По законам Кавказа

Керри Лемер, 2023

Мой мир рухнул в тот день, когда не стало отца, а мама увезла меня туда, где царят законы Кавказа.

Глава 3

Душа горела от обиды не меньше, чем лицо от пощечины. Слезы градом катились по лицу. Я отказывалась понимать, за что мама решила воспитывать меня таким способом. Я никому и слова плохого не сказала, не перечила и даже приняла новые правила жизни. Мама отказывалась видеть, что мне тоже плохо. Она погрязла в своем горе, позабыв обо мне.

Я тоже скучаю по отцу, по моему папуле, защитнику и помощнику. Ее горе не больше моего, и это не дает ей права бить меня. В сердце крепко поселилась обида. Будь я совершеннолетней, ноги бы моей здесь не было. Я хотела остаться в родных краях, хотела учиться, общаться с подругами. Мама моей лучшей подруги предлагала остаться у них, пожить до поступления, но моя мама отказалась оставлять меня. Я снова согласилась, не хотела расстраивать ее еще больше, бросать одну тоже не хотела. Она лишилась мужа, я бы поступила подло, если бы бросила в трудную минуту. А вот ей все равно, что чувствую я. С момента смерти отца мама закрылась в себе, мы практически не разговариваем, каждая переживает боль в одиночку, а мне так не хватает поддержки и понимания. Она стала холодной, словно разом лишилась всех чувств, кроме страха.

От переживаний проснулся зверский аппетит. Я снова вспомнила, что не у себя дома, и не захотела выходить к родственникам с красными от слез глазами.

В выделенной мне комнате было все необходимое, чтобы привести себя в порядок, даже отдельная ванная комната. Ремонт свежий, все сверкает чистотой и новизной. В комнате были односпальная кровать, шкаф с большим зеркалом, письменный стол, полочки для книг — и на этом все. Туалет совмещен с душевой, хотя комнатушка совсем маленькая, но мне этого хватало с головой.

Наспех умывшись, разложила на кровати содержимое своей сумки. Перед отъездом мама перебрала все вещи и оставила лишь достаточно приличные для нового дома, по ее мнению, а моего никто не спросил. Пара платьев ниже колена, классические брюки, пара длинных юбок, комплект блузок в количестве трех штук: белая, голубая и светло-розовая. Из повседневной одежды выбросила почти все, остались парочка джинсов, три однотонных футболки и несколько свитеров, ну и то, в чем я приехала. Все остальное мама сочла либо слишком открытым, либо заношенным, хотя мои любимые джинсовые шорты были совсем новыми.

Переодевшись в одно из летних платьев, я крадучись вышла из комнаты и направилась вниз, туда, где должна быть кухня. Для обеда было слишком рано, но мы не завтракали, есть хотелось сильно. Я понадеялась, что тетя Рима не откажется от моей помощи, а я заодно урву пару кусочков чего-нибудь съестного и смогу протянуть до обеда.

На цыпочках спустилась на первый этаж. Дом словно вымер, а вот из кухни доносились возмущенные голоса дяди и тети.

— Рима, почему до сих пор ничего не готово? Ты даже не потрудилась пирог испечь! — в обвинительном тоне говорил дядя Мурат, однако он сдерживал себя и не кричал.

— А когда бы я все это приготовила? — в таком же тоне отвечала тетя. — Я не нанималась в прислуги твоей сестре, из-за их приезда ты отказал сыну в покупке машины, о которой он так мечтал, я осталась без отпуска, так еще и прислуживать должна.

— Рима! — почти рыча, проговорил дядя. — Дом родителей наполовину принадлежит Тамаре, как и половина земли!

— Что? — фальцетом вскрикнула тетя Рима. — Почему я узнаю об этом только сейчас? И что же, ты предлагаешь отдать им половину дома?

— Успокойся, Рима, я отремонтирую старый дом, и они смогут жить там, — по его интонации стало понятно, что дядя устал ругаться.

— Ты отремонтируешь? Ты и так собрался оплатить учебу племянницы и лечение сестры, а они на все готовенькое. Может, ты их до конца жизни собрался обеспечивать?

Вместо ответа послышались громкий удар и дребезжание посуды.

— Чтобы я больше этого не слышал, они семья, женщины, оставшиеся без кормильца, моя обязанность — заботиться о них, или ты забыла?! Если я еще хоть раз услышу от тебя грубое слово в их сторону… — дядя не договорил, что будет, но и без этого было понятно.

— Конечно, Мурат, ты прав, прости меня. — Настроение тети сразу изменилось.

Я не поверила ни единому ее слову, но дальше подслушивать не было смысла, пришлось идти к родственникам.

