Круг Равенства

Кира Меркулова, 2023

По оценкам мировых демографических центров, численность населения планеты свыше восьми миллиардов. Задумывались ли вы когда-нибудь, насколько это цифра верна? Нет? Вот и я не задумывалась. К чему лишняя информация представительнице золотой молодежи? Я только окончила университет, планировала отправиться в путешествие… Буквально один день – все это осталось в прошлом. Больше не будет светских раутов и модных вечеринок. Теперь я служитель тайного общества – Круга Равенства. Теперь для меня важен каждый человек в этом мире. А для человека с наклонностями мизантропа – это то еще испытание. К счастью, хоть я это и не сразу признала, в моей жизни появился мужчина, сумевший задеть ту струну души, к которой я сама порой боялась прикасаться.

Глава 2

— Неужели ты по мне так быстро соскучилась? — ответив на настойчивый телефонный звонок своей одногруппницы, спросила я.

— Мне нужна твоя помощь, — резко выпалила Наташа.

— А где вежливое «привет», «как дела?»?

— Когда раньше я начинала интересоваться твоими делами, в ответ слышала только «ближе к делу», — парировала она.

— Ладно, а разве мы после универа не пошли каждый своей дорогой? Что за помощь могла понадобиться от меня? Деньги? — предположила я, так как все знают, что альтруизм мне не свойственен.

— Моей сестре нужна фотомодель. Ты же помнишь, она учится на модельера? Итоговый проект нужно сдать на следующей неделе. Помимо того, что она сшила изумительное платье, надо еще потратиться на тематическую фотосессию. Все деньги ушли на материал для платья и прочей фурнитуры. Но я все продумала, нам не хватает только модели, — быстро протараторила Наташа.

— Я поняла. Сколько скинуть денег? Я не в курсе, сколько сейчас берут модели, — я немного расслабилась, так как переслать деньги совсем не проблема. Тем более для Натали.

Если бы не она, то вряд ли бы я получила свой дохленький диплом. И вообще, она хорошая девчонка, вот только в семье не хватало денег. Так как воспитывала их одна мама, которой и так приходилось работать на двух работах. Марина Анатольевна мне как-то призналась, что сама не получила должного образования и ее самая главная мечта, чтобы ее девочки реализовали себя в карьере. «Чтобы не зависели ни от какого мудака», — это дословно с ее слов. Кстати, этими словами она и меня пыталась наставить на путь истинный. После наставительного разговора я даже целую неделю отходила на все пары. А потом поняла, что излишнее рвение в учебе меня утомляет и даже наводит тоску. Пожалела себя и вернулась в привычный ритм.

— Мне не нужны были деньги раньше, а сейчас тем более. Я прошу тебя побыть нашей моделью. Твой типаж и внешность идеально подходят. Надо сделать всего пару фотографий в роскошном интерьере среди пафосной толпы, и ты должна выделяться среди прочих, как белая ворона.

— А с каких пор я подхожу под описание «белая ворона»? — я даже немного оживилась от услышанного.

— Брось, ты всегда была, как ни от мира сего. С тобой разговариваешь, а ты где-то витаешь в облаках. Да если бы на меня Турчинский (наш преподаватель по инвестициям) так орал, как на тебя, я бы сознание потеряла. А ты сдвинула бровки домиком и, мило улыбнувшись, пошла по своим делам. Но самое главное — твоя внешность. Платиновая блондинка с голубыми глазами и светлой кожей, которую ты, правда, прячешь под легким загаром. Сколько раз я замечала: где бы ты ни появлялась, во что бы ни была одета — всегда приковываешь внимание как мужское, так и женское. С такими данными следовало идти в модельное агентство, а не в финансовый университет. Хотя еще не все потеряно, вдруг после этой фотосессии тебя приметят и пригласят работать куда-нибудь в Париж. Вдруг через год ты уже будешь блистать на подиумах и светских раутах.

— Вот это ты загнула, конечно, — я, безусловно, оценила ее ораторские способности, не зря она пять лет была старостой группы. Тем не менее существовала маленькая проблема. — Я до жути не люблю фотографироваться.

— Это всего лишь твои принципы. Пожалуйста, Ева.

— Когда фотосессия? — тяжело выдохнув, спросила я.

— Я тебя обожаю, — Натали завизжала мне в трубку, — я заеду за тобой завтра в два. На связи.

— Подожди, подожди…

— Что?

— Вчера родители ко мне заходили. Говорили про каких-то девчонок…

— Да, это ужасно. Юля и Женя. Они были из группы бухгалтеров. А еще Пашка наш, но его откачали. Он сейчас в больнице, — ее голос резко изменился, в нем появилась горечь. А во мне зародилось желание позвонить отцу с упреком, что он стареет, и его информации доверять уже нельзя. Девчонки из другой группы, откуда мне их знать.

— Ты, наверное, хотела сходить на похороны? Они завтра утром.

— С чего вдруг мне туда идти? Я их не знала.

— Знала, — с уверенностью заявила Наташа. — Женька тебе курсовые порой писала, а с Юлькой вы вместе ходили в бассейн.

— Я ходила в бассейн?

— Ева, вот честно, иногда ты меня пугаешь. Да, на втором курсе.

— Так это когда было… — выдохнула, понимая, что не все так плохо.

— Может, ты съездишь тогда к Паше в больницу. Я скину тебе адрес, — она полминуты терпеливо ждала от меня ответ, а потом:

— Ева, он был рядом, когда…

— Скидывай, — ответила я и кинула трубку.

Существовало не так много вещей, которые я не могла переносить на дух. Относительно немного. Так вот посещение больниц у меня было в топе.

