Секретное оружие обольстителя

Кейтлин Крюс, 2019

Пия Сан-Джакомо Комб, дочь самой красивой женщины планеты Александрины Сан-Джакомо и самого удачливого и беспощадного бизнесмена Эдди Комба, всегда считала себя «серой мышкой» в тени знаменитых родителей. После их скоропостижной смерти Пия скандально прославилась, забеременев от прекрасного незнакомца, с которым провела ночь. Его имя она узнала, когда была уже на шестом месяце беременности. Оказалось, что отец ее близнецов – наследный принц Арес из королевства Атилия. Арес не хотел иметь детей и не собирался жениться. Но не отказываться же от наследников престола…

Глава 3

Только что Арес смотрел в глаза своей бывшей любовницы. Естественно, улыбался. А что оставалось делать? Хотя, говоря откровенно, он ее не забыл, вспоминал, как загорелись ее серые глаза, когда она посмотрела на него. И ее улыбку, застенчивую и радостную. И уж конечно, вкус ее губ. Возможно, он даже успел подумать о том, что хорошо бы повторить. Однако в следующее мгновение уже лежал на земле. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что его ударил наследник Комба. Причем сильно. Более того, на виду у журналистов, которые тут же слетелись как саранча. Они делали снимок за снимком, запечатлевали каждую деталь неуклюжего падения наследного принца Атилии, в данный момент распростертого на мокрой траве посреди похоронной церемонии.

Арес взглянул на мужчину, который его уложил. Очень хотелось ответить тем же, но он сдержался. Возможно, он и не хочет становиться королем, тем не менее остается принцем, нравится ему это или нет. А принцам не пристало драться с простолюдинами, как бы те их ни провоцировали. Более того, он предпочитает контролировать информационные поводы своего появления в прессе, особенно на фоне ужасных статей об отце.

Однако Маттео его ударил, и отмахнуться от этого факта невозможно. Нельзя отвечать подобным образом, это лишь ухудшит ситуацию.

Он поднялся гораздо грациознее, чем упал, отряхнулся и прикоснулся к губам. Кровь. Периферийным зрением Арес заметил движение и поднял руку, прежде чем вмешалась его охрана. Он свирепо смотрел на наследника Комба, чье имя даже не удосужился узнать.

— Вы ведь понимаете, что я наследный принц Атилии, не так ли? Нападение на меня равносильно объявлению войны.

— Это меня не пугает.

— Возможно, вас обоих напугает то, что этот разговор слышат все, — прошипела Пия.

Он помнил ее имя. Пия. Такое короткое, оно ударило его с гораздо большей силой, чем ее брат только что.

Арес посмотрел на нее более пристально и заметил то, что должен был заметить с самого начала. Она располнела в области талии, это особенно заметно, поскольку фигура Пии тогда показалась ему женственной, но не тяжеловесной.

— Я никогда в жизни не занимался незащищенным сексом, — высокомерно, по-королевски, заявил Арес.

Наследник Комба выглядел разъяренным. Пия покачала головой, ее взгляд метнулся к ауди тории, потом на брата.

— Если хотите вытащить на поверхность все грязное белье, соревнуясь во взаимных оскорблениях, я не смогу вас остановить, однако отказываюсь быть объектом внимания желтой прессы.

Она развернулась и зашагала прочь, пока не стало слишком поздно.

Арес огляделся. Озадаченные, люди терялись в догадках. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два. Выросший живот Пии, драка с ее братом.

— Я предлагаю вам последовать за моей сестрой в дом! — отрезал Маттео.

— А если нет, что тогда? Опять ударите? И не указывать, куда мне идти, мистер Комб.

— Следуйте за мной.

Арес вновь рассмеялся, скорее для окружавших, чем потому, что счел ситуацию забавной. Однако иного выхода не было, и он, не спеша, побрел по длинной подъездной дорожке к большому дому на вершине холма, весело болтая по пути с другими гостями, будто находился на вечеринке, а не на похоронах. Будто и не подозревал, какие большие проблемы его ожидают. Чрезмерно заботливый старший братец обвинил в том, что он оплодотворил его сестру.

Кстати, он вполне может уйти. Никто не удержит его здесь, что бы там ни думал этот выскочка. Охрана увезет его в любой момент. Однако Арес решил все выяснить. Это его обязанность.

Он вошел в особняк, снова удивившись, как эти северные европейцы могут жить в столь душных и темных домах. Его провели в библиотеку, напоминавшую офисы директоров школ, в которых он учился. Обычно после вызова в такой кабинет следовало отчисление.

Пия со слишком уж прямой спиной стояла у окна, глядя на маленькую британскую деревушку. Интересно, почему она утверждает, что именно он оплодотворил ее.

