Слом

Кельта

Девятнадцатилетняя девушка внезапно оказалась в чужом мире и чужом теле. Если бы она была сильной, то, наверное, могла бы совершать подвиги. Если бы она была красивой, то, наверное, все штаны бы лежали у её ног. Если бы она была умной, то, наверное, она бы совершила научную революцию. Если бы она была пробивной, то, наверное, она бы выгрызла себе место под солнцем. Но она всего лишь Катя.

© Кельта, 2021

ISBN 978-5-4496-0185-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Голод. Меня терзает голод. Столько лет никто не приходил ко мне, никто не откликался на мой Зов. Но я ведь чувствую их, тех, кто мог бы насытить меня. Только они не откликаются, я не могу до них дотянуться, поймать, привязать… толкнуть в неизбежное.

Иногда все связи, удерживающие нас, внезапно рвутся.

***

Тёплые камни, шершавые и сухие. Они почти идеально подогнаны друг к другу и в кладке нет просветов. Стыки под ладонью чувствуются, словно едва заметные трещины со сглаженными временем краями.

— Наставник, она не возвращается. Я со вчерашнего утра больше не чувствую потока Изначальной Силы в её тело, а она всё не возвращается… — молодой эльф, одетый в весьма скромный тёмно-серый кафтан, порывался ускорить шаг, но всё же продолжал идти со скоростью спутника. От суетливой спешки русые волосы растрепались, и их приходилось постоянно убирать с лица, чтобы они не лезли в рот и глаза.

А названный Наставником кивал седеющей головой и, не слишком спеша, шел по коридору. Он неохотно поддакивал своему помощнику, то задумчиво поглаживая кончик узкой бороды, то нервно пощипывая край роскошного одеяния благородного фиолетового цвета. В таком настроении они и добрались до двери, украшенной изящной серебряной ковкой возле петель и набалдашника ручки.

— Урежьте жалование слугам в этом месяце. Вся дверь же чёрная! — Наставник щелкнул тусклым ногтём по потемневшей ручке и открыл дверь.

В комнате, заполненной сквозняком из распахнутых окон, их встретил изрядный беспорядок: листы бумаги сквозняк причудливыми желтоватыми пятнами разбросал по белому ковру, на белом диване тревожным знаком чернела натёкшая из опрокинутой чернильницы лужа, а на столе перья намокли в пролитом вине. В кресле с высокой спинкой сидела одетая в белое эльфийка, её пепельные волосы, перепутанные вездесущим ветром, серой тенью разметались по обивке, но лицо оставалось спокойным. Она как будто бы просто задремала уставшей в кресле.

— Бардак, — поморщился старик. — И это комната моей лучшей ученицы. И давно тут всё так?

— Не знаю, Наставник. Мы не беспокоили Яль-Марисен с того часа, как она начала подготовку к походу к Источнику. Я следил за потоком из комнаты этажом ниже, заглядывая туда утром и вечером.

Наставник сделал несколько пасов над девушкой, нахмурился, повторил пасы. Время шло, но присутствующие хранили молчание, лишь старший маг всё ближе и ближе сводил брови, а его помощник беспокойно мял рукав, боясь потревожить своего учителя. Но в тишину, разбавляемую лишь шелестом ветра в разбросанных страницах, вдруг ворвался шум тяжелых шагов.

— Где она, я должен с ней увидеться! — донесся из коридора крик.

— Яль-Паларан приказывал никого не впускать в крыло магов, — стража пыталась образумить буяна.

— Пустите! Где Оль-Марисен?!

Звякали брони стражников, пытавшихся остановить незваного гостя, но уже скоро в комнату ворвался ещё один эльф. Он был встрёпан, его как попало обрезанные, чуть золотистые волосы спутались и торчали в разные стороны, а новая добротная рубашка болталась на тощем теле. Но страшней всего был взгляд почти безумных глаз. Ворвавшийся глухо выдохнул «Оль-Марисен» и бросился было к сидящему в кресле телу, но старый маг одним властным движением руки остановил его. Мужчина, врезавшийся в жест, словно в каменную стену, наконец, заметил Наставника и смог взять себя в руки.

— Яль-Паларан, что с Оль-Марисен? Мне сказали, что с ней что-то случилось. Мне пытались помешать увидеть её. Яль-Паларан! — лихорадочно бормотал он.

— Вас долго не было, Эль-Саморен. И своё возвращение Вы начали безобразной выходкой. Это недостойно эльфа! — старый маг недовольно поморщился, окидывая презрительным взглядом буяна.

