Школьная лихорадка и ошейник для тигра

Ки Чанс

Директор школы, где учится семиклассник Ваня Гвоздев, объявляет о проведении «Дня Чудаков». Привычные уроки заменяются на «Айфоновы причуды», «Роботов из прошлого» и «Английский по Скайпу». Школу лихорадит. Лихорадит и сердце Ивана. От тёплого взгляда загадочной девочки без имени, от новости о том, что мама собирается разводиться с отцом. А в это время в таёжной обсерватории, куда решил направиться Иван, раздаётся звонок от потерявшегося тигра Апофиса…

Глава 1. Директор объявляет «школьную лихорадку» и «День чудаков»

Седьмой класс гудел нетерпением. Впрочем, гудел он почти всегда. И гудел громко. Это и вдохновило администрацию школы на проведение «Дня чудаков».

Накануне директор школы — полный, лысый, с неизменной улыбочкой в прищуренных глазах Ефим Иванович Лешаков — доложил коллективу об эксперименте.

— Уважаемые коллеги! Мы так отстали от других школ в плане инноваций, обновлений, ап…

Директор замолчал и уставился в свои бумаги.

— Ап…

Ефим Иванович протёр очки и, стараясь звучать уверенно, прочитал по слогам:

— Ап-грей-дин-га. Да! Апгрейдинга. Выражаясь современными терминами… Компьютерными…

— Скажите ещё «ри-брен-дин-га», — мрачно перебил его вечно хмурый, печальный, похожий на Ньютона после удара яблоком по голове молодой физик.

— И скажу! Вот сейчас возьму и скажу! Даже крикну: «Рибрендинга»! Он нам тоже нужен!

— А «рибрендинг» это от слова «сбрендить»? То есть того…

Тихо и интеллигентно вступила в разговор молодая учительница литературы и повертела пальцем у виска.

— Если я права, то мы уже на правильном пути.

— Муза Мандельштамовна! Стыдно Вам, словеснице, учительнице русского языка, не владеть новыми терминами! Теперь я ещё больше убеждён в том, что «Дни чудаков» нам не просто нужны… Нет! Нам необходимо включить их в расписание! Нам не хватает хорошей школьной лихорадки! Чтобы встряхнуть всех новыми методами и заразить новыми идеями! Чтобы поднять температуру творческого поиска!

При слове «заразить» директор столовой подпрыгнула на стуле, а завуч мрачно заметила:

— Опять придётся семью попкорном кормить и переселиться с ноутбуком на кухню.

— Нужно будет — мы все на попкорн перейдём и на кухню переселимся! Но апгрейдимся, зарибрендимся и залогинимся в новую виртуальную, сетевую реальность! В ту, в которой нашим детям интересно, и в которой, возможно, им придётся жить в двадцать первом веке.

— Только не на школьную! — громко и невпопад взвизгнула директор столовой и тут же заметила встревоженные взгляды коллег в свою сторону.

— Я про кухню! Никаких переселений на школьную кухню! Вон к завучу залогинивайтесь на здоровье! Питайтесь из её микроволновки! А мне лишние кишечные палочки не нужны!

Однако ни тон, ни огнеметательный взгляд Лешакова возражений не допускал. Не приглашал он и к дискуссии.

— Итак! Объявляю завтрашний день началом экспериментальной программы обновления, то есть, апгрейдинга школы. И, разумеется, рибрендинга. Будем менять наш имидж. Создавать новое впечатление о себе. Уроки по расписанию сохраняются. Но первые два мы заменяем фестивалем « Айфоновы причуды», а третий и четвёртый — «Роботами из прошлого». Учителей физики, астрономии и литературы прошу вечером быть на связи.

— Звонить нам каждые пять минут, что ли, будете? Интересоваться, достаточно ли мы сбрендили для эксперимента? — не удержался от ядовитого комментария астроном.

— Я вас буду маршрутизировать. По Скайпу.

По учительской разлился холодок ужаса. Притихли все.

— Коллеги! Прошу понять меня правильно. Я запущу вас по правильному учебному маршруту. Дам все необходимые указания на предмет внешнего вида и поведения на уроках. Скажу сразу. Самовольные выходки, непрошеные выкрики, беготня по классу в припадке учительских чувств запрещаются.

После последнего разъяснения вопросов ни у кого не осталось.

На следующий день седьмой «Б» не просто гудел. Он гудел нетерпением с той самой минуты, как староста объявил всем об изменениях в расписании.