Стоило только перейти порог медицинского учреждения, как от специфического запаха сразу к горлу подступила тошнота. Это «привет» из детства. Бабушка с дедушкой заработали под старость много хронических заболеваний, поэтому частенько ложились на обследования. Не исключено, что они просто хотели отдохнуть от назойливой внучки, но так как приглядывать за мной некому было, они делали это по очереди. Но скучать не приходилось, так как мы навещали болезного два раза в день. Так что я неплохо разбиралась во внутренних устоях этих заведений и знала, как беспроблемно попасть в нужную палату.

Пара четких ответов, несколько извинений, пять тысяч рублей, и меня проводили к нужной палате. Я вежливо постучалась и, не дожидаясь приглашения, вошла. Маленькое помещение с высокой кроватью по центру, вокруг которой висели мониторы, датчики и прочие неизвестные мне приспособления. Вполне уютно, но душно и скучно. Хотя чего я ожидала увидеть в палате интенсивной терапии? Джакузи и большой телевизор с игровой приставкой?

— Ева, это ты? Или меня просто решило навестить прекрасное видение? — слабый мужской голос привлек к себе внимание.

Я перевела взгляд на парня, лежащего на кровати. Может ли человек за два дня так резко похудеть? Некогда жизнерадостное лицо осунулось, приобрело бледный землистый оттенок, а под глазами залегли темные круги. На секунду мне даже показалось, что парня окутывала серая пелена, которая постепенно превращалась в черный дым. Пришлось немного потрясти головой, чтобы избавиться от непонятного наваждения и списать все на излишнюю впечатлительность.

— Все хорошо? — обеспокоенно спросил Паша.

Так было всегда: он за меня переживал, а я этим пользовалась, не отдавая взамен ничего. Будучи на третьем курсе, когда он узнал о моем скандале с отцом, то с радостью принял у себя в двухкомнатной квартире, которую сам снимал.

Паша подрабатывал после занятий в университете, покупал еду, готовил для нас, убирался по дому и даже гладил, доверяя мне только нажатие пары кнопок на стиральной машине. Он делал это бескорыстно, не взяв с меня ни рубля. Он даже с дружеским напутствием отпускал на свидания с другими парнями, пускай с болью в глазах, но не держал, не пытался отговорить.

Влюбленность в бесчувственного человека — не знаю, что может быть хуже. Но с моей стороны все было честно. Я еще на первом курсе (мы только познакомились, и он сразу начал проявлять неподдельный интерес к моей персоне) безапелляционно заявила, что он не в моем вкусе, что не стоит тратить время и нервы на ухаживания. Паша принял мои условия. Но я не могла не замечать, как начинали блестеть его глаза, даже после короткого приятельского разговора. Что уж говорить про то время, когда мы жили в соседних комнатах.

— Выглядишь ужасно, — наконец-то выдавила из себя.

— Всегда любил твою прямолинейность, — он издал короткий смешок.

— Что за тусклое освещение? Чтобы постоянно спать? — спросила, на самом деле не зная, что сказать.

— Знаешь, свет меня меньше всего волнует сейчас.

— Понимаю. Но ты сам виноват, — перевела на него серьезный взгляд, — говорят, ты по ошибке взял чужой бокал с чем-то очень интересным. Это официальная версия. Как было на самом деле? Ты же обычно пьешь только воду. И сколько надо было выпить секретного коктейля, чтобы попасть в больницу?

— Если собираешься меня отчитывать, сначала в очередь встань. После мамы и бабушки. Хотя нет, после них уже заняли психиатр и нарколог.

— Пытаешься шутить? — конечно, я не собиралась читать ему нотации. Уж точно это должна была делать не я.

— Немного. Но мне приятно, что ты волнуешься за меня, — парень попытался улыбнуться, но вышла лишь кривая ухмылка.

— Волнуюсь? Мне все равно. Твоя жизнь — делай с ней что хочешь, — я передернула плечами и, стараясь не смотреть на Пашу, принялась еще раз осматривать помещение. Сесть мне некуда было.

— Ты всегда пытаешься казаться хуже, чем есть на самом деле. Как тебя вообще пропустили? Хотя, зная тебя…

Зная меня? Да, наверное, из всего моего окружения он лучше всех меня понимал, чувствовал… Но точно не знал.

— Сказала, что твоя сестра из Мурманска. Только с поезда. Кинула вещи в гостинице, а документы забыла.

— И все? Так просто?

— Я умею быть убедительной, — я игриво подмигнула ему и сделала пару шагов по палате.

— Ты умеешь быть особенной…

— Только не начинай! — резко перебила, так как знала его любовь к комплиментам в мой адрес.

— Я наблюдал за тобой, когда ты играла на фортепиано у меня дома. Твой мечтательный взгляд, мягкая улыбка, нежность, которой иногда ты позволяешь выйти на прогулку, а потом опять прячешь за равнодушием и отчужденностью… — последние слова дались ему с трудом, будто не хватало кислорода.

— Ты просто много работал, сильно уставал, вот тебе и казалось. Ладно, мне уже пора. А ты отдыхай и набирайся сил, — я мило улыбнулась и направилась к двери.

— Ева, ты придешь завтра? — охрипший голос сорвался мне в спину.

— Постараюсь, — не оборачиваясь, ответила я.

Я не стала останавливаться у сестринского поста и спрашивать про процесс выздоровления Паши. Мне казалось, что молодой и здоровый организм должен быстро прийти в норму.

Собиралась ли я приходить к нему еще раз? Безусловно, нет. И он это прекрасно понимал. Если, конечно, его разум не повредился.