Дневники Джинна

Кира Тигрис, 2020

Что делать, если один твой друг оказался всемогущим джинном, а второй дружит с домовыми и русалками? Эта забавная история вовсе не о том, как спасали мир и побеждали вселенских злодеев. Перед вами дневник обычной пятнадцатилетней девчонки, которая решила подарить своему босоногому другу кроссовки. И помогал ей в этом сильнейший из джиннов. Всего за сорок восемь часов они умудрились обхитрить коварных гоблинов, напугать местных орков, погонять троллей, всполошить домовых и разозлить все темные силы, которые только попались на пути. И это еще только начало!

Глава 3. Два шрама

после полудня, суббота, 30 августа

У первого встречного я спросила нужное направление.

— Вы приезжие? Идите в обход — в лесу неспокойно! — ответил он, косясь на холмы, густо поросшие стройными соснами, — а лучше всего, вернитесь-ка домой, маленькие и несмышленые!

Заинтригованные, мы тут же бросились в запретном направлении. Буквально в течение десяти минут ровное широкое шоссе сменилось узкой ухабистой тропинкой, убегающей золотой лентой к высоким холмам, густо поросшим сосновым лесом. Тимка пел для меня все известные и неизвестные ему песенки, громко вскрикивая на каждой кочке.

— Алисанта? — спросил ребенок, он мало какие слова выговаривал полностью, особенно мое имя, — а здесь вампиры водятся?

Я вздрогнула, озираясь по сторонам: тропинку стройными рядами, словно колоннами, окружали толстые стволы вековых сосен. Они резко скрипели, словно разговаривали друг с другом.

— Нет, малыш, вампиры отсюда давным-давно переехали. В новостройки!

Наш бессмысленный диалог вокруг этой темы продолжался около пятнадцати минут. Я уже сто один раз пожалела, что вчера читала ему на ночь «Сумерки», так как остальные книги были уже упакованы.

Запахло хвоей, приключениями и неприятностями. Кажется, мы потерялись. Меня не покидало чувство, будто за нами уже давно кто-то следит, весьма пристально и ловко. Но как бы резко я не оборачивалась, никого не замечала. Над нашими головами в лазурной вышине, гордо расправив широкие крылья, парил орел. Возможно, это он следил за передвижением наших бутербродов. По моим подсчетам мы должны были быть у моря десять минут назад. А по плану брата, уже полчаса пить чай с местными вампирами.

Мои мысли находились в состоянии дилеммы — идти дальше или повернуть назад. Вдруг, в ближайших кустах громко хрустнула ветка. Я вздрогнула, Тимка вцепился в сумку с провизией. Зашуршала сухая трава, из кустов вспорхнула пара маленьких птичек.

— Вампиры! — закричал Тимка и, до того как я успела опомниться, швырнул туда пластиковую бутылку с водой и яблоко.

— Тихо, тихо! — успокаивала я брата, еле успевая подбирать разбросанные предметы, — наверное, это просто зайчик!

Из кустов послышалась такое грозное «зайкино» рычание, что Тимке пришлось приостановить все «военные действия». В тени листьев зажглась пара огромных желтых глаз, мы инстинктивно попятились назад. Вдруг небо опрокинулось, земля ушла из-под ног, и я повисла вниз головой, схваченная за ногу веревкой. Велосипед грохнулся вместе с вопящим Тимкой, сумка выскользнула из рук, из моих карманов посыпалась мелочь.

На поляну выпрыгнул огромный лохматый зверь, совершенно невероятный для этих мест, а точнее — для реального мира. Полосатый, как тигр, с лохматой гривой льва и ушастой мордой гиены. Скованная шоком и страхом я не могла закричать, глупо моргая глазами. Мое сердце застряло в глотке. Тимка, забыв про ушибы и ссадины, тут же вынырнул из-под велосипеда и швырнул в зверя шишкой. Косматая голова матерого хищника была вся в шрамах, пол-уха оторвано, острые клыки, если только такое возможно, были металлическими. Но самое странное: вся полосатая спина оказалась перемазана синей краской, вокруг шеи обмотаны обрывки скотча, а за задней лапой тащилась пустая банка из-под консервов.

— Брысь, киса! — пищал Тимка, размахивая палкой, — уходи! Кыш!

Чудовище принюхалось, не обращая внимания на моего братишку, и медленно направилось ко мне, под его пастью висела короткая косичка из шерсти, на шее болталось ожерелье из трех белых клыков. Он что, сбежал из местного цирка? Или с ближайшей стройки?

— Тима, сейчас же отойди от кисы! Не дразни ее!

