Феникс

Келли Гардинер, 2020

Кристофер некоторое время назад нашёл на берегу Темзы древнеримское кольцо с изображением феникса, которое перенесло его в 1666-й год, во времена Великого Лондонского пожара! Кристофер не только смог противостоять безумным средневековым фанатикам, но и успел завести друзей. И теперь, вернувшись в своё время, он хочет снова увидеться с ними. Однако на этот раз кольцо перебросило его во времена… викингов! Кристофер очутился в стане могучих воинов, считающих, что этот странно одетый мальчик – или вражеский лазутчик или… речной дух. Предводитель викингов по имени Хильдр Лангсверд не намерен отпускать его. Но кто знает, вдруг могучий воин совсем не тот, кем кажется…

Глава 4. Перед тревогой

Вернувшись домой, Кристофер застал папу на кухне. Тот молча сидел за столом, держа в руках длинный коричневый конверт. Чай на столе давно остыл.

— Папа! — окликнул его Кристофер. — Это что у тебя?

Отец не ответил.

— Официальная почта? — уточнил мальчик. — По какому поводу?

Папа покачал головой.

— Не знаю.

— Может, учёба отменена?

Папа снова покачал головой:

— Нет, это из министерства обороны.

— Так распечатай.

Папа моргнул.

Кристофер подвинул стул и сел рядом.

— Ты волнуешься?

— Я совсем недавно вернулся с войны, — проговорил отец. — И мне было очень трудно жить так далеко от вас. Что, если они хотят снова призвать меня?

— Даже если и так, то в этот раз тебя отправят на какой-нибудь местный аэродром. Ехать за границу не придётся.

— Пока нет, — вздохнул папа. — Но когда-нибудь нам придётся вернуться во Францию, чтобы воевать там.

— И тогда мы уже победим.

— Это ещё неизвестно. Ты не знаешь, как это. — Папа бросил письмо на стол и закрыл лицо руками. — Я не хочу, чтобы меня призвали. О господи! Значит ли это, что я трус?

— Конечно, нет. — Кристофер протянул руку, бережно взялся за отцовскую ладонь и крепко сжал дрожащие пальцы. — Ты один из самых смелых людей, каких я знаю.

Они так и сидели молча, пока домой не пришла мама.

— Что это с вами? — спросила она. — Кто-то умер?

— Нет, — покачал головой Кристофер.

— Я думаю, они хотят, чтобы я вернулся на службу, — выдавил папа. — Вот письмо.

— И что там написано?

Они молча уставились на неё.

— Дайте его сюда. — Схватив конверт, мама резким движением вскрыла его. Внутри лежало несколько бумаг. Она быстро просмотрела первую.

— Ну, что? — спросил папа. — Куда меня направляют?

Мама подняла взгляд.

— Никуда. Ты остаёшься здесь насовсем. Это приказ о демобилизации. Они считают, что из-за ранения в ногу ты стал непригоден для воинской службы.

Отец резко выдохнул.

— Правда?

— Это же замечательно! — воскликнул Кристофер.

— Не так уж и плоха моя нога, — внезапно сказал папа, протягивая руку за письмом.

— Минуту назад ты переживал, что тебе придётся вернуться в армию, — заметила мама.

— Знаю, — кивнул папа. — Но они не могут вот так взять и назвать меня непригодным.

— Ладно, мальчики. Я сдаюсь, — вздохнула мама. — Кто будет рыбу с картошкой по такому случаю?

— Я! — оживился Кристофер.

Папа листал бумаги.

— Негоден! Ничего себе! И что они думают — я теперь должен сидеть дома, как домохозяйка?

— Одна домохозяйка, что рядом с тобой, — угрожающе прошипела мама, — провела сегодня весь день за рулём бензовоза: ездила по Лондону и меняла колёса на пожарных машинах.

— Я не тебя имел в виду, дорогая, — проговорил папа, похлопывая её по руке. Мама бросила на него гневный взгляд, но он этого не заметил. — Я квалифицированный мастер по ремонту двигателей. Кто должен чинить все эти истребители, как они думают?

— Те, кто не был на волосок от смерти и не числился пропавшим без вести много месяцев подряд, вот кто, — ответила мама.

— Но каждый человек должен заниматься своим делом!

— Ты своё уже сделал, — вздохнула мама. — Никто не может требовать от тебя большего.

