал сюда вчера вечером, не поверил в естественную смерть Агафонова. Он собирается копать.

— Пусть копает, — не слишком уверенно откликнулся Роберт. — Тебя это волнует?

— Лично меня — нет. Но ты сам упомянул о ситуации, в которой мы все оказались. И утренний звонок тоже был не просто так? Верно? Найти замену Агафонову! — Ник презрительно фыркнул. — Тоже мне, важная птица. Стоит только свистнуть и… Таких Агафоновых вокруг пруд пруди. Вопрос в другом, Роберт.

— В чем?

— Удастся ли найти достойную замену Осину.

— Дался тебе этот Осин… — Роберт снова потянулся в карман за фляжкой, но собеседник остановил его движением руки.

— Не говори так. Смерть Осина — это… — Ник замолчал.

— Пусти, — Роберт попытался выдернуть руку, но из этой его попытки ничего путного не вышло. — Я хочу промочить горло.

— Не здесь, — Ник покачал головой. — Имей уважение, Роберт. Давай лучше спустимся к машине. Заодно там и поговорим.

— Ты сам назначил тут встречу.

— Я наблюдал за тренировкой молодняка.

— Чтобы найти достойную замену Осину, — усмехнулся Роберт.

Ник, уже начавший было подниматься, замер и развернулся лицом к напарнику. Глаза его при этом недобро блеснули.

— Не смешно, — только и сказал он.

Роберт предпочел промолчать. Ник встал со скамейки первым и двинулся вдоль ряда, припадая на правую ногу. Роберт не знал, когда и по каким причинам у Ника появилась хромота, но подозревал, что это следствие давней травмы. Серьезной травмы. И, судя по всему, полученной во время игры. Ник не любил распространяться о своем прошлом, не считая пары-тройки брошенных вскользь фраз.

Мужчины спустились вниз и по боковому проходу покинули стадион. Уже от выхода Ник обернулся еще раз, но игровые ситуации на площадке больше не прорабатывались. Тренер переключился на физические упражнения. Скорость, дриблинг, силовые приемы у бортов… Обычная хоккейная рутина. Наблюдать за ходом таких тренировок было уже не столь увлекательно.

— А как его фамилия? — бросил Роберт в спину впереди идущего.

Ник не обернулся.

— Чья?

— Человека из Роскомспорта.

— Этого я не знаю.

— А надо бы узнать… — Последнюю фразу Роберт произнес уже не столько для собеседника, сколько для себя самого. — Узнать и доложить наверх. Пусть сами с этим головняком разбираются.

* * *

— Слышал уже?

— Об Агафонове?

— Да.

— Конечно, — Баркетов натянул свитер с номером «девятнадцать», расправил его и только после этого опустился на лавку. Взял коньки. — Не только слышал, но даже успел прочесть официальную версию.

— Где?

Ключевский уже был полностью экипирован. До старта игры с чехами в рамках турнира финских игр оставалось чуть больше десяти минут. Российская сборная претендовала на первое место. Предыдущая встреча с хозяевами турнира закончилась крупным разгромом для финнов — 6:1. Ключевский, игравший, как и предполагалось, в связке с Баркетовым и Лосевым, успел записать на свой счет одну заброшенную шайбу и две результативных передачи. У Макса статистика выглядела чуть хуже: тоже один гол и всего одно очко по системе «гол+пас». Настроение, естественно, было боевым. Чешская сборная не казалась серьезным препятствием на пути к победе в туре. Тем более что в этот раз чехи привезли не самый свой сильный состав. Расправившись с ними, россияне выйдут один на один со шведами. Вот там «рубка» будет посерьезнее.

— В газете. Где же еще? — Баркетов нагнулся, чтобы зашнуровать коньки. — Об этом уже успели написать и местные СМИ.

— Оперативно, — хмыкнул Ключевский. — И что говорят?

Баркетов на мгновение поднял голову. Его взгляд встретился с колючим испытующим взглядом товарища. Какого ответа он от него ждал?

— То же, что и все. Сердечный приступ.

— То же, что и все? — переспросил Ключевский и сел рядом с Баркетовым на скамейку. Понизил голос до шепота, хотя при его басе это было и непросто. — А вот у меня есть другая информация, Макс. Я созванивался с нашими вчера вечером. Дело не собираются спускать на тормозах. К расследованию подключился человек из Роскомспорта. Внутреннее подразделение службы безопасности.

— И что, он углядел там какой-то криминал?

