Ты только моя

Кейт Хьюит, 2014

Юную королеву Талии похищают по пути на ее же свадьбу. Таинственный, опасный и невероятно притягательный мужчина прячет ее в пустыне, а жених, шейх маленькой страны на Аравийском полуострове, почему-то не спешит на помощь. Но как же свадьба? Ведь если ее не будет, королева рискует лишиться своей короны…

Глава 2

Халиль почувствовал, как напряглось тело Елены под его прикосновениями. Интересно, почему он решил сам обработать порез? Ответ очевиден: потому что он хотел дотронуться до нее. Потому что желание на мгновение заглушило голос рассудка.

Ее кожа была гладкой, как шелк. Когда он последний раз прикасался к женскому телу? Семь лет во Французском Иностранном легионе научили его воздержанию.

К тому же королева Елена, невеста Азиза, — последняя, кого стоит воображать в качестве любовницы. Зачем усложнять и без того непростой дипломатический маневр?

Похищение главы государства было просчитанным и необходимым риском. Единственный способ заставить Азиза созвать референдум — сделать так, чтобы он утратил право на трон. То есть предотвратить его скоропалительную свадьбу.

Завещание отца еще раз показало, каким жестоким диктатором он был. Неужели он хотел наказать обоих сыновей? Или в последние дни жизни он и впрямь жалел о том, как обошелся со своим первенцем? Этого уже никогда не узнать. Но он, Халиль, извлечет выгоду из этих странных условий, которые словно подталкивали его к захвату власти.

— Ну вот, готово. — Халиль разгладил юбку на ее коленях. — Вижу, вы порвали одежду. Мои извинения. Вам предоставят новую.

Она пристально смотрела на него, словно выискивая слабые места. Халиль внимательно посмотрел на нее в ответ. Очень красивая женщина: нежная кожа, серые глаза с золотистыми крапинками, густые темные волосы, хоть и спутанные и присыпанные песком, блестели в свете свечей.

Его взгляд остановился на ее губах — розовых, сочных, совершенных. Зовущих к поцелуям. Желание вспыхнуло с новой силой, требуя удовлетворения. Халиль встал.

— Вы наверняка голодны, ваше высочество. Надо поесть.

— Я не хочу.

— Как вам угодно.

Он сам взял кусок лепешки.

— Интересно, почему вы согласились выйти за Азиза. Не из-за богатства: Талия процветающая страна. Не ради власти: вы и так уже королева. И, как мы уже знаем, не по любви.

— Может, и по любви. — Ее голос был низким, с приятной хрипотцой. Она бесстрашно посмотрела ему в глаза, но Халиль услышал ее прерывистое дыхание и улыбнулся.

— Не думаю, ваше высочество. Мне кажется, вы выходите за него, потому что вам что-то нужно. Но что? Ваши подданные вас любят. В стране царит стабильность. Так что же толкает вас на брак с лицемером, не имеющим законных прав на трон?

— Я думаю, это вы лицемер, Халиль.

— К сожалению, не вы одна так считаете. Но вы скоро поймете, что были не правы.

— Вы и впрямь верите, что имеете право на трон?

— Я не верю, я знаю.

— Но как это возможно? Азиз — единственный сын шейха Хашема.

Хотя Халиль и привык слышать подобное, слова Елены задели его. Он испытал знакомый приступ гнева, который подавил усилием воли, и холодно улыбнулся:

— Похоже, вам стоит освежить свои познания в кадарской истории. У вас будет масса времени на это, пока вы в пустыне.

Впрочем, она, конечно, не найдет ответ ни в одном учебнике. Его отец сделал все, чтобы стереть существование Халиля из истории.

— А если я не желаю оставаться в пустыне?

— Боюсь, у вас нет выбора. Но уверяю, ваше пребывание здесь будет максимально комфортным.

Елена облизнула губы, и этот невинный жест снова вызвал в нем всплеск вожделения, которое он старался подавить. Королева — красивая женщина, а его тело, так долго лишенное чувственных удовольствий, обречено реагировать на близость к ней. Но это не значит, что он собирается потакать своим желаниям. Хотя, возможно, самое привлекательное в Елене не внешность, а сила духа. Даже напуганная, она сохраняет горделивый вид, а ее серые глаза бросают ему вызов. Халиля восхищала ее воля к победе — ему это так знакомо!

Доводилось ли ей сталкиваться с трудностями и лишениями? Он знал, что она пережила трагедию. Елена взошла на трон в девятнадцать лет, после того как ее родители погибли от бомбы террориста. Сейчас ей всего двадцать три, и, хотя она выглядит очень юной, ее поведение делает ее старше. Она слишком уверена в себе.

