Акварель грусти

Кира Мартин

Сборник рассказов, новелл и повесть поведают о жизненных ситуациях или впечатлениях от пережитых событий, которыми автор желает поделиться с дорогими Читателями.В данный сборник наряду с новыми произведениями, включены некоторые произведения, встречающиеся в ранее опубликованных книгах «Бриллиантах слёз», «Одна такая», «О любви лёгким взмахом пера», и повесть «Судьбой повенчаны», изданная автономно.Приятного прочтения избирательно, по настроению и согласно личному вкусу, дорогие читатели!

Глаза цвета печали

Глубокая ночь, а Морфей все никак не желает сжалиться надо мной. Мозг даже в полудреме продолжает добросовестно трудиться, выхватывая из ячеек хранилища картинки — воспоминания.

«Интересный сюжет для рассказа», — подумалось, как—то непроизвольно. Я окончательно взбодрилась, так не, кстати, и покинула, пригретое гнездышко на зеленой софе. Старалась, быть бесшумной, пытаясь отыскать в ящике письменного стола авторучку и чистый листок, в какой — нибудь тетрадке. Достаточно сложный процесс в доме, где трое детей.

«Все изрисовали, художники!» — Нарочито возмутилась, с любовью оглянувшись, на мирно сопящие чада.

«Нашла!» Отправилась в кухню, чтобы свет не мешал домочадцам. Пристроившись у стола, стала торопливо записывать все, что вспоминалось.

«Потом соберу Лего — сюжет, а сейчас важно, ничего не забыть вновь….»

«Когда же это было?» Да, конец семидесятых…

Исследовательская экспедиция на восточном побережье Крыма. Там, согласно Госпроекта, начиналось строительство атомной электростанции. Предстояло досконально изучить и описать слои земли, обозначить границы между ними, определить на какой глубине залегают древние пласты многовековых твердых глин, способных выдержать груз будущего грандиозного и весьма «опасного» сооружения. Атомный реактор — это не игрушка!

Таня, как техник — гидрогеолог, была откомандирована руководством Проектного института в «поле». Престижно, конечно, жить в миллионном городе; отсиживаться за рабочим столом в аудитории, обрабатывая полевые журналы, но это — не для неё. Романтика — «свойство её души»: не знать покоя, стремиться навстречу мечте, желать встреч с «прекрасным далёко». Потребность в постоянных изменениях, поисках, в новизне и пространственной свободе — это «зов её натуры».

Лето на исходе. Палящее солнце сделало свое «черное дело» — выжгло скудную растительность на скалистых склонах. Разноцветьем и своей сочной зеленью радовала она не долго, приобретая желто — бурый цвет с серым напылением, приносимым штормовыми ветрами.

Буровая установка расположилась на возвышенности, обдуваемой со всех сторон. «Роза ветров» — суровая хозяйка здешних мест. Не всегда, пронизывающие, будто раздевающие, воздушные потоки доставляют удовольствие. Хорошо в зной, а в основном, — это малоприятное, явление.

Еле слышно напевая, «прилипшую» с утра, мелодию, Таня старательно одевала в парафиновую «рубашку» очередной столбик керна, выпавший из череды колонковых труб. Прежде, прикрепила этикетку с описанием камешка. Дала ему «имя», рассказала, какие вкрапления и прожилки включает; какими свойствами обладает; на какой глубине найден и когда. Затем, заверила описание личным автографом…. Закончив ритуал, уложила «кукленка» в ячейку ящика для транспортировки.

Грохот и урчание мотора буровой установки, лязганье железа, перекличка мастера с помбуром — для слуха так привычно, что, как бы отключаешься, и не слышишь этот гул, но когда вдруг всё умолкает, то реакция мгновенная, даже если «мысленно блуждаешь» где—то далеко. Таня обернулась. Вышка плавно опускалась на станину. Значит, ребята закончили бурение, а она немного отстала. «Ну, не в куклы же играла!»

