Страж перевала

Кира Измайлова, 2018

Высоко в горах застыл на перевале замок семьи Сайтор – от него остались одни развалины, но память камня хранит древнюю тайну. Спит в недрах скал таинственный страж, дожидаясь того, кто сможет позвать его и подчинить. Горы живут своей жизнью – странной и удивительной для человека равнин, но родной и привычной для тех, кто родился и вырос на перевале. Очень далеко оттуда, при дворе князя Даккора, воспитывается юная Альена – сирота, последняя из рода Сайтор. Но так ли искренна забота о ней владетельного опекуна? Добра ли он желает или строит на ее счет хитроумные планы? И зачем ему – и ему ли? – нужен загадочный страж перевала?

Глава 7

— Кто ж вас так напугал, госпожа… — заворчала Мадита, проскользнув в комнату. Для женщины ее сложения она была куда как ловка! — Настоящий допрос учинили, прямо как хозяйка обители: где была да что делала… А ничего тогда и не делала, словечком с водовозом перекинулась!

— Сегодня, вижу, ты не только словечками перекидывалась, — невольно улыбнулась я: волосы у нее растрепались, косынка на шее была повязана небрежно, а нарядный передник измялся и сбился на сторону. Ну и сено к юбке прицепилось, как же иначе.

— А и что ж с того, мы не знатные господа, нам и до свадьбы не зазорно, — фыркнула она.

— А когда свадьба? — поинтересовалась я.

— Так хотелось бы поскорее, госпожа, — потупилась Мадита и принялась обирать с платья соломинки. — Динк, правда, заладил: давай, мол, подгадаем, чтоб в один день с господами, чтоб памятно вышло! А я говорю — еще чего не хватало, а кто ж тогда госпожу Альену будет одевать-собирать? Я этого никому не доверю! Словом, — перебила она сама себя, — на будущей неделе, аккурат на праздник урожая, как принято. Хоть урожая того кот наплакал, а все ж таки обычай… Ну, это если вы дозволите, госпожа!

— Я же тебе не хозяйка, дозволения у князя надо просить. Или у старшего распорядителя, я и не знаю, как тут у вас заведено.

— Будто им дело есть до конюха со служанкой, не рабы же мы, вольные люди, сами разберемся… — проворчала она. — Ну то есть если господа не возражают. А раз я к вам приставлена еще старым князем и никто его приказа не отменял, значит, вы моя хозяйка и есть, вам и решать!

— Тогда разрешаю, — кивнула я. — Как раз и сама успеешь приготовиться, и мои вещи соберешь.

— А… вы неужто едете куда-то, госпожа? — удивилась Мадита.

— Да. В обитель.

— Что вы такое говорите!

— Так Райгор решил, сказал, до свадьбы мне придется пожить там, потому что мы как раз знатные и невесте с женихом под одной крышей делать нечего.

— А скоро ли?

— Точно не говорил, но, думаю, со дня на день прикажут отправляться. Так что, Мадита, уж расскажи, что там и как? Знаю, ты об этом вспоминать не любишь, но…

— Да как… если не своей волей пришел — скучно и работа тяжелая, да еще по десять раз на дню изволь все дела бросить, встать со всеми вместе и молитву вознести, — вздохнула она. — Ни шагу без этого не ступишь, а ступишь — всыплют горячих. Кто сам-то в обитель заявился или ненадолго приехал, тем это вроде как и в радость. Те, кого туда несмышлеными подкинули, — привыкли. А таким, как я… иногда стоишь, бубнишь очередную молитву, а сама думаешь: лучше б волки в лесу съели, право слово!

— Ты ни разу не говорила, как там оказалась.

— Добрые люди привели, — серьезно сказала Мадита. — В лесу нашли. А я ничегошеньки не помню: ни как меня звать по-настоящему, ни откуда родом, ни кто мои родители… По одежде вроде крестьянка, далеко не из зажиточных, вдобавок не из здешних краев, знаки на одежде вовсе незнакомые. Решили, отстала от какого-то обоза, что на ярмарку шел, заплутала, а с перепугу памяти лишилась — сказывали, по всему видно было, я не один день там бродила. А может, лесного хозяина увидела, он и подшутил…

— Они так не шутят, — сорвалось у меня, но она продолжала, не слушая:

— Ну а кому нужна ничейная девчонка? Своих хватает… Может, и приютил бы кто: оказалось, что по хозяйству-то я кое-чего умею, да и не из слабеньких буду. Но только год плохой выдался, самим бы прокормиться… Вот и отвели в обитель, как раз по хозяйству помогать. Там мне имя дали и велели молиться, чтоб Создатель память вернул. Но, видно, в обители так гомонят, что меня он как раз и не услышал, — закончила она. — Да и ладно. Видно, слишком дурная память, этак вернется — не обрадуешься.

