Книжная кухня

Ким Чжи Хе, 2022

Талантливой и целеустремленной Ю Чжин пророчат блестящую карьеру. Однако в тридцать два года девушка бросает успешную жизнь в Сеуле и переезжает в крошечную деревушку на берегу озера. Ее новый проект – книжное кафе-пансионат – кажется окружающим прихотью и неизбежным провалом. Но… словно магнитом в «Книжную кухню» притягивает самых разных людей. Тех, кто потерял цель в жизни, и тех, кто запутался в своих чувствах. Тех, кто боится остановиться хоть на минуту, и тех, кто не решается сделать следующий шаг. Тех, кому предстоит принять самое сложное решение в своей жизни. Ю Чжин предлагает каждому кофе и книгу по вкусу – и вот уже в маленьком кафе начинает твориться волшебство без капли магии. Вместе с Ю Чжин мы проживем в «Книжной кухне» целый год, любуясь природой в самом живописном горном краю, пробуя самые вкусные корейские блюда и слушая самые удивительные истории ее постояльцев.

1

Бабушка и ночное небо

Когда Да Ин училась в средней школе, на выходных ее основным времяпровождением были походы на прослушивания. Нет, не основным — единственным. Девочке говорили, что голос у нее неплохой, но потом добавляли слова, которые преследовали ее неотступно, как тень: «С такой внешностью знаменитостью не стать». Да Ин и сама это знала. Глядя в зеркало на свое круглое личико с пухлыми щеками, покрытыми солнцезащитным кремом, она вспоминала красивых детей, которых видела на прослушиваниях, детей с кукольными лицами — и это безо всякой пластики. Дети с такой внешностью невольно притягивают к себе взгляды окружающих, независимо от их пола и возраста, даже когда просто идут по улице. На прослушиваниях Да Ин смотрела на них, как на уже дебютировавших айдолов^[1]. «Интересно, — думала она, — есть ли школы, где из детей делают знаменитостей?»

Когда Да Ин попала в небольшую звукозаписывающую компанию и дебютировала под псевдонимом Дайан, никто не обратил на нее внимания. В мире шоу-бизнеса за один только год дебютирует больше десятка трейни^[2]. Двое или трое из них остаются на плаву, остальные тихо исчезают. Их имена забываются за несколько месяцев, как могила на старом кладбище. Компания, которая решилась выпустить альбом Да Ин, была новичком на рынке. Конечно, у них работали сотрудники с продюсерским опытом, но маркетинговая кампания и стратегия продвижения большого агентства и агентства-новичка очень различаются. Это было похоже на школьный клуб по интересам: «Давайте попробуем этот вариант?», «Может, сделаем вот так?». После нескольких часов бесплодных обсуждений все единогласно заключили: «Да Ин — это не айдол-концепция». Это было единственное, в чем сошлись окружающие.

В те времена на пике популярности была женская группа Delicious. Ее участницы-айдолы и правда были delicious^[3]: выглядели как куклы Барби, говорили милыми голосками, строили умилительные рожицы. «Да, айдол из меня никакой», — согласилась Да Ин, глядя на них. Но раз мир отказывался причислять ее к айдолам, она не знала, в какую категорию себя определить. Да Ин думала, что дебют в юном возрасте может стать маркетинговым ходом, который привлечет к ней внимание, но в то время дети и помладше готовились к своему дебюту. Чтобы вызвать интерес публики, недостаточно сказать: «Она миленькая и поет, как Мэрайя Кэри». Тогда Да Ин не писала тексты и не сочиняла музыку, поэтому не могла позиционировать себя как композитора.

Однако через три года после дебюта Да Ин заслужила прозвище «младшая сестренка нации». Ее секретным оружием стала способность говорить и слушать.

Началось все после того, как Да Ин случайно попала в вечерний радиоэфир. Программа получила самые высокие рейтинги за неделю, и певицу по имени Дайан захотели видеть постоянной гостьей программы. Через шесть месяцев она уже регулярно появлялась в эфирах пяти радиопрограмм.

Большую роль в том, что беседа получилась «вкусной», сыграл голос Да Ин. Хрипловатый, но приятный и мягкий, он создавал впечатление задушевной беседы с близким другом. Да Ин была миленькой и трогательной — как кривоватый, но приготовленный от души шоколадный маффин. Слушателям понравилось, как Да Ин говорила, — ее слова, казалось, проникали собеседнику в душу. Кроме того, изюминкой программы стала песня, которую Да Ин неожиданно исполнила в конце. Видео с ее каверами на песню Мэрайи Кэри Hero, требующую отменных вокальных данных, и на песню Джейсона Мраза Lucky, где она аккомпанировала себе на акустической гитаре, быстро попали в тренды YouTube. Их назвали легендарными.

«Весенний день» стал первым синглом, вошедшим в первую десятку корейских чартов. Эта джазовая песня рассказывала о девушке, работающей в магазинчике на полставки и мечтающей одним весенним днем отправиться в Марокко, идеально ложилась на голос Да Ин. В мелодии не было элементов, характерных для кей-попа, — она была ближе к инди-музыке, и выход альбома прошел практически незамеченным. Однако все изменилось после того, как один айдол исполнил «Весенний день» в эфире развлекательной передачи. Потом в тренды попало видео, как старшеклассники танцуют под эту песню во время школьной поездки.

После этого мелодию использовали в рекламе мобильного телефона… И вот, через три месяца после выхода альбома, трек ворвался в музыкальные чарты. Да Ин подхватила волна популярности. Ее следующий сингл «Это все, что мне нужно» сразу после релиза занял первое место в музыкальном чарте и удерживал позиции в течение месяца. Клип набрал рекордное количество просмотров на YouTube, и на Да Ин посыпались предложения сняться в рекламе. Спонсоры вдруг смекнули, что Да Ин с ее чистым голосом и совсем не гламурным лицом — восходящая звезда.

Популярность Да Ин взмыла до небес. Если еще три месяца назад о певице Дайан почти никто не слышал, то теперь ее начали узнавать на улицах. Она стала занимать первые места в разных чартах и была завалена предложениями о покупке прав на использование ее песен. Ее песни также получили хороший отклик за рубежом и заняли высокое место в азиатском чарте iTunes. Появившаяся откуда ни возьмись толпа фанатов боготворила Да Ин и готова была носить ее на руках.

И Да Ин испугалась. Она была такой же, как три месяца назад, но внезапно все вокруг стали относиться к ней иначе. Да Ин засыпа2ли восторженными комплиментами, расхваливая ее потрясающий талант. Она отнеслась к происходившему настороженно, полагая, что популярность похожа на мыльный пузырь: надувается и растет, пока однажды не лопнет.