Хищник приготовился к прыжку, но тут прямо перед его носом в землю впилась небольшая деревянная стрела. На поляну выскочил босоногий паренек в потрепанных бриджах, сделанных из чьих-то старых штанов. Темные от загара и не только, спина и грудь пестрели старыми шрамами, ведя подробную летопись бурной жизни юного хозяина. Голова была полностью обмотана светлой рубахой, оставляя лишь узкую щелку для блестящих темно-карих глаз. На шее висело разноцветное коралловое ожерелье и болтался кулон из сухой лягушачьей лапки. Тигр остановился в замешательстве, острые когти впились в землю.

— Спасите! — закричала я, совершенно ни на что не надеясь, — вызовите полицию! Снимите меня отсюда! Эй!

Но местный Робин Гуд с элементами Маугли полностью меня игнорировал. Он направился прямо к тигру, что-то рыча и размахивая своим самодельным луком. По его загорелым плечам скакал маленький белый зверек, размером с подрастающего котенка. Для конспирации на ушастую мордашку был надет небольшой пакет из-под семечек с двумя дырками. В одну высовывался темный нос, в другую выглядывал круглый зеленый глаз, жутко недовольный сложившейся ситуацией. Крохотной, почти человеческой ручонкой, зверек держался за оттопыренное ухо хозяина.

Тимка, ободренный присутствием храброго незнакомца, впечатленный его смелостью и луком, тут же изменил свое отношение к тигру. Маленьким пальчиком он указал прямо на огромный нос зверя.

— Большая киса! Покатай меня! — кричал малыш, порываясь погладить хищника, но тут заметил маленького белого зверька и принялся ловить его хвост, — хомячок! Хочу хомяка!

— Тимофей! Немедленно отойди от кисы! — кричала я, наблюдая за происходящим вверх ногами, — она тебя съест! Или еще хуже — папа запретит тебе смотреть мультики!

Местный Робин Гуд направился к облизывающемуся тигру и принялся снимать с него скотч и мусор, как если бы тот был огромной плюшевой игрушкой. Оба что-то рычали, словно разговаривали друг с другом. Я громко возмущалась, Тимка радостно хлопал в ладоши, в перерывах дергая хищника за длинный пушистый хвост.

— Я сказал ему, что вы моя добыча! — небрежно бросил неизвестный мальчишка, по голосу он был моим ровесником, — но он хочет съесть твоего мелкого — целый день без обеда!

— Плохая киса! — вскрикнул Тимка, прячась за незнакомца, — киса, фу!

— Что?! — закричала я, дергаясь в разные стороны, из кармана выпал старенький сотовый телефон, — сейчас я ему съем! Немедленно меня развяжите!

Но паренек об этом совершенно не думал, он поднял мой мобильник и бесцеремонно отправил его в карман своих потрепанных бридж. Я громко возмущалась.

— Сейчас Роки обо всем договорится! — уверенно заявил мальчишка, снял пакет с головы своего питомца и выставил беднягу прямо перед носом удивленного тигра, — они старые приятели!

Переговоры продолжались не долго. Белый ушастый зверек, что-то отчаянно вереща, распластался на траве, закатив глаза на лоб и высунув язык. Тигр, грозно рявкнув, последний раз посмотрел на нас горящими желтыми глазами и скрылся в лесу. Я облегченно вздохнула, потребовав в сотый раз:

— Снимите меня! Быстро, пока не вернулся зверь! Что здесь происходит?

— Он не вернется. Роки сказал ему, что ты блохастая, а мелкого полгода не мыли, — гордо ответил мальчишка, в качестве вознаграждения вытаскивая из моей сумки кошелек и провизию. Он ловко перекладывал все в свои карманы:

— Ну и хлама в твоей котомке! И налички совсем нет. Из гоблинов высыпается золота гораздо больше.

— Грабеж средь бела дня! — возмутилась я, однако, решила, что лучше уж быть блохастой и ограбленной, чем съеденной, — телефон-то хоть верни, гоблин недоделанный!

Тем временем Тимка подкрался к ничего не подозревающему белому зверьку по кличке Роки, все еще лежавшему на траве.

— Хомячку плохо? — малыш резко схватил его белый хвост, весь лес наполнился злобными воплями и рычанием, — плохая мышка! Ай!

— Сам ты хомяк! — возмутился незнакомец, подобрал свою стрелу и скрылся в кустах, оставив меня болтаться на произвол судьбы, — не скучайте!

— Снимите ме…, — тут веревка отпустила мою ногу, и я звучно шлепнулась на землю, а точнее — на жесткие сосновые шишки, — ай! Предупреждать надо!