Баркетов, сосредоточенно занимаясь собственной экипировкой, больше не поднимал головы. Мимо них прошли несколько игроков сборной, но к разговору, происходящему между двумя форвардами первой пятерки, вроде бы никто не прислушивался.

— Хрен его знает, что он там углядел, — раздраженно бросил Ключевский. — Но ребята из Роскомспорта — это тебе не следаки какие-нибудь. Если вцепятся, так уж всеми тридцатью двумя зубами. Мне такой контингент знаком. В команде тут же пошел неприятный шепоток. Имя Осы полоскают, и вообще… Дерьмовая ситуация, Макс!

— Ты уже созрел для разговора?

— Ни для чего я не созрел! Просто говорю, что ситуация дерьмовая. Как только вернемся в Россию, — кулаки Павла угрожающе сжались, — я заставлю кое-кого прекратить эти гнилые разговорчики. Что было, то было. Проехали, Макс!

— Проехали? — Баркетов удивленно вскинул брови. — Ты думаешь, проехали? Ты серьезно, Ключ?

Некоторое время Ключевский никак не реагировал на выпад. Просто насупившись молчал, словно прикидывая что-то в уме. Наконец он с явной неохотой и уже без прежней запальчивости в голосе разомкнул губы:

— Я в первую очередь думаю о команде.

Баркетов хотел было что-то ответить, но не успел. Дверь раздевалки резко распахнулась, и в помещение стремительно вошел Батя. Как всегда, гладко зализанный и одетый с иголочки, он остановился в центре раздевалки, широко расставил ноги и заложил руки за спину. С улыбкой окинул всех взглядом.

— Значит, так, парни! — Его зычный командный голос, который произвел бы должное впечатление и на плацу, разнесся по тесному помещению. — Я не буду сегодня говорить вам никаких высокопарных слов. Не буду ездить по ушам, насколько важно для нас сегодня выиграть матч и взять необходимые три очка. Вы все это прекрасно знаете и без меня. Более того, вы знаете, что мы сильнее чехов. Ваша задача — доказать это на деле. Так идите и докажите.

— Без проблем, — отозвался кто-то из левого угла.

Баркетов не успел заметить, кто это был, но по голосу вроде бы узнал защитника третьего звена Антона Коптина. Батя улыбнулся шире.

— Я рад, что у нас нет проблем, — произнес он чуть тише. — Единственное, о чем прошу вас, парни, — это предельная концентрация и дисциплина. В первую очередь дисциплина! Постарайтесь обойтись без удалений. Чехи зачастую играют грязно и открыто идут на провокации. Не реагируйте. Не позволяйте им добиться неравноценных обменов. А к этому они и будут стремиться в первую очередь. Всем ясно?

Бате ответил нестройный хор голосов.

— Отлично! Тогда я могу быть спокоен. А теперь вперед, парни! Дайте повод гордиться вами.

Игроки один за другим поднялись со скамеек. Первым из раздевалки в направлении площадки двинулся Лосев. В качестве напутствия Батя хлопнул его по плечу. За Лосевым пошел Козорез, за ним Жамов, потом Ключевский и все остальные. Стальная рука Бати неизменно опускалась на плечо каждого проходящего. Баркетов миновал тренера предпоследним. Шествие замыкал Коптин…

Стадион был переполнен. В Финляндии любили и уважали хоккей. Российских триколоров на трибунах развевалось раза в три больше, чем чешских флагов. Обе сборные выстроились каждый у своей синей линии в ожидании гимнов. Батя занял привычное место на скамейке запасных у самого бортика. На пару мгновений его заслонила широкая спина одного из главных арбитров.

Сначала грянул гимн Чехии. Среди сегодняшних противников Баркетов видел многих из тех, кто играл в российских клубах. В том числе и двух игроков «Стальных Беркутов» — Милоша Гранича и Иржи Вартека. Голкипер «беркутов» Ярослав Свантуш в нынешнем составе сборной Чехии отсутствовал.