Время летело, как танцевальная песенка с динамичным ритмом, — и вот прошло уже восемь лет с тех пор, как певица Дайан стала суперзвездой. У нее сложился образ так называемой славной девчушки: публика считала Дайан милой и нежной, как макарун пастельных тонов. В своих клипах она появлялась в платьях в цветочек и очаровательно улыбалась — и этими клипами утешались ее поклонники мужского пола, оставшиеся на День святого Валентина в одиночестве. А девочки-подростки не один год считали Дайан примером для подражания.

Но на самом деле платьям в цветочек Да Ин предпочитала нейтральные худи. В студии звукозаписи она спокойно погружалась в свой мир, а в повседневной жизни не искрила энергией, как модель из рекламы витаминов. Даже будучи подростком, Да Ин не отличалась любовью к милым вещицам наподобие кукол или празднично украшенных тортиков. Нет, она любила оставаться наедине со своими мыслями и размышлять — например, о смысле жизни и смерти. Родители, конечно, считали ее славной девочкой, но уж точно не открытой и разговорчивой. Да Ин держала все в себе, но при этом была внимательна к другим и без лишних слов заботилась об окружающих.

Может быть, поэтому съемки в рекламе или участие в развлекательных шоу казались Да Ин фальшивкой. И она пребывала в ужасе от того, что любовь и восхищение публики в одно мгновение могут превратиться в ненависть и критику.

В этот четверг у Да Ин впервые за долгое время не было планов. Она хотела выспаться, но до трех часов ночи ворочалась в постели. Потом ей с трудом удалось уснуть, но после череды кошмаров она совсем не чувствовала себя отдохнувшей.

Во сне Да Ин опаздывала на прямой эфир. Она бежала по узкому длинному коридору на высоких каблуках, а потом оказалась в студии, где уже ждал диджей. Да Ин бодрым голосом начала вести эфир, но чем больше она говорила, тем холоднее становилось лицо диджея, пока не стало враждебным — безо всякой на то причины! Да Ин продолжала говорить, хотя была сбита с толку, а потом на экране крупным планом появилось ее лицо.

Она резко проснулась. Окончание сна таяло, как дым. Растрепанная, со слипающимися глазами, Да Ин прошла в гостиную, включила телевизор и увидела на экране себя — с идеальным макияжем и широкой улыбкой, приготовленной для шоу. В конце шоу показали музыкальный клип, в котором певица Дайан выглядела невероятно милой и привлекательной.

Внезапно Да Ин показалось, что с экрана на нее смотрит пустая оболочка. Она пришла в замешательство. Да Ин с детства мечтала стать певицей, но не потому, что стремилась к популярности. Она представила миру собственный стиль, свою музыку, свою манеру общения и думала, что покорит этим публику… Но заблуждалась. Публике нравилась певица Дайан.

Той ночью, когда она лежала в постели, сердце неровно трепетало в груди, его стук отдавался в ушах. Она слышала глухой рокот, как будто издалека приближался поезд. Гул нарастал, становился все громче — казалось, состав настигает ее. Затем ее дыхание участилось. Темнота медленно и неторопливо душила, сжимала горло, не давая вдохнуть. Дыхание становилось все слабее и слабее.

Внезапно Да Ин провалилась в сон, и ей приснилось, что она — живущий в стеклянном ящике зверек, которого выставляют на потеху публике. Сначала Да Ин была маленькой обезьянкой, смешившей детей, потом превратилась в императорского пингвина, любимого офисными работниками чуть за двадцать. После этого она стала самой популярной в зоопарке пандой. Панда широко улыбалась, скрывая за улыбкой боль в душе. Зрителям можно было рассматривать стеклянный ящик со всех сторон, можно было фотографировать ее, менять цвет ее шерстки, а также выбирать ей одежду, аксессуары и игрушки… Словами не выразить печаль, гнев и одиночество, которые испытывала в это время Да Ин.

Она скучала по бабушке. Бабушка, в отличие от Да Ин, была неисправимой оптимисткой. Столкнувшись с невзгодами, какими бы тяжелыми они ни были, бабушка все равно видела мир в солнечном свете. Она шла гулять и возвращалась, отмахивалась от проблем и начинала новый день. Эмоциональная волна, которая обрушилась на семью Да Ин с приходом популярности, прошла мимо бабушки. Она была похожа на человека, который неторопливо гребет по спокойной глади озера на лодке.

Для Да Ин руки бабушки были прекрасной теплой печкой. Когда она приходила к бабушке после недельной бессонницы, та ласково улыбалась и нежно гладила ее по животу. Она редко задавала вопросы.

А еще бабушка не слушала песни Да Ин: еще до того, как к певице пришла известность, у бабушки начался тиннитус^[4], поэтому она не включала ни радио, ни телевизор. Многие вокруг легкомысленно судили, насколько хороша та или иная песня, а вот эта уступает предыдущему альбому по силе, поэтому Да Ин была даже рада, что бабушка не слушает ее песни. Она любила грубоватые, но ласковые прикосновения бабушки, которая видела за Дайан настоящую Да Ин и молча клала ее голову себе на колени.

Стоило бабушке прикоснуться к Да Ин, как та засыпала. Ветер, дующий с края пышной крыши ханок^[5], ароматный запах тушеного мяса, лай собаки и ярко-оранжевые лучи заходящего солнца — все это навевало сон. Бабушка передавала Да Ин свою светлую, позитивную энергию. Так, беспробудным сном без сновидений, Да Ин спала по десять часов, а после пробуждения гуляла с бабушкой по окрестностям. Покупала фрукты в ящиках, стоящих на обочине сельской дороги, а в дни традиционного пятидневного рынка — штаны-шаровары. Еще она покупала на сельском рынке кукбап^[6], собирала листья салата и красный перец, выращенные на бабушкином огороде, ложкой зачерпывала кочхуджан и твенджан^[7] из кастрюли чандокдэ и ела, смешивая с кунжутным маслом и порошком.

Приехать в Соян-ри было импульсивным решением. Да Ин прекрасно знала, что бабушки здесь больше нет. Три года назад она отправилась в дом престарелых, а в прошлом году ушла из этого мира. Земля и четыре ханок, где бабушка раньше жила и которые были построены более ста пятидесяти лет тому назад, проданы, чтобы покрыть больничные счета. К тому же на их содержание уходило немало денег. Дома перенесли на свободный участок неподалеку; Да Ин слышала, что два года назад из них сделали отель в традиционном стиле. По телефону мама сказала, что нетронутым остался только сарайчик. Да Ин пряталась в этом сарайчике, когда в детстве играла в прятки. Он был идеальным укрытием.

И обителью хаоса. Окон там не было — маленькое деревянное окошко прямо под потолком не в счет, — поэтому темнота царила внутри даже днем, когда снаружи светило солнце. Играя в прятки с другими детьми, Да Ин пряталась в большом старинном шкафу, который стоял за сваленными в груду старыми книгами и мешками с рисом, и в девяти случаях из десяти ее не находили. Даже если водящий заходил в сарайчик, то натыкался на беспорядочно лежащие лопаты, хомуты, которыми пользовались, когда здесь еще разводили скот, жернов, кучи бумаг, большую фоторамку и покрытые пылью спортивные снаряды — и, боясь на что-нибудь наткнуться в темноте, почти сразу уходил.