— Ребята, я сейчас. Скоро поедем на базу…

— Костер не забыть, проверить, чтобы погас, как следует. Сушь вокруг…, — торопясь, завершить укладку кернов, рассуждала вслух.

Знала, её услышат, и все будет сделано, как надо… Приказной тон был неприемлем. В бригаде сверстники, отношения дружеские, ответственность на всех одна. Правда, спрос с каждого индивидуальный. Ребята в ответе за механизмы, а она — за людей, точность исследований и соблюдение норм ТБ.

Фёдор присел на корточки, напротив, в ожидании и внимательно наблюдал за руками Тани.

— Что смотришь, голубоглазый?… Того и гляди, съешь, — пошутила она, слегка смущаясь от его внимания. Всегда неловко, когда так откровенно внимательно присматриваются к твоим действиям. Тем более, она ещё и торопилась.

— Да, я так просто, — смутился парень… — Ждём тебя, вот и смотрю. Когда работаем, нет времени. А ты так ловко, с любовью прямо, с камушками обращаешься… Ласку применить некуда?

Таня замерла от неожиданного вопроса. «Что это Фёдора на лирику потянуло?»

— Что, друзья мои, не устали сегодня? Может, еще потрудимся, ударно?

— Да, ладно тебе, Таня! Спросить нельзя, сразу сердишься, — оправдывался Федор, направляясь к ЗИЛу. Открыл дверцу, демонстративно уселся в кабине, не предпринимая больше никаких действий. Помбура вертелся около, простукивая ногой шины, и ждал, когда техник займет свое место на сидении между водителем и мастером.

— Вот и я…. Домой пора, — как ни в чём не бывало, произнесла Таня.

— Так, заводи! — Буркнул Василий, зная, что это её любимое занятие — повернуть ключ зажигания и услышать ласковое урчание мотора.

Таня была благодарна коллегам, что относились к ней терпимо, с уважением, пониманием, даже заботой, как истинные друзья!! Она взаимно обожала свою бригаду, ведь все трудности, и трудовые, и природные, они преодолевали вместе.

Какое-то время молчали, сказывалась усталость. До села Мысовое всего семь километров, так что, не успели растрястись на, разбитой тяжелыми машинами, дороге, как въехали через отрытые настежь ворота на территорию базы геологической партии.

Спрыгнув с высокой подножки, Таня направилась к вагончику. Надо оставить документацию, прежде чем пойти в рабочую столовую. Ребята занесли следом ящики с керном и тоже ушли ужинать. Голод — не тетка! На свежем воздухе аппетит разыгрывается не на шутку.

Подкрепившись все подобрели, расслабились. На щеках заиграл легкий румянец от горячей вкусной стряпни тетушки Лиды — искусной, всеми любимой, «кормилицы». Послышались прибаутки, на которые все реагировали дружным смехом. Глаза заискрились, напряжение спало. Кто-то смело просил добавки, иные договаривались о встрече, чтобы как-то разнообразить пятничный вечер. Некоторые собирались, потусоваться на танцплощадке в пансионате… Молодость!!!

Таня вышла на улицу, намереваясь, отправиться домой. Она жила на горе, в маленьком домике с хозяйкой, у которой по договору для неё снимали комнату. У входа заметила Фёдора. Поняла, что ждет её.

— Ты ещё здесь, — не спросила, уточнила.

— У тебя вечер свободный, Таня? Давай побродим вдоль берега. Штиль, но комары как — будто не наблюдаются, — улыбнулся Федор.

— Да уж, комары — это стихия, которая способна испортить самый чудесный вечер!!! — засмеялась в ответ.

— Действительно, хорошее предложение. Поговорить есть о чем…. Вопросы к тебе занимают очередь, — на это шутливой волне расстались, чтобы через два часа встретиться на берегу вновь.