— Прошу, скажите, что Оль-Марисен в порядке, — воин как подкошенный рухнул на колени и склонил голову перед стариком.

— В порядке? Скорей удивительно, что её тело ещё дышит. Её нить оборвана, и теперь это лишь любопытный магический казус, — Наставник пожал плечами и неспешно направился к выходу, на ходу разглаживая ладонью смятую вышивку.

— Яль-Паларан, Вы же сильнейший маг, верните свою ученицу. Умоляю… — воин обмяк всем телом и не отводил взгляда от девушки.

— Я могу отправить зов, но никто из нас больше не чувствует нити.

— Так сделайте это, — выдохнул мольбу и требование Эль-Саморен.

— Наставник, пожалуйста, — присоединился к просьбе скромный помощник, — может нить просто ослабла, но не оборвалась. Вдруг получится вернуть Яль-Марисен. И для меня это будет хорошим опытом — наблюдать за тем, как Вы возвращаете кого-то, кто не смог сам пробиться сквозь барьеры.

— Ну, это будет интересный феномен для моих заметок, — задумчиво протянул маг. — Хорошо.

И, провожаемый полным немой надежды взглядом Эль-Саморена, Яль-Паларан вернулся к креслу. Он, не переставая бормотать что-то себе под нос, осторожно по очереди задел кончиками пальцев виски, лоб, подбородок и макушку эльфийки, как будто примериваясь или нащупывая что-то. В какой-то момент наблюдавшим даже почудилось, что воздух заискрил, но не успело наваждение оформиться в чёткое ощущение, как Наставник выдохнул силовой шар, впечатал его в грудь тела и отошел на пару шагов.

И ничего не произошло, только ветер из распахнутых окон продолжал трепать страницы и играть с волосами замершего на коленях воина. Надежда, нетерпение, отстранённое любопытство — и ни одного лишнего звука, лишь капли пота стекали по виску воина. Ни звука, пока не раздался сдавленный вскрик «А-а-а» и девушка в кресле не схватилась, зажмурившись, за голову.

— Оль-Марисен! — радостно позвал Эль-Саморен.

Но эльфийка в кресле не откликнулась, она продолжила медленно раскачиваться, сдавливая виски и прижав локти к груди. Молча, лишь глухо шипя сквозь зубы всё тише и тише.

— Оль-Марисен, — второй раз негромко и почти нежно позвал воин, но ему снова не ответили.

Наставник со своим помощником продолжали молча наблюдать. Они уже успели выдохнуть напряжение, но сейчас всё больше убеждались, что что-то пошло не так, как должно было. В отличие от бывшего армейского капитана, маги сами уже не раз ходили к Источнику, прекрасно знали, как проходит возвращение, и помнили, что добровольный выход почти не отличается от принудительного и уж точно не заслуживает крика. Переглянувшись, маги убедились, что их мысли текут в одном направлении, и начали плавно, почти незаметными шагами подходить к сжавшейся девушке. Но они не успели. Эль-Саморен поднялся, и одним огромным шагом приблизившись к эльфийке, положил руку на её плечо.

Та, которая была Яль-Марисен, открыла лицо, бросила короткий взгляд на стоящего рядом, завизжала и попыталась отползти. В следующую секунду испуганный, панический вопль оборвался кашлем, и запутавшаяся в платье и кресле девушка замерла.

— Дитя, — ласково обратился к ней Наставник, пока его помощник тянул в сторону Эль-Саморена. — Дитя, мы не причиним Вам вреда. — Он крошечными шагами приближался к ней, успокаивающе и завораживающе покачивая ладонью. — Дитя, кто Вы? — Маг поджал пальцы в ладонь, сдержав заклинание. — Как Вас зовут?

— Катя, — осипшим шепотом ответила она, отодвигаясь в самую глубь кресла и не сводя взгляда со старого мага. — Где я? Кто вы?

— Я не знаком с языком, на котором Вы говорите. Вы меня понимаете? Кивните?

— Понимаю, — после долгой паузы Катя кивнула, и Яль-Паларан едва заметно перевел дух. Больше она была ему не интересна.

— Эль-Саморен, идёмте, Вам нечего делать в крыле магов, как и страже место на её посту. А Вы, — старик повернулся к своему помощнику, — разберись тут.

И, легко подтолкнув растерявшегося воина в спину, он вывел его, растерянного и потерянного, из комнаты. Эль-Саморен, утративший весь свой напор, беспомощно оглядывался на остающихся, пытаясь встретиться взглядом с девушкой, но напрасно.