«„Книжная кухня Соян-ри” готовится к открытию — заявки на бронирование принимаются с первого апреля!»

Да Ин взглянула на вывеску. Внизу было написано: «Книжная кухня — место, где вы найдете утешение и поддержку. Пансионат & книжное кафе: здесь можно читать, писать и обмениваться впечатлениями». Вывеска колыхалась на ветру, но погруженная в раздумья Да Ин его не замечала.

Да Ин тихо вздохнула. Она бы выкупила бабушкину землю, если бы знала… Дома2 можно было бы использовать как виллу или студию… Но отец не хотел, чтобы Да Ин цеплялась за прошлое. Ей следовало помнить любовь, которую дарила ей бабушка, но не зацикливаться на чувствах и переживаниях.

В мае прошлого года семья первого дяди, проживающая в Соединенных Штатах, и семья третьего дяди, владеющая домиком в Испании, приехали в Корею. Восемь братьев и сестер, каждый из которых жил своей жизнью, решили продать бабушкину землю и разделить деньги. Потому что живые должны жить дальше. Сейчас отец уже знал, что Да Ин мучается от бессонницы (хотя ничего не замечал, пока у нее не развились панические атаки), но надеялся, что она красиво сложит свои воспоминания о бабушке и сохранит их в сердце. Да Ин тоже понимала чувства отца, поэтому не рассердилась, когда он сказал, что продал землю.

Однако ей хотелось вернуться сюда — в место, где она смогла бы чувствовать бабушкино дыхание. Под тенистым склоном холма сквозь тьму суровой зимы распускались цветки сливы. Ветки были усеяны бутонами, которые, казалось, вот-вот раскроют лепестки — как девочка-подросток, которая хочет что-то сказать, но держит рот на замке.

Когда девятилетняя Да Ин сказала бабушке, что мечтает стать айдолом, та лишь улыбнулась и предложила сходить в магазинчик, купить к чаю крученые пончики квабеги. Интересно, были ли у бабушки тайны, которыми она хотела поделиться с Да Ин?

Узенькая дорожка, по которой Да Ин, держась за бабушкину руку, спускалась к рынку, осталась прежней. Горный хребет, похожий на волан юбки, тоже остался прежним — незнакомым было только здание.

Холодный ветер низко завывал, словно предупреждая о произошедших переменах. Старых домов — ханок с их историями больше нет. Теперь на их месте стояло современное здание, состоящее из нескольких больших, примыкающих друг к другу корпусов. Крыша была покрыта деревянным тесом, а широкая терраса хорошо просматривалась снаружи.

Рядом со зданием находился кофейный киоск размером менее двух пхёнов^[8], с темно-коричневой крышей и стеклянными стенами, благодаря чему можно было увидеть кофеварку, емкости с кофейными зернами, чашки для эспрессо и подносы. Казалось, этот крошечный киоск работает только навынос. Передний двор, где у бабушки был огород, превратился в сад. Расположенные в ряд цветочные горшки, индийские палатки, похожие на реквизит для съемок в глянцевый журнал… Это место выглядело стильным и уютным, но Да Ин почувствовала, как у нее защемило в груди.

В следующее мгновение подул теплый, прогретый солнцем ветерок, принесший с собой приятный аромат. «Чем это пахнет?» — подумала Да Ин и, оглянувшись, увидела выглядывающие из-за киоска ветки сливового дерева, которое так любила бабушка. Ветви качались, словно приветственно махая. Да Ин невольно шагнула к дереву.

Киоск был примерно такой же высоты, как дерево. Облицовка возвышающегося над землей фундамента показалась Да Ин знакомой, и, присмотревшись, она поняла, что видит часть старого фундамента. Тогда Да Ин поняла, что стоявший возле сливового дерева сарайчик превратился в современный стеклянный кофейный киоск. Сарайчик переродился, его прежний облик претерпел изменения, но структура сохранилась. Глядя на обшарпанную кладку, Да Ин почему-то захотелось одновременно и расплакаться, и заулыбаться.

Да Ин не очень любила весну. Весной повсюду распускались цветы, словно твердя: пришло время забыть о темной, холодной и одинокой, как смерть, зиме. Весной все говорили о новых надеждах, вызовах и начинаниях. Но, быть может, весна неохотно распускает цветы или даже помнит глубокую тьму прошлого. Возможно, весна предпочла бы быть невзрачной, но изо всех сил пытается исполнить возложенный на нее весенний долг.

Обычно все радуются, когда приходит весна, которая приносит с собой частичку надежды. Говорят, весна — это время, когда можно отойти от депрессии и неудач, разочарования и уныния. Говорят, это время забыть о прошлом, время найти себе новые цели. Мир ожидал, что Да Ин будет улыбаться — ярко и ослепительно, как новенький небоскреб, сияющий под весенним солнцем, — что она забудет о старом сарайчике и ханок.

Потому она и думала, что сарайчик исчез…

Но он по-прежнему был здесь. Изменившись, стоял рядом со сливовым деревом. Обшарпанный и потертый фундамент молчал, словно вспоминая прошлое. Да Ин сдержала подступившие к глазам слезы. Казалось, сейчас бабушка придет и позовет ее, как раньше.

Да Ин вспомнились бабушкины слова: «Сильнее всего весну ждут цветки сливы. Склонив головки-бутоны, они ждут первых признаков прихода весны и бесстрашно расцветают, несмотря на царящую вокруг прохладу. И пусть бутоны могут опасть под заморозками и снегом, пусть они мокнут под дождем и выглядят поникшими и безрадостными… Я все равно люблю бесстрашное сливовое дерево. Когда я смотрю на него, то с нетерпением жду весны. Оно — как храброе дитя с чудесной силой духа, которое изо всех сил старается, чтобы бутоны расцвели».

* * *

— Извините… Вы, случайно, не Со Чжин А? — поинтересовалась Ю Чжин, поставив на землю большую картонную коробку.

В честь открытия «Книжной кухни» писательница Со Чжин А решила остановиться здесь на пару дней, а потом написать рецензию. Это было частью маркетингового хода. Со Чжин А писала, что приедет сегодня в пять часов пополудни, поэтому, увидев женщину, которая с отстраненным видом стояла перед входом, Ю Чжин подумала, что писательница прибыла раньше, чем собиралась.

Женщина обернулась к ней и ответила:

— Нет, я просто проходила мимо…

Ю Чжин невольно уставилась на обращенное к ней лицо.

