Старое платье королевы

Кира Измайлова, 2020

Эвина Увдир – сирота с рождения. Она не знает, кем был ее отец: мать уверяла окружающих, будто офицером, но как проверишь? Она любит помечтать, но не в ущерб учебе: в пансионе ее держат только по милости пожилой директрисы, учившей еще мать Эвы. А еще Эва понимает: до выпуска осталось всего ничего и вскоре ей придется самой зарабатывать себе на хлеб. Хорошо, если директриса составит протекцию и устроит к знакомым или даже оставит в пансионе, а если нет?.. Но чудеса все-таки случаются, и Эва не может поверить своим ушам: ее отыскал отец и прислал своего поверенного! И ехать нужно немедленно: отец при смерти – старые раны вот-вот сведут его в могилу, а он мечтает увидеть дочь перед смертью. И почему же Эве чудится подвох в этой истории, так похожей на любимые ею и настрого запрещенные в пансионе романы? Быть может, чудо окажется вовсе не добрым?..

Глава 7

— Это лишь формальность, — повторил канцлер, когда я спустилась в гостиную, одетая для выхода. — Перестаньте дрожать.

— Я вовсе не дрожу, — ответила я, посмотрев на свою руку, которую несмело положила на рукав его мундира.

— Хорошо, перестаньте вибрировать. Еще раз, коротко: что вы должны сделать?

— Поприветствовать послов согласно протоколу, несколько минут уделить светской беседе, затем выслушать предложение относительно шахт, дать согласие, подписать бумаги, во время разговора обаятельно улыбаться, — повторила я, не удержалась и добавила: — И не вибрировать.

— Прекрасно.

Он повернулся ко мне, окинул взглядом с головы до ног и сказал:

— Выглядите недурно. Хорошо, что в вашем пансионе девушек так скудно кормят: сложно было бы выдать вас за едва поднявшуюся с одра болезни, если бы у вас оказался румянец во всю щеку и фигура взрослой дамы.

— У одной девочки из старшего класса всегда были румяные щеки, невзирая на нашу скромную пищу, — снова не удержалась я. — Она умерла от чахотки два года назад. Но что правда, то правда: дородной ее назвать было никак нельзя.

— Надеюсь, в беседе с послами вы не станете вспоминать ваших знакомых из пансиона?

— Не могу дать такого обещания, но говорить о них не стану ни в коем случае.

— Искренне на это надеюсь… Идемте, сударыня. Время.

Переход знакомо закружил голову… На этот раз меня не мутило: то ли к такому средству перемещения со временем привыкаешь, то ли я настолько боялась предстоящего, что не обратила внимания на неприятные ощущения.

На этот раз мы оказались в незнакомой просторной, дорого обставленной комнате — я даже не поняла сразу, что это такое, гостиная или нечто подобное? Потом сообразила — личные покои ее величества. И вовсе не гостиная, а малая приемная. Вот та дверь ведет в кабинет, а если миновать его, то можно попасть прямиком в спальню.

Навстречу нам поднялись с диванов и кресел и тут же склонились в глубоких реверансах дамы и девицы. К счастью, никакой вдовствующей герцогини среди них не было, но мне и так хватало впечатлений…

— Ваше величество… — шелестели голоса. — Прекрасно выглядите, ваше величество! Как вам к лицу это платье, ваше величество…

— Ваше превосходительство. — Старшая из дам, сухощавая, с тонким и нервным лицом, подошла к канцлеру. На ней было темно-коричневое с едва заметным золотистым отливом вдовье платье. На груди сиял бриллиантами королевский шифр на муаровой ленте. — Вы уверены, что ее величество в состоянии… Простите, она так бледна!

