Не убежать от любви

Кенди Шеперд, 2015

Энди Ньюмен, выросшая в большой семье, всегда готова прийти на помощь. И когда ее клиент Доминик Хант просит ее притвориться на время его невестой в обмен на оплату лечения ее маленького племянника, она без раздумий соглашается. Их помолвка – всего лишь коммерческая уловка, но вскоре они оба обнаруживают, что им больше не приходится изображать влюбленных…

Глава 3

Несмотря на все свои старания, Энди так и не смогла воодушевиться идеей приема в стиле двадцатых годов. Безусловно, готовиться к такому шикарному мероприятию, которое подняло бы «Королев вечеринок» на новый уровень, было бы очень интересно, но она чувствовала, что это совсем не то, что нужно Доминику Ханту. Если чело век с репутацией скряги внезапно устроит роскошный благотворительный прием, это будет попахивать лицемерием. Даже если он пожертвует квартиру, отношение общественности к нему вряд ли кардинально поменяется.

Идея организовать шикарную вечеринку, которая привлечет внимание прессы, принадлежит его директору по связям с общественностью. Энди не вправе его критиковать. Ее задача — организовать мероприятие, которое всем надолго запомнится. Но во время сегодняшней встречи с Домиником Хантом она все-таки выскажет ему свои сомнения. Разумеется, она сделает это осторожно. Ей совсем не хочется рисковать таким крупным заказом.

Чтобы избежать конфуза, на этот раз Энди надела белые брюки и белый топ, оживив комплект бусами из бирюзы.

— Ветра сегодня не будет, но я решила не рисковать и не надела ту юбку, — сказала она, когда Доминик пригласил ее в дом, и тут же мысленно себя отругала. Зачем говорить подобные глупости клиенту? Наверное, все дело в волнении, которое охватывает ее в присутствии Доминика Ханта.

Его взгляд тут же упал на ее ноги.

— Жаль. Мне понравилась ваша юбка, — произнес он глубоким голосом, от которого по ее телу пробежала дрожь. Он с ней флиртует?

— Вам понравилась расцветка ткани или ее легкость? — спросила Энди, встретившись с ним взглядом.

— И то, и другое.

Энди глубоко вдохнула, слегка вскинула подбородок и самодовольно улыбнулась:

— Спасибо за комплимент, мистер Хант.

— Доминик.

— Доминик, — повторила она. — И позвольте еще раз поблагодарить вас за то, что вы доверили мне организацию вашего благотворительного приема.

Она сразу перешла к делу, несмотря на то что ей хотелось сказать Доминику, что ему очень идет его темно-серый костюм. Ей не хватило смелости сделать ему комплимент, потому что ее восхищало вовсе не качество дорогой итальянской ткани, а то, как покрой костюма подчеркивает идеальные пропорции его крепкого мускулистого тела. Доминик не должен догадаться, что она находит его привлекательным. Он ее клиент.

Кивнув, он сказал ей:

— Пойдемте я покажу вам помещение, где будет проходить мероприятие.

Энди проследовала за ним в глубь дома и оказалась в зале, таком огромном, что стук ее каблуков отзывался в его стенах эхом.

В помещении был белый мраморный пол и сводчатые окна. В одной из стен было несколько раздвижных дверей, ведущих на открытую террасу с бассейном, оформленную в стиле ар-деко. За бассейном располагался сад со строгой планировкой, в котором росли пальмы и ряды синего агапантуса.

— Впечатляет, — произнесла она, окидывая взглядом помещение. — Это изначально был бальный зал?

— Да. Очевидно, торговец шерстью любил устраивать роскошные балы. Прежняя планировка показалась мне старомодной, и я кое-что переделал.

— Вы проделали отличную работу, — сказала Энди, представив себе женщин в платьях с пышными подолами и мужчин в элегантных костюмах, танцующих чарльстон.

— Люди, которых я нанял, проделали отличную работу.

— Как дизайнер интерьера, я ставлю им высший балл. — Она огляделась по сторонам. — Где кухня? Джемма меня убьет, если я не узнаю, как там все устроено.

— Вон там.

Энди проследовала за ним в соседнее помещение с рабочими поверхностями из белого мрамора и техникой из нержавеющей стали. Дизайн кухни был современный, но гармонировал с интерьером помещений, которые она уже видела.

Имея такую кухню, обеспечить едой и напитками сотни гостей будет гораздо легче. Впрочем, это уже не ее задача, а Джеммы.

— Кухня просто класс. Вы готовите? — спросила она хозяина дома.

Доминик из тех мужчин, у которых в холодильнике нет ничего, кроме пива, или из тех, которые хорошо готовят, вызывая восхищение у женщин?