Это лицо было ей знакомо, она совершенно точно видела его раньше. Бледная кожа, казалось, неярко, словно зимнее солнце, светилась изнутри. Простая удлиненная куртка подчеркивала бледность, и Ю Чжин, которая уже лет пять почти не смотрела телевизор, невольно подумала: «Может, это какая-нибудь знаменитость?» Что-то в облике женщины навело ее на эту мысль. Си У, который следовал за ней с очередной коробкой, удивленно замер.

— Что? Дайан? Нет, откуда, быть не может… — забормотал Си У, и коробка выпала из его рук.

Женщина улыбнулась, потом прикрыла рот рукой и замотала головой, нерешительно глядя на него. Похоже, такое случалось с ней бессчетное количество раз.

Да Ин с удивлением смотрела на незнакомку, которая не узнала ее с первого взгляда и даже перепутала с какой-то писательницей. «Это она купила землю», — поняла Да Ин и почувствовала облегчение: эта немногословная серьезная женщина с четко очерченными губами и добрыми глазами понравилась бы бабушке с первого взгляда.

В следующую секунду Да Ин показалось, будто она отряхнула мерзкую тень, липнущую к рукам, и улыбнулась. Эта улыбка была не из тех, которую она изображала перед камерой на церемонии вручения музыкальных наград или в рекламе косметики. Эта улыбка напоминала вздох облегчения.

— О, так здесь жила ваша бабушка? Удивительно.

— Да. Как-то в детстве я забралась на хурму, которая росла на заднем дворе, и упала. Однажды осенью мы со старшей сестрой отправились в горы за каштанами. Мы были настолько поражены видом раскрытых каштанов, что оставались в роще до самого заката. Я была покрыта царапинами с головы до ног. — Да Ин улыбнулась. — Помню, как-то раз я бежала с сачком за бабочкой, не глядя под ноги, и свалилась на грядку с удобрениями.

Да Ин вспоминала, как жила в бабушкином доме, и Ю Чжин показалось, будто она заглянула в прошлое, своими глазами увидела девочку, которая предпочитала штаны платьицам, не боялась лазить по деревьям и со смехом падала носом в огород…

— Знаете, это странно, но я не чувствую неловкости. Мне кажется, будто я у бабушки дома.

— Думаю, так и есть. Вы выглядите очень взволнованной, Дайан.

— Да Ин. Пожалуйста, зовите меня Да Ин. Почему-то мне хочется, чтобы здесь меня называли моим настоящим именем. Мне нечасто выпадает возможность погрузиться в воспоминания о прошлом, но сегодня, когда я пришла сюда, меня вдруг охватила ностальгия. У меня такое чувство, что я снова стала маленькой девочкой, которая бегает по округе.

Из кружки вместе с белым паром поднимался запах американо. На столе стояли ореховый кекс и коричные вафли из местного магазинчика, славящегося своими вафлями; по помещению плыл сладкий аромат выпечки, смешанный с ароматом кофе. Сделав глоток кофе, Да Ин огляделась, а потом посмотрела на сливовое дерево за окном:

— Моя бабушка очень любила это дерево. Помню, как бабушка сидела на крыльце, очищая соевые бобы и фасоль, а позади нее цвела слива. Это бабушка сказала мне, что слива — первое дерево, которое цветет по весне…

Да Ин подошла к окну и с любовью посмотрела на усыпанные бутонами ветки. Ю Чжин встала рядом и распахнула окно.

— Я никогда не собиралась рубить это дерево. Оно такое красивое и, похоже, очень старое… Оно действительно прекрасно. А там, в пристройке, был склад для инструментов? Мы перестроили его в маленькое кафе.

— Да, фундамент остался прежним. Я, признаться, даже расчувствовалась, когда увидела. Раньше я часто там пряталась, когда играла в прятки.

Глаза Да Ин так сияли, что Ю Чжин машинально улыбнулась:

— Превратить сарайчик в небольшое кафе и обслуживать клиентов навынос придумал вот этот юноша. Позвольте представить вам Си У, сотрудника номер один.

После этих слов Да Ин посмотрела на Си У и лучезарно улыбнулась ему. Си У ответил застенчивой улыбкой — ну точно подросток! — и молчал, словно воды в рот набрал. Казалось, при виде Да Ин у него из головы вылетели все мысли. Ю Чжин чуть было не рассмеялась, глядя на его лицо. Да Ин тем временем еще раз поблагодарила Си У и с улыбкой продолжила:

— Я всегда хорошо спала, когда приезжала к бабушке. Так-то я страдаю от бессонницы, причин которой не знаю. Я была у психотерапевта, мне выписали таблетки, некоторое время они помогали, но потом бессонница вернулась. Но рядом с бабушкой я засыпала как младенец. Бабушка три года жила в доме престарелых, а год назад умерла… Порой мне снится бабушкин дом. Светит солнце, бабушка одета в красивый ханбок^[9], она молчит и улыбается. Потом я чувствую запах каштановой рощи, куда ходила в детстве, и оказываюсь в мире, окрашенном в темно-фиолетовые и красные цвета. Но теперь при мысли о том, что бабушкиного дома больше нет, меня охватывает такая грусть, что, проснувшись, я до самого утра лежу без сна…

— Вот как…

Умом Ю Чжин понимала, что не сделала ничего плохого, но все равно почувствовала себя виноватой. Да, у каждого есть воспоминания, которые хочется сохранить, но ей показалось, словно она, сама того не подозревая, перечеркнула воспоминания Да Ин.

— Со мной было так же, — сказала Ю Чжин. — Приехав в Соян-ри, я спала так крепко, будто меня усыпили…

Да Ин посмотрела на Ю Чжин и с улыбкой кивнула. Повисла тишина, наполненная смутными воспоминаниями. Казалось, по помещению ласковым бризом разносится дыхание бабушки, которая все еще где-то здесь.

Да Ин мягко улыбнулась и спросила:

— Как получилось, что вы купили бабушкин участок? Я думала, что теперь, когда построили национальную автомагистраль, сюда больше никто не заезжает.

У Ю Чжин в голове всплывающим окном возник образ магазинчика вафель, и она улыбнулась.

* * *

— Неужели ничего нельзя сделать?

— У нас мало времени. Сегодня двенадцатое мая, а договор должен быть подписан к первому июня, шеф.

Мужчина с красным одутловатым лицом, которого назвали шефом, схватил с длинного стола стакан с водой и выпил залпом, как соджу^[10]. Мужчина был одет в дорогой на вид серебристо-серый костюм, который, однако, сидел на нем плохо — наверное, из-за того, что был мужчине мал. Хозяйка вафельного магазинчика хлопотала на кухне, то и дело поглядывая в сторону этого стола, — видимо, прикидывала, случится ли драка, и ждала подходящего момента, чтобы вмешаться.

Мужчина с красным лицом продолжал:

— Я еще месяц назад говорил, что мои братья и сестры не могут собраться вот так сразу! Да какой месяц — три месяца! После того как семья моего старшего брата вернется в Америку, неизвестно, когда они снова окажутся в Корее! Проклятье!

