Пламенное увлечение шейха

Ким Лоренс, 2018

Эбби Фостер подумала, что ее разыгрывают, когда, приехав домой, застала возле своего скромного крыльца белый лимузин, двух арабов, а между ними – неприметного человечка, который сообщил ей, что у нее, оказывается, есть муж, и этот муж – сын шейха Абана аль-Сейфа и наследный принц Арифы…

Глава 3

— Надо размять ноги.

Эбби не хотелось просыпаться, и она не ответила. Но то большое и теплое, уткнувшись во что она спала, вдруг куда-то исчезло. Пришлось просыпаться. Эбби с трудом разлепила веки. Земля была где-то далеко внизу, а лошадь, на которой Эбби сидела, нервно фыркала.

Она что, действительно уснула?!

Эбби встряхнулась и тут же почувствовала, что падает, поэтому ухватилась за первое, что подвернулось, — за лошадиную гриву. Восстановив равновесие, она откинула от лица волосы, из-за которых ничего не видела… И тут же захотела спрятаться в них снова — так смутил ее взгляд мужчины, который наблюдал за ней, скрестив руки на груди. Пыльные сапоги, белая арабская одежда с золотой вышивкой по краю, удивительно симметричное точеное лицо, казавшееся еще более смуглым в складках белой куфии^[1], чувственный рот… Он был так красив, что у Эбби дыхание перехватило, а в животе запорхали бабочки. Тут она поняла, что неприкрыто разглядывает незнакомца и, еще сильнее смутившись, отвела глаза.

— Я бы предпочла не задерживаться, — сказала она.

— Вот как?

Его тон заставил ее вспыхнуть.

— Я просто имела в виду… Я была не одна, когда…

Она запнулась, так живо встала в ее памяти картина похищения. Комок холодного ужаса с нова заворочался у нее в груди, но она договорила:

— Когда на меня напали.

Мужчина по-прежнему молча смотрел на нее.

— Со мной были еще люди, наша группа. У нас сломалась машина.

Незнакомец и бровью не повел. Неужели он не понимает, что ее друзья тоже в опасности? Эбби почти кричала:

— Мы должны, как можно скорее…

— Это же взрослые мужчины, сами о себе позаботятся, — небрежно оборвал ее незнакомец.

В голове у Эбби все перемешалось: негодование, раскаяние, но прежде всего — облегчение.

— Вы их видели? — нетерпеливо спросила она.

Он молча кивнул.

— С ними все в порядке? Они живы? Они целы? Они починили машину?

— Нет, но они смогут переждать в ней ночь.

— Вы что, никому о них не сообщили?!

— У меня нашлись дела поважнее, если вы помните, — насмешливо ответил смуглый красавец.

Эбби прикусила язык.

— Да. Простите. Я очень вам благодарна. Но я просто волнуюсь за своих друзей.

— За друзей или за друга?

— Они мои коллеги! Я — модель, это моя съемочная группа. И я за них волнуюсь. Поэтому, если вы, конечно, не возражаете, я хотела бы отправиться туда и узнать, что с ними.

— О, я не возражаю. — Незнакомец слегка отступил и широким плавным жестом обвел безбрежные пески, расстилавшиеся вокруг. — Милости прошу!

Эбби беспомощно смотрела на пустыню. На востоке уже появилась темно-красная полоса восхода, но Зейн понимал, что она видит только огромную, бесконечную пустоту. А для него пустыня была живой, разнообразной, населенной множеством существ, которые сейчас спешили спрятаться от жары наступающего дня.

— В какую сторону пойдем?

От растерянности Эбби вспылила:

— Я понимаю, на что вы намекаете! Что мне лучше заткнуться и делать, что скажут, потому что вы лучше знаете, как лучше!

— Я даже не намекаю. Это моя пустыня. И я знаю ее, — невозмутимо парировал он. — Слезайте.

— А где мы? — не сдавалась Эбби.