— Но…

— Купи трески и жареной картошки на троих, Кит, — сказала мама, поворачиваясь к Кристоферу и доставая деньги из сумочки. — И постарайся не съесть их по пути.

— Так это же самое приятное! — улыбнулся тот.

— Если увидишь Альберта, не подпускай его.

— Да, мама.

— И не забудь уксус.

— Хорошо, мама.

— И сдачу верни.

— Конечно, мама.

— Одна нога здесь — другая там, ясно?

— Да, мама! — прокричал мальчик, выбегая на улицу.

* * *

— Папа, я придумал, чем тебе заниматься, — заявил Кристофер чуть позже. — Иди к нам, в пожарные наблюдатели. Мама теперь в регулярной пожарной бригаде, так что нам с Альбертом нужен помощник.

— Сравнил тоже — ВВС и бригаду ПВО.

— Представь, что это просто другой род войск, — ответил Кристофер.

— Ты не прав, — возразил папа. — «Зажигалки» тушить — это занятие для стариков и детей.

— Неужели? — хмыкнула мама.

— Я хотел сказать, что для них это серьёзное и важное занятие. Но не для мужчины.

— То есть для Альберта, к примеру, оно не годится, да? — уточнила мама. — Он же ещё в прошлую войну был награждён медалями за отвагу, а в эту — за тушение пожаров.

— Мне кажется, тебе стоит поменьше с ним общаться, — буркнул папа.

Мама вскинула голову:

— Это ещё почему?

— Сама знаешь.

— А я не знаю, — вмешался Кристофер.

— Что ты хочешь этим сказать? — не унималась мама.

— Не надо на меня всех собак вешать, — ответил папа. — Я имел в виду только то, что мы его почти не знаем.

— Ты, может, и не знаешь, — не унималась мама. — А мы отлично знаем — мы с ним пуд соли вместе съели.

— Альберт — настоящий герой, — подтвердил Кристофер.

— Неужели? — скептически фыркнул папа.

— Вне всякого сомнения, — кивнула мама. — Все здесь уверены в его героизме. Все пожарные наблюдатели, и твой сын в том числе.

Папа посмотрел на Кристофера так, будто впервые его увидел:

— Кто? Кит!

— Не знаю, чем мы, по-твоему, занимались в твоё отсутствие, — продолжала мама, — но на счету некоторых из нас не одна спасённая жизнь.

— Слушай, — примиряюще сказал папа, — я знаю, что вам тут непросто пришлось, и я не представляю, как вы каждую ночь выдерживаете все эти бомбёжки, но фронт — это всё-таки другое дело.

— А никто и не говорит, что то же самое, — пожала плечами мама. — Нашёл, о чём спорить, тоже мне: какая смерть пострашнее.

— Дорогая, я не это имел в виду. Я знаю, как много для тебя значит эта пожарная бригада…

— Не только для меня. Для всего Лондона.

— Даже премьер-министр так сказал! — воскликнул Кристофер. — Пап, бригады пожарных наблюдателей — это правда очень серьёзно. И нам нужна твоя помощь.

— Сомневаюсь, — буркнул папа.

Мама вздохнула:

— Тебе бы пошло на пользу какое-нибудь занятие.

Папа покачал головой. Он уже ходил в паб — пропустить кружечку пива, но все его друзья сейчас были или в торговом флоте, или на военных базах на севере страны. Заглянул он и в мастерские, где многие годы, до войны, конструировал судовые двигатели: теперь здесь был завод, на котором множество женщин в комбинезонах собирали запчасти для самолётов. Руководил всем этим толстый сын бывшего хозяина.

— Мне надо найти работу, — проговорил папа.

— Ты же получишь пенсию от ВВС, — удивилась мама, перебирая стопку бумаг на столе. — Тебе она должна полагаться!

— Дело не в деньгах, — пояснил папа. — Я не могу целыми днями сидеть вот так без толку.

— Работа в бригаде ПВО — это очень ответственно, — принялся за своё Кристофер.

— Перестань уже, Кит, — остановила его мама. — Это не каждому под силу. Может, твой отец и не справится.

— Это ты о чём? — насторожился папа.

— Ты постепенно привыкнешь к бомбоубежищу.

— Терпеть не могу это убежище! — воскликнул он. — Там жутко пахнет.

