Город Ив

Кира Волкова (2024)

Время здесь стоит, тела догнивают свой век, а воспоминания о прошлом исчезли. Но она не собирается покидать это мрачное место по доброй воле, потому что впереди может быть ещё страшнее…

ГЛАВА 2

Одиннадцать дней до…

Раньше я не считала дни, думая, что застряла в паутине времени и ее одинаковых фрагментах, но не сейчас.

Стук в дверь становился все громче. Настойчиво долбился в моей голове, стучал пульсом в висках. Кто это может быть? Это они? Они хотят забрать меня? Мое время пришло? В черное запотевшее стекло окна ни черта не видно. Лишь темный, неясный, сгорбленный силуэт. Кажется, дрожь хватала за кишки и выворачивала их наизнанку. Стук не прекращался. Почему бы и нет — раз пришло время! Рука потянулась к ручке. Щелчок, и ещё, и ещё. Дверь медленно со скрипом открылась и…

За дверью низко опустив голову так, что не было видно лица стоял человек в длинном плаще. Я напряженно всматривались и не понимала, что будет дальше. Он стал поднимать голову и уперся в меня пустым взглядом.

— Багров, черт побери, зачем ты здесь? Как же ты меня напугал! Ведь нельзя? После захода солнца нельзя!

— Мне можно. Пустишь? Дверь надо закрыть изнутри, иначе произойдет…

— Пусть происходит. Не хочу больше прятаться! Не могу больше! Устала… — Слезы брызнули из глаз, делая меня слабой и глупой. — Заходи, рада быть не одна.

— Я просто здесь у входа посижу и с утра уйду. Не буду тебе мешать.

В эту ночь я спала как младенец: блаженно и сладко, чувствуя себя полностью защищенной. Багров и вправду просидел у двери всю ночь, а утром ушёл.

— Закрой дверь, пожалуйста, чтобы не было холодно и страшно. И поспи ещё немного, — тихо сказал он, выходя за дверь.

Следующим вечером он пришел вновь, неожиданно выпалив с порога:

— Я не должен быть здесь, но увидев в тебе остатки разума, я хочу, чтобы ты знала. Это чистилище. Вы те, кто застрял, пока качается чаша весов. Я здесь навсегда. Мои чаши остановились ровно посередине. Я ничего не вижу, как старый сторожевой пес — чувствую только запахи. Слежу за этим городом, чтобы люди исправно приходили и уходили. Не замечала, что многих уже нет? Может, думала, что просто не встречаешь их. Они покинули город. Ты тоже покинешь.

— Зачем ты мне это говоришь? Выходит, ты смотритель, а мы лишь прохожие, неизбежно идущие к своему суду и приговору. Даже не страж — надсмотрщик за осужденными?

— Получается так, — отведя глаза, протянул он.

— Подожди, но ведь сюда приводят наши поступки? Какой был человек, таким и останется. Каждый там, где должен быть. И приговор предрешен.

— Не всегда. Есть обстоятельства, в жизнь вплетаются чужие судьбы и беды. Много есть того, что ведет сюда. И здесь нельзя остаться навсегда.

— Но ты же остался? Ведь всегда есть выбор.

— Выбора не существует. Это лишь иллюзия, которую дают глупцам, — сухо ответил Багров.

— Кстати, а почему в городе Ив нет детей? Ни одного.

— Для них другие города. Города солнца!

Каждую ночь теперь он приходил, запирал дверь изнутри, закрывал тяжелые ставни, садился у двери и смотрел в пустоту до утра. А я наконец спала спокойно, тихо, без страха и ужаса за стенами. Они исчезли, испарились, перестали лезть в мой дом, под одеяло, под кожу. Я больше не чувствовала их, лишь покой, но одновременно радужные сны прекратились. Возможно, я бы согласилась остаться здесь навечно, в этом окутанном туманом, оплетенном паутиной, омытом слезами плакучих ив городе. Но конец был неизбежен, как говорил Багров. Чаши медленно качались из стороны в сторону. Я чувствовала их движение физически, ощущала тяжесть и холод. И не знала, что будет со мной дальше, а это было еще страшнее. Со временем Багров начал ложиться спать у моих ног на кровати. Мы много разговаривали перед сном ни о чем и обо всем на свете.