Он-то прекрасно помнит ту ночь.

Это был второй раунд. Ну, или третий. Проснувшись, Арес увидел Пию у окна. Она стояла, завернувшись в простыню и прижав пальцы к стеклу. Манхэттен сиял огнями. Арес подошел к ней, словно притянутый магнитом. Откинув в сторону ее темные шелковистые волосы, прижался губами к шее. Он еще помнил томный прерывистый стон, который она издала. Так же как помнил холод стекла под своей ладонью, когда взял ее сзади.

Арес помотал головой, отгоняя воспоминания, потому что тело мгновенно откликнулось с таким же энтузиазмом, как и в ту ночь.

— Я не отец твоего ребенка.

— Поняв, что беременна, я, конечно, попыталась найти тебя. — Пия даже не обернулась, осталась на месте, скрестив руки на животе. — Но кого бы ни спрашивала, никто не мог вспомнить никакого Эрика на той вечеринке.

Арес не мог оторвать от нее глаз, будто никогда раньше не видел беременной женщины.

— Значит, из-за того, что я назвался чужим именем, ты сделала вывод, что лучше тебе самой солгать. О чем-то гораздо более серьезном.

Пия вздохнула, но так и не повернулась.

— Не найдя никого по имени Эрик, я подумала, что это справедливо. Женщины с незапамятных времен попадают в подобные ситуации. Я решила рассказать семье о том, что да, у нас была одна ночь в Нью-Йорке, и я не знаю, с кем переспала, от кого забеременела.

— Это не мой ребенок.

— Но я-то пережила этот позор. Пытаюсь пережить. Правда, не ожидала увидеть тебя снова.

— Совершенно очевидно, что нет. — В Аресе бушевала темная ярость. — Иначе не посмела бы лгать.

Она повернулась, лицо ее было спокойно. Даже безмятежно. Только в серых глазах горел огонь.

— Самое смешное, я раньше думала, что все это очень стыдно, хуже и быть не может. Но нет. Я поняла, что может.

Что-то дрогнуло в сердце, но Арес проигнорировал это.

— Ты не имеешь права говорить всем, что у тебя будет ребенок от меня, — зарычал он. — Это в лучшем случае аморально и сомнительно, независимо от того, кто отец. Однако, утверждая, что носишь моего ребенка, ты тем самым заявляешь, что носишь наследника атилианского трона. Ты понимаешь, что это значит?

Пия побледнела.

— С чего бы мне понимать? Пятнадцать минут назад я даже не знала, кто ты.

— Теперь знаешь. И должна немедленно отказаться от своих притязаний.

— Ты отрицаешь, что мы спали вместе?

— Насколько я помню, мы почти не спали. Правда, не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

— Я спала только с одним мужчиной, — выпалила Пия. — С тобой.

Это заявление взорвало ему мозг.

— Если не ты отец, значит, у нас серьезная проблема. — Она даже улыбнулась, отчего Арес разъярился еще больше. — Придется связаться с Ватиканом, сообщить о втором непорочном зачатии? Или сделаешь это сам?

Арес уставился на нее. Ему нравилось думать о себе, как о независимом человеке, не обязанном заботиться о короне и королевстве. Тем не менее он принц и не привык, чтобы к нему обращались подобным образом. До этого момента ему и в голову не приходило, что лишь немногие люди осмеливались относиться к нему иначе, чем с величайшим уважением. А тут вдруг ударили по лицу и, более того, дерзнули общаться с ним слишком вольно.

— К счастью, не имеет значения, веришь ты мне или нет. Можно провести тест на определение отцовства как до, так и после рождения ребенка.

— Вопрос не в том, верю я тебе или нет.

— Я не виню тебя. — Пия будто не слышала его. Очередной новый опыт для Ареса. Она словно пытается быть великодушной. — Понимаю, в это трудно поверить, особенно тебе.

Он приподнял бровь, и ему показалось, будто между ним и портретами высокомерных царственных предков прослеживается некое сходство.

— Особенно мне?

— Сомневаюсь, что ты помнишь подробности нашей ночи. Или меня. Тебе, должно быть, подобные приключения не в новинку.

— Послушай, ты утверждаешь, будто была невинна до той ночи. Не понимаю, почему? Ты ведь не ребенок. Ты воспитывалась в монастыре, Пия?

На ее лице промелькнула улыбка.

— Да.

— В настоящем монастыре? С монахинями?

— Конечно, с монахинями. Какой же монастырь без монахинь?

— Чем ты там занималась?

Пия скривилась.

— Естественно, защищала свою честь, хранила целомудрие. Что же еще?

— И что, вышла из монастырских стен в большой, полный соблазнов, мир и решила, что наконец пришло время избавиться от надоевшей девственной плевы? С первым мужчиной, которого увидела?