Чешский гимн сменился российским. Когда смолк и он, Баркетов быстро перекрестился, надел шлем и, развернувшись, покатился в центр. Арбитр уже был готов к вбрасыванию. Лосев встал на точку. Ключевский занял позицию слева на расстоянии метра. Напротив него разместился Вартек. Они слегка потолкались плечами, но тут же разъехались, едва выигранная шайба досталась сборной России. На Баркетова пошла первая передача. Он принял ее, уже находясь на скорости. В касании переадресовал шайбу накатывавшемуся Лосеву. Ключевский остался чуть сзади, страхуя партнеров в случае непредвиденного «обреза». Игра началась…

Батя не покривил душой в своей напутственной речи перед началом матча. Россия могла дать сто очков форы нынешнему составу чехов. По какой-то причине наиболее яркие звезды команды противников на финские сборы вызваны не были. То ли тут имел место тренерский эксперимент, то ли стояла задача просмотреть возможные резервы перед грядущим чемпионатом, то ли еще что-то… Так или иначе, чехи с самого начала играли «вторым номером» и провалились уже к концовке первого периода. Первую шайбу на седьмой минуте забросил Ключевский. Он сам развернул атаку из средней зоны, отдал Баркетову под чужую синюю и тут же устремился параллельным курсом. Макс вошел в зону, сыграл в «стеночку» с защитником, затем по короткой дуге объехал противостоящего ему чеха и переадресовал шайбу Лосеву. Ключевский уже «окопался» на «пятачке». При его габаритах вытолкнуть его оттуда было практически невозможно. Он закрыл видимость голкиперу. Лосев молниеносно сместился в центр и сделал бросок. Шайба угодила в конек кому-то из игроков сборной Чехии, и Ключевский оказался самым расторопным на «добивании».

Вторая шайба влетела в ворота чехов через полторы минуты после первой. Гол был курьезный, случившийся вследствие коварного рикошета, но от этого не менее ценный. Отличилось четвертое звено сборной России.

Третью шайбу на излете первого периода забросил защитник Рошанский с передачи Баркетова, когда чехи остались в меньшинстве. Лосев также был объявлен ассистентом при последнем взятии ворот.

Мрачные насупленные лица игроков сборной Чехии не предвещали россиянам ничего хорошего на старте второго периода. Им требовалось как минимум встряхнуться, и Баркетов понимал, что делать чехи это будут как раз за счет тех самых грязных провокационных действий. Так оно и случилось…

Лосев занял привычное место на точке вбрасывания. Ключевский сошелся плечом к плечу с Вартеком. Арбитр медлил, дожидаясь, пока все игроки встанут в соответствующем порядке.

— Довели Агафонова, — сквозь зубы бросил на русском Вартек.

Ключевский повернул голову:

— Чего? Кто это его довел?

— Вы, — Вартек слегка постучал клюшкой по льду. — Понтами своими дешевыми. Один допонтовался уже, так все вам мало.

— Ты кого имеешь в виду, сука? — Ключевский побагровел.

— Сам знаешь, кого.

Вартек толкнул плечом визави. Павел не успел ответить. Арбитр вбросил шайбу. Лосев ее выиграл и молниеносно отпасовал назад. Защитник принял на крюк, сделал легкую «подкидку» и переправил Баркетову. Максим стремительно вкатился в зону противника и тут же отдал по диагонали налево. Ключевского на месте не оказалось. Вартек блокировал его секундой ранее, и Павел, вместо того чтобы устремиться к шайбе, предпочел впечатать одноклубника в борт. Лосев не успел подстраховать партнера. Чехи рванули в атаку «три в два». И Ключевский, и Вартек выступили в роли догоняющих. Чешская атака развернулась широким фронтом, передача пошла на дальнюю штангу, и накатывавшийся игрок стремительно бросил. Голкипер сборной России, упав на колени, прижал шайбу ко льду. Вартек рванул на добивание. Линейный арбитр свистнул, но чех успел ударить клюшкой по перчаткам голкипера. Ключевский ткнул Вартека локтем в спину. Тот обернулся. На плечах у Павла повис другой чех, но Лосев оттащил его, ухватив за свитер. Подъехали лайнсмены, готовые в любой момент пресечь кулачные разборки.

— Ты на Осу намекаешь, козел? — Ключевский схватил Вартека за грудки.

— А на кого же еще?

Лайнсмен попытался разнять сцепившихся игроков. Баркетов подъехал слева и положил Ключевскому руку на плечо:

— Ключ, оставь…

— Пусть ответит за свой гнилой базар!

— Сейчас не время, Ключ…

— Да пошел ты! — Вартек толкнул Павла в грудь.

Реакция последовала незамедлительно. Ключевский коротко замахнулся и ударил чеха в лицо. Вартек отшатнулся, но устоял на ногах. Шлем слетел с его головы. Павел пихнул лайнсмена и бросил обе перчатки на лед.