— Я все чувствую. Я знаю все, что было до и все, что происходит здесь. Но что там дальше мне неизвестно. Моя судьба остаться на этом рубеже навсегда. Я знаю истории всех, кто находится тут. А ты, ты тоже можешь немного — ты слышишь зов города. Ты какая-то особенная и пахнешь детскими сказками.

— Ты сказал, что я пахну сказками. А чем пахнет тетя Таня?

— Она пахнет пирогами и грязными тряпками.

— А дядя Паша?

— Столярной мастерской, свежей стружкой и не проходящими от заноз гнойничками на пальцах.

— А имя? А имя? Как тебя зовут? Как меня зовут?, — не унималась я.

— Ну, и накопила ты вопросов за прошлую ночь, — ухмыльнулся он, — Здесь нет имен, лишь фамилии, скорее клички, как у собак. Имена остались там за гранью. Здесь безымянная территория. Теперь ты без имени…

— А как же тетя Таня или дядя Паша?

— Ну, это же ты придумала. Ты ведь никогда не спрашивала их, просто сама так решила.

— А расскажи их истории. Ты же сам сказал, что знаешь их все. Или этого нельзя делать?

— Почему же? Таких запретов нет. Истории тети Тани и дяди Паши до боли похожи. Дядя Паша служил в горячей точке. Вернулся домой, женился, работал в столярной мастерской. Но вот очень любил закладывать за воротник. И однажды в пьяном угаре он убил свою жену. Проснувшись в ужасе, сам пошел с повинной. Сожалел о содеянном всю свою жизнь, потому что роднее жены у него никого не было. И умер в тюрьме.

— А тетя Таня?

— Тетя Таня зарезала мужа по пьяни, когда тот кидаться начал. Защищалась. На суде версию с самозащитой рассматривать не стали, дали десять лет. Она тоже раскаивалась в содеянном, ведь была между ней и мужем когда-то любовь. Но больше сожалела о том, как несправедливы суд и жизнь. На свободу она так и не вышла, в тюрьме ее убили сокамерницы.

Однажды я рассказала Багрову, что хочу пойти к реке и слышу голоса, которые зовут меня туда. Он ответил, что лучше этого не делать. И мы больше об этом не разговаривали. Но все же мне хотелось знать больше об этом городе.

— Скажи откуда эти голоса, что я слышу ночами? И ужас, стоящий меж домов, заполняющий улицы и дома? Кто здесь держит всех за горло, не давая принимать решений и совершать поступки?

— Это сам город Ив. Его дух. Он прижал здесь всех своей могучей лапой. Сюда попадают люди с трудной судьбой. Они принесли мрак и страх с собой из прошлой жизни. Поломанной, исковерканной, разбитой, наполненной обидами и разочарованием, болью и немного любовью. Решение даётся не просто, поэтому здесь так мрачно, — Багров был серьезен и строг.

Это было чистой правдой. Город давил, не давал дышать, душил. Он ощущался в воздухе, пугающей силой, которая повергала всех в ужас и не давала воле собраться в кулак. Размазывал тебя по грязным улицам, по серым стенам, делая безмолвной тенью. Тех, кто не сопротивлялся, кто молчалив, безлик и безропотно принимал свою участь, он не трогал. Город судья, город палач, город, решающий за тебя. Он как ещё одна камера смертника, после камеры смертника. Ожидание убивало ещё раз, пугало, растаптывало и подавляло. Скоро чаши качнутся в последний раз и приговор будет оглашен. Страх всеобъемлющий, всепожирающий заставлял тебя, поджав хвост, ожидать.

Конец ознакомительного фрагмента.