А помощник мага присел рядом с креслом, чтобы смотреть на не-Яль-Марисен снизу вверх, и негромко заворковал бессмыслицу, пытаясь успокоить, словно ребенка, перепуганную эльфийку, но она уже дрожала от ужаса и, казалось, не слышит ни слова. Терпение молодого мага быстро закончилось, и он попытался просто взять и вывести Катю из комнаты, но стоило ему попытаться это сделать, как девушка с криками «Нет, нет» забилась в его руках. Он, не ждавший подобного поведения, разжал руки, а девушка кинулась прочь и забилась в угол комнаты.

— Ну и сидите тут, — буркнул он, потирая ушибленный подбородок.

Демонстративно не обращая на Катю внимания, эльф закрыл окна и вышел из комнаты, неплотно прикрыв за собой дверь. Не та эльфийка настороженно следила за каждым его действием, но даже оставшись одна, не сдвинулась с места. Какое-то время она бездумно скользила взглядом по комнате, обставленной в светлых тонах, то и дело возвращаясь к пятнам от капающего со стола на нежно-бежевый ковёр вина и щипая вышивку по краю широкого рукава.

Страх медленно выпускал её из своих объятий, но продолжал стоять за плечом так близко, что Катя чувствовала его мурашками на коже. Но вот холодные мурашки стали казаться родными, а на глаза попалось зеркало, отражающее потолок, и девушка беспомощно всхлипнула.

— Мама, мамочка. Мама, я же просто хотела сделать сюрприз, приехать пораньше. Мамочка… — Катя шмыгнула носом, но даже не попыталась стереть слезу и продолжила машинально дергать нитки. — Я же так старалась, чтобы улыбнуться, приехав домой… мама, забери меня отсюда. Я так хотела порадовать тебя, везла подарок. Мама, я не хочу, чтобы ты плакала… Я ведь даже в столовую не пошла, старалась, репетировала, а там сегодня был вкусный борщ, он всегда в студенческой столовке по четвергам… — продолжала бормотать она, неотрывно глядя на пустое зеркало. — Я хочу домой…

Солнечные лучи, пронзавшие комнату, собрались и сбежали через окна, а Катя затихла в своём убежище, боясь даже смотреть в сторону двери, и всё тише и тише проговаривала всё, что приходило в голову. Тело робко просило уделить внимание его потребностям, но близкий ужас лишь ухмылялся голоду и жажде, и неведомому миру.

Но вот дверь открыли чуть шире, и в комнату прокралась девочка. Она была одета в почти такое же платье с открытыми плечами и длинными широкими рукавами, как и Катя, только не белое, а светло-голубое и очень подходящее к чуть тронутым рыжинкой волосам. Пришедшая была сущим ребенком — на вид ей можно была дать лет семь, не больше, а то и меньше. Но проказница смело подошла к Кате и присела рядом.

— А мне дедушка новую куклу привёз. Хотите покажу? — заговорщеским шепотом предложила она. — У этой куклы ножки и ручки двигаются, представляете?! Но Тс-с-с… а то, если о ней узнает Оль-Шарис, он её снова заберет на опыты.

— А вдруг я эту куклу тоже заберу на опыты? — таким же шепотом ответила Катя и удивленно уставилась на рукав: она успела распустить примерно с ладонь вышивки, и длинная нитка теперь свисала до самого пола.

— Нет, кукол обижают только мальчики, а девочки играют очень аккуратно, — с самым серьёзным видом объяснила девочка, старательно выговаривая сложное слово, явно услышанное от взрослых.

— А далеко эта кукла? — чуть заметно улыбнулась зарёванная девушка, наскоро вытирая щёки.

— Идёмте, рядом, всего через два коридора! — обрадовался ребенок. — Идемте, поиграем, а то все прочие взрослые уже столько дней слишком заняты.

Малышка потянула Катю из комнаты, на ходу рассказывая, какое чудесное у новой куклы платье и как величественно она смотрится рядом с остальными игрушками. И страх отстал на пару шагов, отогнанный искренним детским счастьем — кто-то согласился с ней поиграть.

Комната девочки действительно оказалась почти рядом, они добрались до неё всего за пару минут. В этих покоях было уютно и просторно: в маленькой гостиной, по совместительству исполнявшей и роль игровой, пол застилал весёлый ковер с узором из зелёных и жёлтых листьев. Пара пуфиков и низкие стульчики укрылись полосатыми покрывальцами, шкаф возле стены был приоткрыт и на его полках как попало лежали игрушки, а столики игровой и обеденный блестели полированным деревом… Катя, бережно подержав в руках драгоценную игрушку, рассыпалась в комплиментах очаровательной кукле и присела возле низкого столика, на котором уже были высыпаны набор мебели, тряпочки и крошечная посуда.