— Извини, дорогой, но теперь твоё место там, — покачала головой мама.

— Не буду я прятаться, как испуганный кролик!

— Но это же для твоей собственной безопасности, — настаивала она.

— Но вы-то двое остаётесь снаружи!

— Это другое дело. Мы на дежурстве.

— Я же, наверно, тоже мог бы чем-то заняться.

— Это не так просто, как кажется, — покачала головой мама. — Во-первых, ты не сможешь подниматься по лестнице на наблюдательный пост из-за ноги.

— Смогу, если понадобится, — отрезал папа.

— Вряд ли.

— Я гораздо моложе Альберта, а он же поднимается как-то!

— Ну да, — согласилась мама. — Но он довольно ловкий старик.

— Вот посмотришь!

Кристофер хихикнул. Папа за время отсутствия, похоже, успел многое забыть, и в том числе то, как ловко мама умеет заставить его делать то, чего он не хотел делать.

* * *

Пару недель спустя папа медленно поднялся по лестнице на пожарный наблюдательный пост и встал рядом с Альбертом и Кристофером. Сняв с крючка свою каску — единственную, которая была целой, — он надел её и посмотрел вниз, на город и реку.

— Добро пожаловать к нам, на вершину мира, — поприветствовал его Альберт.

— Какая красота, — вздохнул папа. — Даже не скажешь, что война идёт.

«Неправда», — подумал Кристофер.

Прямо впереди вдоль дороги чернели развалины, которые совсем недавно были рядом домов, разрушенных бомбёжкой неделю назад. А ещё кварталом дальше, невидимые отсюда, тянулись руины складов и улиц, погибших в пожаре всего за одну, ту самую, ужасную зимнюю ночь. Кристофер смотрел на лондонские крыши и трубы и вспоминал летевшие вниз кирпичи и плясавшие в небе языки пламени, дым и пот, разъедающие глаза, жуткую жару, страх и усталость. Такую усталость, что не было сил передвигать ноги, но он всё равно бежал вперёд по горящей улице. А потом ещё раз всё то же, но в другом столетии.

— Последнее время тут довольно спокойно, — проговорил Альберт. — Будем надеяться, так и останется.

Около часа они простояли, переминаясь с ноги на ногу, согревая озябшие пальцы тёплым дыханием, глядя на небо и на крыши, пытаясь расслышать гул бомбардировщиков и тихо переговариваясь. Город внизу готовился ко сну.

— Полнолуние сегодня, — сказал папа. — Отличная лётная погода, чёрт побери.

— Прошлой ночью они бомбили Ливерпуль и Халл, — вздохнул Альберт. — Сегодня они точно вернутся.

— Вдруг немцы сюда не явятся, — предположил папа. — Могут и куда-то в другое место слетать.

— Они всегда сбрасывают несколько бомб на Лондон, — ответил Кристофер.

— Наверное, хотят держать нас в напряжении, — кивнул Альберт, поёживаясь и сильнее закутываясь в шарф. — До чего ж холодно-то, а! И не скажешь, что на дворе почти лето. Я уже не чувствую ног, а ведь солнце только что село. Такими темпами я к полуночи в ледышку превращусь.

— Будешь ходячим говорящим снеговиком? — рассмеялся Кристофер. — К тому же усатым. Хотел бы я это видеть!

— Задира он, твой парень, — улыбнулся Альберт, оборачиваясь к папе. — Но по части замечать самолёты лучше его, пожалуй, во всей Англии не сыщешь мальца. Он слышит бомбардировщики, когда те только взлетают из Франции.

— Правда?

— Альберт немного преувеличивает, — откликнулся Кристофер. — Но ты, пап, мог бы и не так откровенно удивляться.

— А я и не удивляюсь, — пожал плечами тот. — Когда дело касается тебя и твоей матери, меня, кажется, уже ничем не удивишь.

— Погоди ещё говорить, — прищурился Альберт.

— А что?

— Вот будет бомбёжка — тогда посмотришь, какова твоя семья в деле.

Папа грустно улыбнулся:

— Хотел бы я, чтобы никому из нас больше не пришлось делать ничего подобного.

— А я хотел бы, — в тон ему откликнулся Кристофер, — не забывать фляжку с чаем на кухонном столе.

— Ты забыл её? — воскликнул папа. — Вот это уже и впрямь опасно!