Елена встала.

— Вы не можете держать меня здесь. Халиль улыбнулся. Ему почти стало ее жалко.

— Азиз скоро пошлет за мной своих людей. Меня будут искать.

— Завтра. К этому времени все следы в пустыне исчезнут. — Халиль посмотрел, как полощутся края шатра на ветру. — Кажется, надвигается буря.

Елена покачала головой:

— Как вам все это удалось? Отправить Азизу фальшивое сообщение, убедить пилота сесть в другом месте?

— Не все преданы Азизу. На самом деле мало кто за пределами Сайада. Вы знаете, что он был в стране всего несколько дней со времен своего детства?

— Я знаю, что он очень популярен в Европе.

— Вы имеете в виду, в загородных ВИП-клубах. Здесь же джентльмен-плейбой не так популярен.

— Это всего лишь дурацкое прозвище, приклеенное к нему желтой прессой.

— И все же оно к нему легко пристало. Азиз — европейский плейбой, который проводит все свое время на вечеринках и за игрой в поло. У него и бизнес есть, какие-то финансовые спекуляции — всего лишь прикрытие, чтобы кутить в Европе и не приезжать на родину.

«Азизу нет никакого дела до Кадара, — с горечью думал Халиль. — Он не заслуживает трон. И не только потому, что незаконнорожденный».

— Не важно, какого вы мнения об Азизе. В любом случае у вас нет права похищать королеву, — заявила ему Елена, решительно выпятив подбородок. — С вашей стороны было бы мудро остановиться сейчас и освободить меня. Я не буду выдвигать против вас обвинения.

Усилием воли Халиль подавил смех.

— Как великодушно с вашей стороны.

— Вы же не хотите попасть под трибунал, — продолжала настаивать Елена. — Как вы можете быть шейхом, если совершили преступление? Спровоцировали международный конфликт? Вас привлекут к ответственности.

— В нашей стране все по-другому, вот увидите.

— А в моей — нет. Думаете, мой совет, моя страна смирятся с тем, что королева похищена?

Он пожал плечами:

— Вас просто ненадолго задержали, ваше высочество, это вынужденная мера. А поскольку Азиз не имеет законных прав на трон, вы должны быть благодарны, что я предотвратил брак, о котором вы, несомненно, пожалели бы.

Ее глаза метали молнии.

— А что, если ваш план провалится?

Халиль холодно улыбнулся:

— Не думаю, что это возможно.

Елена покачала головой. Ее глаза, два золотисто-серых озера, напомнили ему, как отражается заходящее солнце в воде.

— Вы не можете это сделать! Люди, тем более мировые лидеры, так не поступают!

— У нас тут все по-другому.

— Но не настолько же. Вы сумасшедший.

Он снова подавил вспышку ярости.

— Нет, ваше высочество. Я не сумасшедший, просто полон решимости. А сейчас уже поздно. Я думаю, вам пора идти в свои покои. У вас будет личный шатер и все, что пожелаете, как я уже говорил. Наслаждайтесь своим пребыванием в Кадаре.

* * *

Елена мерила шагами красивый шатер, в который Ассад проводил ее час назад. Внутри стояла просторная двуспальная кровать с мягким матрасом, застеленная шелковыми и атласными покрывалами, устланная подушками. Несколько тиковых стульев и шкаф для одежды, которой у нее даже не было, дополняли обстановку.

Взяли ли они ее багаж из самолета? Вряд ли. К тому же она много и не брала в Кадар, намереваясь пробыть тут всего три дня: скромная церемония, быстрый медовый месяц и возвращение в Талию, чтобы представить Азиза своим подданным. А теперь ничего из этого не произойдет. Если никто не спасет ее, свадьбы не будет. А значит, Азиз не взойдет на трон, и она ему уже будет не нужна. А она, к сожалению, все еще будет в нем нуждаться.

До созыва совета в следующем месяце ей нужно найти мужа, принца-консорта.

Елена села на украшенный вышивкой стул и обхватила голову руками. Даже сейчас она все еще не могла поверить, что это не сон, что она действительно похищена.

Хотя почему нет? Разве самое плохое в ее жизни уже не случилось? На мгновение она вспомнила звук взрыва и тяжесть безжизненного тела отца.