«Ринара Эргин, графиня Ларан, старшая свитская дама», — тут же всплыло в памяти. Очень строгая, даже суровая — Дагне-Эвлоре не раз доставалось от нее за неуместные шалости, — но не злая. Ее не было в том поезде — врач настрого запретил ей подобные поездки в связи с тяжелой беременностью. Уверена, она часто думала о том, что лучше бы разрешил: в крушении погибли ее супруг и сын, а после известия о трагедии графиня потеряла ребенка. Тем не менее горе не сломило ее: своим долгом она почитала оберегать Дагну-Эвлору… И, признаюсь, именно ее я боялась особенно: она ведь знала ее величество если не с рождения, то все равно очень долго и могла заметить неладное.

— Это все потому, что доктор решил уморить меня голодом, — сказала я прежде, чем канцлер открыл рот. Кажется, мне удалось достаточно хорошо скопировать капризный тон Дагны-Эвлоры. — Представьте, милая Рина, он думает, что особая диета пойдет мне на пользу! Неужели нет: два дня такой пытки, и любой вскочит, чтобы раздобыть что-нибудь получше жидкой кашки на воде и этих ужасных горьких напитков!..

— Судя по тому, как бойко работает ваш язык, ваше величество, вы действительно недурно себя чувствуете, — произнесла она: такие вольности позволялись в ближнем кругу, не на публике, разумеется.

Свитские девицы негромко засмеялись, а я увидела — у графини отлегло от сердца.

— Да, и почувствую себя еще лучше, если Одо разрешит мне съесть котлету… тайком от доктора, конечно же. Он обещал, — я покосилась на канцлера, — если я буду хорошо себя вести на переговорах.

— Жаль, я раньше не догадался, что ее величество нужно поощрять отбивными, а не сладостями, — невозмутимо произнес он. — Возможно, тогда с нею легче было бы сладить. А теперь — время, сударыни. Сударыня, вы убедились, что с Эвой все в порядке?

— Да, ваше превосходительство. — Графиня приблизилась ко мне и осторожно коснулась моей руки. — Но все-таки мне кажется, что ее немного лихорадит…

— Это исключительно от волнения, милая Рина! — воскликнула я и, как обычно делала это настоящая Эва, обняла ее за талию.

От графини исходил приятный легкий аромат — вроде бы ландыши и еще капелька смолы, наверно, духи такие. Лишь бы она не учуяла, что я пахну совсем не как Эва… Но нет, кажется, обошлось: не зря Нэна долго обрабатывала меня душистым мылом и извела, кажется, целую бочку травяного отвара — промывала им мои волосы, чтобы блестели и лежали послушно. Наверно, сейчас от меня пахло чем угодно, только не мной самой, и хорошо.

— Не мните платье, ваше величество, — строго сказала она, но не удержалась, погладила меня по плечу, сделав вид, будто поправляет оборку. — И примите серьезный вид. Не каждый день заключаются такие сделки.

— Я постараюсь, но только ради отбивной, — ответила я, потупив взгляд. — И зачем иссенцам эти дурацкие шахты? Их же сто лет как забросили!

— Эва, мне кажется или вы позабыли все, о чем я вам говорил? — негромко, но с явной угрозой в голосе произнес канцлер.

— Одо, это же просто фигура речи! Я помню, что к чему, но неужели нельзя было обойтись без меня? Все ведь уже решено!

— Да, но подпись должны поставить вы.

— Вы же регент, вот и расписывались бы сколько угодно…

— Эва!

Я еще ниже опустила голову и тяжело вздохнула. Кажется, получилось похоже. Во всяком случае, смешки свитских сделались громче, даже графиня Ларан едва заметно улыбнулась. А вот в голосе канцлера мне послышалась явная угроза. Но не думает же он, будто я настолько глупа, что решу пошалить в такой момент и тем самым поставлю под угрозу все предприятие?

— Время, — в который раз повторил он. — Прошу, ваше величество…

Я шла по бесконечным дворцовым коридорам и заставляла себя не таращиться по сторонам — когда еще такое увидишь? То есть… Дагна-Эвлора видела все это не раз и не два, но одно дело — чужие воспоминания, и совсем другое — собственные впечатления. Жаль, нельзя было остановиться и рассмотреть огромный парадный портрет, запечатлевший всю королевскую семью: посредине возвышался его величество, справа от него стояли сыновья, слева сидела ее величество с крохотной Дагной-Эвлорой на руках, а две одинаковые принцессы опирались на материнские колени. Покойная королева показалась мне доброй и кроткой. А еще почудилось, будто она провожает меня взглядом, но, конечно, это просто разыгралось воображение.

