Время Странника. Хроника Гирода

Кир Гвоздиков

В Прималон – цивилизованную столицу Империи Россигард, где уживается магия и научный прогресс, – возвращается лорд-защитник Императрицы Кайс Эмберский после пятилетнего отшельничества. Слишком часто он сталкивался со смертью, но она всегда щадила его, даже в самоубийственной миссии, где выжил только Кайс. И теперь все, чего он хочет, – это покоя. Но Прималон встречает его прохладно, а кто-то и вовсе не рад внезапному возвращению лорда-защитника, который может разрушить чужие планы… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 3

РУБИН ЧАХА

Мы делаем выбор только один раз. Мы выбираем быть воином или быть обычным человеком. Другого выбора просто не существует. Не на этой земле.

Карлос Кастанеда

Уже прошло дней пять, как Роксана нашла Ловкача. Все это время они шли по лесу, и Кайс не задавался вопросами. Они шагали, не разговаривая, словно были чужие друг другу.

Лес тянулся чередой бесконечно высоких деревьев, казалось, лес — бескрайний. Самое удивительное, что после нападения орка, погода изменилась: не было дождя, урагана, туч с молниями. Деревья смотрели на них, на двух людей, и ни один из жителей леса, будь это зверь или чудище, не нападал на них. Казалось, приключений с них достаточно. Но все, кто спокойно ходит по Свободным Землям, рано или поздно наживут себе неприятности.

Солнце грело землю все эти дни, лес был красив: пели птицы, бегали мелкие звери, все вокруг цвело и пахло. Листья деревьев над их головами шелестели, наигрывая мелодию живой природы. Даже не верится, что в таком месте может быть опасно. Казалось, что сюда души попадают после смерти, потому что, сейчас это место никак по-другому не назовешь, только одно слово приходило на ум — рай.

Люди верили, что после смерти, за свои добрые поступки, можно было попасть в рай — небесные просторы, где у каждого появляется новая счастливая жизнь, блаженство и бессмертие души. Создатель ждал своих детей в своей обители. Но тех, кто не почитал законы церковные, кто душой был нечист и злобой переполнен, ждала преисподняя. Сам дьявол приготовил для грешников все ужасы мук и кошмаров.

Кайс просыпался рано утром и ходил на рыбалку, спускаясь к горной речке; по пути собирал съедобные ягоды. Роксана же крепко спала. Утро всегда было холодным, уже подходил к концу третий месяц осени, и зима постепенно давала о себе знать, обдувая холодным ветром. Скоро будут морозы. Может быть. Природа аномальна — сегодня мороз, а завтра жара как в пустыне.

После завтрака, пойманным Ловкачом, они шли дальше и дальше на запад, откуда Кайс пришел в предместье Амсера и начал свою новую жизнь, вернее, доживал отсчитанные ему остатки лет. Теперь же ему надо было вернуться назад, как в своих снах. Однако, давно он не бывал в Империи. Другой человек не сделал бы так, как он — никто не отказался бы от дома, денег, звания.

А все ради чего? Ради одиночества в глубине леса, расположенного у гор? Ради хижины с нулевыми условиями быта? У Ловкача на этот счет было свое мнение и своя правда.

Кайс был реальным примером человека, который «вылез из грязи в князи». Но что жизнь простого крестьянина и что жизнь знатного имперца, — одинакова, — такая же грязь. Только простому рабочему уготована судьба пачкаться в прямом смысле слова, а знатному — в совестных. Политика, интриги, грязные дела, ужасные поступки. Тяжелей всего закрывать на это глаза и делать вид, что этого нет. Ловкач никак не мог смириться с таким положением дел.

На шестой день погода изменилась в худшую сторону — пошел небольшой снег. Птицы больше не пели. Мрачная обстановка заставляла быть на чеку.

Темнело и путники готовились к ночлегу. Вновь разожгли костер с помощью магии Роксаны и легли на траву, мягкую и приятную, еще не присыпанную снегом. Магическое пламя грело их и клонило в сон. Кайс, который все это время молчал, вдруг запел своим баритоном:

Коль ведет тебя дорога, без труда находишь путь,

Где идут чужие ноги, чтобы пламя всполыхнуть.

Причиняют вред любимым, даже братья предадут.

Остановить их мы не в силах, если предал лучший друг.