Совсем стемнело, дни стали значительно короче. Песчаный берег, полу дугой очерчивая контуры залива, растянулся на два километра, так, что неторопливо шагая вдоль кромки воды туда и обратно, можно было наговориться вдоволь. Море спокойное, но на берег «выползали языки» соленой воды, норовя «лизнуть» за ступни ног. Чтобы не промочить обувь, разулись. Шагать босиком по песку — одно удовольствие, и дурачиться на теплом мелководье — весело. Азовское море не глубокое у побережья.

Рядом с Фёдором было спокойно, общаться с ним легко, как с хорошим другом. Таня относилась к парню доверительно, отсутствовало неприятное чувство смущения, которое всегда мешает оставаться собой. Его русые, слегка вьющиеся, выгоревшие на солнце волосы приобрели пепельный оттенок, отлично сочетались с голубым взором. Выше среднего роста, хорошо сложенный, крепкий парень. Насыщенно — голубой цвет джинсового костюма, светлый воротник рубашки, озорно расстегнутой на несколько пуговиц вниз, оттеняли и цвет его глаз и красивый бронзовый загар. Ей очень нравилось в нем, это искусство создавать свой образ, но почему-то кроме уважения и симпатии, не испытывала иных чувств.

— Таня, очередь уже шумит, — Фёдор перевел напоминание в шутку. — Спрашивай, что тебе интересно обо мне узнать?

Она всё откладывала этот разговор на потом. Предчувствовала, что ответ будет серьезным, а испортить хороший вечер ни себе, ни ему не хотелось. Теперь отступать не было смысла, и она решилась: «Смотрю на тебя, Фёдор, и не понимаю, почему у тебя такие грустные глаза? Даже когда шутишь и смеёшься, в глазах печаль. Что омрачает жизнь такому замечательному юноше?»

— Ты правильно, заметила, Таня, и сама озвучила причину. Печаль! Для неё есть повод. Если тебе интересно, расскажу. Правда, это впервые. Я никому и никогда не говорил о том, что произошло. Делиться своим страданием — удел не лучший.

— Ну, вот, ты меня пугаешь и интригуешь, одновременно. И все-таки, я думаю, тебе необходимо высказать все то, что таишь внутри. Станет легче…. Так говорят!

— Что ж, если ты готова слышать о драматических событиях, давай присядем, — Фёдор огляделся, выбирая удобное для них место.

Берег был пустынным, и только неподалеку виднелись темным пятном, перевернутые вверх дном, рыбацкие лодки. Решили, что в лодке будет уютнее, чем просто на песке. Фокус удался, лодка перевернулась, после предварительного раскачивания. Таня устроилась на корме, а Фёдор — напротив.

— Рассказывай! Я тебя внимательно слушаю, — повторила свою просьбу, заметив, что он никак не решается начать свой откровенный рассказ.

— Ты же знаешь, что я родом с Украины. Слышала, наверно, название — Белая Церковь. Это недалеко от Киева. Там я вырос. Школа, Армия — это, как у всех. Потом решил, выучиться на бурового мастера, чтобы не засиживаться на одном месте. Тогда в Киеве, я познакомился с девушкой. Стали встречаться. Её звали Аня…

Фёдор помолчал, видимо погружаясь в воспоминания. Таня не мешала. Терпеливо ждала продолжения.

— Мне с ней было хорошо, легко…. Одним словом, вскоре понял, что влюбился. Аня отвечала взаимностью. Это ведь хорошо, ты согласна со мной?

— Конечно! Это такое счастье… Редко, когда сразу взаимно, — подтвердила Таня и тихонечко вздохнула с грустью. Просто, она на данный момент была одна. Бывшие увлечения остались в прошлом, а новые еще не встретились…

«Как бы не разминуться….»

— Моя подруга работала маляршей. Я встречал её после окончания рабочего дня, и мы вместе проводили все оставшееся время до поздней ночи. Однажды не смогли втиснуться в троллейбус, все-таки час пик, и решили, пройтись пешком… Троллейбус тронулся и укатил, вперед, а мы двинулись в том направлении.