Я узнала перила, с которых снимал маленькую принцессу канцлер, и провела по ним рукой, словно раздумывая, не прокатиться ли еще разок. Судя по выражению его лица, он тоже прекрасно помнил тот случай, а сейчас думал о том, как сподручнее ловить меня за подол, если Дагна-Эвлора возьмет надо мной верх… Но дальше я шла чинно, как полагается. И даже почти не пугалась, когда раззолоченные лакеи распахивали передо мной тяжелые двери, а расставленные там и тут королевские гвардейцы в ярких мундирах становились во фрунт, провожая глазами меня и следующий за мной цветник свитских девиц во главе с графиней Ларан.

«Что, если мэтр Оллен не просто передал мне память Дагны-Эвлоры? — подумала я, минуя очередной коридор. Кажется, осталось совсем немного, и хорошо, потому что от непривычных узких туфель у меня отчаянно болели ноги. — Вдруг он вживил мне часть ее характера? Ее образа мыслей? Что еще могло оказаться в том флакончике? Почему она иногда диктует мне, как себя вести? Со слугами, теперь со свитскими… А канцлер ведь сказал, что с моими предшественницами все было иначе. Если правда, что они не выжили, то действительно — иначе… Может, маг решил усовершенствовать свои методы? Но что получилось в итоге? И чем это может грозить?..»

— Не спите на ходу, — сказал у меня над ухом канцлер, и я поняла, что мы уже на месте.

«И это — малый королевский кабинет? Да он же больше нашей столовой в пансионе! — вот первое, что пришло мне в голову, когда я шагнула через порог. — Здесь в догонялки можно играть! Каков же тогда большой кабинет? Там, наверно, целый полк маршировать может. С оркестром…»

Разумеется, королевская особа встречала послов, расположившись со всеми удобствами. То есть это так канцлер мне сказал, но я никакого удобства не чувствовала, скорее, наоборот. Кресло с высокой спинкой было слишком велико для меня: если сядешь поглубже, то ноги не достают до пола, а о скамеечке почему-то никто не позаботился. А сидеть на краешке — тоже удовольствие невеликое. Вот тут я мысленно сказала спасибо корсету — хотя бы об осанке думать не приходилось, при всем желании не ссутулишься. И все равно, в этом кресле — отцовском, надо полагать, — я наверняка выглядела нелепо…

Наконец пригласили послов, и пытка сделалась стократ изощреннее: я все ждала, когда они наконец перейдут к делу, но какое там! Согласно протоколу, заходить следовало издалека, а послы, похоже, решили соблюсти его от и до. Судя по взгляду канцлера, это даже его немного удивило.

Хотя… что тут странного? Всем известно, что Дагна-Эвлора больна и недавно встала на ноги. Это первое ее появление на публике после долгого отсутствия. Скорее всего, думают послы, она еще слаба и не чает оказаться в своей тихой спальне, а не выслушивать их речи. И вряд ли станет вникать в то, что именно они говорят: для этого ведь существует регент. А он свернет разговор, едва только заметит, что ее величество чувствует себя дурно, тут и думать нечего. Но переносить переговоры — такая морока… Значит, можно получить подпись, буквально взяв королеву измором. Или наоборот, все-таки перенести эти злосчастные переговоры, выиграв время… вот только для чего?

«При мне нет врача, — подумала я вдруг. — Как плохо! Кто же поверит, что ее величество едва оправилась от болезни, если рядом нет личного медика? Пускай бы он подходил, с обеспокоенным видом считал пульс, заглядывал в глаза… Как же это канцлер об этом не подумал? Нет, нет, не мог он забыть о подобном, наверняка врач где-то поблизости, просто не на виду. Может, ему ни к чему слушать эти вот разговоры… хотя ничего важного все равно еще не сказали!»