Все сгорит, все станет тленно, мир не станет добрей.

Для меня жизнь — бесценна, как и вера в друзей.

Но над верой надругались, и такое не простить.

С предателем мы сражались,

Так легко дружбу разбить,

Так просто друга убить,

Так тяжело друга забыть…

— Какая грустная песня, Кайс, — спросила Роксана, нахмурив брови. — Не знала, что ты поешь.

Мужчине нравилась ее реакция: когда она придавалась печали, то сразу становилась чертовски милой, исчезала роковая женщина, появлялся живой человек.

— Когда долго живешь в одиночестве, есть время открыть в себе новые таланты. Начал писать стишки, мелодии, — он улыбнулся и закрыл глаза, представляя совсем иную картину, альтернативную службе Императрице: — Если вернусь в Россигард, стану писателем или поэтом. Научусь играть на клавесине или на гитаре. Как думаешь, из меня выйдет хороший артист?

— Нам надо уничтожить Морло, для начала, — со сталью в голосе ответила чародейка, не желая слушать сей бред. — И в живых остаться.

— Видит Создатель, как же я устал от этого всего!

— От чего?

— Да от твоей серьезности! От того, что во мне все видят только воителя, убийцу, еще кого. Как всегда!

— Это твоя судьба, Ловкач…

— Давай спать, Роксана. В голове не укладывается, что это чудовище выжило! Просто… он убил стольких людей, превратил многих в своих марионеток, развязал войну, сеял хаос. — Он на время замолчал и опечалился. Побросав в костер хвороста, Кайс спокойным голосом продолжил: — Убил всех моих людей, которыми я руководил. Эх, там где я, всегда присутствует смерть. Те, кто рядом со мной — умирают…

— Поэтому ты и решил стать таинственным Отшельником, — продолжила за него Роксана. — Но это не твоя вина, Кайс. Это жизнь. Люди умирают каждый день. Это не остановить и не изменить. Всех не уберечь, не спасти…

— Я устал, — вздохнул Кайс и развернулся на бок, понимая, к чему ведет этот разговор. — Давай спать.

— Спокойной ночи, Ловкач, — нежно ответила чародейка, но ее путник уже уснул, вернее, сделал вид.

Ночь была тихой, все звери спали, лес спал. Но что-то таинственное и злое явно не собиралось дремать в эту ночь, тревожа своим мраком его обитателей.

— Ты слышала? — вскочил Кайс и потянулся к мечу, оголяя клинок и принимая оборонительную стойку. Сначала, ему показалось, что это всего лишь сон, но звук был слишком реалистичным. — Здесь кто-то есть.

— Ты спятил, параноик?! — закричала Рокси спросонья, разбуженная и разгневанная Ловкачом. — В округе стоит магический барьер. Если б его тронули, то мы бы услы…

Не успела она договорить, как что-то затрещало на всю округу, словно гигантское дерево падало на них. В стороне засветился голубоватый свет, и этот свет через мгновение погас. Дальше исчез и неприятный треск, слышен был стук копыт, такой тяжелый, что земля дрожала. Вдали казалось, что к ним двигался всадник на исполинском коне. Лучше бы, если это и вправду был всадник, но к ним двигалось чудище похлеще всей конной кавалерии.

Нечто, на вид огромный конь, нижняя часть тела была лошадиной, а торс — человеческий. Каждая мышца на монстре выделялась рельефом, казалось, что конь везет на себе груду глыб.

— Кентавр? Один? Но их же… — не успела договорить Роксана, как Кайс отрицательно покачал головой:

— Нет, Рокси, это не кентавр.

Монстр подошел на такое расстояние, где огонь мог уже осветить его силуэт. Магичка и вправду ошиблась. Тело мощное, гораздо крепче, чем у кентавров, голова у чудища была как у мертвяка, — кожа обтягивала череп, вместо носа были провалы, нижняя челюсть была широкой, из нижней части челюсти торчали орчьи клыки, только эти куда больше и острее как два восточных кинжала. Уши у этой твари были длинные и заостренные, глаза со зрачками белые, схожие с тем орком, которого убил Кайс, а из самой головы росли длинные бараньи рога. В руке этот монстр держал дубину, но казалось, что он выдернул целое дерево.

— Долго же я тебя искал, — пробасил монстр.