Да и дальше ее преследовали несчастья, одно за другим. Консервативные и лицемерные члены совета Талии мечтают дискредитировать ее и даже лишить власти. Они не хотят, чтобы Талией управляла молодая женщина. Так долго она пыталась доказать им, на что способна. Но они считали ее глупой и безответственной, подвергали сомнению каждое ее слово и действие. А все из-за одной глупой ошибки, которую она совершила в девятнадцать лет, сломленная печалью и одиночеством. Прошло почти четыре года, но все хорошее, что она сделала, все счета, которые она подписывала, — по-прежнему ничего не значили. По крайней мере в глазах Маркоса. А все остальные просто заглядывают ему в рот. Талия — страна традиций. Они хотят видеть мужчину во главе государства.

На глаза навернулись слезы, но Елена яростно смахнула их. Она не маленькая девочка, чтобы плакать над разбитой коленкой. Она взрослая женщина, которая четыре года доказывала, что обладает силой и выносливостью мужчины.

Нельзя допустить, чтобы все закончилось только потому, что какой-то ненормальный мятежник решил присвоить себе право на трон.

Вот только Халиль не кажется ненормальным. Невозмутимый, самоуверенный — да. Но как он может быть законным наследником? И неужели он правда считает, что может занять трон прямо под носом у Азиза?

Когда ее хватятся в Сайаде и сопровождавший ее кадарский дипломат поднимет тревогу, Азиз отправится на поиски — и найдет ее. Потому что он в таком же отчаянном положении, как и она. Впрочем, учитывая, что сейчас она в плену посреди пустыни, возможно, ее положение чуть более отчаянное.

Внезапно с ужасающей ясностью Елена поняла, что Азиз может найти себе и другую невесту. Почему нет? Они встречались всего несколько раз, инициатива исходила от нее. Он все еще может подыскать кого-то другого, хотя у него и осталось на это мало времени.

Учел ли это Халиль? Что мешает Азизу взять первую попавшуюся женщину и жениться на ней, просто чтобы выполнить условия завещания? Надо растолковать это Халилю. Это ее последний шанс.

Преисполненная угрюмой решимости, Елена рванула к выходу из шатра и шагнула прямо в тьму пустынной ночи — только чтобы наткнуться на двух часовых, стеной преградивших ей дорогу. Она посмотрела на их бесстрастные лица, на винтовки, прижатые к груди, и дерзко вздернула подбородок:

— Я хочу поговорить с Халилем.

— Он занят, ваше высочество. — Голос охранника прозвучал мягко и вместе с тем неумолимо.

— Чем-то более важным, чем охрана его прав на наследование престола? — парировала она. — У меня есть сведения, которые будут ему интересны.

Охранники продолжали молча смотреть на Елену.

— Пожалуйста, вернитесь в шатер, ваше высочество. Поднимается ветер, — сказал один из них.

— Передайте Халилю, что ему нужно поговорить со мной. — К своему несказанному огорчению, Елена услышала жалобные нотки в своем голосе. — Скажите, что у меня для него есть важная информация.

Один из охранников положил руку ей на плечо, и Елена окаменела под его прикосновением.

— Не трогайте меня.

— Для вашей собственной безопасности, ваше высочество, вы должны вернуться в шатер. — И, развернув Елену лицом к входу, он слегка подтолкнул ее, словно она была маленьким ребенком, которого отправили в угол.

Халиль сидел в своем шатре за тиковым столом и пальцем чертил маршрут через пустыню — из своего лагеря в Сайад. Триста миль. Триста миль до победы.

Невольно, не в силах удержаться, он посмотрел в угол карты, на негостеприимный клочок мрачной пустыни, где жило одно-единственное кочующее племя — племя его матери.

Абдул-Хафиз мертв, и племя матери теперь поддерживает его. И хотя они даже провозгласили его шейхом, он не приехал, чтобы поблагодарить их за оказанную честь.

Он никак не мог заставить себя вернуться на бесплодный клочок земли, где он страдал три долгих года.

У него до сих пор сжималось сердце, когда он видел это место на карте, а память рисовала жестокое, насмешливое лицо Абдул-Хафиза, замахивающегося кнутом на жалкую фигурку маленького Халиля.

— Женщина спрашивает вас. — У входа в шатер стоял Ассад. — Говорит, у нее есть важная информация для вас.

— Какая?

Ассад пожал плечами:

— Кто знает. Она доведена до отчаяния и, вероятно, лжет.

Халиль побарабанил пальцами по столу. Елена и впрямь в отчаянии, и это делает ее безрассудной. Непокорной. Несомненно, ее попытка вызвать его на разговор — очередная уловка, способ освободиться. И лучше бы проигнорировать ее просьбу. Проводить как можно меньше времени с женщиной, которая зря вводит его в искушение.