И тут, словно подслушав мои мысли, глава посольства, граф Сантор, рослый седовласый мужчина с орлиным профилем и неожиданно бесцветными глазами, произнес наконец:

— Если ваше величество позволит, мы хотели бы перейти к обсуждению той небольшой авантюры, которая привела нас в благодатную Дагнару…

— Авантюры? Как интересно! Прошу, продолжайте, сударь, — улыбнулась я.

Канцлер покосился на меня, но промолчал. Впрочем, я не выходила из образа Дагны-Эвлоры, а такой ответ был вполне в ее духе.

— Благодарю, ваше величество, — наклонил благородную голову граф. — Полагаю, вам уже доводилось слышать об этом предприятии от его превосходительства…

— Вполне вероятно, сударь. Не соблаговолите ли уточнить, о чем именно идет речь? Мне приходится выслушивать о состоянии стольких дел, что, право…

Я сделала выразительную паузу и постаралась принять скорбный вид, будто сетуя на то, что девичий мозг не в состоянии вместить всю ту прорву сведений, которыми пичкают юную королеву. То есть, разумеется, я не могла не знать, о чем пойдет речь во время этой встречи, но пускай думают, будто мне вовсе не интересны эти скучные дела.

— Речь о заброшенных шахтах на северо-востоке, ваше величество, — негромко напомнил канцлер, опередив графа. — Мы обсуждали предложение Иссена позавчера.

— Ах да, припоминаю, — улыбнулась я. — Оно показалось нам довольно заманчивым, не так ли?

— Весьма, ваше величество.

Честное слово, граф Сантор просиял. Конечно, он, опытный дипломат, не мог позволить выдать свои эмоции ни словом, ни жестом, но я видела, как вспыхнули его глаза.

«Странно все-таки, — подумалось мне. — Что им так дались именно эти выработки?»

Я уже спрашивала об этом канцлера, но у него имелась только одна версия: иссенцы действительно желают опробовать какие-то новые способы добычи. Почему не на своей территории? Очень просто: у них нет ни единого подходящего объекта. Вмешиваться в налаженную добычу в собственных шахтах… это может выйти слишком накладно. Вдруг нововведения не оправдают себя? Или просто что-то пойдет не так? Вряд ли кто-то захочет рисковать.

В случае же успеха Дагнара получит немалые средства, а Иссен сможет продавать свои разработки другим странам и в итоге покроет свои затраты, а потом и недурно заработает.

Во всяком случае, я поняла эту схему именно так. Возможно, в документах было больше подробностей, но одолеть их мне не удалось — слишком много незнакомых слов. Но уж, наверно, канцлер не с бухты-барахты идет на эту сделку? Должны же были горные инженеры и прочие сведущие люди проверить все эти выкладки, прежде чем дать добро? Ведь это так делается, разве нет?

Но что, если…

— Господа, не соблаговолите ли еще раз обрисовать вкратце суть этого предприятия? — попросила я, не обращая внимания на бешеный взгляд канцлера.

Вмешаться, перебив меня, он не мог — это стало бы вопиющим нарушением протокола, на что непременно обратили бы внимание все присутствующие, те же свитские, не говоря уж о самих послах. Но я была уверена — он отыграется на мне потом…

— С удовольствием, ваше величество.

— Только, прошу вас, имейте снисхождение — не нужно специальных терминов! Мне совершенно не хочется знать, как называются все эти… агрегаты и прочие приспособления, тем более я никогда их не видела и даже вообразить не могу, что это и для чего предназначено.

— Как будет угодно вашему величеству, — сдержанно улыбнулся Сантор. — Итак, угольные шахты на северо-востоке Дагнары. С вашего позволения, вот карта, здесь обозначен этот район…

— Надо же, какая подробная, — вслух удивилась я. — А что означают вот эти черточки? А эти? Ничего не понимаю!

Судя по взгляду канцлера, он тоже чего-то не понимал. И при этом заметно насторожился.