— Я думал, что убил тебя, Таар, — спокойно ответил Ловкач. — Хотя сомнения не покидали.

— Да, ты был на волосок от гибели тогда. Жалкий человечишка, — рассмеялся Таар, действуя на Кайса раздражительно. — Твои ошибки погубят всех твоих близких. Снова.

Кайс бросился на него с яростным криком. Клинок встретился с деревом, Таар выкрутил дубину и застрявший в ней меч выскользнул из рук Ловкача. Удар копытом отправил мужчину в полет, но чародейка чертила заклятие, смягчившее его приземление в дерево.

«Кости его наверняка будут сломаны, но лишь бы не умер», — подумала Роксана и направила пламя из костра в монстра, но никакого эффекта не случилось. Таар рассеял огонь, просто дунув на него, словно тушил свечи в праздничном пироге.

Электрические разряды бились об торс создания, но ничего не происходило. Даже щекотки монстр не испытал.

— Не может быть, — прошептала Роксана, увидев как Таар вытянул в ее сторону ладонь, и голубая вспышка рассеяла приготовленный магический барьер.

Он стоял перед ней: могучий, изуродованный силуэт, что возвышался к самым небесам.

— Вот же дерьмо, — сплюнула архивенефик и получила сильную пощечину, от чего сразу же потеряла сознание.

Монстр взял Роксану за шкирку, направился в сторону Кайса, повалил ее рядом с ним.

— Час расплаты близок, Кайс.

Мужчина шел по темному холодному коридору, из потолка которого торчали корни растений. Каменный коридор сопровождался кромешной тьмой. Это хорошо, его глаза привыкли к темноте, и он мог увидеть, куда идет.

Кто-то другой передвигался в слепую, но не Кайс. Где-то в конце коридора его манил свет, который мог отражать только огонь. Ловкач быстро направился туда, вверх по лестнице, и когда он вошел, то увидел вокруг себя саркофаги. Склеп. Вопрос другой: как он сюда попал?

На самом заметном каменном полуразрушенном саркофаге посередине склепа сидел его старый знакомый с золотым глазом.

— Кайс, как ты думаешь, где мы? — спросил Филипп.

— В этом склепе меня спасли Коршун и Ярус.

— Верно, они пожертвовали своими жизнями ради того, чтобы твое проклятие не убило тебя сразу.

— Там где я — смерть, — наклонил голову Кайс, вспоминая жертву на которую пошли чудовища ради его жизни.

— Ха! А я про себя думал, что я и есть смерть! — улыбнулся Филипп и встал с треснувшей крышки саркофага. — Знаешь, Ловкач, тебя есть выбор: быть с дорогими людьми и видеть их смерть, или, быть одному и позволить им, да и просто многим, умереть. Выбор за тобой. В итоге, смерть все равно победит, но от твоего выбора зависит, скольких она унесет с собой. Да и подумай, что тебя будет терзать больше: то, что ты пытался что-то исправить или то, что ты даже и пальцем не пошевелил? Ты многих спас и еще многих спасешь. Это твоя судьба, защитник.

Филипп подошел к нему, схватил за левую руку и резко дернул ее. Кайс вытаращил глаза от боли и попытался закричать, но его голоса не было слышно.

— Переломы тебе ни к чему, — ухмыльнулся он, ударив его ладонью по ребрам. Снова немой крик Ловкача. — Вот! Так-то лучше.

Филипп пошел от него прочь, в темноту, в бесконечность.

Вдруг в груди у Кайса закололо, и он упал на пол, теряя сознание.

Небо было голубым, приятным, нежным как простынь кровати. Лучи солнца били в глаза, пытаясь добудиться до Ловкача. Кайс почувствовал, что не может пошевелиться. Саркофагов не было, был вчерашний мрачный лес.

«Странный сон, — подумал Ловкач, но через долю секунды вспомнил прошлую ночь и то, что сейчас вряд ли все так хорошо, как хотелось бы… зная Таара. — Черт!»

Верхушки деревьев двигались. Кайса перевозили. Голова гудела и болела, будто он вчера перепил водки.

— Зачем его надо тащить к камню? Можно же его тут прирезать, — слышался чей-то противный хриплый голос.

— Нельзя, его воля сильнее. Одно неверное движение и все мы покойники, — заговорил второй, более грубый голосище.

— Но логичнее тогда притащить камень, не правда ли?