— Надо с этим разобраться, — сказал он мгновением позже. — Я навещу ее.

— Привести ее сюда?

— Я сам зайду к ней в шатер. — Халиль встал со стула, стараясь не обращать внимания на желание, вновь возникшее при мысли о королеве.

Ветер дул ему в лицо, забрасывая песком, пока он шел через весь лагерь к шатру Елены. Вокруг люди сидели на корточках у костров или чистили свое оружие и ухаживали за животными. При виде этой картины, глядя на преданных ему людей, Халиль исполнился теплых чувств и в то же время что-то отозвалось болью внутри.

Эти люди — самые близкие для него. Почти что семья, которой у него не было двадцать девять лет.

Дайма, конечно, была его семьей, и он бесконечно благодарен ей за то, что она для него сделала. Она в буквальном смысле слова спасла его: кормила, поддерживала, верила в него. Да, он многим ей обязан. Но Дайма никогда не понимала, что им движет. Не понимала, насколько ему важно вернуть все утраченное, вернуть самого себя. А эти люди понимали.

Отогнав непрошеные мысли, Халиль решительно вошел в шатер Елены.

Елена принимала ванну.

И это стало для него ударом под дых: бескрайняя тьма снаружи, и вдруг отблеск тусклого света свечей на золотистой коже ее спины. Единственный звук — плеск воды о края глубокой медной кадки, в которой мылась Елена, — а затем его шумный вздох, как волна желания, захлестнувшего его с головой.

Елена замерла, выронив мочалку, и обернулась. Их взгляды встретились. Схлестнулись. Она молчала, не двигалась. Халиль тоже. Время будто замерло — мгновение, полное ожиданий и прекрасное в своей простоте, остановилось.

Она была удивительно красива. Изящные очертания ее спины напомнили Халилю изгибы виолончели. Завиток темных волос выбился из прически и упал на шею, остальные были заколоты на макушке. Как будто издалека до него донесся звук ее учащенного дыхания. Халиль понял, что она напугана. Ему стало стыдно, и он резко отвернулся.

— Приношу свои извинения. Я не знал, что вы принимаете ванну. Я подожду снаружи.

Халиль выскочил из шатра. Часовые быстро подошли к нему, но он отослал их прочь. Внутри его все еще бешено пульсировало желание, в паху болело. Он скрестил руки на груди и приказал своему телу отменить эту предательскую реакцию.

Но, как ни старался, Халиль не мог изгнать совершенный образ Елены из своей головы.

Спустя несколько бесконечных минут он услышал шорох позади себя. Это появилась Елена в махровом халате, полностью скрывающем ее тело от шеи до пальцев ног.

— Можете войти. — Ее голос был хриплым, щеки пылали румянцем не то от жаркой ванны, не то от их неожиданной встречи.

Халиль вошел в шатер. Елена уже была в противоположном углу, а между ними, как барьер, стояла медная кадка.

— Простите, не знал, что вы принимаете ванну.

— Да, вы так сказали.

— Вы мне не верите?

— А почему я вообще должна вам верить? Вы пока что действуете не очень-то достойно.

Халиль выпрямился во весь рост, все следы желания испарились перед лицом ее явного презрения.

— А достойно будет допустить, чтобы моей страной управлял тот, кто не имеет на это права?

— Не имеет права? — Елена насмешливо тряхнула головой, отчего еще несколько завитков упали ей на щеку.

Рука Халиля дрогнула от внезапного абсурдного желания дотронуться до этих прядей и убрать их с ее лица. Но вместо этого он сжал руку в кулак.

— Азиз не является законным наследником.

— Мне все равно! — резко и отчаянно крикнула она.

Халиль почувствовал, как легкая тоска в его сердце окрепла, стала определеннее. Конечно же ей все равно.

— Я понимаю, ваше высочество, — коротко ответил он. — Хотя ваши причины для брака с Азизом мне по-прежнему не совсем ясны. Власть, вероятно. — Он позволил презрению прозвучать в своем тоне, но она никак не отреагировала на это, разве что слегка усмехнулась.

— Власть? Я ожидала, что вы это скажете. — Она зажмурилась на мгновение, а когда вновь открыла свои золотисто-серые глаза, Халиль с удивлением увидел в них бездну ничем не прикрытой тоски. — Я хотела сказать, что, пока я здесь, мне ни до чего нет дела. Я вижу, что этот… этот конфликт очень важен для вас. Но, удерживая меня здесь, вы не достигнете своих целей. Азиз просто женится на ком-то другом. У него есть четыре дня в запасе.

