Дикая маргаритка

Кейт Харди

Деловой женщине, главному механику парка аттракционов Дейзи Белл срочно нужны деньги, чтобы уберечь семейный бизнес от разорения. Ей предстоит нелегкий выбор – спасти компанию или обрести счастье…

Глава 2

— Очень рад встрече, — произнес Билл с улыбкой, — однако вы должны еще познакомиться с моим замом.

Дейзи Белл — девушка с фотографии в газете, заместитель директора музея аттракционов. Феликс злился на себя за то, что хотел скорее ее увидеть. Она могла быть замужем или иметь жениха, а он не собирался строить долгосрочных планов. Однако последнее время ее лицо часто являлось ему в сновидениях, и когда настал момент встречи, сердце Феликса дрогнуло.

— Должна была прийти, но, вероятно, забыла о времени, — оправдывался Билл.

Как она могла пропустить встречу, на которой решалась судьба ее предприятия? Не очень-то похоже на поведение убитой горем женщины. Может, это ловушка? Поместили в газете фото красотки со слезами на глазах, чтобы богатые инвесторы бросились спасать бедняжку и ее карусель.

Нет, он не должен давать волю циничным чувствам, опираясь на прошлый опыт. Уильям Белл говорил вполне искренне, а девушка на фотографии одета в джинсы и рубашку, а не в прозрачное платьице и туфли на высоких каблуках. То, что она внешне похожа на Табиту, легкомысленную и лживую насквозь, не значит, что они похожи характерами. Но почему она не пришла на встречу? Может быть, парк-музей для нее ничего не значит? Наверное, она занимает высокий пост в компании только потому, что ее связывают с Беллом родственные отношения. Тогда Феликс быстро положит этому конец. Если он возьмется за спасение музея, ему нужны только толковые сотрудники, болеющие за дело.

— Думаю, мы скорее найдем ее в цеху, — сказал Билл. — Заодно покажу вам территорию.

Подозрения Феликса усилились, когда они подошли к одноэтажному зданию со стенами из бетонных блоков и гофрированной железной крышей. Что может женщина делать в цеху, кроме как болтать с механиками?

Билл открыл дверь, и Феликс услышал приятный женский голос, выводящий мелодию популярной песенки «Теперь мне ясно видно».

— Так и думал, — усмехнулся Билл, — работа спорится, и она забыла о времени. Если поет, значит, дело идет. Когда что-то не получается, молчит.

— Какое дело? — изумленно спросил Феликс.

— Работа над двигателем. — Настала очередь Билла удивиться. — Разве я не сказал, что она мой главный механик, а не только заместитель директора?

— Нет, — поднял брови Феликс, — и в газете об этом не было ни слова. Механик?

— Могу дать совет: не поднимайте тему сексизма, она этого не любит. Она хороший специалист и любит свое дело. Многому научилась у трех старших братьев, — пояснил Билл.

— Понял, — пробормотал Феликс, мысленно нарисовав портрет Дейзи: работает механиком, обидчивая, скорее всего, мощные бицепсы, короткая стрижка, татуировка, соответствующий жаргон. Но ведь девушка на фотографии выглядела иначе — стройная фигурка, зачесанные назад длинные волосы. Здесь таилась загадка.

Когда они вошли в цех, Феликс увидел ноги в рабочих ботинках, торчащие из-под платформы сложного механизма. Ботинки были ярко-фиолетового цвета с нарисованными белыми маргаритками. Его мысли приняли другое направление. Он живо представил свою мать, со вздохом говорившую: «Совсем неподходящая девушка». Господи, ему тридцать четыре года, а не четырнадцать. Он не подросток, чтобы бунтовать против авторитета родителей. Однако тут же возникло чувство, что необычные ботинки могут принадлежать очень необычной женщине, заинтриговавшей его впервые за долгое время.

Сверху на двигателе сидел огромный рыжий кот.

— Скажи ей, приятель, что к ней пришли, — обратился к нему Билл.

К удивлению Феликса, кот спрыгнул вниз и исчез под платформой. Через пару секунд раздался возглас «Ой!» и пение прекратилось.

— Дейзи, уже половина одиннадцатого, — позвал Билл.