Была и ещё одна причина для шепотливого обмена мнениями. В класс пришла новая ученица. Пошёл слух, что звали её необычно. Но на вопрос об имени девочка упрямо не отвечала. И ребята спорили на пари — в качестве оного принимался перевод английского текста и решённая задача по математике, — каким таким неведомым именем обладала стройная, с тугими завитками чёрных волос, невысокая незнакомка.

— Привет всем!

Учитель астрономии, он же — физики, сокращённо «астрик», выглядел так непривычно и круто, что сродни космической тишина поглотила привычные школьные шумы. Сам педагог смотрел на класс в некой растерянности.

— Вы, что ли, в хипстеры подались? — спросила отличница Вера с первой парты.

— А почему бы и нет? У тебя есть возражения?

Вера тут же получила тычок в бок от соседа Гвоздева, попросту Гвоздя.

— Слушай, отличница, а кто такие «хипстеры»? Это которые хип-хоп танцуют что ли?

Ответ он получил отнюдь не от Веры.

— Гвоздев! Это ты на уроке английского у преподавателя спросишь. А у меня к вам другие вопросы.

Звучал физик непривычно задиристо, и этот факт погрузил и без того притихших ребят в колодец безмолвия. Они переводили взгляд с небритой физиономии учителя на его очки в кожаной оправе, задерживались на коротком, в клеточку пиджаке, пытались прочитать надпись на ярко-красной футболке, молчаливо оценивали кроссовки Конверсы и таращили глаза на что-то зеркальное в руках.

— И что мы так пристально разглядываем?

Физик бодро притопнул ногой с подвёрнутой по последней моде джинсовой штаниной и хмыкнул.

— Зеркальный фотоаппарат впервые увидели? Вот ты, Железняков, можешь объяснить разницу между «мыльницей», зеркальным Кэноном и селфи, сделанным смартфоном? То-то же! Молчишь, как выдохшаяся аудиокарта в допотопном компьютере. Ну и о чём с тобой продвинутой девушке разговаривать?

— Может, ты, Ватрушкин, расскажешь классу, сколько мегапикселей должно быть в приличной фотокамере? Запоминай, отрок — 3,9 МГ вполне хватит для того, чтобы дотянуться до тех объектов, до которых твои глаза и не мечтают достать.

— Ну а в каком разделе физики изучается принцип действия зеркальной камеры? Может быть, новенькая девочка нам ответит? Как тебя, кстати, звать?

— Можно я представлюсь на другом уроке? — Девочка с вызовом встряхнула головой, что заставило весёлые стружки завитков взметнуться вверх и окутать хозяйку облачком весёлой непокорности.

Астрик кивнул в знак согласия.

— Зеркала и их виды изучаются в разделе «Оптика».

— Умница! Спасибо!

— Так какой, Ватрушкин, видоискатель в моём аппарате? Ну же, Ватрушкин! Камера хипстерская, зеркальная, и… Ватрушкин, значит, видоискатель в ней…

— Зеркальный, — закончила предложение Вера отличница, и все опять смолкли.

— А кто определит размер матрицы?

Класс отрёкся от вопроса разом и очень дружно. То, что видел перед собой учитель, были всех форм, оттенков и размеров затылки и макушки. Поймав, наконец, первый, готовый к разговору взгляд, — это был староста класса, — физик весело спросил:

— Ну что? Готовы в следующем году Оптику изучать?

Вздох облегчения прозвучал как радостное «да».

— Итак, друзья, урок у нас сегодня необычный. Скучные формулы мы изучать не будем. Названия созвездий я с вами зубрить не собираюсь. Мы посмотрим любительский интерактивный фильм, снятый на конкурс учащимися выпускных классов при поддержке драматической студии «Вихрь в голове». Вы все можете принимать участие в диалогах героев и даже прерывать фильм, если почувствуете несогласие с контентом.

— А что это такое? Контент? Палатка походная? Мы на английском слово «tent» учили, — Гвоздь напыжился и быстро оглядел класс.

Ответить никто не успел.

В этот момент открылась дверь, и на пороге возникла дама. Класс замер.

— Мамочка родная! Глазам своим не верю… Да такого быть не может! Вы та самая английская фотомодель?!

Вопли исходили от самой красивой и активно нелюбимой девочками за жеманность и слишком сладкий голос Беллы Дольчиной:

— Вы же Кейт Мосс? Вы же на самом деле Кейт Мосс?!

В ту же секунду Беллины глаза выстрелили раздражённым нетерпением в сторону Астрика.