— Я сам о себе забочусь, — ответил он. — Речь идет в том числе и о готовке.

Это было вполне логично. После вчерашнего собеседования Энди стала искать в Интернете информацию о Доминике Ханте. В одном из немногочисленных интервью он заявил, что никогда больше не женится. Из заметок в прессе Энди узнала, что его брак был коротким, а развод стал достоянием общественности благодаря его бывшей жене.

— Расположение кухни очень удобное. Джемма будет в восторге.

— Хорошо.

— Вы, должно быть, любите этот дом, — не удержавшись, сказала Энди. Будучи дизайнером интерьера, она знала, во сколько ему обошелся ремонт этого особняка. Сама она ни за что не хотела бы жить в таком доме. Ей двадцать восемь. Доминик старше ее всего на четыре года, но у нее такое ощущение, будто они принадлежат к разным мирам.

Он пожал своими широкими плечами.

— Дом действительно великолепен, но это всего лишь дом. Я не испытываю привязанности к местам.

И к людям тоже? Ища о нем информацию, Энди натыкалась на фотографии, на которых он был с длинноногими красотками. Ни с одной из женщин он не был замечен более двух раз.

Какое ей до этого дело? Она пришла сюда работать.

Энди похлопала рукой по своей сумке:

— Я подготовилась к этой встрече. Вы думали о моей идее, касающейся вечеринки в стиле двадцатых годов?

— Да. Много думал.

Это прозвучало неуверенно, и она спросила:

— Вам она не понравилась? Если так, то у меня есть множество других идей, которые могут вам подойти.

Он поднял правую руку, заставив ее замолчать. У него были длинные пальцы с мелкими шрамами на костяшках. Должно быть, в школе или университете он увлекался регби или боксом. Тогда же ему, скорее всего, сломали нос.

— Это отличная идея, мисс Королева вечеринок. Она прекрасно подходит для моего дома.

— Спасибо. — Энди сделала шуточный реверанс, и он улыбнулся. — Я услышала «но», или мне показалось?

Доминик посмотрел на бассейн с голубой водой, затем снова перевел взгляд на нее:

— «Но» действительно есть, причем не одно. Шикарный прием, приглашенные знаменитости…

— Вы считаете все это нецелесообразным?

Он нахмурился:

— Что вас заставляет так думать?

Энди принялась нервно теребить свои бусы. Если она потеряет этот заказ, ее партнерши сильно на нее разозлятся. И все из-за того, что она сказала то, что хотела, а не то, что следовало сказать.

— Если я правильно поняла, цель этого приема — улучшить вашу репутацию. Заставить общественность понять, что вы не скряга, которым вас все считают.

Он еще сильнее нахмурился:

— Я бы предпочел, чтобы вы не употребляли слово «скряга».

— Хорошо, — тут же уступила она. — Я попробую еще раз. Что вы не относитесь к числу тех людей, у которых отсутствует такое качество, как щедрость.

— Это звучит не намного лучше. Благотворительный прием — это способ публично сделать то, что я предпочитаю делать анонимно.

— Значит, вы жертвуете деньги на благотворительность анонимно?

— Да, но это никого не касается.

По какой-то непонятной причине ей было приятно узнать, что он никакой не скряга.

— Если вы это делаете, зачем вам устраивать прием?

— Я назову вам причину, если вы пообещаете, что это останется между нами, — ответил он, немного помедлив.

— Обещаю. — Подойдя ближе, она заметила, что на его щеках и подбородке пробивается щетина. Наверное, у него слишком много тестостерона.

— В моих планах создать совместное предприятие с крупной американской компанией. Уолтер Бертон, глава этой компании и мой потенциальный партнер, известный филантроп. Будет лучше, если меня тоже будут считать великодушным.

— Я… понимаю, — ответила Энди, несмотря на охватившее ее разочарование. Оказалось, что этот прием для него не способ помочь нуждающимся, а хитрая коммерческая уловка.

— Теперь вы видите, почему это так для меня важно.

Энди глубоко вдохнула:

— Циничные журналисты начнут наперебой критиковать скрягу… ой, простите… скупого человека, который ни с того ни с сего решил превратиться в филантропа, закатив пир на весь мир.

К ее удивлению, черты его лица расслабились.

— Меня тоже посещают такие мысли.

— Правда? — осторожно спросила она.

— У меня есть опасения, что подобное мероприятие может выйти мне боком. Что оно только ухудшит мою репутацию.

— Итак, мы вернулись к тому, что вы не хотите устраивать мероприятие.

Когда Джемма и Элиза узнают, что она отговорила его от роскошной вечеринки, они ее убьют.