— Думаю, нужно подготовить всё для небольшого обеда. Согласна?

— Да! Мои куколки будут-будут пировать.

Катя дрожащими пальцами начала расставлять мебель, застилать её импровизированными скатертями и покрывалами и не заметила, как окончательно успокоилась. Вместе с девочкой они рассадили кукол на стулья, и Катя ещё раз восхитилась нарядам деревянных модниц. И под почти непрекращающееся щебетание малышки пролетело несколько часов, а девушка так увлеклась игрой, что даже не заметила, как дверь в комнату пару раз приоткрылась, но была снова тихо притворена.

Но вот дверь открылась и в комнате появилась невысокая, полноватая и черноволосая женщина в коричневом прямом платье с белой тесьмой вдоль горла и по краю коротких рукавов. Она с тёплой улыбкой вкатила за собой сервировочный столик и подвезла его к обеденному столу, притаившемуся справа от окна, и начала составлять привезенные тарелочки.

— Оль-Амилари, сегодня тебе разрешили трапезничать в комнате. Для твоей подруги я тоже принесла обед. Идите, девочки, умывайтесь.

— Няня Алли, а Вы не знаете, когда дедушка придёт поиграть? — малышка выпустила свою куклу, и та упала на ковёр, грустно стукнувшись о край стула.

— Ой, не знаю, милая. Эльфы уже столько всё совещаются, да в своих книжках что-то ищут, — отмахнулась женщина. — Давайте, поспешите к столу, пока ужин совсем не остыл.

Катя, сжавшая игрушку, когда в комнату вошла Алли, замерла и одними глазами наблюдала за няней. Но спокойный говор, завораживающе плавные движения несли в себе что-то по-матерински уютное, располагающее, и девушка вновь расслабилась, с сожалением заметив, как помялось кукольное платье. Да и наполнившие комнату запахи еды напомнили, что тело хочет кушать. И Катя присоединилась к маленькой хозяйке. Так, за столом, их и застали новые гости.

В комнату без предупреждения, в сопровождении стражников зашел Яль-Паларан. Старый маг обнял бросившуюся к нему с криком «Дедушка!» малышку, и строго выговорил Алли:

— Почему ребенок ещё не готов ко сну? Я слишком занят, чтобы по несколько раз заходить пожелать спокойной ночи. — Яль-Паларан наклонился и намного ласковее обратился к девочке: — Хорошо отдохните, завтра придёт пора возвращаться к родителям. Ну, бегите спать.

И малышка, ещё раз обняв своего дедушку и позабыв о товарище по игре, убежала в другую комнату, а за ней, качая головой, удалилась и Алли. Маг же, выждав с минуту, небрежно скомандовал страже «Забирайте» и вышел прочь.

Катя, так надеявшаяся, что её не заметят, отступила к стене, молча — сил кричать и пытаться отбиться не было, она смогла лишь пискнуть «Мамочка» и оцепенеть. Стражники сноровисто выполнили приказ, а что они при этом чувствовали, осталось скрыто в тени под их шлемами.

Девушку чуть ли не на руках пронесли по коридорам и лестницам, так слабо и символически она делала шаги, и втолкнули в зал. В этом зале уже собралось вокруг стола в центре с дюжину светловолосых мужчин от молодых до стариков, что-то энергично обсуждая, споря. Катя, осевшая на пол, как только стражники выпустили её, узнала среди присутствующих всех трёх виденных ею раньше эльфов — Яль-Паларана, его помощника и Эль-Саморена.

— Вы уже перевернули весь дворец, требуя объяснений, и Вас допустили на совет. Так может, Вы уже прекратите сыпать обвинениями и послушаете! — раздраженно отчитывал Эль-Саморена незнакомец в ярко-голубой одежде, так обильно покрытой синей и жёлтой вышивкой, что сам начинал казаться зеленоватым, а густые, почти белые волосы лишь подчёркивали нездоровый цвет лица.

Воин замолчал и отступил на шаг, а после секундной тишины маги вернулись к теме, ради которой и собрались. На сидящую на полу девушку почти никто не обратил внимания, удостоив её лишь беглыми взглядами.