Его собеседник, судя по всему, понемногу терял терпение: в его тихом голосе появились нотки раздражения.

— Я сделал все, что мог. Связался с другими риелторами, даже позвонил знакомым из других регионов. Один из них заинтересовался землей, несмотря на то что живет в Тэджоне, и я потратил весь день, рассказывая ему об участке и его окрестностях… Но после недели молчания он позвонил мне вчера и сказал, что желающих нет…

Этому мужчине, который не знал, что делать, было хорошо за сорок. Квадратное лицо, большие добрые глаза… Он постоянно вытирал пот со лба, несмотря на то что за окном стояла зима. Лицо его покрывал загар, который можно получить только в сельской местности. Он говорил неторопливо и тихо, но было заметно, что грубый мужчина в серебристо-сером костюме действует ему на нервы.

— Нужно составить список возможных покупателей и показать им землю. Не знаю, когда мы с братьями и сестрами сможем собраться в следующий раз. Со смерти нашей матери прошло более ста дней, если этот вопрос сейчас не решится, то все закончится имущественным спором.

— Да, шеф. Я понимаю, что вы имеете в виду, поэтому изучил все возможности и даже привлек знакомых из других регионов. Мы показывали землю раз двадцать, не меньше, — без малейшего энтузиазма ответил второй мужчина, словно устав повторять одно и то же.

— Чем недовольны те, кто видел землю? — спросил мужчина в серебристо-сером костюме, тяжело облокотившись о стол.

— Да разве кто-нибудь скажет? Возможно, все дело в размере земельного участка. В округе много участков площадью пятьдесят или семьдесят пять пхёнов, которые в наши дни легко превратить в таунхаусы… Размер вашего участка — двести пятьдесят пхёнов, что довольно-таки много… Кроме того, местоположение довольно неудобное: приходится подниматься в гору около километра, а удобств никаких.

Мужчина в серебристо-сером костюме залпом допил оставшуюся воду, явно расстроившись.

Разговор на некоторое время прервался. В широко распахнутое окно задувал ветер; из кухни, где пекли вафли, не доносилось ни звука, по помещению плыл теплый, сладкий воздух. Мужчины молчали, погруженные каждый в свои мысли. Стоявшая между ними тарелка оставалась нетронутой, и через некоторое время круглый шарик ванильного мороженого подтаял и оползнем обрушился с вафли.

Перед Ю Чжин высилась половина огромной вафли с корицей. В соцсетях писали о том, что здешняя вафельная славится своими божественно вкусными вафлями размером со стейк, которые отлично сочетаются с американо. Ю Чжин пришла сюда к открытию и от скуки прислушалась к чужому разговору. Его при всем желании нельзя было не услышать: мужчины разговаривали громко, магазинчик был маленьким… Хорошо хоть, что расстояние от круглого столика, за которым сидела Ю Чжин, до квадратного стола, который занимали мужчины, позволяло ей сделать вид, что она ничего не слышит.

Но чем дольше Ю Чжин подслушивала чужой разговор, тем сильнее билось сердце у нее в груди. Поначалу она ощущала легкую дрожь, похожую на порхание бабочки, но вскоре удары стали напоминать подземные толчки, как при землетрясении. Ю Чжин почудилось, что она слышит звон будильника. Ее плащ был еще пропитан влажным утренним воздухом горы Майсан, а в ушах, казалось, звучал слабый шепот утреннего солнца.

Ю Чжин резко выпрямилась, взяла телефон, открыла калькулятор и принялась считать. Получившаяся сумма оптимизма не внушала. Однако не всем в этом мире требуется стопроцентная гарантия успеха, чтобы найти в себе силы рискнуть. Принятое решение — это всегда готовность пойти на риск. Ю Чжин сжала в руке телефон, тихо встала из-за стола и неторопливо подошла к мужчинам, по-прежнему погруженным в раздумья.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь… Участок, о котором вы говорили… Можно на него посмотреть? — спросила Ю Чжин.

После этих слов мужчины переглянулись, потом один из них блеснул глазами и торопливо встал, задев стол. Тот громко заскрипел, и тарелки задребезжали, как будто вот-вот упадут.

— Д-да, конечно! Вы хотите посмотреть на него прямо сейчас?

* * *

— Я посмотрела участок и через неделю подписала договор о покупке, — закончила Ю Чжин и смущенно рассмеялась, чувствуя, что ее рассказ звучит довольно нелепо. Если подумать, у нее не было причин так торопиться со сделкой. Да Ин тоже улыбнулась.

— Вот это да! Вы очень решительная. Знаете, судя по всему, вы встречались с моим отцом.

— О, значит, господин в серебристо-сером костюме…

Девушки разразились смехом. В следующую секунду телефон Ю Чжин завибрировал, и на экране высветилась надпись: «Со Джин А, писательница». Извинившись, Ю Чжин встала из-за стола и ответила на звонок. Писательница, которая должна была прибыть к пяти часам, извинилась и сказала, что не сможет сегодня приехать: выезжая со стоянки, она поцарапала чужую машину. Пришлось улаживать дела со страховой компанией, ехать в ремонтную мастерскую… Успокоив собеседницу, Ю Чжин договорилась перенести встречу на другой день, закончила звонок и вернулась за стол. Несколько секунд она наблюдала за Да Ин, которая отсутствующим взглядом смотрела в окно, а потом спросила:

— Вы… не хотите остаться здесь на ночь? Писательница, которую мы ждали, не сможет приехать. Официально мы еще не открылись, поэтому других постояльцев здесь нет.

Все в «Книжной кухне» было приготовлено к приезду Со Джин А — от туалетных принадлежностей до полотенец, сушилок, чайников, чая и кофе. В номере было тепло. Да и заготовки для завтрашнего завтрака были уже сделаны. Да Ин обрадовалась этому неожиданному предложению, как ребенок, и сразу же позвонила своему менеджеру. Та забеспокоилась, услышав, что Да Ин собирается заночевать неизвестно где, но Да Ин объяснила, что пансионат находится в доме ее бабушки, что он все еще закрыт, поэтому других постояльцев нет, и что здесь безопасно.

Как выяснилось, со следующей недели у Да Ин начинался отпуск, который она собиралась провести на Гавайях, однако за день до отлета ей вдруг захотелось навестить бабушку, поэтому она отправилась сюда, в деревушку Соян-ри. Ю Чжин улыбнулась, услышав, что Да Ин попросила менеджера поменять ее билет на самолет на более позднее число и сдвинуть бронь в отеле.