С громкими покашливаниями вышла на кухню и сделала вид, что очень удивлена нашей встречей.

— Здравствуйте, — смутилась под их пристальными взглядами, — я хотела спросить, не нужна ли помощь на кухне?

Дядя довольно улыбнулся, а вот тетя едва заметно скривилась, но быстро вспомнила о дружелюбии и гостеприимстве.

— Видишь, Рима, какая помощница приехала!

— Конечно, Мурат, я буду рада любой помощи. — Я ни слову не поверила, но дядя остался доволен ответом.

— Вот и замечательно, вы пока займитесь обедом, а я поговорю с сестрой, нужно решить, когда мы поедем в клинику.

Дядя оставил нас наедине, и, как только это произошло, маска дружелюбия слетела с лица тети.

— Мне не нужна твоя помощь на кухне. — Она брезгливо осмотрела мой внешний вид. — Еще испортишь еду, а мне этим сына и мужа кормить, лучше займись уборкой, помой полы в столовой, швабру и тряпки найдешь в кладовой. — Она махнула головой за свою спину, указывая на неприметную дверь, и занялась делом.

Перечить было глупо. Да и не хотелось, чтобы нас выставили на улицу, как дворняжек. Тетя мне сразу не понравилась, с этой женщины станется, придумает что-нибудь. Нас могли выкинуть или поселить в тот дом, где банально нет воды и электричества, а у нас нет денег и работы, чтобы все это подключить.

Я никогда не была белоручкой и не чуралась грязной работы. Мама с детства прививала мне любовь к чистоте и порядку. У каждой вещи должно быть свое место, в доме не должно быть пыли, а еда всегда должна быть свежей. Папа поддерживал такое воспитание, он держал меня в строгости, считая, девочка должна уметь не только готовить, но и за себя постоять. Он внес свою лепту и всячески тренировал меня. Мы бегали по утрам, занимались на площадке возле дома, а чуть позже он записал меня в секцию восточных единоборств, хотя мама настаивала на танцах или музыкальном классе. На этой почве они даже поссорились, в итоге папа записал меня на курсы самообороны, посчитав, что этого будет достаточно, а мама все же отправила меня в балетную школу. Правда, с ее задумкой ничего не вышло: я грациозна, как корова на льду, — это слова преподавательницы по танцам. Эта милая женщина честно пыталась научить меня тянуть носочек, ровно держать спину, но я была слишком неуклюжей, и меня раздражали эти занятия, поэтому я быстро уговорила маму забрать меня оттуда. Правда, на этом она не успокоилась — так я оказалась в музыкальной школе, потом в кружке по рукоделию, ходила на дополнительные занятия по рисованию. Все было мимо, мама сдалась. Тогда в ее голове поселилась навязчивая идея сделать из меня настоящую хозяйку.

К пятнадцати годам я научилась отменно варить борщ, печь пироги, да и много чего готовить, перешивать старые вещи, штопать дырки, пришивать пуговицы и полностью вести быт. Мама осталась довольна проделанной работой и лучилась радостью. Честно признаюсь, я искренне благодарна ей. Когда отец лежал в больнице, а мама практически прописалась рядом с его койкой, все заботы о доме легли на мои плечи. Постирать, погладить, сделать уборку и приготовить обед — все это в перерывах между подготовкой к экзаменам и учебой в школе. Я справлялась, хоть и было тяжело, особенно после смерти отца. Когда его не стало, все эти обязанности по-прежнему лежали на мне, а мама впала в депрессию, глубокую и беспросветную. Она практически не выходила из дома и даже отказалась идти на мой последний звонок. Так что мыть полы в доме дяди оказалось делом привычным. За исключением одной маленькой детали.

— Тщательней протирай, в том углу еще грязно, — пробасил мужской голос.

Я задрала голову, чтобы сказать пару «ласковых» наглому весельчаку, если быть точнее, брату, но так и застыла с тряпкой в руках. Мне не понравилось, с какой ухмылкой он смотрел на меня. Захотелось окатить его грязной водой из ведра, но я сдержалась. Как раз в этот момент из кухни выпорхнула тетя Рима и бросилась на шею сыну.

— Сыночек, наконец-то ты приехал. — Она трепала его за щеки, словно маленького ребенка. — Иди переодевайся и спускайся к столу, я почти закончила.

Парочка словно и не замечала меня, скрюченную, с тряпкой в руках. Минут через пять тетя Рима шустро накрывала на стол, хотя я готова поклясться, что за то время, пока я занималась уборкой, она ничего не сделала на кухне, я бы точно услышала запах свежей выпечки. Ну змея…