— Не хочешь же ты сказать, что тебя, как в сказке, завели подальше в лес, да и бросили?

— Может, и так. Говорю же, госпожа, год выдался голодный, — пожала она могучими плечами. — А я самого бестолкового возраста была: на многие дела еще силенок не хватает, а поесть — только подавай! К чему такую приставишь? Разве что за малышней смотреть… ну так если несколько погодок, уж найдется кому люльку качать, полы мыть да кур с поросятами кормить.

Мадита помолчала и добавила:

— Той зимой еще нескольких младенчиков к воротам обители подкинули, тоже девчонок — две даже выжили, а остальных поздно нашли — замерзли они. Видно, у самих родителей рука не поднялась приморить, вот и рассудили: пускай Создатель решает, жить им или умереть…

Я невольно поежилась: в самом деле, повеяло страшной сказкой!

Старики рассказывали, когда-то и в горы приносили детей: обычно их находили среброликие и думали поначалу: люди хотят отдать малышей им на воспитание. И несказанно удивлялись — неужели не понятно, что человек с ними жить не может? Потом уже догадались: это люди из долин жертвуют своих детей, чтобы умилостивить духов гор… и заодно избавляются от лишних ртов. Но это было очень, очень давно, а за последние лет сто такое случалось всего раз или два. То ли жизнь в долинах стала лучше, то ли люди поняли наконец, что их жертвы горам безразличны.

— Как ты оттуда выбралась, ты тоже не говорила, — напомнила я. — Упомянула только, что княгиня тебя заметила и с собой забрала.

— Верно, — кивнула Мадита. — Мне тогда, наверно, уже годков десять было, точно-то никто не знал, а я так тем более. Может, и меньше, потому что я, сами видите, какая крупная. Ну а в девчонках собой вроде ничего была, соображением Создатель не обделил, обхождению худо-бедно научилась, нос кулаком не вытирала… Вот меня и приставляли к знатным дамам, которые в обитель приезжали, значит, милости Создателя попросить или просто по пути на ночлег останавливались. У них, конечно, своей прислуги хоть отбавляй, — пояснила она, — но только те ж не знают, где воды набрать, у кого свечей попросить, да мало ли еще чего… Вот я и бегала день-деньской — подай да принеси. Но это всяко лучше, чем в потолок пялиться и бормотать невесть что безо всякого толку.

— А зачем княгиня приехала в обитель? Тоже по пути оказалось?

— Нет, она как раз явилась ребеночка вымаливать, — пояснила Мадита и сняла нагар со свечей. — Никак наследника князю не могла родить, что она, что первые его жены…

— Как так? — удивилась я. — Райгор сказал, что его отец поздно женился, и…

— Еще б не поздно, эта княгиня уже пятой была, — проворчала она. — Про первых трех ничего не знаю и никто не знает, языки у всех накрепко узлом завязаны. Четвертая, я слышала, родила раньше срока и от горячки умерла, ну и мальчик, ясное дело, не выжил… — Мадита помолчала и продолжила: — Ну, тогда князь на госпоже Вианне и женился. И тоже незадача: три года прошло, а ничего… Очень он на нее за это сердит был. И то: сам уже в возрасте, когда наследника воспитывать-то, уму-разуму учить?

— Вот, значит, как… — протянула я. — Райгор уверял, князь жену очень любил, и она его тоже.

— Уж конечно, любил он… — буркнула Мадита и придвинулась ближе, чтобы говорить мне на ухо: — Ни старый князь, ни молодой сроду никого и ничего, кроме себя да своего богатства не любили. И предки их такими же были, что мужчины, что женщины… Тут поживи — всякого наслушаешься, а что вам об этом не рассказывали, оно и понятно! Госпожа Вианна, когда замуж шла, она мне говорила, сама не своя от счастья была…

— Она ведь была не слишком знатной?