Ю Чжин заранее зарезервировала столик в соседнем корейском ресторанчике, куда хотела сводить Со Джин А. Но теперь она подумала, что появление в общественном месте наверняка создаст для знаменитой певицы много трудностей, и решила остаться в «Книжной кухне». Они с Си У достали из холодильника ингредиенты для приготовления ужина. Еда будет не такой изысканной, как в ресторане, но голодным никто не останется. Да Ин вызвалась помочь с готовкой. Она нарезала морковь для яичных рулетиков и редис для супа. Получилось неровно, как у ребенка, играющего в дочки-матери. Да Ин сказала, что готовит очень редко, а потом добавила:

— Честно говоря, я даже яичницу как следует пожарить не могу.

Да Ин взболтала в большой глубокой тарелке четыре яйца и теперь с серьезным лицом стояла перед кастрюлей, в которой варились водоросли, и попробовала бульон — хватает ли соевого соуса.

Пока они хлопотали на кухне, за окном сгустились сумерки.

— Есть что-то конкретное, что вы хотели бы сделать, Да Ин? — поинтересовалась Ю Чжин во время ужина.

Да Ин нравилось, что Ю Чжин обращается к ней так уважительно. Почему-то — возможно, потому что Да Ин дебютировала в юном возрасте — большинство людей без малейшего стеснения говорили с ней на «ты», даже если видели впервые.

Да Ин призадумалась. Она смотрела на Ю Чжин, но словно видела нечто иное, глубоко личное, и Ю Чжин показалось, что у нее на глазах разворачивается сцена из фильма. «Пожалуй, правильно говорят, что артисты не выходят из образа даже в повседневной жизни». Заметив выражение лица Ю Чжин, Да Ин торопливо посмотрела ей в глаза и с улыбкой ответила:

— Да. Я бы хотела увидеть звезды. Когда я приезжала к бабушке, то ложилась летом на веранде и всю ночь любовалась звездами. Смотрела на Млечный Путь, который словно стекал вниз, и думала: «А может, это кто-то посылает нам сигнал?» Было бы здорово еще разок посмотреть отсюда на звезды…

— Ох… Звездами лучше любоваться летом. Сейчас март, но ночью еще по-зимнему холодно. А вдруг вы простудите горло? Вы же певица…

В глазах Да Ин промелькнуло разочарование, и она отвела взгляд, пытаясь его скрыть. Потом кивнула:

— Да, вы правы. Наверняка сейчас еще слишком холодно…

— Эмм, к слову, об этом… — вмешался Си У, который перестал воспринимать их гостью как сошедшую с небес богиню. Одетая в серую толстовку Лим Да Ин, которая беспечно болтала с ними за ужином, не имела ничего общего с певицей Дайан, выступавшей в свете софитов. Си У нерешительно продолжил: — У меня есть зимний спальный мешок. Правда, я не стирал его больше года, так что… Запах оставляет желать лучшего… — Он смущенно рассмеялся.

Ночное небо завораживало. Время от времени по нему проплывали темные рваные облака, отчего луна то появлялась, то исчезала, однако звезд было видимо-невидимо — похоже, наличие облаков их ни капельки не смущало.

Ночь выдалась на удивление ясной. В округе не было ни одного фонаря, но с балкона на втором этаже казалось, что улица освещена искусственно. Луна купала своим светом ветви деревьев; особенная тишина, которая бывает только вдали от городского шума, полнилась шелестом ветвей и щебетанием птиц.

Ю Чжин залезла в пахнущий затхлостью спальный мешок, оставив снаружи только лицо, и посмотрела на усыпанный звездами небосвод. Одно дело знать, что звезд бесчисленное множество, и совсем другое — убедиться в этом своими глазами. Ю Чжин показалось, что она постигла некую тайну, о которой раньше даже не подозревала. «Окажусь ли я однажды за пределами нашей планеты? Возможно, некоторые из этих звезд уже исчезли, и мы видим лишь следы их существования, дошедшие до нас из прошлого», — подумала Ю Чжин. Слова Вселенной доходят до людей через большой промежуток времени.

Они с Да Ин и Си У долго молчали. Спальных мешков было всего два, поэтому достались они девушкам. Си У надел зимний свитер и длинное пальто, принес все одеяла, которые имелись в «Книжном кафе», и расстелил их на полу. Из динамика, подключенного к телефону через блютус, раздавалась джазовая песня, сыгранная на акустической гитаре. Звуки музыки пронизывали тишину, как туман, струящийся сквозь звездный свет. Даже прохладный весенний ветерок затаил дыхание, наблюдая за величественным представлением, которое исполняла Вселенная.

Ю Чжин думала обо всех тех, кто бывал здесь раньше и смотрел на те же звезды. Да Ин думала о своей бабушке, которая даже посреди зимы была теплой, как уютная печка. Она вспомнила летнюю ночь, когда они с бабушкой смотрели на звезды. Си У думал о звездах, которые видел однажды вечером после занятий в университете.

— Я никогда в жизни не видела столько звезд… — нарушила тишину Да Ин.

Си У со вздохом кивнул.

— Как странно, — продолжила Да Ин. — На небе так много звезд… И всегда было… Как я могла забыть об этом?

Глядя на бескрайнее море звезд, Ю Чжин вспомнила рассвет на горе Майсан.

— Да… Это потрясающе. Знаете, есть кое-что, о чем я вам не рассказывала. В тот день, когда я впервые приехала в Соян-ри, прежде чем пойти в вафельный магазинчик, я отправилась на гору Майсан — встретить восход солнца. Звезды сияли в небе даже на рассвете. Теплый и мягкий звездный свет, словно свет уличных фонарей, сияющий через равные промежутки времени под глубоким синим небом…

С вершины горы Майсан простирающийся внизу мир казался глубоким морем, полным древних тайн. Горный хребет тенью нависал над долиной, а вершина была скрыта вязью облаков, словно нарисованных легким взмахом кисти. Вокруг царила тишина, и едва занимающийся рассвет подступал как рябь на поверхности воды. Тихий ветерок время от времени мягко теребил волосы.

Небо менялось каждое мгновение. За горой оно начинало светлеть, наливаясь сочной синевой. Над восточным гребнем оранжевый свет разгорался все ярче, а облака, становившиеся все белее, напоминали поезд, остановившийся на полустанке. Туман между изгибами гор был похож на дым, оставленный локомотивом. Луна на небе осталась в одиночестве. Вскоре после рассвета окрестности приняли свой повседневный, привычный вид. Словно остановившийся на некоторое время поезд снова двинулся по расписанию. Рассветную стеклянную тишину надкололи трещинки птичьего чириканья.