— О черт! Надеюсь, он еще не пришел и у меня есть время привести себя в порядок.

Феликс услышал скрежет — что-то протащили по цементному полу, потом из-под платформы появилась женщина. Та самая, с фотографии.

На Дейзи был бесформенный, безразмерный и довольно грязный комбинезон, слишком большая кепка полностью скрывала волосы, лицо и руки перепачканы маслом. Она выглядела моложе, чем на фотографии. В заметке не говорилось, сколько ей лет, но Феликс подумал, что ей чуть больше двадцати — слишком молода и неопытна, чтобы занимать второй по значению пост в компании.

Она была небольшого роста, не блондинка, не длинноногая, то есть совершенно не его тип женщины. Но когда Феликс встретил взгляд ее глаз цвета морской волны, он почувствовал, что между ними возник контакт, как будто проскочила молния.

— Дело в том, милая, что он пришел раньше назначенного времени, — сказал Билл. — Познакомьтесь. Дейзи Белл, Феликс Гисборн.

Господи, почему она не подумала, что Билл приведет его в цех, если она вовремя не появится в офисе? Почему она не попросила кого-нибудь напомнить ей о времени за полчаса до прихода Гисборна, чтобы она успела хотя бы умыться? Дейзи вытерла руки о тряпку, но результат не удовлетворил ее.

— Извините, не хотела бы перепачкать вас соляркой, — она состроила гримасу, — поэтому ограничимся условным рукопожатием.

— Конечно, — вежливо кивнул Феликс.

Он не был похож на тот образ, который создала в своем воображении Дейзи. Она готовилась встретить мужчину лет пятидесяти, а перед ней стоял молодой человек примерно ее возраста, лет тридцати. И он был поразительно красив: высокий рост, темные волосы, серые глаза и чувственный рот. Большинство женщин нашли бы его неотразимым. Если бы он пошел в модельный бизнес, легко заработал бы целое состояние.

Может, он когда-то и работал в модельном бизнесе, ведь он знал толк в одежде: костюм явно сшит на заказ, белая рубашка, темный галстук, начищенные до блеска ботинки из натуральной кожи, скорее всего, итальянские и стоившие примерно столько, сколько Дейзи зарабатывала за месяц. Такие мужчины предпочитают женщин, одетых в дизайнерские платья и проводящих дни в косметических салонах и парикмахерских. Она подумала, что вряд ли Гисборн как партнер захочет вмешиваться в дела музея. Люди, которые придают такое значение одежде, предпочитают не пачкать рук.

— Ты в порядке? — спросил Билл.

— Да, просто немного ударилась головой, когда Титан чмокнул меня в ухо.

Феликс посмотрел на нее как на человека из параллельной вселенной.

— Кот чмокнул вас в ухо?

— Обычно это означает, что он голоден или что я кому-то понадобилась, — объяснила Дейзи. — Когда я работаю, почти никогда не слышу, что кто-то пришел, и Титана просят меня позвать. Он думает, что он собака или человек. Не знаю.

— Или Капитан Флинт? — предположил Феликс и улыбнулся.

Дейзи ответила искренней улыбкой, подумав, что, если молодой человек не лишен чувства юмора, они могли бы найти общий язык.

— Дейзи, пожалуйста, покажи Феликсу наши аттракционы, — попросил Билл.

— Конечно, — согласилась Дейзи и внимательно посмотрела на дядю. «Он действительно плохо выглядит, — подумала она. — Надо поговорить с Нэнси. Может быть, на него так подействовали события этих дней, беспокойство о музее, поиск инвестора». Она сама плохо спала последнее время.

«Надо устроить Феликсу настоящее шоу, чтобы он захотел вложить деньги в предприятие», — решила Дейзи. Она не может подвести Билла, сотрудников музея и волонтеров, которые поддерживали их уже многие годы.

— Я приведу господина Гисборна в офис, когда мы закончим осмотр, — предупредила она дядю.

Когда Билл вышел из цеха, Дейзи повернулась к Феликсу:

— С чего вы хотели бы начать, господин Гисборн?

— Зовите меня Феликс, — попросил он. — Я предпочитаю неформальное общение.