— Иди сюда, урод!

Вартек скинул свои перчатки, тараном кинулся на Ключевского. Пропустил удар локтем в шею, но сумел-таки ухватить Павла за свитер. Потянул вниз, рассчитывая свалить противника на лед. Куда там! Габариты Ключевского не позволили Вартеку даже сдвинуть его с места. Тогда чех дважды ударил россиянина по почкам, попытался попасть кулаком в лицо, но промахнулся. А вот Павел был точным. Мощный удар в голову — и Вартек рухнул на колени. Ключевский ударил его еще раз, затем еще… Из разбитого уха игрока сборной Чехии потянулась тоненькая струйка крови. Лосев и Баркетов навалились на своего товарища.

— Паша, брось!

— Ключ! Уймись же!

Ключевский дернулся, но вырваться из стального захвата не сумел.

— Ты труп, Вартек! — крикнул он и сплюнул на лед. — Я урою тебя, суку! Ты у меня кровью харкать будешь! Понял?

— Остынь, Ключ!

— Пустите меня!

Баркетов и Лосев подчинились, видя, что Павел больше не собирается нападать на оглушенного чеха. Ключевский подобрал со льда клюшку и перчатки, сунул их под мышку и покатил вдоль ревущих трибун. На площадку выкатился врач сборной Чехии. Арбитры поехали на совещание. Батя на скамейке запасных был мрачнее тучи. Неравноценный обмен. То, о чем он и говорил перед началом игры.

— Это матч-штраф, — глухо произнес Лосев.

— Знаю, — ответил Баркетов.

В сегодняшней встрече это, конечно, уже ничего не меняло, но матч-штраф для Павла Ключевского означал, что он не сможет принять участие и в следующей игре. Сражаться со шведами сборной России придется без него. А это уже существенная потеря.

Вартеку помогли подняться на ноги. На льду осталось несколько бурых капель крови. Ключевский, ни на кого не глядя и не дожидаясь вердикта арбитров, уже катил в направлении раздевалки.

* * *

Росляков молча положил на стол служебное удостоверение в раскрытом виде. Денисов взглянул сначала на визитера, потом в его документ, кивнул и жестом предложил Рослякову сесть. Алексей садиться не стал. Вместо этого, спрятав удостоверение обратно в карман, он неспешно двинулся по периметру конференц-зала. Ознакомился с развешанными на стенах фотографиями, уделил внимание огромному плазменному телевизору, по которому команда наверняка просматривала матчи соперников, постучал пальцами по гладкой полировке стола… Напоследок остановился возле окна и пару минут сосредоточенно смотрел на улицу.

Денисов не выдержал. Тактично кашлянув в кулак и переменив позу, он не без ноток раздражения в голосе поинтересовался:

— Вы не могли бы озвучить цель вашего визита, Алексей Александрович?

— Цель? — Росляков заложил руки за спину. — Цель моего визита, по-моему, очевидна. Меня интересует погибший главный тренер команды Виталий Агафонов.

— Это я уже понял, — Денисов переплел пальцы и откинулся на спинку высокого кожаного кресла, стараясь по возможности продемонстрировать свое полное спокойствие. — Но разве дело не закрыто? Я звонил сегодня в прокуратуру…

— Меня не интересует позиция прокуратуры. — Росляков отлепился наконец от подоконника, вернулся к большому Т-образному столу и сел на первое попавшееся свободное место. Между ним и Денисовым могли бы разместиться человек пять. — Я провожу собственное расследование этого трагического случая. Расследование, порученное мне службой безопасности Роскомспорта. Оно будет проводиться независимо от того, какое решение примет прокуратура.

— Ясно, — Денисов кивнул. — Но вы ведь уже в курсе заключения медицинской экспертизы…

— Агафонов принимал какие-нибудь препараты?