Паренек, полностью меня игнорируя, выскочил из леса и направился к нашему велосипеду, распластавшемуся на траве:

— Это что за рухлядь? Никогда на таком не ездил! Можно?

Не дожидаясь ответа, он тут же на него сел, быстро покатившись по кочкам.

— Эй, рыжая! Захватите Чироку! — донеслось до нас.

Кряхтя, я поднялась с земли, подобрала свою сильно полегчавшую сумку и направилась к Тимке. Ребенок одной рукой держал рычащего Роки за шкирку, другой наглаживал против шерсти. Судя по выпученным зеленым глазам, зверюшка планировала страшную месть.

— А можно Сырока будет жить с нами? — наивно спросил ребенок, зверек, словно все понимая, притворился дохлым, — ну, пожалуйста! Он так хочет!

— Мама не любит крыс! — буркнула я, потирая шею, — или этого Сыроку съест наш кот! Лучше пошли обменяем его на мой велосипед!

Мы побежали сквозь кусты и кочки за угнанным транспортом, ориентируясь по звону металла, хрусту веток и громким ругательствам велосипедиста. Я благодарила судьбу, что мой мобильный в его кармане молчал — ничего не хотелось объяснять родителям.

Наконец, впереди послышался громкий треск и душераздирающие вопли. Тимка выронил рычащего зверька, я подняла с земли крепкую палку. Тропинку, весело убегающую под гору, внезапно перегородило большое трухлявое бревно. Прямо за ним расположился небольшой пляж, за которым чистый золотой песок встречался с тихими солеными волнами.

— А вот и море, Тимка! — пояснила я, тут же хватая его за руку, — стоп! Купаться нельзя!

Огромный шар раскаленного солнца медленно опускался за горизонт, словно тонул в тихой спокойной воде. Однако на моих часах было еще предостаточно времени до того, как родители забьют тревогу и бросятся нас искать. Как угорелые над зелеными волнами носились чайки, выискивая свой поздний ужин. Черными громадами дремали над водой утомленные солнцем скалы, окружавшие маленький пляж.

— Глупые туристы! — раздался знакомый мальчишечий голос, правда, весьма раздраженный, — я чуть не сломал себе шею на вашем гоблинском барахле!

Он сидел на песке, держа в руках колесо от валявшегося рядом велосипеда. Рваная рубашка, обмотанная вокруг его головы, грозилась вот-вот свалиться.

— Сам ты глупый турист! — заявил Тимка, я заметила на песке лук и разбросанные стрелы, — даже наш кот на велопеде кататься умеет! В багажнике!

— Слепой хрюнопень! — мальчишка вскочил на ноги, бросая колесо, — так вы не туристы?

— А ты не вампир? — наивно спросил малыш, возвращаясь к началу нашей прогулки.

— Покажи лицо! — потребовала я, наставляя на незнакомца заряженный лук, который удалось незаметно подобрать, — я ни разу не стреляла — сильно покалечу!

— Стреляй! — громко рассмеялся парнишка, в заднем кармане его бридж запиликал мой телефон, — хочешь, расскажу предкам о твоем поведении?

Он подошел вплотную, сверля меня своими нахальными темными глазами, и громко рассмеялся. Оказалось, второпях я вставила стрелу не тем концом, пришлось смириться и опустить лук. В то же мгновение умолк мой телефон, затем пришла смс.

— Дай сюда, — парнишка легко разжал мои пальцы и забрал оружие, — пока себя не убила! Эй! Ты что творишь?!

Я не собиралась так легко сдаваться и, улучив нужный момент, дернула за рукав рубашки, которая тут же слетела с мальчишечьей головы. Теперь оставалось только хорошенько рассмотреть наглеца.

Его темные, растрепанные волосы местами выгорели на солнце, правая половина челки была заплетена в тонкую длинную косичку, убегающую за ухо. Блестящие темно-карие глаза смотрели сердито и уверенно из-под черных, длинных, как у теленка, ресниц. Он недовольно надул загорелые чумазые щеки.

— Я все равно бы узнала тебя в школе. Твоя спина говорит гораздо больше, чем лицо! — триумфально заявила я, протягивая вперед ладонь, — телефон, пожалуйста! И кошелек!

— В школу я хожу в рубашке! — буркнул он, злобно сверкнув глазами.

Темные брови, карабкающиеся все выше и выше на широкий лоб, казались разной толщины. Большие пухлые губы пестрели свежими шрамами. Не удивительно, ведь он либо улыбался, либо беспощадно их кусал. Тимка направился рассматривать его загорелую спину, всю в шрамах.