— Сначала я окончила школу. — Несмотря на бледное лицо и широко распахнутые глаза, она пыталась сохранять присутствие духа, и Арес это заметил. — Узнала чрезвычайно важные вещи. Немного политологии и экономики, чтобы поддерживать разговор с любым собеседником. А еще научилась тому, как лучше анализировать книги, чтобы выглядеть интеллектуальной, но простой. Я грациозно танцую, как и подобает хозяйке или гостье на любом мероприятии, изучила различные виды реверансов и когда их надлежит использовать. Я должна была стать своего рода женственным оружием. Если ты понимаешь, о чем я.

— Я ничего не понимаю. — Говоря это, он не мог отвести от нее глаза, вспомнив магическое притяжение той ночью. — Но тем не менее ощущаю эффект от взрыва твоей бомбы.

— Я окончила школу полгода назад. — Пия выдержала его взгляд. — И мы с друзьями решили съездить в Нью-Йорк, чтобы отпраздновать это событие. Один из них знал человека, который устраивал эту вечеринку. И там был ты. Теперь понимаешь?

— У меня в жизни было много секса, но ни одна женщина никогда не приходила ко мне с заявлениями о беременности.

— Я никуда не приходила. Это сделал ты, явившись на похороны, — сверкнула она серыми глазами. — Однако давай отбросим это и продолжим говорить о твоих эмоциях.

— Дело не в эмоциях, — процедил он сквозь зубы. — Речь о том, что возможно, а что нет.

— Я знаю лишь один способ забеременеть. Была только одна ночь. И единственный мужчина.

— Но я тут ни при чем.

— Пожалуйста! — Ее большие серые глаза умоляюще смотрели на него, однако поднятая рука скорее выражала требование. — Нет смысла спорить об этом. Давай организуем тест на определение отцовства и поговорим, когда получим результаты.

— Ты же не ждешь, что я растворюсь в тумане. Или хочешь этого?

В следующее мгновение он уже стоял рядом и обнимал ее за хрупкие плечи, удерживая, будто она порывалась уйти. Что на него нашло?

Странное выражение промелькнуло на ее лице.

— Этот вопрос ты должен задать себе. Без теста не узнать, кто отец. Я, конечно, ничего не скажу, кто бы ни спросил.

Это заявление придавило его, словно камень. Он мог развернуться и уйти прямо сейчас. Таблоиды, конечно, не обойдут вниманием эту новость, но постепенно все затихнет.

И он продолжит жить как прежде.

Арес вдруг подумал о матери. Она разочаровалась бы в нем, если бы находилась здесь. Для королевы не было ничего важнее семьи. Она мечтала, чтобы он женился и у него появился ребенок. Арес легко мог игнорировать желания отца. Но не матери.

Он осознал, что по-прежнему обнимает Пию за плечи. Ее голова была запрокинута назад, живот прижат к его телу. Он не хочет иметь с этим ничего общего. Вот бы повернуть время вспять, не присутствовать на похоронах. А еще лучше вернуться в Нью-Йорк. Чтобы не было той ночи. Даже если бы он никогда не почувствовал вкус губ Пии, который до сих пор преследовал его, как бы он ни отказывался это признавать.

— Ты должна знать обо мне две вещи. — Он будто давал клятву. — Во-первых, я не собираюсь жениться. Мой отец, король, больше всего на свете хотел бы выбить меня из линии наследования. И я сделал все возможное, чтобы помочь ему. Это предпочтительнее, чем играть по его правилам. А во-вторых, что не менее важно, у меня никогда не было намерения иметь детей.

Ее голос дрогнул.

— Это королевское обращение? Над этим нужно немного поработать.

Аресу стало стыдно, он помрачнел.

— Я не хочу в этом участвовать, тем не менее выполню долг. Тем или иным способом.

Что имел в виду, он не понял, сосредоточившись лишь на том, что, сам того не желая, подошел к ней слишком близко. Его губы оказались на опасно коротком расстоянии от ее губ. Он мог легко прижаться к ним, невероятно сладким и мягким.

Пия высвободилась и отступила. Ее руки легли на живот, будто она защищала от него ребенка. Его ребенка, если то, что она сказала, правда.

— Я ни о чем тебя не просила. — Она говорила тихо, но четко и уверенно. — Тем более действовать из чувства долга. Огромное тебе спасибо.

Дверь позади них распахнулась. Арес обернулся, удивленный тем, что кто-то осмелился его прервать.

Похоже, сегодня день сплошных удивлений.

Начальник службы безопасности виновато наклонил голову.

— Ваше высочество, боюсь, у нас могут возникнуть проблемы с папарацци. Мы должны идти.