Внуки Тантала

Кеннет Дун, 2023

Знаменитый архитектор, превратившийся в пастыря таинственной секты, куда пускают только посвященных. Голливудская актриса, жестоко убитая в собственном доме при подозрительных обстоятельствах. Злой рок, уже несколько поколений терзающий семью калифорнийских миллионеров, разбогатевших еще во времена "золотой лихорадки". Все это – новое дело частного детектива Дугласа Стина и его партнерши Лекси Бальтазар. Успеют ли они связать вместе все части головоломки и предотвратить трагедию, которая изменит их жизни?

Глава 2

Такого начала разговора я никак не ожидал. Я, конечно, знал, что у Габи была мама, но, насколько я помнил, они с ней не поддерживали никаких отношений. Совсем как я со своим отцом. Габриэла вообще упоминала своих родителей всего пару раз за время нашего знакомства. Однажды она рассказала, что ее отец сбежал, когда она была совсем маленькой. А в другой раз объяснила, что ее мать — ярая католичка, поэтому не поддержала ее решения развестись с мужем. Из-за этого они полностью прекратили общение. Я даже не знал имени своей будущей тещи. Дело в том, что после развода Габи оставила фамилию супруга. В первую очередь из-за Джо, потому что он привык к фамилии отца, а, кроме того, ей самой было удобно в больнице зваться «сестрой Тернер». И вот теперь выясняется, что и познакомиться нам с ее матерью точно никогда не доведется.

— Как давно? — спросил я.

— Три месяца назад.

Это было еще удивительнее. Значит, Габриэла ничего не сказала мне раньше о смерти своей мамы, видимо, сама организовала похороны. А теперь почему-то решила сообщить.

— Видишь ли, в чем дело, Дуг, — Габи продолжала гонять кусочки по тарелке. — Я тебе объясню, почему так долго молчала.

Вся моя педантичная натура буквально взывала к тому, чтобы немедленно убрать посуду со стола, выбросить остатки еды в помойное ведро и хотя бы залить тарелки водой. Но я понимал, что если сейчас начну наводить порядок, Габи опять замкнется в себе, и разговора не получится. Поэтому я постарался сосредоточиться на ее лице, хотя мой мозг просто разрывался при мысли о том, как человек в здравом уме может разговаривать о серьезных вещах над тарелкой с кусочками свинины в соусе.

— Ты знаешь, мы с матерью общались очень мало. Точнее совсем не разговаривали последние четыре года. Ее очень подкосил уход моего отца. Видимо, для нее это стало не только потерей мужа, но и несмываемым позором. Ведь католики не разводятся. Мама тогда была еще совсем молода, но вдруг в одночасье превратилась в старую кастильскую вдову. Оделась во все черное, заперлась в своем доме, перестала показываться на людях. Пока она не отослала меня в школу, жить с ней было, как в склепе. Естественно, потом я не захотела к ней возвращаться, а сразу взяла деньги, оставленные мне дедушкой, сняла квартиру в городе и поступила в школу медсестер. Но мы иногда приезжали к ней с Беном и Джо в гости, хотя это не были веселые визиты. Маме, правда, нравилось, что я вышла замуж за врача. Именно поэтому она так разозлилась, когда я сообщила ей, что ухожу от мужа и начала процедуру развода. Ты же знаешь, что в итоге Бен ухитрился оставить нас с Джо почти без гроша, несмотря на все собранные доказательства его измен и неэтичного врачебного поведения. А моя мать всю мою жизнь, сколько себя помню, проживала в своем поместье, доставшемся ей от родителей. Оно находится в Ковине, у самых гор Сан-Габриэль. Дом не особенно роскошный, его никогда не перестраивали и не модернизировали, а при маме он пришел в полное запустение. Но у нее есть земля, участки земли в горах, которые ей были совершенно не нужны, а их сейчас активно покупают инвесторы под застройку.

Габриэла сделала большой глоток вина и подвинула мне бокал, чтобы я наполнил его заново. Очевидно, она давно хотела поделиться с кем-то обидой на свою мать.