Мадита кивнула и пояснила:

— Те семейства, что побогаче да посметливее, дочерей князю отдавать не собирались, знали же, что жены у него не заживаются. Одна красавица, рассказывали, когда он присватался, своей волей в обитель ушла. Сказала, с детства об этом мечтала! Правда, ее потом оттуда кто-то выкрал, — добавила она, — и куда девица подевалась, неведомо. Наверно, родные увезли подальше, а может, с сердечным другом сбежала. Другую мигом замуж выдали, заявили, давно сговорена была, еще до ее рождения условились… Как же, отдали бы ее за бедного рыцаря! Но этим повезло — они друг в дружку давно влюблены были, и если б не князь со своим сватовством, им бы никогда пожениться не позволили!

— Только не говори, что какая-нибудь отравилась или повесилась, лишь бы за князя замуж не идти.

— Может, и такое бывало. Я ж не обо всех слыхала, так… Когда с другими служанками болтаешь, нет-нет да и узнаешь что. А там слово за слово… — Мадита вздохнула. — Ну а госпожа Вианна была из хорошего рода, старинного, только давно обедневшего. Ей такое замужество и не снилось! А князь-то, вы ж помните, госпожа, хоть собой и не красавец, но видный, обходительный, говорил умно… Много ль девушке нужно? Вот что она его полюбила — в это могу поверить, да… Иначе не убивалась бы так!

— Значит, ты прислуживала княгине в обители, чем-то ей приглянулась и она взяла тебя с собой? — вернула я ее к тому, с чего мы начали.

— Ну да, так и было. Госпожа Вианна сказала, мне в обители не место: там все какие-то тусклые и пыльные, а я, понимаете ли, сияю, как медяшка начищенная! А там таких не любят, со свету сживут или работой заморят… Сбежать? А куда бежать-то? Скитаться, подаяния просить, работницей к кому-нибудь наняться? Еще хуже выйдет, в обители хоть мужиков нет… — вздохнула Мадита. — А то странницы у нас тоже бывали, я от них всякого наслушалась. И о том, как они старухами калечными-увечными притворяются, чтоб юбку не задирали, и о прочем. И то не всегда убережешься!

— Ты не отвлекайся, а то уже скоро светать начнет, а у тебя рассказа, я смотрю, еще на две ночи хватит! — напомнила я.

— А, да уж всего ничего осталось-то, — спохватилась она. — Вот госпожа Вианна так сказала… Потом еще как-то обмолвилась, что и при дворе все какие-то фальшивые, я одна без маски и со мной ей полегче. Так я при ней и была до самой ее смерти…

— Наследника она все же родила, выходит.

Мадита сделала страшные глаза, зачем-то посмотрела по сторонам и снова сунулась к моему уху. От нее вкусно пахло сеном, лошадьми и какой-то сдобой.

— В том-то и дело, госпожа, что нет…

— А… Райгор тогда откуда взялся? — оторопела я. — Больше ведь князь не женился, так?

Мадита кивнула, потом снова зашипела:

— Госпожа Вианна девочку родила, слабенькую очень, но хоть живую. Ух, как князь осерчал! Видели, может, в коридоре на втором этаже оконный переплет погнут? Это он кулаком ударил, так и не смогли потом до конца выправить…

— Ничего не понимаю!

— Это ночью было, я в уголке прикорнула, так, что меня не видать, потому и слышала, — прошелестела она. — Если б заметили, я б вам этого сейчас не рассказывала, госпожа!

— Да почему же? — нахмурилась я, хотя уже догадывалась, в чем тут дело.

— Утром объявили — у князя наследники родились, двойняшки, — произнесла Мадита. — Только оба слабы, да и княгиня совсем измучилась, так что людям их не скоро покажут… Я обоих видела, госпожа. Мальчик-то постарше девочки был, если не на две недели, так на несколько дней уж точно.

— А что же, княгиня сама не поняла, что…

— Так она без памяти почти неделю пролежала. Ее еще какими-то снадобьями поили, дескать, для укрепления здоровья. А когда очнулась — ребенок один.

— И что же с девочкой сталось? — Меня снова зазнобило.

— Умерла, — вздохнула Мадита. — Бывает такое с маленькими детьми. А может, кормилица приспала или просто за ней не особенно приглядывали… Сказали, мол, девочка второй появилась, долго шла, потому как госпожа Вианна совсем сил лишилась. Еле живой родилась и скоро скончалась. А мальчик — вот он, здоровехонек!