— Ритуал нужно провести в том месте, где произошла смерть хозяина. Скоро он вновь обретет былое величие!

Второй так орал, что голова Кайса разболелась сильнее, и хотелось засунуть грязный носок в рот этому орущему, или вовсе отрубить голову.

— Эй, погляди, — прохрипел первый. — Он очнулся!

Существо наклонилось к Кайсу и он увидел длинный кривой нос, худое скулистое лицо, белые глаза и рот полный кривых острых зубов. Гоблин. Что могло теперь удивить Ловкача, которому за такой короткий промежуток повстречались уже столько существ? Дракон? Все может быть.

— Очнулся, человек. Скоро тебе предстоит сдохнуть. В муках, очень долго. А мы посмеемся, а остатки заберем себе.

— Это мы еще посмотрим, приятель, — плюнул Кайс гоблину прямо в его рожу.

— А-а-а, мразь. Сейчас ты сдохнешь!

Гоблин достал кривой нож и замахнулся, но его остановил басовый мощный голос:

— Если с ним что-нибудь случится, нам всем придется ответить головой.

Таар был рядом, такой голос нельзя спутать с другими.

Телега остановилась, и Кайс услышал громоздкие шаги монстра.

— Нам повезло, — проговорил Таар, подходя ближе к связанному пленнику. — И чародейка, и ты. Девчонка на удивление крепкая. Благо, хоть и ты не помер от удара, но явно кости переломаны. Тебе некуда деваться. Хозяин будет доволен.

Пешка своего господина всегда выполняет за него всю работу, что раньше, что и сейчас. Кайс не чувствовал боли в руках, в спине и в ребрах, куда пришел удар монстра, словно он его и не бил вовсе. Самое главное, что Роксана жива.

— Кого я еще не встречал из старых знакомых? Орка повидал, гоблинов тоже, тебя, Таариональ.

— Это не мое имя.

— Зачем с ним говорить? — завопил гоблин, что угрожал Кайсу. — Давайте просто отрежем ему язык. Помните, скольких наших он положил тогда? Он и его шайка.

— Грязные имперцы, — поддержал своего «братца» второй.

— Во-во. А мы его еще везем как ценный груз.

Кайс хотел было усмехнуться, но вместо этого спокойно ответил:

— Сколько положил? В десятки раз меньше, чем это сделал Морло. Он вас создал, изуродовал и пустил в утиль.

На это он услышал злобные рыки, но никто больше и слова не сказал. Даже Таар замолчал.

— Кто меня ожидает там? Горгульи?

— Нет, их не восстановить, — серьезно пробасил монстр. — Ирина уничтожила их с помощью отцовской магии.

На Кайса тут же наплыли очередные воспоминания. Ирина — таинственная незнакомка, что помогала Ловкачу и его людям в борьбе с Морло. Но трагедия ее истории заключалась не в том, что ей двигали благородные посылы, а в том, что она была дочерью Темного мага. Отец убил собственное дитя из-за того, что она помогала его врагам.

Правда в том, что Темные и Архидемоны — самые опасные существа этого мира, которые пойдут на все ради власти. Ирина понимала на что шла, но не могла допустить того, что, в конце концов, Морло погубит не только мир, но и собственную душу.

Темные — это маги, изменившие структуру своей души особым иноземным ритуалом, который дал им огромную силу и изменил их облик. Не все маги проходили ритуал: многие попытки проваливались, большинство чародеев умирало, уничтожались и их души. Со временем ритуалы менялись, забывались, пока и вовсе не исчезли, ведь только одному из ста удавалось пережить сей ужасный опыт.

Морло был тем, кто не только смог раскопать секрет становления Темным, но и пережить прохождение обряда. Говорят, что он использовал книгу заклятий и знания одного из колдунов прошлого по имени Чаха, использовал его рубин как источник силы, поэтому у многих правителей была первоочередная задача — остановить Темного мага и уничтожить все запретные знания.

Обретя силу, Морло создал свою армию и бросил все силы на Королевство Десландию, ибо оттуда он был родом и желал отомстить королеве Роузмэри за то, что лично осудила его опыты и изгнала из родной страны.

Что же касается Архидемонов, то они были могучими царями с глубин ада, монстрами, чьи оболочки были уничтожены и в этот мир они пришли через людей, вселяясь в них и используя их тела и души, чтобы вновь сеять хаос на ненавистной им земле.