Черт знает где. Она ясно видела это в свете занимавшегося дня. Редкие пучки какой-то травы, несколько одиноких деревьев. И бесконечные безжизненные пески, окрашенные зарей в зловещий красный цвет.

Он никогда не видел кожи такой нежной… прозрачной… чистой… гладкой… белой…

Зейн встряхнул головой и остановил этот поток эпитетов.

Вчера ее красота сослужила ей дурную службу, но такое бывает, если сводишь мужчин с ума одним своим присутствием.

Он опустил глаза, чтобы не видеть ее нежного личика, но тут же увидел ее длинные стройные ноги.

«Надо же, — с усталой горечью подумал Зейн. — Сердце мертвое, а тело все еще хочет жить, тянется… И нет сил спорить с ним».

Он и не спорил. Здоровый секс без эмоций — это гораздо более естественный путь для мужчины, чем рабская привязанность к женщине или полное воздержание. Зейн давно научился контролировать свое сердце и свой тестостерон.

Но внезапно он вспомнил тот миг, когда увидел у костра рыжеволосую девушку в разорванной одежде, окруженную дикарями.

Когда он отправился на поиски, он не думал о том, кого именно едет спасать, в голове у него не было какого-то конкретного женского образа. Но даже если бы и был — вряд ли его фантазия могла создать нечто столь же прекрасное. Это тогда ему казалось, что из-за грохочущей из джипов музыки никто не услышал, как он подъехал. Мужчины, толпившиеся у костра, и танка не заметили бы — так они были оглушены вожделением к этой женщине. Всполохи костра освещали нежное тело, почти неприкрытое разорванной одеждой, длинные ноги, огромную копну огненных волос, прозрачную кожу. Уже в ту секунду Зейн навсегда запомнил каждую ее черту. В ней не было ничего искусственного, ничего глянцевого — живая, теплая, манящая женщина.

Такие женщины заставляют мужчину забыть о законах и правилах.

Зейн всегда умел контролировать себя, но эта ночная поездка до сих пор волновала его кровь. Темнота, ритмичный ход скакуна, и нежное, мягкое тело, прижавшееся к нему, отделенное от его плоти лишь несколькими слоями ткани…

Но бедный, измученный мозг Эбби истолковал поведение незнакомца по-своему.

— Вы что… Вы что?! Вы думаете, я сама виновата в том, что меня похитили?! Знаете, я тоже терпеть не могу, когда жертва уверяет… это не в том смысле, что я жертва, я никакая не жертва, но просто… О черт!

Она так бурно жестикулировала, что все-таки свалилась с лошади — прямо в объятия незнакомца.

Он поймал ее, на секунду прижал ее к груди, твердой, как камень, а потом отпустил, и Эбби невольно соскользнула на песок. Пытаясь удержаться, она обхватила его тело руками. Он весь состоял из сплетений стальных мышц. Эбби не могла понять, отчего мир вокруг нее так странно кружится — от усталости, от падения или от этого пленительного ощущения сильного тела в ее руках.

— Отпустите меня… — в смятении пробормотала она.

— Я вас не держу, — ответил незнакомец, с иронией глядя на тонкие пальцы, все еще цеплявшиеся за его одежду. Но Эбби могла поклясться, что в этой иронии мелькнула неожиданная нежность.

Потом он вдруг нахмурился, отчего его брови сошлись в одну линию над яркими голубыми глазами.

— Что это?

Она проследила его взгляд и увидела, что место укуса на ее плече сильно опухло.

— Не знаю. Укусил кто-то.

Он быстро положил ладонь на ее лоб, потом наклонился ближе, внимательно рассмотрел пораженное место, провел по нему пальцами…

— Ой! Что вы делаете?! Больно! — вскрикнула Эбби, пытаясь вырваться, но он крепко удерживал ее локоть. Просто удивительно: после всех этих кошмаров он так беспокоится из-за пустяков.