— Ты кто? Одна из кикимор Златоновского? — мальчишка попятился к тропинке в лес, Роки спешно запрыгнул на его плечо и брезгливо отвернулся, — крашеная курица, да?

Я невольно сделала шаг назад: с левой стороны его лица, от виска до подбородка протянулся рваный глубокий шрам, словно от огромного кривого когтя. Окажись он на миллиметры ближе — мальчишка остался бы без глаза, чуть глубже — был бы мертв.

— Не знаю я никакого Златопопского! — возмутилась я, — просто отдай мне телефон и кошелек! Ты меня обокрал!

— Ее зовут Алисанта! — гордо заявил Тимка, мне тут же захотелось провалиться, — но мы зовем ее Алиса, и ей нравится. Она всегда хотела ей быть.

— Александра! — поправила я, краснея.

— Какая еще такая Санта? — передразнил незнакомец, его загорелое лицо озарила огромная, раза в два шире привычной, белозубая улыбка, — хорошо, Санек, придется звать тебя Алисой. Очень созвучно! Кстати, я — Никита, но просто обожаю, когда меня называют Кешей! — иронизировал он, — а еще я частенько представляюсь…

— Кеша, иди и чини мой велопед! — потребовал Тимка, — и отдай мне Сыроку!

— Сам ты Кеша! Шуток не понимают! Я Ник! — возмутился Никитка, осознавая, что только что глупо проговорился, назвав свое имя, — а Роки еще жить хочет! Своего иметь надо!

Он протянул мне мобильник и полегчавший кошелек. Я не стала возмущаться, все равно там была одна мелочь. К тому же этот парень умеет разговаривать со зверями, что может очень пригодиться на обратном пути.

— Что здесь происходит? Откуда взялся этот тигр? Ты его знаешь?

На все мои вопросы Никитка лишь пожимал плечами, отмахиваясь, мол что я все равно ничего не пойму. Чистый нетронутый песок быстро покрывался крохотными босыми следами Тимки, воздух разорвал самый дикий клич того же производителя. Счастливый малыш носился с яблоком за несчастным Чирокой, неоднократно пытаясь его накормить.

Ник достал из кармана обрывок веревки с тремя разными клыками, тот самый, что недавно был у тигра, и примерил.

— Это та самая штука, что висела на шее у зверя! — тут же узнала я, — зачем ты стащил эту ерунду? Он же может вернуться!

— Сама ты ерунда! А это — трин-амулет! Тигр подарил, — улыбнулся мальчишка, тут же сорвал с шеи сушеную лягушачью папку и одел клыки, — сила, ловкость, храбрость! Три в одном! Жаль, нужно носить отдельно от прочего барахла. Хочешь поборемся?

— Какой бред! И ты в это веришь? — недоумевала я, — лучше бы талисман от глупости и воровства себе нашел! А лапка лягушачья для чего? Улучшения пищеварения?

— Ага, — улыбнулся Ник, пряча от меня свой шрам и переводя тему, — значит, послезавтра будем вместе в экстра-классе. Напомни мне сесть от тебя подальше!

— Экстра где? — замялась я, даже чайки прислушались, прекратив кричать.

Но оказалось ничего особенного — просто новое направление в городском лицее, открытое неким Федором Златоновским, богатейшим предпринимателем, абсолютно бесплатно для всех желающих. Туда автоматически попадали все отчисленные и приезжие. Никитку традиционно каждый год с треском выгоняли из школы. Как выяснилось, его дедушка ни разу не был на родительских собраниях. Хотя потом, каждую осень, парня каким-то чудом брали обратно в класс.

— Мышка, иди спать! — вопил Тимка, насильно заселяя Чироку в новенькие апартаменты из песка, новоселье закончилось обвалом потолка и отчаянными воплями пушистого жильца.

— Да ну их к гоблинам! — ворчал Ник, кончики его ушей ярко зарделись, хотя лицо оставалось по-прежнему просто загорелым, — сам директор лицея не отличит тролля от балерины! Тысяча химер! Жаль, я посеял пароль от нижнего яруса. Ладно, тебя бы там все равно быстро сожрали… хотя нет, хватило бы надолго, ты — откормленная. Но не волнуйся, их «экстра» как раз для неудачников и новеньких!

В ответ на такие речи я молча хлопала глазами, искренне надеясь, что «откормленная» — это комплимент, а я все-таки больше «новенькая», чем «неудачница».

Вдруг, откуда-то из-за камней бесшумно вынырнула небольшая белоснежная яхта с мотором. Ник вжался в мокрый песок, будто пытаясь провалиться. Чирока со скоростью света нырнул в мою сумку.