Так, есть одна история, что в начале эпохи, когда люди только объединялись против порождений тьмы и разных монстров, Филипп Великий уничтожил Архидемона Ро-тша, который вселился в его лучшего друга. Впоследствии, Филипп избавил мир от многих других Архидемонов и Темных, чьи души были также уничтожены.

Ехали они долго. Таар и приспешники взяли дело в свои руки и теперь сами доставляли Кайса и Роксану на рандеву со старым противником. У Ловкача все не вылетало из головы, как Морло удалось выжить. У Темных всегда припрятана козырная карта в рукаве. И это начинало надоедать.

— Почему ты продолжаешь ему служить? — Кайс не мог понять мотивацию монстра.

— Неповиновение — смерть! — пробасил Таар, словно под гипнозом. — Ты нужен ему живой, он расправится с тобой лично!

— Это мило, правда. — Кайс не мог общаться с существом без иронии и сарказма. — Я, кстати, чисто случайно написал песню: «Глупый, глупый Таар» называется. Тебе спеть? «Он как конь, и как баран… наш клыкастый, глупый Таар…».

— На твоем месте я бы не смеялся, — ответил Таар и ускорился. — На провокацию не поведусь.

Кайс не видел, куда они направляются. Он вообще ничего не видел, кроме облаков, неба и верхушек деревьев. Голова затекала и сильно болела от езды в такой позе, еще чуть-чуть и она вовсе отвалится. Единственное, что сейчас оставалось делать — спать и надеяться на лучшее.

Повозка с Кайсом остановилась, его полностью развязали, оставив завязанными только руки, и, когда Ловкач повернул голову в сторону, он увидел перед собой разрушенный замок, а вокруг замка — старое кладбище. Его враги не знали, что он был цел, и не подозревали, насколько он опасен, когда развязан.

— Твою ж мать! — выругался Кайс, увидев замок, навеявший очередную порцию дурных воспоминаний.

Его схватили за грудки и посадили на телегу, Ловкач же наигранно стонал и кричал, изображая боль.

— Иди вперед! — хрипел гоблин, толкнув Кайса в спину. Из его рта довольно текли слюни. — Тебе кирдык, человек.

— Как я пойду, идиот?! Сейчас рухну прямо здесь!

— Это облегчит работу, — улыбнулся уродец, омерзительно оскалив рот.

Кайс ждал момента, когда гоблин повернется к нему спиной. Вдруг он услышал голос Роксаны в своей голове:

— Кайс, ты в порядке?

— Да, где ты? — мысленно ответил ей Ловкач.

— В замке. Душа Морло заточена в камне. В нем много силы. Но она запечатана. Его надо уничтожить, но я не в силах это сделать, пока тут этот… мутант. Ты сможешь выбраться?

— Я постараюсь, — ответил Кайс и обратился к слюнявому гоблину: — Эй, уродина, подойди-ка на минутку, хочу дать тебе пинка.

— Что ты сказал? — рассвирепел обиженный монстр, встав перед ним, держа кривой нож в руке.

— Порежь его за наглость, Урюг, — произнес другой гоблин, с длинными сальными волосами и грубой щетиной, одетый в тяжелый латный доспех, что стоял у могилы и смотрел на то, что произойдет. Благо Таара не было рядом, и они могли позабавиться с человеком. — Нельзя чтобы это сошло ему с рук.

— Повтори, — брызгал слюной Урюг.

— А что ты мне сделаешь? Тебе нельзя меня трогать, забыл? Я нужен для ритуала…

— Ничего не случится, если я отрежу от тебя несколько кусочков.

Разъяренный гоблин медленно приближался к Ловкачу, глядя на него как лиса на курятник.

— Так повтори же, человечишка.

— Зачем? Ты убедишься в моих словах, — насмехался Кайс и, резко вскочив, пнул ногой гоблина в живот, едва тот подошел совсем близко.

Пока Урюг падал, Кайс достал из сапога опасную бритву, но не успел он разрезать веревки на руках, как к нему подскочил неопрятный монстр в доспехе и с булавой в руке. Ловкач уворачивался от неуклюжих ударов гоблина и, держа бритву в двух руках, ударил врагу прямо по горлу лезвием. Кровь потекла по доспехам, но враг продолжал нападать с яростью, хоть и заметно медленнее.