Наблюдая за восходом солнца с вершины горы Май-сан, Ю Чжин думала о незначительных людях, которые исчезли, как обрывки утреннего тумана. Коворкинг, где до поздней ночи работала Ю Чжин, был забит ноутбуками чужаков. Она постоянно ссорилась со своим сонбэ^[11], который — по его мнению — в любом вопросе был главным специалистом. Все вокруг просто исчезали, отыскивая свой собственный путь. Все это было так давно, словно в другой жизни. Словно усердный дворник смел с тротуара опавшую листву. Ю Чжин вспомнила пустеющий по вечерам коворкинг, маленький винный бар в Ëннам-дон, куда они ходили с сонбэ, который в итоге предложил продать их стартап. Изменения в жизни Ю Чжин, поначалу незначительные, привели к тому, что, оглянувшись назад, она с удивлением осознала, что привычный ей мир изменился до неузнаваемости. Ю Чжин долго блуждала в потемках, но в сиянии занимающегося рассвета эта мысль была четкой и ясной.

* * *

— Если бы в тот день я не побывала на горе Майсан в Цзинане, то не осмелилась бы подойти к агенту по недвижимости, — продолжила Ю Чжин. — Я бы выбросила из головы подслушанный разговор. Раньше я никогда не бывала в Соян-ри. Всю жизнь я прожила в Сеуле и думала, что останусь там до конца своих дней. Покупка двухсот пятидесяти пхёнов земли не входила в мои жизненные планы.

На лице Ю Чжин появилась слабая улыбка.

Да Ин положила себе на лицо термопакет и сосредоточилась на ее рассказе.

— Двумя месяцами ранее стартап, который я возглавляла, продали другой компании. Я бездумно слонялась из угла в угол, не зная, чем себя занять. Стартап нельзя было назвать полным провалом, поскольку у нас выкупили права на патент, однако вся проделанная работа казалась мне пустой и бессмысленной. Все это время я вкалывала днями и ночами без выходных. Более трех лет я занималась разработкой программ и созданием материала для привлечения клиентов. Оставшись без работы, я прочитала книгу, которую давно купила и которая пылилась на книжной полке. В ней рассказывалось о женщине сложной судьбы, которая построила небольшой отель в английской деревушке, где останавливались разные постояльцы. У каждого из них была своя история. Я приехала в Соян-ри, потому что хотела полюбоваться восходом солнца с горы Майсан, почитать книгу и побродить по окрестностям.

Дыхания весны в густой мартовской ночи почти не ощущалось, и щеки кусал холодный ветер. Перед глазами Ю Чжин словно наяву мелькали события другого зимнего дня, и она продолжила:

— В тот день риелтор показал мне земли Соян-ри, и я подумала, что могу рискнуть, как главная героиня романа. Мне казалось, что облака, которые, как морская пена, обнимали гору Майсан на рассвете, подбадривают меня.

* * *

Около полуночи приехала менеджер Да Ин. К тому времени все трое спустились с террасы и теперь пили пиво, расположившись в книжном кафе. Менеджер производила впечатление милой и дружелюбной женщины. Она кипела энергией и отличалась разговорчивостью. В толстой черной куртке и бейсболке она напоминала оператора-постановщика. По дороге менеджер заехала в любимую пекарню Да Ин в районе Сонсудон, где купила травяной чай и разную выпечку. Выпечки оказалось слишком много, и стол буквально ломился от хлеба и сдобы.

Довольная Да Ин схватила французскую булочку с шоколадом и, жуя, невнятно спросила у Ю Чжин:

— Вы уже решили, какие книги выставите на полках?

Ю Чжин покачала головой, положила в чашку пакетик чая с карамельным ройбушем и залила его кипятком.

— Еще нет, хотя определиться нужно до конца недели. Доставка занимает больше времени, чем я думала. Кстати, у вас есть любимая книга? Или какая-нибудь книга, которую вы недавно прочитали и которая произвела на вас впечатление…

Да Ин задумалась. Си У внимательно смотрел на нее, словно с нетерпением ждал, когда она произнесет название, чтобы записать его в мысленном блокноте и выставить на главную книжную полку в сердце.

— Мне нравится книга Чхве Ын Ён «Светлая ночь». Во время прочтения я все время думала о бабушке и спрашивала себя: интересно, каким человеком она была? Ведь я всегда воспринимала ее только как свою бабушку. После прочтения у меня потеплело на сердце.

Си У торопливо закивал, всем своим видом напоминая черноглазого пуделя. Ю Чжин сдержала улыбку, пригубила чай и понимающе кивнула, глядя на Да Ин:

— Эта книга немного похожа на эссе «Мы можем гулять при лунном свете» Го Су Ри. Правда, не знаю, насколько вы готовы читать эссе. Но если вам понравилась «Светлая ночь», то, думаю, «Пачинко» Ли Мин Чжин тоже придется по вкусу.

— Ого, вы с такой легкостью вспомнили сразу несколько похожих книг! Я обязательно их прочту, спасибо.

— Это вам спасибо. После вашего рассказа я поняла, как буду советовать книги будущим постояльцам.

— А вы, Си У?

Когда Да Ин взглянула на Си У и задала вопрос, тот поперхнулся, словно подавился пивом.

— О, вы в порядке?

— Все хорошо, не беспокойтесь.

Си У, у которого покраснели уши, вскочил и принес с кухни салфетку, чтобы вытереть расплескавшееся пиво.

Три девушки же посмеивались, потому что Си У был до невозможности милым. Он присоединился к веселью, когда снова вернулся за стол.

— Есть одна книга, которую я читаю в последнее время, но она такая большая, что я за целый месяц не прочел ее до конца.

— О, ты читал книгу? — поддразнила Ю Чжин.

— Нуна!^[12] Я же тоже сотрудник книжного кафе!.. В общем, книга, которую я сейчас читаю, называется «Это лето осталось долгим».

Ю Чжин попыталась скрыть смех в голосе.

— Ты хотел сказать: «Лето остается там надолго»?

— Кажется, это книга об архитекторах? — вступила в разговор менеджер Да Ин.

Ю Чжин хлопнула в ладоши, улыбнувшись:

— И правда, Си У, ты же учишься на архитектора.

Да Ин изумленно распахнула глаза:

— Ты изучаешь архитектуру? Это здорово! Я тоже хотела изучать архитектуру после просмотра фильма «Введение в архитектуру».

Си У, явно чувствовавший себя неловко под прицелом трех пар глаз, быстро ответил:

— Я провалил государственный экзамен по архитектуре… Так что получил только специальность. Увы и ах. Кроме того, я же признался, что не дочитал книгу, она ужасно толстая. — Он вздохнул.

Его признание было встречено новым взрывом смеха.

Затем разговор плавно перетек к Гавайям — Си У признался, что очень завидует будущему путешествию Да Ин на этот остров, — и так они подошли к обсуждению книги Харуки Мураками «Залив Ханалей», действие в которой происходит на Гавайях. Про себя Ю Чжин подумала, что было бы неплохо организовать что-то вроде книжного клуба в «Книжной кухне Соян-ри».

То ли из-за наблюдения за звездным небом, то ли из-за того, что в «Книжной кухне Соян-ри» осталась частичка бабушки, но Да Ин казалось, что впервые за долгое время она сможет крепко уснуть.