— У нас слишком мало времени. Великий Артефакт был осушен более шести дней назад, мы не можем знать, сколько осталось времени до того, как разрушение станет необратимым, — слегка осипшим голосом предложил вернуться к самому важному вопросу один из присутствующих. Его красивое спокойное лицо ни одной чёрточкой не выдало ни раздражения, ни волнения, зато о них с охотой рассказывали ноги, притопывающие на месте.

— И если раньше это было просто проблемой, то сейчас стало катастрофой: мы не успеем ещё раз дойти до Источника и вернуться, пока не слишком поздно. И не слишком ли большим риском будет идти туда в одиночку до тех пор, пока мы не выясним, из-за чего погибла Яль-Марисен? — высказался стоявший поодаль и скрестил руки у груди.

— Яль-Марисен погубили её собственные жадность и самоуверенность. Четыре дня назад она здесь, в этой самой комнате, уверила нас, что сможет вытянуть в наш мир достаточно Изначальной силы, но, очевидно, поспешила и пережгла собственную нить. Вот и не смогла вернуться, — проворчал единственный сидящий эльф, сгоняя свои морщинки на лбу вместе.

— Не стоит завидовать погибшей, — вмешался в спор Яль-Паларан. — Если Вы так и не смогли пробиться к Источнику, не стоит приуменьшать аккуратность и умения коллеги.

— Ещё опыт не забудьте. Только эта опытная зазнайка не смогла сделать то, на что вызвалась, — морщинки говорившего передумали сидеть кучкой и разлетелись по местам, а сам ворчун злорадно улыбнулся.

— Не соглашусь. Яль-Марисен успела передать немало Изначальной силы. Рядом с её телом я даже не рискну творить заклятия, ведь даже не смогу предположить, как они исказятся, — рассудительно возразил Наставник.

— И что толку? — вновь проворчал сидящий, не прекращая показывать зубы и поигрывать морщинами. — Мы не можем управлять этой силой. И у нас по-прежнему нет времени. И ещё предстоит обсудить выбор новых добровольцев.

— Но мы рискуем каждым часом промедления! Если я всё правильно понял, мы уже потратили впустую полтора дня, — заговорил ещё один эльф и обернулся к залившемуся краской помощнику. — И если бы мы попробовали вернуть Яль-Марисен вчера утром, когда прекратился поток, мы могли успеть!

— Но Наставник не велел его беспокоить, пока он работает в кабинете, — промямлил молодой русоволосый маг. — Я ждал Наставника.

— А обратиться к любому из нас не подумали! — стукнул кулаком по столу собеседник, и коса его нежно-медовых волос скатилась со спины через плечо.

Катя, забытая на полу, уже давно запуталась в говоривших, но Эль-Саморен, внимательно прислушивающийся к спору, явно понимал намного больше. Он мрачно хмурился, натягивая и срывая кожаную перчатку, порой порываясь что-то сказать, но обрывал себя ещё до первого слова. Воин ждал, и Катя тоже, а маги препирались и искали виноватого. Голоса звучали всё громче и раздраженнее, пока не прозвучало тихое и веское «Хватит».

— Хватит. — Девушка не заметила, кто говорил. — Нам нужно выиграть время, и мы его выиграем. Великий Артефакт опустошен полностью, а это тело переполнено Изначальной Силой. Стоит им соприкоснуться, как Артефакт сам выпьет нужное ему. Даже если он не сможет опустошить тело полностью, забранного ему хватит продержаться те дни, пока мы выберем добровольцев и зачерпнём новую порцию силы.

— Возможно, но как её туда доставить? Мы не можем использовать магию рядом с таким сосредоточием силы, да и кто поедет, когда мы все нужны здесь, чтобы подстраховать добровольцев. И этих добровольцев ещё выбрать нужно, — заметил Яль-Паларан.

— Я довезу её. У меня есть отряд, готовый выступить немедленно, — неожиданно вмешался в разговор Эль-Саморен.

— Не готовый. Как далеко уйдёт отряд, предводитель которого несколько часов назад заявил, что они не останавливались на ночь, лишь бы быстрее добраться. Выступите утром. Список необходимых припасов напишите мне после Совета, я распоряжусь, чтобы к утру всё подготовили. — В этот раз Катя успела заметить стоявшего поодаль возле стены, полуприкрыв глаза, и почти не шевелящегося оратора. Он был так похож на всех остальных, что за него взгляд не хотел цепляться, а скромней этого уверенного эльфа одет был только помощник Яль-Паларана.

