Властолюбивые ведьмы

Килук Овергейс (2024)

В Западном Королевстве случилось несчастье: исчез наследник королевского престола. Король в тревоге, подданные ждут ещё большей беды и гадают, кто же во всём виноват. Капитан королевских гвардейцев Альберт Олдландский начинает расследование. Ему помогает королевский палач Иосиф. Подозрение ведёт за море на экзотические Острова, но это лишь часть загадки. В Королевстве появился дракон и разоряет города и сёла. Корни всех бед тянутся в прошлое и затрагивают честь матери принца, умершей при родах. Ходят слухи, что она вступила в сговор с ведьмами Заповедного леса. Но сами ли властолюбивые ведьмы затеяли смертельную игру или за ними стоит кто-то ещё? Капитан гвардейцев ищет ответ, чтобы предотвратить катастрофу, которая надвигается на Королевство.

Глава 5

Король задумчиво смотрел на заходящее солнце. Он медленно прогуливался по саду, наслаждаясь ароматом цветов и видом распустившейся листвы прекрасной форзиции. Желтые цветы этого дерева были так любимы его покойной женой, которая ушла из жизни уже почти восемнадцать лет назад. Как же он скучает по ней!

С тоской по ушедшей жене смешивалась тревога за судьбу сына, который пропал прямо во время Весеннего Бала. Сомнения и страхи одолевали короля. Тем не менее, он не спешил показывать человеческие чувства перед слегка отставшим капитаном гвардейцев Альбертом.

— Как я понимаю, милорд, расследование не вполне удаётся, — проговорил король.

Он остановился и обратился к Альберту, слегка повернувшись к нему. Обычно уверенный в себе капитан гвардейцев, казалось, немного смутился перед королем, словно признавая свою неудачу. Впрочем, обращение «милорд» вселяло надежду в сердце королевского солдата: король не стал «понижать» лорда-командующего до придворного звания, что свидетельствовало о средней степени гнева.

— Вы как всегда правы, Ваше Величество, — ответил Альберт. — Но всё не так и плохо. Кроме того, смею напомнить о имеющейся у моего рода привилегии…

— Ты всерьёз считаешь, сейчас время воспользоваться своей родовой привилегией? Сейчас, когда сам след моего сына простыл, не говоря уже о его полном отсутствии подле отца?

— Согласен, Ваше Величество. Эта идея не лучшая.

— У тебя вообще есть хорошие идеи?

— Смиренно полагаю, что такие есть.

— Чем же порадуешь?

— Расследование не несётся галопом, скрывать не буду. Опрос свидетелей и подозреваемых не дал нужного результата. Виновника, виновницу или целую группу таковых пока обнаружить не удалось.

— Пока? Стало быть, проблеск надежды есть?

— Да, государь! Допрос Карла, проведённый по Вашему указанию, открыл глаза на необходимость привлечь к ответу гостей Весеннего Бала.

— Гостей? Кого же? Их немало съезжается каждый год.

— Круг широк, Ваше Величество. Под подозрением практически все участники Бала. Их дружелюбие…

— Да, поддерживаю звучащий в твоём голосе сарказм. Дружелюбия у наших заклятых друзей маловато. Они не настолько отчаянны, чтобы вести себя в качестве открытых врагов. Но всадить кинжал в спину каждого жителя Западного Королевства, завидуя нашему благоденствию, готов любой из них.

— Победы Вашего оружия, государь, общеизвестны. Мудрость решений вызывает почёт и уважение. Вместе с тем имеется и зависть, не скрою. Никто из зарубежных гостей открыто не осмелится, правда. Но скрытно готов действовать каждый. А уж порадоваться нашей беде…

— Тут и скрывать никто ничего не будет, прав ты, Альберт. Между тем нельзя же атаковать сразу всех.

— Во истину мудры слова Ваши, Фридрих!

Капитан гвардейцев рискнул воспользоваться родовой привилегией и в тревоге взглянул на короля. Как-то он это воспримет? Впрочем, король оставил действия Альберта без внимания. Он склонился к цветку на клумбе, мимо которой они проходили, и вдохнул аромат растения

— Так что ты предпримешь, капитан? — спросил король.

Переход от обращения по имени — высочайшая честь — к титулованию по придворной должности ударил Альберта, словно хлыстом. Меж тем повернувшийся к нему король с лёгкой усмешкой наблюдал чувства, мелькавшие на лице капитана гвардейцев.

— План есть, Ваше Величество, — ответил Альберт. — С Вашего разрешения я отправлюсь во главе малой флотилии на Острова.