— Но Райгор ведь одно лицо с отцом, — пробормотала я. — Если он подменыш, то…

— Ну так все равно же сын. Только мать не та, — пояснила она. — Я так думаю, когда князь понял, что от законных жен наследника не дождется, нашел себе какую-нибудь девицу покрепче, а может, и нескольких, чтоб уж наверняка хоть с одной да выгорело бы дело! Как он так подгадал, чтоб детишки почти в один срок родились, не знаю, но получил ведь что хотел! Или ворожил ему кто, или он сам умел, поди угадай?

— А если б княгиня мальчика родила?

— А тогда зачем подменивать? Был бы ее сын наследником, а тот рос бы себе в деревне. А может, его б на воспитание кому отдали, все-таки родная кровь… Как знать, сколько еще таких княжат на свете живет?

— Вот, значит, как… Ну а княгиня? Поверила?

— Поверила, — кивнула Мадита. — Да и будто часто она мальчика видела! С ним няньки-кормилицы возились, ей принесут на ночь поцеловать, и будет…

— И ты ей ничего не сказала?

— Нет, госпожа, — медленно покачала она головой. — Побоялась. Чего мое слово стоит? Даже если б госпожа Вианна потребовала правды от князя, а это навряд ли…

— Тебе бы шею свернули, а ее отправили вон хоть в обитель, — закончила я, — чтобы не говорила лишнего.

— Ну да. А так-то госпожа Вианна мальчика любила, хоть мне иногда и казалось — чует ее сердце что-то неладное! Еще и князь к ней охладел: прежде что ни ночь, так он у нее в опочивальне, а теперь хорошо если раз в месяц заглянет, и то парой фраз переброситься, а не…

Она умолкла.

— Райгор сказал, княгиня умерла, когда ему еще двух лет не было, но от чего? Заболела?

— Не знаю, госпожа, — пожала плечами Мадита. — И лекари тоже только руками разводили. Просто начала понемногу чахнуть, слабеть, есть перестала, исхудала, все мерзла, да так и угасла… Я ее и нашла: пришла утром подать умыться, а она лежит, улыбается, белая-белая, как первый снег, и такая же холодная. Мне почудилось даже, будто я на стенах иней заметила…

«Снова?! — поразилась я. — Но каким образом княгиня Вианна могла заполучить это проклятие? Разве что… через мужа? Ведь отчего-то умирали и все его прежние жены, и дети, кроме незаконнорожденного Райгора. Но тогда выходит, что князь был проклят намного раньше, чем отдал приказ разорить мой дом! Или даже не он сам, а весь его род… А может, одно проклятие наложилось на другое? Или они действуют сами по себе?»

Вопросы все множились, а ответов я не знала… В самом деле, кто мог наградить княжеский род таким проклятием? И когда?

— Мадита, скажи, а у князя Даккора были братья или сестры?

— Нет, госпожа, он единственный сын, — ответила она, — и мать его умерла родами.

— А его отец?

— Вроде бы у него была сестра… — нахмурилась Мадита. — Но то ли незаконная, то ли… Не знаю точно, госпожа, врать не буду. А почему вы спрашиваете?

— Да как-то странно выходит: обычно в знатных семьях полным-полно всяких дядюшек-тетушек, двоюродных и троюродных, а в этой…

— Один только сын, — сообразила Мадита. — Или дочка. И родня их сторонится, будто прок…

Она осеклась и уставилась на меня, а я встала и сняла с полки толстый том. Раньше бы мне повнимательнее приглядеться к семейному древу княжеского рода! А то заучить-то заучила, кто там за кем следует, но как говорящая птица — не задумываясь.

Вот он, Дангор Керриск Отважный, основатель. Семеро детей от разных женщин, есть и мальчики, и девочки. Наследник… И у этого пятеро, правда, двое умерли во младенчестве. И так с небольшими отличиями вплоть до прапрадеда князя Даккора, носившего, к слову, то же имя. Начиная с него, в семье лишь один наследник, причем дважды девочки. Тогда, видимо, как и у нас, мужей принимали в род. И жены, и мужья глав семьи умирают рано: если верить датам, во время или очень скоро после появления наследника, и не имеет значения, какой по счету это был брак…

Конец ознакомительного фрагмента.