— Не знаете вы пустыню. Она может быть очень опасна. А вы едете сюда, одеваясь, как на пляж, и даже не думаете о защите от насекомых.

Эбби очень хотелось что-то возразить на его надменную тираду, но спорить было трудно — ее костюм и вправду едва превосходил размерами купальник. Она на всякий случай потянула края шортов вниз и заносчиво ответила:

— У меня была фотосессия. Не я выбираю, что надевать на съемки. И репеллент я использовала. Да! Он входил в состав солнцезащитного крема. Кажется. Так было на тюбике написано. И я им очень густо намазалась, потому что сильно обгораю, у меня такая кожа… И вообще, я хочу обратно в отель! — заявила Эбби, устав от чувства уязвимости, которое он почему-то у нее вызывал.

Высокомерный незнакомец выглядел совершенно ошарашенным. Она таки пробила брешь в его броне! Но потом он вдруг рассмеялся:

— Я не таксист.

Эбби сникла. Она действительно держалась как капризная туристка. Она вздохнула и сказала виноватым голосом, чего красавец, кажется, совсем не ожидал:

— Вы правы. Извините. И простите, что я говорю это только сейчас, но я очень, очень… благодарна вам.

Эбби говорила искренне. Но в груди вдруг начал крутиться новый комок ледяного страха. Она только сейчас начала понимать, до какой степени в его власти. «Но ведь он же хороший, — уговаривала она себя. — Он наверняка хороший. Это же видно».

А незнакомец опять молча смотрел на нее, и блестящие темные брови опять слились в одну линию.

Зейн не ожидал такой стремительной перемены, но она произвела на него впечатление.

— Я вовсе не ждал благодарности.

— Я понимаю. Но хочу, чтобы вы знали, что я вам очень признательна.

— Как вас вообще занесло одних в пустыню? — Его голос звучал раздраженно.

Эбби судорожно вздохнула. Она чувствовала, как слезы подступают к глазам, но сумела взять себя в руки. Факты, она должна рассказать ему только факты.

— Мы должны были снимать рядом с городом, но никто не принял во внимание свадьбу. Вы знаете, там была большая свадьба? — Эбби старалась не смотреть на него. Голубые глаза на смуглом лице светились так ярко, что она почти слепла. — Это все усложнило — нужно было разрешение специальное, и толпы народа всюду, и наш продюсер распорядился, чтобы мы ехали в пустыню. Мы сидели в аэропорту, пили кофе, и тут пришло письмо от заказчика, чтобы мы ехали туда. Кто же знал… Я даже сначала подумала, когда меня…

Ее опять замутило при воспоминании о грубых мужских руках, скрутивших ее.

— Я так надеялась, что это все какой-то рекламный трюк… — Эбби замотала головой, не в силах дольше сдерживать слезы. — Я чувствую себя такой грязной…

Она имела в виду не только песок, который, казалось, проник ей в каждую пору, не только грязь на своей рваной одежде.

Зейн понимал это, но все-таки кивнул в сторону нескольких запыленных деревьев:

— Идите умойтесь.

Эбби вскинула на него недоуменный взгляд.

— Да и коня надо напоить.

За деревьями шел спуск вниз, поэтому Эбби не могла раньше увидеть чудесный оазис, к которому они направлялись. Среди пышных зарослей кустарника серебряной лентой блестел ручей. Эбби хотелось сразу кинуться к воде, но и всадник, и конь, которого он вел под уздцы, возле него не остановились. Она поняла почему чуть позже, когда ей открылось небольшое, но изумительно чистое озерцо в окружении пальм. Ужасы пережитой ночи заставили ее совершенно по-особому ощутить красоту и гармонию этого места.

— Здесь так хорошо, — прошептала она, уже не сдерживая слез.

— Нам нужно что-то делать с твоим плечом, — коротко бросил незнакомец, не сделав даже шага в ее сторону.