Урюг, громко бранясь, набросился сзади, держа свой нож в руке, но Кайс отреагировал и снова ударил «слюнявого красавца» в живот. Второй удар ногой пришелся по рукам, выбивая у гоблина нож.

Бронированный, тем времен, потерял много крови и свалился на живот, выронив булаву. Кайс воспользовался моментом и разрезал веревки бритвой. Только освободившись, он сразу же в пируэте ушел от слюнявого с булавой его мертвого дружка. Мужчина увернулся от первого удара, второго, третьего, пока гоблин не открылся, и Ловкач, уже оказавшийся рядом, несколько раз полоснул бритвой по лицу.

Урюг выронил оружие и, держась за окровавленное лицо, ревел. Ловкач подошел к нему сзади и вскрыл гоблину глотку. Теплая кровь полилась на землю и гоблин упал замертво. Кайс вытер бритву о труп только что убитого урода, убрал обратно в сапог и, прихватив нож и булаву, помчался через старое кладбище.

«Надеюсь, — взмолился Ловкач, подходя к дверям замка, — я не повстречаюсь с ожившими мертвецами. Уж сколько мы их тогда вернули на тот свет… твою ж мать. Надеюсь, Морло, ты не призвал их снова».

Таар приволок Роксану к алтарю и застыл как статуя. Чародейка воспользовалась случаем передать сообщение Кайсу.

Зал был в готическом стиле; в ряд стояли лавки, совсем старые и гнилые как сам алтарь; где-то в полу просматривались проломы; посредине зала находился огромный витраж, не пропуская солнечный свет внутрь; на алтаре лежал камень, похожий на рубин — цвет его переливался из красного в фиолетовый и обратно. Роксана чувствовала, что камень не просто полон жизни, но еще и полон магической силы, которая дурманит, искушает, убивает.

— Зачем ты притащил меня сюда? — рявкнула чародейка, показывая свой вредный характер.

Вдруг она почувствовала боль в висках и в шее. Таар схватил магичку за голову и поднял как обессиленного котенка. Крик чародейки разнесся по всему залу.

— Для ритуала сойдет любой маг, — проговорил монстр, голосом более мягким и тонным. Не своим. — Но мне так повезло, что ко мне заглянула лично глава Ордена магов Империи.

— Оставь ее! Тебе же я нужен. — Кайс появился в дверях во всеоружии. — Или ты боишься?

— Забавно-забавно, — взглянул на него Морло глазами Таара, и двинулся в сторону мужчины, забыв про Роксану.

Кайс побежал на него, но когда они приблизились вплотную друг к другу, Ловкач спрыгнул в один из проломов и оказался в подвале замка.

Раздался грохот, еще один, и вниз свалился Таар, окутанный слоем пыли. Ловкач подскочил к нему и ударил ножом в живот монстра, но лезвие лопнуло. Монстр, ухмыльнувшись, схватил его одной рукой за грудки, поднял к себе, ударил его головой по лицу и забросил назад в зал. Это было крайне неожиданно, Кайс думал, что Таар просто раздавит его, но этого не произошло, зато он остался жив, хоть у него был сломан нос и разбит лоб.

Трудно собраться с мыслями, сообразить, что делать дальше. У Кайса кружилась голова, и ему с неимоверным усилием удалось встать на ноги, теряя равновесие и падая на колени.

— О, этого достаточно! — подскочил к нему Таар, что говорил своим голосом. Он взял уготовленный кубок и собрал кровь, что текла из сломанного носа Кайса. — Ты глупец, раз пришел сюда, на верную гибель. Нужно было бежать, пока была такая возможность.

Монстр схватил его за шкирку и потащил к алтарю. Ловкач покорно болтался у него в руке, не соображая, что происходит.

— Здоровяк, забыл про кое-кого, — раздался голос Роксаны за их спинами, и Таар, развернувшись, увидел, что в него летит здоровая глыба от одной из разломанных колонн.

Монстр свалился от удара мрамора, выронив все, что держал в руках. От такого грохота рубин с алтаря упал вниз на пол и как назло покатился прямо в кровь, пролившуюся из разбитого кубка.