— Хочу. Только что-то другое. — Он сделал несколько шагов. — У меня хорошо получается зарабатывать деньги. В организации мероприятий я не силен, но я уверен, что могу что-то сделать для того, чтобы произвести впечатление на потенциального делового партнера и одновременно с этим помочь нуждающимся людям.

— У вас есть какие-то идеи?

— Это вы организатор вечеринок, а не я. Для чего я вас нанял?

— Во время бессонной ночи я кое-что придумала, но вам это может не понравиться, — неуверенно произнесла она после короткой паузы.

— Если вы не поделитесь со мной вашей идеей, вы этого не узнаете.

— Она… э-э… касается Рождества.

Доминик резко побледнел, его руки сжались в кулаки:

— Я же вам говорил…

— Почему вы так ненавидите Рождество? — прямо спросила она.

— Я его не ненавижу. — Он выругался себе под нос. — Меня однажды неправильно процитировали, и пресса повторяет это снова и снова.

— Но…

Он выставил вперед ладонь, заставив ее замолчать:

— Я не обязан перед вами отчитываться, но позвольте мне назвать три причины, по которым я не праздную Рождество и не люблю всю эту суматоху вокруг него.

— Я вас внимательно слушаю.

— Во-первых, здесь неправильная погода. На Рождество должно быть холодно, а не жарко, как здесь. Правильное Рождество в Северном полушарии, где в конце декабря обычно лежит снег.

С этим Энди не могла согласиться. Будучи австралийкой, она не видела ничего плохого в том, чтобы отмечать Рождество в жару. Она привыкла к пению цикад в рождественскую ночь, к праздничному ужину на пляже или у бассейна. Вдруг до нее дошло, что у Доминика лондонский акцент.

Частично это объясняло его отвращение к празднованию Рождества под жарким южным солнцем. Но все же здесь было что-то не так. Его слова прозвучали как заученный текст, который он произносил уже много раз.

— Во-вторых, коммерциализация Рождества доходит до абсурда. Меня раздражают праздничные украшения в витринах магазинов в сентябре, — продолжил он.

С этим доводом Энди была полностью согласна.

— Тут вы правы, — сказала она. — Меня, например, раздражает, когда в октябре в торговых центрах включают рождественские гимны.

— Да. Все эти безумные маркетинговые ходы заставляют тех людей, которые по той или иной причине не празднуют Рождество, чувствовать себя… лишними.

Доминик отвернулся, но Энди успела заметить, как затуманились его глаза. Она поняла, что последние слова не были отрепетированными, и он, возможно, о них жалеет. Тогда ей почему-то снова захотелось его утешить.

— Я знаю, что вы имеете в виду, — осторожно произнесла она.

Ее первое Рождество без Энтони было ужасным, но она не могла обсуждать такие личные вещи с клиентом. Это не имело никакого отношения к работе.

— Правда?

— Я говорю не о себе. Я обожаю Рождество. Мне посчастливилось родиться в многодетной семье. У меня два брата и две сестры. Я четвертая по старшинству. Каждое Рождество мы празднуем вместе. Для нас это особенное время, которое мы любим и ценим. Родители в детстве говорили нам, что так бывает не у всех. Поэтому мы каждый год приглашали к себе на праздник детей, которым повезло меньше, чем нам.

— Значит, ваша семья занимается благотворительностью.

Она кивнула:

— И я всегда этим гордилась. Мы никогда не возмущались тем, что наши родители приглашали к нам на праздники других детей, и у нас из-за этого было меньше подарков. Напротив, мы радовались тому, что нам будет веселее играть. В конце концов наши родители взяли двоих из этих детей под свою опеку. Я сказала вам, что выросла в семье, где было пятеро детей, хотя фактически нас было семеро.

Доминик фыркнул, и Энди, обиженная его реакцией, пожала плечами:

— Вы, наверное, считаете мою семью образцово-показательной, но она такая, какая есть, и я люблю ее за это.

— Я не вижу ничего плохого в этой правильности, — неожиданно сказал он. — Напротив, это замечательно. Вам повезло, что вы выросли в такой большой дружной семье.

Он намекает на то, что у него самого такой семьи не было?

— Я это знаю и ценю то, что у меня есть. Воспоминания о веселых праздниках в нашем доме навели меня на одну мысль. Не знаю, как вы к этому отнесетесь…

— Выкладывайте.

— По-моему, было бы здорово, если бы в Рождество вы устроили в этом красивом доме праздничный обед для малообеспеченных семей с детьми. Это выглядело бы не как коммерческий трюк, а как искреннее проявление гостеприимства и великодушия. Веры в то, что чудеса все-таки случаются.