Комната в гостевом домике Соян-ри была опрятной и теплой, как уютные объятия. Тихий свист дующего у подножия горы ветра был слышен сквозь неплотно прикрытое окно. Так, около двух часов ночи, Да Ин погрузилась в глубокий, спокойный сон.

* * *

Дождь начался ранним утром. По унылому серому небу проносились тучи, набрасывающие на землю сетку влажной мороси. Дул ветер, похожий на зимний, и молодые весенние ростки дрожали, как от растерянности. Вишневое дерево, на голых ветвях которого набухли почки, подрагивало. Взошедшее три часа назад солнце все еще было скрыто темно-серым жалюзи туч, и подножие горы утопало в тенях.

Утро в «Книжной кухне Соян-ри» было мирным и неторопливым, похожим на воскресное семейное утро. Порыв ветра налетел на здание с новой силой и сник. Редкие капли дождя барабанили по стеклу. Откуда-то доносился запах влажной земли и лесной свежести.

Первой проснулась Ю Чжин.

Она сварила кофе, разрезала вчерашнюю булочку с корицей, которую привезла менеджер Да Ин, и поставила ее на несколько секунд в микроволновку. Стоило достать тарелку, как праздничный коричный запах растекся по помещению, словно густые звуки джаза. Теплое воздушное тесто с кусочками миндаля было сладким от сахарной пудры. В помещении царила тишина. Обычно Ю Чжин каждое утро включала музыку, но сегодня решила, что тишина будет отлично оттенять такое утро. Она идеально дополняла окутавшее Соян-ри спокойствие, как пикантная корица оттеняла сладкую булочку.

Ю Чжин убрала со стола, который был накрыт со вчерашнего вечера. Пока она мыла посуду, вспоминала море звезд, разлившееся над головой прошлой ночью. Она не знала, как описать то чувство, которое охватило ее при мысли о том, что звезды никуда не делись. С приходом утра скрытые за пеленой туч, они все еще расстилались над головой. Несмотря на то что повседневная рутина казалась максимально далекой от духа приключений и путешествий, она с удивлением обнаружила, что и в ее обыденной жизни есть место приключениям. Даже когда она просто доставала книги из коробок, чтобы расставить по полкам книжного кафе, звездный свет неизменно сиял над головой.

Наведя порядок на кухне, Ю Чжин направилась в книжное кафе. Несколько коробок все еще были не распакованы, а книги в них — не сортированы. Ю Чжин присела на корточки перед коробкой, в которой виднелась обложка книги Мейв Бинчи «Неделя зимы». Ю Чжин протянула к ней руку. Именно эта книга придала ей смелости открыть «Книжную кухню Соян-ри».

Нежно поглаживая обложку книги, Ю Чжин думала о Да Ин. На обложке была изображена мирная картинка: стол покрывала аккуратная скатерть в зеленую клетку, на которой стояли заботливо приготовленные кружки для чая, посредине стола — блюдо с фруктами… За окном, выходившим на маленькие разноцветные домики, блестело море.

Ю Чжин надеялась, что там, куда поедет Да Ин, будет слышен плеск волн. На мгновение она ощутила острое желание побывать в том самом городе, на который любовалась смотрящая в окно кошка. Увидеть маленькие, льнущие друг к другу домики с черепичными крышами. Ощутить запах соленого ветра и волн.

Она коротко улыбнулась. Когда Да Ин откроет книгу, то познакомится с ее персонажами. Возможно, обстоятельства сложились именно таким образом, чтобы Да Ин могла прочесть эту книгу. Ю Чжин пролистала несколько страниц, и взгляд ее выхватил из текста предложение, словно оно было выделено маркером.

«Да, тут прекрасно думается. На берегу океана чувствуешь себя не такой важной и значительной — все сразу встает на свои места».

Ю Чжин оставила закладку на странице и аккуратно завернула книгу в оберточную бумагу — темно-красную, в крупный золотистый горошек. Затем вырвала из линованного блокнота страничку и написала короткое письмо. Слова, ложившиеся на бумагу с нажатием шариковой ручки, лились легко.

«Надеюсь, ты найдешь свой собственный сарайчик — тихое пристанище, в котором будет слышен шум волн. Желаю, чтобы еще не единожды ты испытала теплое чувство, похожее на прикосновение бабушки».

В тот дождливый весенний день Да Ин и ее менеджер покинули «Книжную кухню Соян-ри» еще до наступления сумерек. Книгу, подаренную Ю Чжин, все еще обернутую в подарочную бумагу, Да Ин положила в багажник.

Глядя вслед отъезжающей машине, Си У и Ю Чжин словно очнулись от туманного сна. Скорее всего Да Ин прочтет книгу на Гавайях, где она точно услышит плеск волн. Ю Чжин только надеялась, что Да Ин сможет счастливо улыбаться даже на беспокойной вершине славы, там, где она была одинока, несмотря на комплименты, которые ей расточали каждый день. Ю Чжин хотелось верить, что даже в напряженный день она сможет найти время на то, чтобы погрузиться в мир сказок и насладиться простой вкусной едой и чашечкой чая.

После того как Да Ин ушла, Ю Чжин оглядела «Книжную кухню». Удивительно, что всего лишь день назад она, лежа в спальном мешке, любовалась звездным небом. Неужели с того дня, как она столкнулась с риелтором и владельцем земли в магазинчике вафель Соян-ри, прошло всего десять месяцев?

Ю Чжин устроилась за деревянным столиком, где несколькими часами раньше они с Да Ин пили чай. Ей казалось, что «Книжная кухня», Да Ин и ханок ее бабушки соприкоснулись. Присутствие Да Ин все еще ощущалось в этих стенах.

Неяркое солнце медленно опускалось за пеленой редеющих облаков. Ю Чжин поднялась на ноги и распахнула большое, от пола до потолка, окно. Сегодня наступила ровно середина марта. И легкий весенний ветерок, ворвавшийся в помещение, был наполнен ароматом цветов сливы.

Он обещал новый день.

Примечания

1

Айдол — успешно дебютировавший артист. — Здесь и далее примеч. пер. и ред.

2

Трейни — подростки-стажеры, которые проходят специальное обучение, чтобы стать айдолами.

3

Delicious (англ.) — вкусный.

4

Тиннитус — шум или звон в ушах без какого-либо внешнего раздражителя.

5

Ханок — традиционный корейский дом.

6

Кукбап — горячий суп с рисом, традиционное корейское блюдо.

7

Кочхуджан, твенджан — виды традиционных соевых паст.

8

Пхён — мера земельной площади, равная 3,3 м².

9

Ханбок — традиционный корейский женский наряд, состоящий из блузы и длинной юбки.

10

Соджу — традиционный корейский крепкий алкогольный напиток.

11

Сонбэ — наставник, человек, у которого больше профессионального опыта.

12

Нуна — обращение младшего брата к старшей сестре.