— Зачем же?

— Необходимо установить, кто из Правителей Островов отправил свою дочь на Весенний Бал.

— Ты хочешь объехать все пять Островов, побывать у всех Правителей Архипелага?

— Надеюсь, мне повезёт на ближайших из них. Но если нет, то готов жизнь отдать…

— Жизнь мне твоя ни к чему. Вернее, конечно, она мне нужна. Только не в качестве жертвы. Ты же понимаешь, что Правители Островов могут воспринять твой визит двояко?

— Постараюсь соблюсти ритуалы и представить мой вояж как путешествие исследователя.

— На военных кораблях?

— Вы правы, государь. Брать целую флотилию боевых судов не стоит. Отправлюсь на двух торговых шхунах, которые будет сопровождать фрегат.

— Действительно, так больше похоже на «исследование». Разумеется, под видом экипажей на шхунах будут гвардейцы?

— Так точно, Ваше Величество! Подберём с опытом морского дела. Фрегат пойдёт в обычном оснащении.

— Хорошо! Я готов одобрить твой план. Как собираешься добывать информацию?

— Надеюсь, Вы позволите мне взять с собой королевского палача, так сказать, на всякий случай.

— Думаешь, получится этот «всякий случай» повстречать?

— Уверен, мы справимся!

— Отлично! Повелеваю тебе отправляться в путь!

***

Иосиф воспринял поручение без особой радости. Он всю жизнь провёл в подвале дома при Молчаливой Башне, изредка наведываясь в город и посещая там Кожевенный переулок. Поэтому не то что Островов, а и вообще ничего, кроме окружающих Королевский Прорыв окрестностей Иосиф в своей жизни не видел.

Впрочем, память услужливо предоставила образ, в котором соединялись детские увлечения Иосифа и манящие миражи просторов Окраинного моря. С одной стороны, здесь сталкивались стремления мальчика ускользнуть от ужасов родительского дела и превратиться в почтенного дубильщика кожи, уважаемого соседями, которые столь брезгливо посматривали на сына палача. С другой же стороны, проявлялась великая удача стать свидетелем почти магического мастерства, проявленного дубильщиками при работе с редкостными материалами.

В тот день дубильщики получили целую телегу кожи морских рыб — изысканного материала, требовавшего проявления высочайшего мастерства от дубильщиков. Рыба добывалась жителями Островов, которые строго следили, чтобы никто из Королевства не бросал им вызова и ограничивался речным промыслом. Тем самым поставки на континент драгоценного товара были не регулярны, ибо шаткий мир моря и суши постоянно нарушали войны их жителей друг с другом.

— Отец, я прогуляюсь! — сказал Иосиф.

— Опять в Кожевенный? Что ты там потерял?

— Вообще-то много интересного и для нас там имеется.

— Что, например?

— Дубильщики используют кислоту, допустим, при работе с козлиной кожей. Полезно знать, как это вещество действует и чем оно лучше или хуже щёлочи. Представь, что ты капаешь кислотой на кожу обвиняемого…

— И что будет? Сильный ожог? Разве не лучше и надёжнее воспользоваться ножом?

— Ты прав, отец, нож — инструмент надёжный. Нельзя же, однако, замыкаться в круге привычных способов! Ты многому меня научил в пыточном ремесле, но и другие тут могут пособить.

— Сегодня что особенного там?

— Дубильщики получили редкий товар — рыбью кожу. Я ещё не видел, как её готовят и обрабатывают. Возможно, подсмотрю секреты, годные и в нашем ремесле.

— Эх, молодёжь! Всё бы Вам ломать устои. Ладно уж, ступай! Сегодня я что-то приболел. Надо вызвать ведьму, пусть полечит.

— Знаю я твои болезни, отец! Опять Зельду пригласишь? Смотри, слава о ней в городе дурная идёт. Говорят, не столько «лечит» мужчин, сколько калечит.

— Пшёл вон, щенок! Учить меня вздумал? Сам знаю к кому и зачем обращаться! Иди уже к своим дубильщикам, пока жив-здоров.

Смеющийся Иосиф выбежал из комнаты отца. Скоро уже его увидели в Кожевенном переулке. После ареста и казни своего напарника, дубильщик взял подмастерье — долговязого парня по имени Ион. С ним мастеру и предстояло обработать ворох рыбьих шкур, выгруженных из телеги рядом с рабочим домом.

— Привет, Иосиф! — проговорил Ион.