— Когда я ушла от Бена, то умоляла ее продать хоть клочок земли, чтобы я могла отправить Джо в хорошую школу и отложить деньги ему на колледж. Но она только сказала, что я сама виновата во всем случившемся. После этого я больше ни разу не переступала порог ее чертова дома. И вот, наконец, она умерла. В полном одиночестве, как того и заслуживала. Со мной связались ее поверенные. Мать не оставила завещания, а у нее была только я. Так что я стала ждать, пока будут улажены все формальности с наследством. Я хотела немедленно продать этот злосчастный дом и всю землю. Мне сказали, что сейчас я могу выручить неплохую сумму.

Габриэла внимательно смотрела, ожидая моей реакции. Не могу сказать, что я не почувствовал укол обиды из-за ее слов, но по сути ее поведение было совершенно разумным. Габи нарочно откладывала свадьбу, чтобы самой получить наследство и все деньги от продажи собственности до того, как я стану ее законным мужем. Чтобы это был только ее капитал. Возможно, ее адвокат посоветовал ей создать какой-то трастовый фонд с ограничениями, чтобы ни один муж-проходимец не мог наложить на него лапу. Что ж. После мерзкой свары, устроенной ее первым супругом при разводе, когда он боролся за каждый цент и прятал от ее адвоката свои доходы и собственность, я понимал, что для Габи бесконечно важна финансовая независимость.

— Все в порядке, — сказал я ей. — Это земля твоей матери, так что она по праву принадлежит только тебе. Ты могла бы сразу мне рассказать, что хочешь вначале продать поместье, а не откладывать дату свадьбы под надуманными предлогами. Если это все, что тебя беспокоит… Я готов подписать любые бумаги, что не буду претендовать ни на цент из твоего наследства.

Я встал, чтобы наконец собрать ненавистные тарелки с застывшим соусом.

— Нет, Дуг. Если честно, я правда хотела устроить тебе свадебный сюрприз — рассказать, что на самом деле ты женился на состоятельной женщине, — Габи невесело рассмеялась. — Я думала, что, обеспечив будущее Джо, мы могли бы поехать в настоящее путешествие. Потом купить дом получше. Я бы ушла с работы. Я много о чем мечтала. Но есть одна проблема. Пока что я никак не могу получить свое наследство.

— Почему?

— Я же тебе говорила, что мама не оставила завещания? Так что по закону ее наследниками являются ближайшие родственники. То есть, я и мой отец, ее муж.

— Но ведь он пропал. Больше тридцати лет назад. Любой суд уже давно объявил бы его умершим, так что твоя мама действительно формально считалась вдовой.

— Нет, я сказала, что он «сбежал», а не «пропал». На самом деле, он жив и здоров. И даже несколько лет назад объявился в Калифорнии. Просто мы не вступали с ним в контакт, я даже понятия не имела, что он вернулся. Но душеприказчики матери выяснили его местонахождение и заявили, что я не могу получить наследство, пока мы с отцом не придем к согласию. К счастью, этот дом принадлежал моей матери еще до того, как она вышла замуж, поэтому считается ее личной собственностью. Иначе он автоматически отошел бы отцу. Но теперь по закону штата мы должны разделить наследство пополам. Или сами определить свои доли. Адвокаты могли бы продать землю и выплатить нам причитающиеся суммы, но они должны получить согласие на продажу от всех наследников, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Да, неприятно, что он так неожиданно возник на горизонте. И половина денег, конечно, хуже, чем вся сумма, но лучше, чем ничего. Может, тебе с ним поговорить? Все-таки он твой отец. Может, он согласится и на меньшую долю?

— Естественно, я об этом думала, — отмахнулась Габи. — Я была бы рада и половине. Да даже четверти, хотя этот негодяй совсем не заслужил маминых денег. Вся сложность в том, что с ним совершенно невозможно связаться.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты знаешь, где он находится, но не можешь с ним поговорить? — уточнил я.

— Именно. Вот так парадокс. Дуг, давай уберем посуду, нальем еще вина, а потом я расскажу тебе все остальное. Все равно кусок в горло не лезет.

Я с радостью согласился.