Улица в этом районе заканчивалась широким старинным мостом через Днепр. Непроизвольно мы наблюдали за троллейбусом, катившимся под уклон. Вдруг замерли на месте, пораженные увиденным. Не снижая скорости, видимо отказали тормоза или что-то случилось с водителем, троллейбус протаранил ограждающий парапет моста и рухнул с высоты в реку. Несколько человек, те, что в заполненном салоне оказались у дверей, выпали на дорогу и продолжали лежать неподвижно. Транспорт остановился, создалась пробка. Вой сирен, крики ужаса. Не отрываясь, смотрели друг другу в глаза…

«Мы не успели», — сказала мне тогда Аня…. Боялись радоваться, содрогаясь от сострадания и волнения… Я теперь понимаю, что та трагедия, которой мы избежали, была для нас, как предостережение или предсказание…. Это, как вещий сон. Понимаешь меня, Таня?

— Наверно.… Почему ты, так считаешь? — с тревогой в голосе, спросила она, предчувствуя неладное.

— Сейчас поймешь. Ты только не пугайся так сильно, — Федор обхватил её колени, как бы согревая собой, чувствуя, как она дрожит…

— Ночь всё-таки… Мне не страшно, а волнительно — тревожно. Продолжай, я слушаю тебя.

— Прошло два месяца…. По—прежнему, всё было хорошо. Мы уже мечтали, как будем жить вместе.

Как обычно, после занятий я приехал пораньше… Сел на скамейку возле детской песочницы. Из открытых окон высотки доносились звонкие женские голоса: то взрыв смеха, то пение. Заканчивались отделочные работы. Дом готовили к сдаче. «Скоро будет у кого-то праздник — новоселье», — размышлял я.

«Эй!!! Я сейчас спущусь, — услышал голос Ани и, прищурившись от блеснувших лучей, отражавшихся в стеклах окон, пытался разглядеть на каком же она этаже.

Звонкое «ой!» умножилось эхом, и я увидел, как с верхнего этажа выпало что-то темное, и рухнуло на землю. Как окаменевший, я не мог, сдвинуться с места. Видел, как бежали рабочие, что-то кричали, потом приехали машины с мигалками, слышал вой сирен…. Продолжал стоять, и только одна мысль, как бегущая срока, мерцала по кругу в моем сознании: «Почему так долго не идет Аня. Сказала, ведь, — я сейчас?»

Федор замолчал…. Нависла гнетущая тишина, которую не мог заглушить даже шум с моря…

— Видимо, приближается шторм, — прошептала Таня.

Федор положил голову ей на колени и продолжал молчать. Она все поняла. Внутри шла борьба со злом, и все беззвучно кричало: «Нет! Так не должно быть! Это не честно!!! Так нельзя поступать с людьми. Они же так молоды!! Они любили!!!»

Таня гладила его волосы. «Как же ему тяжело с этим жить, а я ни чем не могу помочь. Все бессильны»

— Ты понимаешь, Таня, если бы я не видел. Просто узнал, что она погибла, было бы легче смириться. А так…. Эта «картинка» преследует меня…. Почему это случилось со мной? Почему с Аней? Мы же однажды избежали трагедии, так зачем злой рок все — таки добился своего? Федор говорил тихо, торопливо и очень эмоционально. Ему действительно, надо было этого выговорить, лучше бы выкричаться.

Они проводили теперь вечера вдвоем. Им было хорошо вместе, даже целовались, нежно, но Таня так и не смогла почувствовать, что любит его, а жалость ему была ни к чему. Она даже унизительна для мужчины, в какой-то степени, и заменить любовь, не сможет. Оба это понимали, поэтому, через месяц, когда Федор уезжал в Институт за новым направлением, расстались легко. По крайней мере, она. Больше они никогда не встретились.

Таня почему-то вспомнила про Федора, легко представила его образ, с теплом, очень надеясь, что он все-таки обрел счастье, и перестал винить себя в случившемся, смирившись, за давностью лет.

*Керн — каменный столбик (образец), цилиндрической формы, вырезанный из монолита при бурении алмазными коронками с промывкой.