— Тогда я начну подготовку, — поклонился Эль-Саморен.

Воин покидал комнату под продолжившееся обсуждение, но задержался буквально на секунду, чтобы всмотреться в лицо так и оставшейся сидеть на полу девушки. Он как будто искал в её глазах ответ на свой немой вопрос, но находил лишь пустоту. А Катя под пристальным взглядом лишь неуклюже попыталась отползти и запуталась в платье. Больше её и не замечали — маги всё что их интересовало чувствовали и так, без рассматривания диковинки. Они и разошлись, так и не сказав девушке ни слова.

Примерно через час в опустевшей комнате Катю нашла Алли. Сама девушка сидела, забившись в угол, слёзы давили изнутри, но так и не пролились, только сухие глаза покраснели.

— Это сон. Это сон, я сейчас проснусь, — как заведенная повторяла девушка, щипая себя за запястье. На коже начинал расцветать синяк. — Я сплю. Надо проснуться. Я просто выпила лишнюю таблетку, поэтому мне снится кошмар. Я сейчас проснусь.

— До чего тебя эти эльфы-то довели, — покачала головой, усаживаясь рядом, Алли. — И свою коллегу-эльфийку не пожалели. Ты на себя не похожа.

— Это сон, я проснусь…

— Да не спишь ты, милая. Пойдём, умоешься, переоденешься, спать уже пора… — Алли попробовала мягко, успокаивающе приобнять девушку, но отдернула руку, встретившись с пустым взглядом бледных глаз. — Идём, идём, тебе нужно отдохнуть, — с наигранной лаской продолжила женщина.

Алли обращаясь к эльфийке, словно к болеющему ребенку, уговорила её встать. А когда они подошли к приоткрытой двери шикнула на дежурившую стражу, мол, замрите, а то опять девочка испугается. Так они и дошли до комнат Яль-Марисен, не так пострадавших от случившегося, как кабинет, где няня уложила измученную девушку спать и сидела рядом, пока та не перестала дрожать и сухо всхлипывать. А уходя, оставила зажженной свечу в широкой чаше-подсвечнике и бесшумно притворила за собой дверь.

— Как она? — поинтересовался ожидавший в коридоре помощник Яль-Паларана.

— Как, как. Уснула, — сердито обернулась к нему Алли. — Что ж такое с ней сотворили, что она теперь как не в себе?!

— Да… — смущенно махнул он рукой, надеясь, что в полутёмном коридоре не видны зардевшиеся щёки. — Ей утром ехать нужно, а вы, вроде, поладили. Поможете её собрать?

— Помогу, милый, помогу. Жаль мне девочку…

— Если жаль, то наденьте утром ей её браслет. Тот, состоящий из колечек, на котором висят амулеты.

— Эх, кто вас поймёт… Иди-иди, я позабочусь о девочке.

Утром Алли сделала всё, как её попросили: приготовила белое закрытое дорожное платье, набор украшений, привычный для Яль-Марисен и многое другое. Катя не сопротивлялась, ей было как будто всё безразлично. Она дала причесать себя словно куклу, закрепить волосы хитрой заколкой, одеть, обуть и вывести во двор. Девушка даже дала подсадить себя в седло, лишь покачнулась, ловя равновесие. Но как только ей удалось ухватиться за луку и опереться на спинку дамского седла, она опять затихла, сидя боком и возвышаясь над остальными. С её места было хорошо видно, как заканчивают вьючить вторую лошадь, а уже знакомый Эль-Саморен переговаривается со стоящим возле ворот старым магом. Да и темноволосых людей было не меньше, чем эльфов.

— Выпрямите спину или к вечеру всё будет болеть, — заметил державший поводья и улыбнулся широко и открыто. — Я Эль-Элитин.

— Спасибо, я Катя, — неожиданно для самой себя ответила девушка и покрепче ухватилась за седло, представив предстоящую поездку.

— Не переживайте. Мы задержали отъезд, ожидая пока приведут этого иноходца. Конь спокойный, Вам нечего бояться, — засмеялся эльф и отвернулся, прерывая разговор.

Но почти сразу Эль-Саморен договорился о чем-то с магом, кивнул и скомандовал выходить. Эль-Элитин не обманул — конь грустно фыркнул и пошел за держащим повод эльфом, а Катю начало размерено покачивать. А вот вьючная лошадка показала своё возмущение тяжёлой поклажей, но с ней быстро справились. И вскоре они покинули притихший двор под сочувственные и настороженные взгляды собравшихся людей и эльфов.