— Я знаю. — Он с восхищением и любопытством смотрел на нее. Почему она все-таки согласилась выйти за Азиза? Что дает ей этот брак?

— Ну так зачем тогда держать меня здесь? — настаивала Елена. — Для выполнения условий завещания подойдет и любая другая женщина.

— Он не пойдет на это.

— Пойдет. Мы едва знакомы, виделись всего пару раз.

— Знаю.

— Тогда отчего же вы думаете, что он будет хранить мне верность? — спросила она.

Халиль также задавал себе этот вопрос: почему кто-то должен быть предан ему?

Человек, которого он любил больше всех на свете, предал и отверг его.

— Честно говоря, думаю, дело не в верности. Скорее в политических соображениях.

— Точно. И именно поэтому он женится на ком-то еще.

— И еще больше отвратит от себя людей? Им нравится идея королевской свадьбы. Больше, чем сам Азиз. А если он будет менять женщин, как перчатки… — Как делал отец. Нет, этого он Елене не скажет. — Это будет непопулярное решение. И еще больше навредит ему.

— Но ведь в противном случае он потеряет корону.

— Не обязательно. Он не говорил вам? — Халиль мрачно усмехнулся. — В завещании говорится, что, если Азиз не женится за шесть недель, он должен созвать национальный референдум, и люди сами выберут шейха.

— И вы надеетесь, что это будете вы?

Халиль рассмеялся:

— Не будьте таким скептиком.

— Кто вы?

— Будущий правитель Кадара, как я вам уже говорил. — Он испытующе посмотрел на Елену и снова увидел отчаяние в ее взоре.

— Но если Азиз все-таки женится на ком-то еще, что будет дальше?

— Это может привести к гражданской войне. Не думаю, что ему это нужно. Возможно, ваше высочество, я рискую. Вы правы, допуская, что он может взять в жены другую женщину. Но я по-прежнему не уверен, что он пойдет на это.

— Почему просто не встретиться с ним и не попросить созвать референдум?

— Потому что он знает, что проиграет.

— А если дело дойдет до войны, вы готовы к ней?

— Я сделаю все для защиты законов моей страны. Не заблуждайтесь на этот счет, королева.

Елена вздрогнула от его непримиримого тона, и Халиль немного смягчился. Елена тут ни при чем. Она жертва конфликта, к которому не имеет отношения. В любых других обстоятельствах он бы первый поаплодировал ее смелости и решимости.

— Простите, — сказал он после паузы. — Я понимаю, что ваши планы в отношении Азиза рухнули. Но, учитывая, что они появились у вас совсем недавно, вы это переживете. — Он не хотел, чтобы это прозвучало резко, но, кажется, именно так и вышло, и Елена снова вздрогнула.

Она отвернулась, смотря куда-то вдаль.

— Думаете? — В ее голосе снова прозвучало отчаяние, природу которого Халиль хотел, но не мог понять.

— Знаю. Вы же не по любви замуж собирались. А значит, ваше сердце вряд ли разбито.

— Что вы знаете о разбитых сердцах? — ответила она насмешливо. — У вас, похоже, и сердца-то нет.

— Может, и нет. Но вы же не любите Азиза? — Ему все-таки было интересно, хотя он и пытался подавить любопытство. Зачем ему что-то знать о Елене, ее мотивах и ее сердце? И все же он задал вопрос.

— Нет, — ответила она через мгновение. — Конечно же я не люблю его. Я едва его знаю. Мы встречались-то всего дважды, на пару часов. — Елена тяжко вздохнула, но затем взяла себя в руки. В ее глазах вспыхнул огонь. — Но вы обещаете, что освободите меня через четыре дня?

— Даю вам слово. Вы же не думаете, что я причиню вам вред?

— Почему я не должна так думать? Похитители обычно способны и на другие преступления.

— Этот злой поступок необходим. Я уже объяснял вам, ваше высочество.

— А что еще является вынужденным злом, Халиль? — парировала она. Ему не понравилось выражение безнадежности, появившееся на ее лице. Словно внутри ее погас свет. — Когда вы оправдываете одно зло, очень легко оправдать и другое.

— Вы так говорите, будто знаете это по опыту.

— Так и есть.

Халиль уже открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но передумал. Зачем ему понимать эту женщину? Ему просто надо задержать ее здесь на несколько дней. Жаль, конечно, что она расстроена. Но так уж сложились обстоятельства. Ее будущее, ее жизнь не будут связаны с чужим человеком.

— Обещаю, я не причиню вам зла. Через четыре дня вы будете свободны.

Она молча кивнула, и Халиль вышел из шатра.