— Именно! — подхватил Альберт. — Я срочно звоню в полицию. Это прямая угроза жизни.

— Ты боишься умереть без чая?

— Я боюсь тебя придушить!

Кристофер рассмеялся.

— Я схожу за ним чуть попозже, не беспокойся.

— Да уж сделай милость, сынок, — кивнул Альберт. — А то мы не доживём до утра.

Он до сих пор не мог простить руководству пожарных, что они запретили держать на наблюдательных постах керосинки. По их мнению, это было пожароопасно. И это в городе, где с неба каждую ночь сыплются зажигательные бомбы! Альберт тихо выругался в адрес чиновников, заседающих в кабинетах Вестминстера. Что они знают о том, каково это — стоять ночью на крыше, когда пальцы, кажется, вот-вот отвалятся от холода? В таких условиях чашка чая нужна человеку как воздух, хотя бы раз в час: хоть на войне, хоть в мирное время.

Зазвонил телефон, и все разом вскочили. Трубку взял Альберт, несколько раз что-то грубо буркнул в неё и резким движением опустил назад на рычаг.

— Это мой старый приятель Шайнер, из штаба. Говорит, чтоб мы смотрели в оба. Они сегодня ждут неприятностей.

— Откуда им знать? — спросил папа.

Альберт пожал плечами.

— У них свои методы. Я думаю, какие-то информаторы у немецких аэродромов. Этакая система раннего оповещения. В любом случае это всё, разумеется, тайна, и болтать о том, что мы тут слышим, не стоит.

Папа кивнул:

— Ясно.

— Они стягивают в центр города все пожарные помпы.

— Вот чёрт! — выдохнул Кристофер.

— Это дурной знак, да? — уточнил папа.

Кристофер посмотрел в глаза Альберту и увидел в них те же чувства, которые охватили его самого: ужас, странное возбуждение и внезапно отяжелевший где-то на дне желудка ужин.

«Не позволяй себе слабости. Не бойся».

— Может, пора включить сигнал тревоги? — спросил папа.

— Не раньше, чем поступит приказ, — покачал головой Альберт.

Они помолчали, вглядываясь в постепенно темневшее небо.

— Не нравится мне всё это, — сказал Альберт. — Чувствую себя, как тогда, в декабре. Пять месяцев прошло, а я всё никак ту ночь не забуду.

— И прилив сегодня опять, — кивнул Кристофер.

— Плохо дело.

— Почему? — вмешался папа.

— При крупных пожарах мы качаем воду из реки, — пояснил Кристофер. — Если получается погрузить в неё рукава пожарных насосов.

— Он что, не рассказывал вам, как отличился? — удивился Альберт.

Папа покосился на сына. Кристофер легонько пнул Альберта ногой. Незачем папе знать о том последнем большом пожаре. Только зря волноваться будет.

— Ну, может, так плохо и не будет уже, — проговорил Кристофер.

— Разумеется, — откликнулся Альберт, подмигивая.

Понял, отлично.

— В выходные всегда жарче, — пояснил он, оборачиваясь к папе. — Бомбардировщики не дают нам отдохнуть даже денёк.

— В том-то и дело, — кивнул папа. — Они пытаются вымотать нас, чтобы мы устали и сдались.

— Если они чего и добились, так это нашей жуткой злобы на них, — хмыкнул Альберт. — Не хотел бы я оказаться на месте того сбитого немецкого лётчика, что недавно выпрыгнул с парашютом над Лондоном. Его колотили противогазами по голове половина юношеской футбольной команды и мисс Меркл из галантерейной лавки.

— Да, парни-зенитчики нынче славно работают, — кивнул папа. — В газете писали, что за последнее время сбито девяносто бомбардировщиков.

— И девушки, — добавил Кристофер.

— Что?

— Прожекторами, которые подсвечивают в небе самолёты, чтобы артиллеристы могли прицелиться, управляют в основном женщины.

— Ох, не по мне всё это, — поморщился папа. — Мир очень изменился, да, Берт?

— Все хотят быть полезны, — пояснил Альберт.

— Даже женщины и дети?

— Женщины и дети особенно, — откликнулся Кристофер.

— Ну, — вздохнул Альберт, — давайте надеяться, что эта ночь будет скучной и сонной.

Папа кивнул.

И в этот момент Кристофер услышал гул самолётов.