Камень засиял красно-фиолетовым цветом, из него раздался крик, который разбил витраж на тысячу стеклышек, а чародейке пришлось схватиться за уши. Затем сам рубин рассыпался, и вместо него вылетела какая-то сфера такого же цвета, какой и был этот камень. Сфера пролетела сквозь Роксану, потом сквозь Кайса и влетела в Таара. Монстр мучился, орал, а затем сфера покинула его, оставив изуродованное безжизненное тело на полу.

Чародейка подбежала к Кайсу и стала читать над ним заклятие, облегчая его боль, заживляя раны.

— Не шевелись, — приказным тоном сказала ему Рокси.

— Ты бледная…

Из разбитых стеклышек витража образовался некий торнадо, поднявшийся к самому потолку. Стеклышки медленно сливались, образовывая фигуру мужчины красно-фиолетового цвета. Стеклянный человек, у которого просматривалось рубиновое сердце, что билось как живое. Кайс и Роксана понимали, что произошло, но не знали, как теперь сражаться с этим созданием, которое воскрес из мертвых.

Фигура, собранная из разбитого витража, двинулась вперед, медленно ступая о треснувший пол и разглядывая свои руки. На лице у Темного образовалась зловещая улыбка. Он был похож на стеклянную мозаику — такой же хрупкий, разных цветов, какой и острый.

— Знаешь, почему я выжил? — заговорила фигура Морло, обращаясь к Кайсу. — Камень на трезубце — рубин Чаха. Я хорошо изучал историю Кантонской империи, чтобы понять все тонкости их магического ремесла. Рубин жаждет крови. Кровь заправляет его. Кровь — это сила. Он был связан со мной, в нем часть моей души. Ритуал Чаха, воистину, могущественная вещь, сделавшая меня бессмертным.

— Да ну? — хмыкнул Кайс, с ненавистью взглянув на эту довольную стеклянную морду. — Тогда где же сейчас твой Чаха?

Морло дико рассмеялся, словно Ловкач остроумно пошутил, или он вовсе никогда до этого не смеялся, затем хлопнул в ладоши, кинул свой прозрачный взгляд на чародейку и галантно обратился к ней:

— Для начала я убью вас, Роксана. А ты, Кайс, — ткнул в Ловкача пальцем Морло, приближаясь ближе к отдаляющимся от него людям, — умрешь последним. Посмотришь, как она умрет. Когда-то ты разрушил мои планы; убил меня, мою дочь…

— Ты безумен, Морло, — рассвирепел Кайс, услышав обвинение в смерти Ирины в свой адрес. — Твое безумие и жажда власти убили ее. Она хотела помочь тебе, спасти тебя.

Роксана стояла и не понимала, о чем идет речь, лишь по ее взгляду было понятно, что ей этот разговор был очень интересен. Особенно рассказ о таинственной девушке.

— Кайс, я отвлеку его, а ты бей ему прямо в сердце. — Мысли ее были безумны и Кайс это понимал. — Это слабое место, я чувствую…

В ее руках заиграл электрический заряд. Она заряжала шар за спиной и дождалась момента для атаки.

— Нет! — попытался остановить ее Кайс, но было поздно.

Шар полетел в стеклянный силуэт, но фигура впитала электричество и с огромной силой ударила разрядом по Роксане. Чародейка, не ожидая такого поворота событий, не успела ничего сделать и смогла только выставить перед собой слабый щит. Щит не защитил от удара, и Роксана отлетела, упав на дряхлые лавки, теряя сознание.

Кайс все-таки бросился на Морло, целясь в сердце — его трудно было не увидеть. Морло, внезапно для Ловкача, рассыпался на тысячу осколков и из них стал образовываться вихрь, который мог раскромсать даже Таара и его слуг вместе взятых. Увидев это, мужчина бросился в сторону двери, которая вела наверх. Он уже бывал в этом замке и знал, куда ведут все двери. Вихрь полетел за ним, безумно врезаясь в колонны и стены, разбиваясь в стеклянную пыль.

Кайс бежал по старой разбитой лестнице. Можно было легко спотыкнуться и кубарем покатиться вниз.

Если замедлишься — умрешь. Он это понимал, и хоть силы его убывали, но свой бег Кайс не замедлил. Хотя это было нелегко. Его голова кружилась, он задыхался, кровь пачкала его лицо, попадала в рот, но Ловкач старался продолжать подъем.