— Привет! — закричал Тимка, размахивая Никиткиной рубашкой, словно болельщик флагом, — эй, пираты!

— Тимофей! Прекрати немедленно! — зашипела я, — а то они тебя заберут!

Ребенок даже обрадовался такой перспективе, однако, лодка круто развернулась и прибавила ходу в открытое море. Наверное, нас заметили на борту. Новенькая яхта стремительно превращалась в яркую белую точку, постепенно растворяясь в синеве волн.

— Жаль, что ты не вампир, Ник, — разочарованно сказал Тимка, опуская рубашку на песок, — хоть велопед-то мой починишь?

— Лучше проводи нас обратно через лес! — добавила я о наболевшем, оглядываясь по сторонам, — откуда взялась та зверюга? Сбежала из цирка?

Ник молча усмехнулся, распрямляя рубашку. На ней прямо напротив сердца был пришит большой самодельный карман. Видимо, для Чироки.

— Орки не любят блохастых и грязных, так что он вас не тронет. — Сказал Ник и гордо добавил, — тем более, с вами я.

— Зверюгу зовут Орк? — переспросила я, — это те из фэнтези, которые не существуют? Мой папа говорит, что здесь уже не водятся никакие тигры, а в море давно нет акул!

Ник саркастически задрал правую бровь, отчего Тимка пришел в полный восторг, а я — в негодование. Этот дикий и дерзкий мальчишка нагло игнорировал все мои вопросы.

— Не смей меня передразнивать! Что тут происходит? — требовала я, сжимая кулаки, — кто ты такой? Отвечай! Или я расскажу твоим родителям, как ты украл мой кошелек!

— Попробуй! — ответил он, срывая с шеи сухую лягушачью лапку и одевая вместо нее ворованный амулет с тремя клыками, — действительно паршиво, что я не вампир. Сейчас бы отлично вами поужинал. Все расскажешь моим родителям? Ха! Значит, ты умеешь разговаривать с мертвыми?

— Что? — недоумевала я, хлопая глазами.

— А ничего! У меня нет родителей! — его широкая улыбка превратилась в твердую тонкую линию, глаза резко потемнели, я сочувственно опустила глаза, — мать умерла пятнадцать лет назад ровно через два часа, как я родился. Я даже не помню ее лица. Вот эта сушеная лягушачья лапка — все, что у меня от нее осталось. А три года назад отец ушел в море и не вернулся. Говорят, что русалки забирают хороших рыбаков себе, как плату за все уловы. Довольна? Расскажет все она!

— Прости, я не хотела, — пробормотала я, даже волны прекратили шуметь, соболезнуя мальчишке, — правда, прости!

— За что? Ты же их не убивала! — хмыкнул он, садясь на песок и поворачиваясь ко мне стороной со шрамом.

— А он-то у тебя откуда? — тихо спросила я. Честно, лучше бы и не знать.

— Какая разница, — пожал плечами Ник, — было бы гораздо хуже, если бы отлетела вся голова.

Он с хрустом сломал ближайшую ракушку, мне больше не хотелось заглядывать под эти длинные густые ресницы. Глаза потемнели, словно погасшие фонари. Однако, не было видно ни одной слезинки.

— Ты видел тело отца? С чего ты взял, что он погиб? — спросила я, Ник медленно покачал нечесаной головой из стороны в сторону, — верь! И он окажется жив!

Он горько усмехнулся, уставившись на меня, как на сумасшедшую. Да, в этих лесах не должно быть тигров так же, как не должно быть босых диких мальчишек, брошенных на произвол судьбы. На его сердце шрамы гораздо глубже и страшнее, чем на лице.

— Значит, сегодня у тебя День Рождения? — вмешался Тимка, позабыв про Чироку.

— Выходит, что так, — кивнул Ник, хитро прищурившись, — вы принесли мне подарки?

— Да, будут завтра, — пробормотала я, вовсе не то, что хотела, — с кем ты живешь? Неужели совсем один? Или с этим тигром?

— Неа, не один! Вон, видишь, Чирока! — ответил Ник, не желая моей жалости, — и дедушка есть. Забыла? Он делает разные штуки из кораллов и раковин. Их покупают гоблины и туристы, думая, что увозят с собой весь Мироморск. У него лавка сувениров, там вкалывают гномы, и полно всякого хлама, то есть антиквариата. Кстати, мой старик готовит так, что я чудом не съел свои пальцы!

Я облегченно вздохнула, снова пропуская мимо ушей и гоблинов, и гномов. Ник не мог долго унывать, его карие глаза снова заблестели на солнце, особенно, когда Чирока принялся кидаться в нас песком.