Эта суровая забота будто разрушила плотину внутри Эбби — слезы заструились по щекам, с губ слетел всхлип, потом еще один, и вот уже она, рыдая, опустилась на песок.

Повинуясь внезапному импульсу, Зейн подошел к ней, осторожно взял за здоровое плечо и поднял на ноги. Златовласка едва доставала ему до подбородка, и он опять не видел ее лицо, только слышал, как рыдания становятся тише и реже. Наконец Эбби умолкла и подняла голову. Хотя Зейн и так старался держаться на расстоянии вытянутой руки от нее, девушка отступила еще на шаг, тихонько стряхнув его руку.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — прошептала Эбби, стараясь не встречаться с ним глазами.

— Да, — машинально согласился Зейн, думая совсем о другом.

В его голове стояла картина: он накрывает ее своим телом, она изгибается, благодарно принимая его, блаженно вскрикивает, когда он глубоко входит в ее лоно…

Он знал ее всего несколько часов, но это видение уже стало навязчивым, обрастая все новыми, возбуждающими деталями.

Он никогда не думал, что фантазии могут быть такими реальными.

— Да, — хрипло сказал он воображаемой девушке, в тепло которой погружался.

Озадаченная таким ответом, Эбби невольно вскинула глаза, а потом рассмеялась.

— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что вы честный человек. А это значит, что я… в безопасности. — Она сделала паузу, будто давая ему время подумать. — Я, конечно, не думала, что…

Но у нее было очень выразительное лицо, и он мог понять по нему, что все-таки думала, мог понять, какие ужасные сцены рисовало ей ее воображение.

— Вот и не надо, — резко ответил Зейн, проклиная себя за свои порочные фантазии. Она пережила такой кошмар, а он, как похотливый евнух, пускает на нее слюни! Зейн повернулся и пошел к пасшемуся неподалеку коню.

— Я просто благодарю вас за то, что я в безопасности! — крикнула ему вслед Эбби.

Зейн достал что-то из седельной сумки и уже шел обратно. Она завороженно смотрела на его сильные, грациозные, необыкновенно плавные движения. «Наверно, он похож на зверей своей пустыни», — невольно подумала она.

Он не хотел больше называть ее про себя «златовлаской», поэтому спросил:

— Как тебя зовут?

— Эбби.

Она ожидала, что он тоже назовет свое имя в ответ, но незнакомец предпочел остаться незнакомцем.

— Покажи руку, Эбби.

Он осторожно осмотрел ее плечо, коротко кивнул и осмотрелся по сторонам.

— Сиди здесь.

Эбби проводила его взглядом и тут же попрекнула себя тем, что снова таращится на него, как фанатка на кинозвезду.

«Но что в этом плохого? Посмотреть-то можно», — неуверенно оправдывалась она сама перед собой.

Наоборот, странно было на него не смотреть. Если бы и нашлась женщина, которая стала бы утверждать, что такой мужчина не производит на нее впечатления, то она была бы просто лгуньей.

— Сейчас может быть больно, — сказал красавец, садясь рядом с ней на песок.

Это было очень больно. Эбби пришлось прикусить губу, чтобы не завопить.

— Что это? — спросила она, переводя дух и с сомнением глядя, как он обкладывает чем-то место укуса.

— Листья нима. Прижми пока.

На этот раз он спустился к озеру. Он развязал золотой шнур, стягивавший куфию на его голове, и обнажил голову.

Эбби была поражена. Она думала, что у него будут длинные черные кудри, как у бедуинов в кино, но волосы были короткими и даже модно постриженными. Зейн плеснул воды себе в лицо, и теперь мокрыми пальцами приглаживал короткие темные завитки. Это было безумно сексуально.

Он повернул голову, и Эбби быстро отвернулась, понимая, что сейчас похожа на ребенка, прижавшегося носом к стеклу кондитерской. С той разницей, что мысли у нее были отнюдь не детские, хотя и очень сладкие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Куфия — мужской головной платок, популярный в арабских странах.