— Что? Какие препараты? Я не понял вашего…

— Черканем немного конкретики, Андрей Романович, — Росляков подался вперед, но смотрел он при этом не в глаза собеседнику, а в стол. — Согласно заключению медицинской экспертизы, о котором вы упомянули, Виталий Агафонов действительно скончался от сердечного приступа. Однако в крови погибшего было обнаружено кое-что интересное. Незадолго до смерти Агафонов принимал транквилизаторы. Не антидепрессанты, заметьте, и даже не валидол, а именно транквилизаторы. Согласитесь, что это выглядит странно. Человек, скончавшийся в итоге от сердечного приступа…

— Вы правы, — по голосу Денисова несложно было определить, что он также удивлен озвученной информацией. — Это странно. Но…

— К вашему «но» мы вернемся чуть позднее, — перебил его Росляков. Он даже не удосужился снять куртку и, в отличие от Денисова, сидел в конференц-зале спорткомплекса в верхней одежде. — А пока я хотел сказать следующее. Определить количество принятых Агафоновым транквилизаторов, к сожалению, невозможно. Он мог принять пару таблеток, а мог съесть и упаковку… Транквилизаторы, насколько мне известно, подрывают сердечно-сосудистую деятельность. То есть причиной смерти как таковой мог стать и прием препарата. Верно? В особенности если у человека изначально наблюдались проблемы с сердцем. У Агафонова ведь такие проблемы имелись?

— Да, — кивнул Денисов. — Виталий часто жаловался на сердце.

Старший тренер «Стальных Беркутов» все еще пребывал в состоянии растерянности.

— И при этом принимал транквилизаторы, — напомнил Росляков.

— Нет.

— Что «нет»?

— Я никогда не слышал, чтобы он принимал транквилизаторы. До сегодняшнего дня… Вы уверены, что?.. Хотя вы говорите, что такое заключение дали эксперты… — Денисов озадаченно прикусил нижнюю губу. — В самом деле, немного странно.

— Немного? — усмехнулся Росляков и впервые за все время разговора поднял взгляд на собеседника. — Давайте черканем немного конкретики.

— Давайте.

— Вы хотите сказать, что не знали об употреблении транквилизаторов Агафоновым?

— Не знал. Виталий не принимал их. Совершенно определенно, не принимал.

— Значит, кто-то посоветовал ему их принять, — резюмировал Росляков. — Или заставил. Вы были последним, кто видел Агафонова живым? Так?

Денисов нервно вскинулся:

— Вы намекаете на то, что это я напичкал его транквилизаторами? Намеренно?

Росляков равнодушно пожал плечами:

— Расскажите мне о том вечере.

Почти минуту Денисов собирался с мыслями. Он расцепил пальцы, вновь переплел их и как-то затравленно взглянул в лицо сотруднику Роскомспорта. Старший тренер «беркутов» определенно чувствовал себя не в своей тарелке. Росляков словно гипнотизировал его.

— Рассказывать особо не о чем, Алексей Александрович. Все было как обычно. Мы сыграли игру.

— Выиграли?

— Что?.. А, да! Мы выиграли. Это была последняя игра перед перерывом на Евротур…

— А с кем играли?

— ХК «Снежный».

Росляков кивнул и жестом предложил Денисову продолжить.

— Виталий, как мне показалось, изначально чувствовал себя неважно, — Денисов все еще покусывал нижнюю губу. — Во время игры он ни с кем не общался и вообще держался как-то особняком…

— Такое с ним уже бывало?

— Бывало, — признался Денисов. — Но нечасто. Очень даже редко, я бы сказал. Но в тот день… Мы все переживали потерю Олега Осина. Вы ведь слышали о том, что случилось с Осиным?

Росляков снова кивнул.

— Одна беда за другой, — посетовал Денисов. — Прямо напасть какая-то. Или вы считаете?.. Считаете, что эти два случая как-то взаимосвязаны?

Росляков ничего не ответил, предпочитая держать собственные соображения при себе. Он будто бы и не слушал Денисова — рассеянно выводил пальцем на полировке стола какие-то замысловатые фигуры.

— В общем, перед игрой со «Снежным» свитер Олега подняли под своды арены. Мы все, так или иначе, бросали туда взгляд. Не могли не бросать. И Виталий, естественно, тоже. Я сам видел, как он поглядывал вверх. Виталий переживал… Это было видно. Я думаю, поэтому он и ходил последнее время мрачнее тучи. И сердце как раз…

— Последнее время — это сколько? — счел нужным уточнить Росляков.

— Так… Как раз с того момента, как… Олега не стало.

Денисов напряженно ждал вопросов и по этому делу тоже, но Рослякова, как ни странно, гибель Олега Осина вроде как и не интересовала. Он спросил совсем о другом. Как всегда, неожиданно и, как всегда, не к месту:

— А кто займет теперь место Агафонова? Вы?

Денисов вспыхнул, но только на одно мгновение. Вопрос был ему неприятен.