Он стоял подле рыбьих шкур, приветливо помахивая сыну палача рукой. Дружбы между ними не было, вражды, впрочем, тоже. Между тем не сыну крестьянки и неизвестного рыцаря, растворившегося в утренней заре, но оставившего матери Иона «подарочек», было чураться сына палача.

— И тебе — здравствовать! — ответил Иосиф. — Вижу, вам привезли новинку?

— Да, предстоит попотеть! Это тебе не козьи шкуры. Тут хромовой кислотой не обойдёшься.

— Чем же работать будете?

— Тебе зачем?

— Хочу знать побольше. Вдруг пригодится.

— Мы с живыми дело не имеем.

— Шути, шути! Скажи ещё, что и животин целиком не берёте, только кусочками обходитесь.

— Верно говоришь! Кроме прочего, не разговорчивы наши подопечные, в отличие от клиентов твоего отца.

— Те тоже говорят не много, в основном стонут да мычат. Так что насчёт рыбьей кожи?

— А что рыбья кожа? Я ж подмастерье, моё дело подготовить материал, да следить, чтобы не испортился в процессе.

— Вот видишь, значит, кое что и тебе известно.

— Ну, положим… Что хоть знать-то хочешь?

— Начнём с простого: чем надо дубить шкуры рыб? Это же не бычья кожа!

— Есть тут свои тонкости. Только вот, знаешь, если расскажу, меня ведь и наказать могут.

— А ты тихонечко, мне на ухо.

— Узнаю сына палача! Так до пыток дойдёшь.

— Ну что ты! Мне же правда интересно.

— Так и быть! Но смотри, никому!

— Клянусь!

— Мы используем настойки из коры дуба.

— Да? Очень интересно. Дуб откуда берёте?

— Покупаем на рынке. Откуда он там, я не знаю.

— Не из Заповедного ли леса?

— Возможно.

— Откуда рецепт?

— О, куда ты хватил! Разве мастер мне скажет? Я знаю только последние этапы. Рецепты он хранит, как зеницу ока. Но, знаешь, иногда по вечерам я вижу женскую фигуру, которая мелькает в свете фонарей. Она приходит к дому мастера, тот выходит и о чём-то беседует с таинственной женщиной. Говорят, это ведьма Касильда, которая за плату помогает аптекарям, лекарям, поварам и моему мастеру составлять рецепты из трав, корней, коры и прочих даров природы. Но тс-с-с! Я тебе не говорил

— Я могила!

— Что ещё тебе интересно?

— При каких условиях вы дубите рыбью кожу?

— Мы помещаем шкурки в специальную ёмкость под названием гашпиль. Заливаем дубильным раствором, чуть подогреваем, совсем-совсем чуть. Через пару часов добавляем молотый тальк, обрабатываем шкурки ещё около восьми часов, сливаем раствор, а шкуры — вылеживаем.

— А дальше?

— Что «дальше»?

— Дальше-то что делаете, чего замолчал?

— Думаю! Там всё просто: я отжимаю шкурки и отправляю на дальнейшую обработку. Но этим мастер занимается, он меня пока не подпускает, говоря: «Не дорос!»

— И это всё?

— Чего ж ты ожидал? Прилёта драконов и обжига шкурок в его пламени?

— Очень всё просто получается в твоём описании.

— Я и не говорил, что сложно. Усвоил что-то полезное для себя?

— Трудно сказать. Отец спросит, надо подумать. Пока лишь образ ведьмы из головы не идёт. Той ведьмы, что твоему мастеру рецепты даёт.

— Что в том тебе?

— Одна такая к отцу ходит. Но они точно не рецепты обсуждают. И зовут её иначе… Как твоя выглядит?

— Не видел, как следует. Но в целом она низенькая, пухленькая, в ношенном колпаке. Как-то так.

— Нет, к нам красивая ходит, молодая…

— Эко ты хватил: «молодая»! В курсе, что ведьмам Заповедного леса под сотню лет, а то и больше?

— И они все эти годы сами по себе?

— Вроде бы! Но я точно не знаю. А что?

— Просто странно было бы, что у кого-то есть такие силы и возможности, а никто их под контроль взять не пытается. У всех в этом мире есть господин, над каждым кто-то стоит.

— И над королём? Кто же?

— Бог!

— Знаешь, Иосиф, мне сейчас работать надо будет. Всё узнал, что хотел?

— Видимо, да.

— Ну так беги по делам, а я своими займусь.

Ничего другого, что связывало Иосифа с морем и Островами, он так и не вспомнил. Впрочем, может быть, и это воспоминание пришло к нему не без пользы? Время покажет.