— Это карта геологической разведки, ваше величество, ими пользуются в соответствующих ведомствах. — Тон графа показался мне чуточку снисходительным. Вот и отлично, пускай объясняет буквально на пальцах. — Здесь обозначены не просто реки, леса, дороги и населенные пункты, как на обычных картах, а еще и состав земель и содержимое недр. Вот этот значок обозначает песчаные почвы, а этот — болотистые.

Он обвел жестом довольно большой участок:

— А это, ваше величество, угольный бассейн.

— Какой огромный! Настоящее море! — воскликнула я.

— Это лишь наши предположения, ваше величество. Согласно данным, полученным из дагнарского Управления недрами в рамках проекта взаимопомощи и обмена научной информацией, бассейн занимает втрое меньшую территорию, — граф указал на прерывистую линию внутри сплошной. — Вероятно, в те годы, когда эти шахты были признаны бесперспективными и закрыты, методы разведки еще не отличались большой точностью и не позволяли определить, имеется ли у разработки потенциал.

— Надо же, как интересно, сударь! — снова восхитилась я, рассматривая карту. Взгляд мой зацепился за знакомое название реки. Неужели… — Получается, в Иссене придумали способ определять подобное?

— Да, ваше величество. Однако новые методы требуют проверки на практике. Именно поэтому мы обратились к вам: свои выработки мы изучили в достаточной мере, чтобы научиться делать определенные выводы, но теоретические выкладки необходимо проверить на практике, у нас же, к сожалению, нет ничего подходящего для проведения эксперимента.

«Я почти угадала, — мелькнуло в голове. — Хотя он наверняка о многом умолчал».

— Значит, если ваши новые методы сработают, то вот здесь, — я по примеру посла обвела заштрихованную область рукой, — можно будет добыть еще очень много угля?

— Именно, ваше величество! Вероятно, первоначальные затраты окажутся немалыми, но это оправданный риск. Полагаю, предприятие окупится со временем. Мы можем предоставить расчеты, и…

— О, прошу вас, с расчетами — к его превосходительству! — в притворном ужасе произнесла я. — Боюсь, я мало что пойму в этой цифири… Тем не менее мне нравится ваше начинание, сударь. При таких масштабах… сколько появится рабочих мест для бедных людей! Наверно, те шахтеры, что остались не у дел после закрытия шахт, еще не успели забыть свое ремесло, вдобавок у них подросли дети… Думаю, они с превеликим удовольствием вернутся в родные края!

Посол как-то странно переглянулся со своим секретарем, потом снова уставился на меня. Я же покосилась на канцлера: взгляд его сделался напряженным, даже хищным. Графиня же Ларан смотрела на меня одновременно тревожно и недоуменно.

— Боюсь… боюсь, об этом преждевременно говорить, ваше величество, — выговорил наконец посол. — Прежде чем возможно будет перейти к разработке, потребуется произвести множество изысканий. К тому же шахты подтоплены, и на то, чтобы откачать воду, также уйдет немало времени.

— Ничего страшного. К слову: полагаю, помощь тех, кто работал там прежде, придется кстати, как вы полагаете? Они ведь изучали эти шахты изнутри, а не только снаружи… и по документам, как вы. Я права, ваше превосходительство?

— Вполне, ваше величество, — сдержанно ответил канцлер.

— Можно отыскать тех людей? Инженеров, старших мастеров или как они называются?

— Разумеется.

— Тогда прикажите заняться этим немедленно. Чем раньше начнется работа, тем скорее обе стороны получат желаемое, не так ли?

— Ваше величество… — Посол негромко кашлянул. — Боюсь, мы вынуждены отказаться от вашего, вне всякого сомнения, лестного предложения.

— Не понимаю…

— Видите ли, при работах по откачке воды, а также при дальнейших исследованиях и добыче мы намерены использовать новейшие изобретения наших инженеров. Работать с ними могут только хорошо обученные сотрудники, к тому же…

— Это строго секретно? — улыбнулась я.

Конец ознакомительного фрагмента.