— В таком-то роскошном костюме… — не удержалась Дейзи и тут же в притворном ужасе зажала рот рукой. Надо сдерживаться, если уж она решила заинтересовать молодого человека. — Извините и притворитесь, что вы этого не слышали.

— Просто ведите меня и рассказывайте о том, что я вижу, — спокойно произнес Феликс.

— Прежде всего, это работающий музей. В нашей коллекции собраны старинные ярмарочные аттракционы, не копии и не подделки. Мы считаем, что карусели и качели должны работать и приносить людям радость, как сотню лет назад, а не пылиться в витринах за стеклом. К тому же это реальная возможность для детей и взрослых испытать сегодня те же чувства, какие наши дедушки и бабушки испытывали, гуляя по настоящей ярмарке.

— У вас тут есть аттракционы, относящиеся к девятнадцатому веку? — удивился Феликс.

— Карусель с лошадками сделана в тысяча восемьсот девяносто пятом году, — кивнула Дейзи. — Впрочем, вы видели фотографию в газете.

— Полиция уже нашла виновников?

— Пока нет, — пожала плечами девушка. — Но когда их найдут, мне бы хотелось их заполучить на неделю.

— Хотите их проучить?

— Смотря что под этим подразумевать. Когда я увидела, что они сделали, я пришла в ярость, но потом, немного успокоившись, подумала, что у этих подростков страсть к разрушению оттого, что они выросли в среде, где никто никого и ничто не уважает. Для них не существует системы ценностей. Если б они поработали на меня, я нашла бы применение их энергии и показала, что у них тоже есть таланты. Если б они начали уважать себя, научились бы уважать других.

— Вы бы отпустили их без наказания? — удивленно спросил Феликс.

Дейзи развела руками:

— Тюремное заключение не исправит этих ребят. Не находя выхода своей энергии, они станут еще агрессивнее и, выйдя на волю, снова начнут разрушать. Есть другой путь: они не будут уничтожать результаты собственных усилий, если что-то построят своими руками. Они будут защищать это.

Он кивнул, но его лицо оставалось бесстрастным.

— Вы склонны видеть в людях хорошее?

— Знаете, я не столь наивна, чтобы смотреть на мир сквозь розовые очки. Однако видеть в людях хорошее гораздо приятнее, чем цинично подозревать во всем корыстный интерес. В каждом есть хорошее и плохое, но важно научиться выявлять хорошее и подавлять плохое. — Дейзи замолчала, поняв, что слишком увлеклась. — Впрочем, вы пришли не за тем, чтобы выслушивать мои теории. Давайте посмотрим, что мы тут имеем.

Она показывала ему аттракционы, попутно рассказывая их историю.

— До тысяча девятьсот тридцать пятого года все было построено на семейном предприятии. Кризис пятидесятых позволил выкупить для музея большинство механизмов.

Феликс задавал много вопросов, причем каждый следующий казался Дейзи все более критическим. Когда они подошли к ее любимым качелям в виде гондолы, ее терпению пришел конец. Сложив руки на груди, она посмотрела ему в глаза:

— Вы подвергаете сомнению все, что я говорю. Кажется, вы считаете Билла и меня дилетантами. Напомню, что Билл руководит парком уже более тридцати лет, из них десять я работаю рядом с ним. Он прекрасно справляется со своим делом, а вы к нам несправедливы.

— Я оцениваю деловые активы предприятия. Это мой бизнес, а я просто выполняю свои обязанности, — невозмутимо отреагировал Феликс.

— Это наше предприятие, и мы хорошо делаем свою работу. — Дейзи высоко подняла подбородок и пожалела, что не может стать выше ростом и крупнее, чтобы он принимал ее всерьез.

— Вы можете быть выдающимся механиком, знать все о том, как работают механизмы, а также их историю, но ваши управленческие способности, как, впрочем, и Билла, оставляют желать лучшего. Я вижу множество упущенных возможностей увеличить прибыль. Потенциал парка не используется в полную силу, поэтому у вас нет денег, чтобы подстраховаться от неожиданностей, таких как, например, вандализм. Чистая прибыль слишком мала.