— Почему Вы её не снимаете?! У Вас же этот самый… Зеркальный фотоаппарат! Снимайте, пока она не убежала! А можно и мне с вами? — умоляюще пропела красавица и изогнулась в нижайшем, почти щенячьем поклоне.

— Конечно, можно, Дольчина! Надеюсь, ты сможешь подписать фотографию без ошибок. Прошлый раз ты даже в своём имени умудрилась сделать две разом. Написала Белла через «э» и с одним «л»! — чисто по-русски и без акцента ответила красавице Кейт Мосс голосом Музы Мандельштамовны.

Назвать состояние учащихся ступором было бы актом великодушия по отношению к ним. Класс выглядел не лучше, чем стая испуганных опоссумов, которые умеют притворяться мёртвыми в момент опасности. Завершал картину учитель физики. Он так сильно, так не по-хипстерски раскрыл рот, что скулы поползли вверх, потянув за собой слишком большой, как у Юлия Цезаря, нос.

— Но Муза! Муза Мандельштамовна! Вы, действительно, копия Кейт Мосс! Сегодня… И… И Вы такая необычная…

Второй тычок Гвоздя оторвал восхищённые глаза Веры от гостьи.

— Слушай, Пятакова! А чо Музу «мопсом» обзывают? На собаку она совсем не тянет… И вообще! Прикольно она выглядит в этом прикиде… И кепарь на голове что надо!

— Ну, ты, Гвоздь, даёшь! Причём здесь мопсы? Ну как ты можешь не знать Кейт Мосс? Её весь мир знает!

— Весь мир знает Акинфиева, Дасаева и Зинедина Зидана! А твои «моськи», «мопсы» и кейты… Это…

Гвоздь резко смолк на полуслове, потому что почувствовал, как затылок и правое ухо стали теплеть, горячеть, а вскоре зачесались. Он в панике оглянулся назад и встретился глазами с новой девочкой. Она смотрела на него и… улыбалась! Потом, поймав взгляд мальчика, легонько взмахнула ладошкой в знак приветствия. Гвоздь онемел и, как будто, обесточился. Вся его, незатихаемая даже на уроках математики энергия кончилась вдруг и разом. Внутри что-то оборвалось, и он стал утрачивать привычную связь с миром. Ему хотелось только одного: быть на связи с ореховыми глазами новенькой девочки… Но именно этого он, в то же самое время, больше всего боялся.

Между тем, отовсюду неслось:

— Вылитая фотомодель!

— Да Вы даже круче её! Но, правда, очень похожи!

Надо сказать, что учительница русского языка и литературы была веснушчатой, рыжеватой блондинкой с серьёзными, часто печальными серо-зелёными глазами. Мелкие, деликатные черты её лица прекрасно уживались с невысокой, щуплой фигурой. По мере работы в школе глаза Музы утрачивали весеннюю зелень и всё больше покрывались серой паутинкой грусти. Коллеги же с тревогой отмечали, что благородная щуплость литераторши так и норовила перетечь в жалостливую худосочность.

Но сегодня, одетая в вызывающе красную кепку, сверкая многоцветной каскадной юбкой, Муза Мандельштамовна меньше всего взывала к жалости. Она бросала вызов скучной правильности, занудной зубрёжке и классическому: «Повторение — мать учения»! Потому что была неповторима. Потому что кричаще синий цвет блузки никак не сочетался с оранжевыми и зелёными красками юбки и с коричневым, свисающим с левого плеча, шарфом. И всё это выглядело нескучно и задорно.

— Я здесь для того, чтобы после просмотра фильма вы могли задать мне вопросы…

— У меня вопрос до фильма! Можно?

Это была Дольчина.

— Как называется Ваш сегодняшний стиль?

— Бохо! Стиль Бохо! От слова «богемный».

— А что в нём главное?

— То, что в нём полностью отсутствует главное! Никаких правил. Никаких скучных модных правил.

— Но, Муза Мандельштамовна! — не могла не докопаться до сути отличница Пятакова. — Если это стиль, то в нём есть какая-то идея… Какой-то гвоздь…

Гвоздь, сидевший слева от Веры, в возмущении подскочил на парте. Но, к изумлению класса, ничего не сказал, тут же сел на место и стал нагреваться и краснеть, как старая спиральная плитка.

— Идея, гвоздь, загадка стиля «бохо», — называйте это как хотите, — в эксперименте. В смелости. В эффекте неожиданности…

— Вот на этом самом эффекте мы и задержимся, — тихо, но уверенно прервал «модный» разговор Астрик. — Пора начинать урок. Наденьте специальные призменные очки, — они лежат перед вами в футлярах, — и внимание на экран!