Выбежав наверх, на башню с колоколом, Кайс услышал звуки приближающегося вихря.

Пути нет.

Он снял свою куртку и прикрылся ей, когда стекла полетели в него из дверного проема. Сила удара сбила его с ног, но на нем не было ни одной царапины. Весь удар приняла на себя драконья кожа. Кайс выругался, голова гудела еще сильнее, дышать приходилось ртом. Он встал, увидев перед собой вновь образовавшуюся фигуру Морло.

— Никогда не думал, что обычный человек может быть таким назойливым и порушить все планы — закричал Морло и пустил волну цветных острых стекляшек прямо в Ловкача. — Я буду убивать тебя медленно.

— Значит, ты меня плохо знаешь.

Кайс вновь прикрывался курткой как неким щитом. Словно прятался от дождя. Или снежной бури.

Стекло не резало куртку, а отлетало в сторону или вовсе билось. Главное для Кайса было держаться на ногах — он терял силы от такого мощного удара.

— И это все, на что способна твоя всемогущая магия?! — выкрикнул Кайс, опуская куртку. — У тебя ничего не получится, ты пожертвовал собственной дочерью… впустую.

— Думаешь, эти твои штучки хитры? А если так? — прошипел Морло и его облик стал постепенно меняться. — После того как я убью тебя, займусь Бертой и ее ребенком.

Теперь это была не фигура человека, а фигура крылатого демона, с рогами и когтями. Классический демон. Правда из стекла.

Силуэт стал двигаться в сторону Ловкача и тот, заметив, что фигура стоит под колоколом, достал опасную бритву и кинул в несколько дряхлых веревок, державших навису большой инструмент. Несколько веревок порвалось, остальные не выдержали веса, и колокол упал прямо на Морло. Стеклянный демон разбился как дешевая ваза. Пол был пробит и снизу доходил только грохот упавшей многотонной меди.

— Позер, — сплюнул Кайс, надевая куртку и вытирая льющуюся из носа кровь, но заметив собиравшиеся осколки вместе, недовольно выдохнул и стал просто кромсать их булавой бронированного гоблина, подобранной, когда Морло только превращался в вихрь.

Стекла отлетали, бились, но продолжали собираться в одну фигуру. Первым делом образовалось сердце красно-фиолетового цвета, и Кайс не упустил возможности нанести еще один удар прямо по нему. На этот раз сердце лопнуло, раздался неприятный визг, и Ловкача снесло ударной волной.

Одной рукой он держался за карниз крыши и висел над землей, из другой руки выпустил булаву и схватился за край, из последних сил подтянулся и влез наверх. Перед ним лежали стекляшки, но они больше не собирались воедино.

— Нет для тебя хуже участи, чем не существовать вовсе, Морло.

Он пошел к двери, спустился вниз по лестнице, из которой пришел и нашел Роксану, стонущую от боли.

Больше ничто не могло угрожать из этого места. Старое кладбище, мрачный замок, заброшенная местность. Даже волки обходили это место стороной. Но теперь зла в нем не было. Как и не было источника этого зла — Морло мертв и его душа не увидит ни рая, ни ада.

— Ты… уничтожил его… чувствую… — повторяла Роксана, которую Ловкач нес на руках через кладбище.

— Да, Рокси, — улыбнулся он ей. — Сейчас пойдем в Амсер, ты говорила, там твое сопровождение.

— Нет. Спускайся к реке, они там ждут. Рыбацкая деревня. Я отдала им приказ перед своим уходом, — прошептала чародейка, у которой уже не оставалось сил на разговоры.

Она склонила голову на его грудь и уснула.

— Понятно. Еще три дня пути. Точно сдохнем. Я остался без меча, — бубнил себе под нос Кайс. — Отвратный день!

Уже вечерело, но все тучи рассеялись, а солнце играючи уходило за горизонт. Со смертью Темного стихия утихла, изменилась и не предвещала больше никакой враждебной магии. Была отличная погода, которая не часто была в этих владениях.

Шел мелкий белый снежок, который приятно охлаждал льющуюся кровь из ран Кайса и Роксаны. Голова его немного кружилась от удара, который нанес ему Таар своей каменной головой. Но он уже не чувствовал злобы на весь мир, он был спокоен, что ничего больше не случится и готов был вернуться на свою родную землю, о которой грезил все последние пять лет.