— Не думаю, что это буду я. Руководство клуба не считает, что я дорос до должности главного тренера…

— А вы сами как считаете?

— Я в этом вопросе субъективен.

— И все же? — не отставал Росляков.

— Мне кажется, что я бы справился, — после недолгой паузы ответил Денисов. — Но решать этот вопрос не мне. Руководство клуба уже занимается поисками квалифицированного специалиста. Скорее всего это будет кто-то из наших, долгое время работавших в Северной Америке.

— Уже есть кандидатуры?

— Мне об этом не сообщили, — Денисов отвернулся.

Уголки губ Рослякова дернулись, что, видимо, должно было обозначать улыбку. Денисов не заметил этого.

— Ну, а после игры? Что было после?

— Команда, как обычно, отправилась в раздевалку. Я был с ребятами, а вот Виталий куда-то ушел. Он вернулся, только когда игроки разошлись.

— Я слышал, на это время он покидал здание. Куда он мог ходить?

— Не имею ни малейшего представления.

— А если предположить? — Росляков прекратил чертить невидимые фигуры, откинулся назад и положил руки на затылок. Потянулся. — У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Ни одной. Виталий мог ходить, куда угодно.

— Как у вас с доступом к транквилизаторам? — Сотрудник Роскомспорта совершил очередной стремительный скачок с темы на тему.

— Ну… — Денисов замялся.

— Только не юлить! Черканем в этом вопросе немного конкретики. Смелее!

— Послушайте, Алексей Александрович, — на нижней губе Денисова выступила крохотная капелька крови, он все-таки прокусил ее. — Я не стану говорить вам, что никто из игроков не принимает допинговые препараты. Вы прекрасно поймете, что это ложь. Транквилизаторы принимают все. И все об этом знают. Знают, но помалкивают. Скажу только одно: мы не принимаем запрещенных препаратов. Все в пределах установленных нормативов. Нас периодически проверяют… Кстати, ваши же коллеги…

— То есть доступ к таким препаратам есть? Я правильно понял?

— Правильно, — Денисов бросил взгляд на наручные часы. — Но я повторяю вам, Виталий транквилизаторов не принимал. Никогда. Игроки — да, но не он. При нем же ничего, кроме валидола, не нашли?

— Откуда вы знаете? — прищурился Росляков.

Но на этот раз Денисов открыто улыбнулся ему в ответ:

— Не пытайтесь меня поймать, Алексей Александрович. Меня ловить не на чем. Я всего лишь предположил очевидное. Если бы при Виталии было что-то обнаружено, вы бы уже об этом сказали. Сразу же, как только упомянули о заключении медицинской экспертизы. Согласитесь, что это логично?

Росляков соглашаться не стал. Во всяком случае, вслух. Ни самих транквилизаторов, ни упаковок к ним при погибшем Агафонове действительно найдено не было. Только валидол. Что, впрочем, не снимало главного вопроса относительно присутствия этих самых транквилизаторов в крови погибшего.

— Сколько времени отсутствовал Агафонов?

Денисов подумал.

— Что-то около получаса.

— Он мог с кем-то встречаться?

— С кем?

— С кем угодно.

— Ну… В принципе мог, наверное. Просто мне об этом ничего не известно. Я говорю вам только то, что знаю, Алексей Александрович.

Росляков поднялся, застегнул «молнию» на куртке. Про Осина он так и не обмолвился ни единым словом. Алексея на настоящий момент интересовала только персона Агафонова.

— Последний вопрос… — Теперь сотрудник Роскомспорта разглядывал носки своих ботинок; Денисов не удержался и тоже бросил взгляд в этом направлении — чисто машинально. — Вполне риторический и традиционный, но я не могу его не задать. Так сказать, черканем немного конкретики. У Виталия Борисовича были враги?

— Враги? Нет.

— А недоброжелатели?

Вопрос заставил Денисова грустно усмехнуться.

— Могу ответить вам вопросом на вопрос, Алексей Александрович. А вы знаете человека, у которого бы не было недоброжелателей? Таковые, наверное, имеются у каждого из нас.

— Наверное, наверное, — нараспев произнес Росляков. — Что ж… Я с вами не прощаюсь. Если сами что-то вспомните, звоните.

Куда именно полагалось звонить в этом случае, Алексей не пояснил. Он не оставил Денисову ни визитки, ни контактного телефона. Покинул конференц-зал Росляков тоже молча, ни разу не обернувшись на оставшегося сидеть в кресле старшего тренера команды.