— Это парк исторического наследия, господин Гисборн, — холодно напомнила Дейзи.

— Феликс, — поправил он.

Дейзи умышленно отказывалась называть его по имени.

— Весь смысл нашего музея, господин Гисборн, сделать историческое наследие доступным людям. Старинных аттракционов почти не осталось, и немногие находятся в рабочем состоянии. Мы реставрируем их, спасая от разрушения.

— Не имея денег на содержание парка, вы будете вынуждены закрыть его и прекратить реставрацию. Настало время компромисса.

— Поэтому мы ищем спонсора.

Собственно, за этим его и пригласили, посмотреть, что он может предложить им, а они — ему.

Феликс посмотрел на нее, прищурив глаза:

— Вы не из числа женщин, которые легко идут на компромисс, не правда ли?

Дейзи подумала о трех бывших ухажерах, которые пытались изменить ее. Если она не устраивает кого-то такой, какая есть, то этот человек ее не интересует. То же самое касается бизнеса: когда цена инвестиций предполагает изменение политики компании Белл, как только речь заходит о деньгах, а не о сохранении исторического наследия и традиций, она готова отказаться от любой помощи. Скорее уж она поищет дополнительного заработка на стороне, чтобы пережить трудные времена и найти спонсора, который будет разделять ее взгляды.

— Рада, что вы это поняли. — Она подняла подбородок повыше. — И не тешьте себя иллюзией насчет моего имени Дейзи — маргаритка. Я не маленький хрупкий цветок.

— Маргаритка… — Феликс склонил голову набок. — Вы правы. Вам больше подойдет имя Башмачок.

— Почему башмачок?

Он кивнул на ее мальчишеские рабочие ботинки. Дейзи нарочно носила их, чтобы поддразнить старших братьев. Она готова была съязвить, но Феликс заговорил снова:

— Я приглашаю вас поужинать со мной сегодня в ресторане моего отеля.

Приглашение прозвучало как приказ, отчего она разозлилась еще больше. Зачем он пригласил ее? Не хочет ли приударить за ней?

— Деловой ужин, — уточнил Гисборн.

Дейзи показалось, что он прочитал ее мысли, и она покраснела. Конечно, он не предполагал романтического свидания. Такие мужчины ухаживают за роскошными женщинами, которые носят высокие каблуки и бриллиантовые серьги. Простушки, как она, их не интересуют. Ей, впрочем, он нужен тоже только как инвестор — судьба музея для нее гораздо важнее.

— Спасибо. Думаю, Билл тоже свободен вечером.

— Честно говоря, я бы хотел, чтобы были только вы и я. После стольких лет работы в качестве зама вы должны знать ответы на все вопросы. Незачем отрывать Билла от семьи.

Феликс точно угадал, что у нее нет никого, кто бы возражал против такого предложения. Не стоит и спорить, ведь сегодня ее ждал еще один вечер в компании Титана.

— Между прочим, — добавил он, — в ресторане принят дресс-код: джинсы и рабочие комбинезоны не приветствуются.

На секунду у Дейзи возникло желание послать его к черту, но она подумала о Билле и людях, зарплата которых зависела от успеха переговоров, и проглотила обиду.

— Где и во сколько?

— В семь устроит?

Феликс назвал адрес очень престижного отеля в пяти милях от города на побережье. Ресторан славился своей кухней и был отмечен двумя звездами по мишленовскому рейтингу. Вряд ли она доедет туда на велосипеде, особенно в юбке, так что придется заказать такси.

— Отлично, — прохладно произнесла Дейзи. — Увидимся в семь.

Его улыбка вызывала в груди странные ощущения. Плохой знак, надо быть осторожнее. Они слишком разные для романтических отношений.

— Буду ждать с нетерпением, Башмачок. — Феликс смешно отсалютовал и еще раз обаятельно улыбнулся: без сомнения, он знал, какое впечатление его улыбка производит на женщин. — Я найду дорогу в офис Билла. Не хочу вас беспокоить.

Слишком поздно, он уже встревожил ее.

— Пока, — тихо сказал он. — В семь часов, без опозданий.

Если это намек на утренний инцидент, то Феликс Гисборн скоро убедится в ее пунктуальности.