Во власти искушения

Кейт Харди, 2015

Адвокат Ник Кеннеди сталкивается с необходимостью позировать для календаря, который создается с благотворительной целью, почти обнаженным. Но отказать в просьбе членам семьи он не может. Он приходит на съемку, едва свыкнувшись с мыслью о неотвратимости происходящего, и обнаруживает, что фотограф Эс Джей Томпсон, от которого он получил несколько писем, вовсе не мужчина, как он ошибочно предположил, а привлекательная молодая женщина. Ситуация осложняется еще и тем, что впервые за несколько лет уединенного образа жизни его влечет к ней с невероятной и необъяснимой силой. Готов ли он к новым отношениям? Или боль, поселившаяся в сердце после пережитого, все еще сильна, как и страх совершить новую ошибку?

Глава 3

Ник вел машину и размышлял. Видимо, он совсем лишился ума. Зачем он пригласил Сэм Томпсон к себе? Впрочем, она права, не стоит оставлять дорогостоящее оборудование в машине. Ведь и он тоже не хочет оставлять свои вещи, кстати, тоже не очень дешевые. За что же тогда осуждать ее?

После развода у него было несколько романов, но ему и в голову не приходило пригласить девушек домой. Ник всегда считал себя человеком разумным, с чего вдруг такое предложение?

Сэм он видит первый раз в жизни и ничего о ней не знает, кроме того, что она фотограф, которого комитет «Друзья больницы „Виктория“» попросили помочь с выпуском календаря.

Ник всегда считал, что у него хорошо развита интуиция, и доверял ей. Она подвела его лишь однажды — с женой. Так вот, Сэм ему сразу понравилась. Она была деловым человеком с хорошим чувством юмора, а к таким Ник всегда испытывал симпатию.

На то, как она красива, он обещал себе не обращать внимания. Она была дюймов на шесть ниже его, стройная, но достаточно сильная, чтобы переносить тяжелое оборудование. Волосы были очень светлыми, но он уверен — это натуральный цвет. Короткая стрижка открывала лицо с высокими скулами и необыкновенного цвета глазами, которые искрились, когда она смеялась или шутила.

А рот… как у малыша-купидона. К нему хотелось прижаться губами…

Это плохо. Такие мысли не возникали в его голове много лет, пожалуй, с подросткового возраста. Надо почаще напоминать себе, что Сэм Томпсон просто фотограф и они вместе работают над календарем. Скорее всего, он видит ее сегодня последний раз. Впрочем, может, им суждено встретиться на презентации, когда календарь будет напечатан.

Надо попытаться настроить себя так, будто с ним рядом коллега или клиент. Они поужинают, выберут фотографии, потом она уйдет из его жизни навсегда, а он будет делать то, что обычно: работать, проводить время с Мэнди и ее сыновьями и опять работать. Налаженная и стабильная жизнь.

Сэмми была рада, что взяла адрес. Она завела данные в навигатор и теперь не боялась потерять его из виду. Следуя маршруту, она вскоре оказалась на одной из живописных аллей в Блумсбери. Дома здесь были пятиэтажными с коваными оградами и перилами, большими окнами с геранью, благодаря которым комнаты залиты светом. Она увидела машину Ника, движущуюся в конец улицы, и покатила следом. К счастью, рядом с тем местом, где он оставил машину, нашлось еще одно свободное.

Захлопнув дверцу, Ник вручил ей разрешение на стоянку, которое она прикрепила на лобовое стекло.

— Я расстроился, когда потерял вас на перекрестке. Потом долго ехал медленно, но так вас и не увидел.

— Все в порядке, у меня ведь был ваш адрес.

— Прошу, проходите.

— Не возражаете, если я прихвачу аппаратуру?

— Разумеется.

Ник и сам был нагружен, но все же подхватил самую тяжелую из ее коробок и направился к угловому дому в георгианском стиле.

При виде именно таких домов Сэм испытывала желание достать камеру и снимать. Черная дверь, белые колонны, витражное окно над входом, напоминающее узоры паутины. Ручка, молоточек и почтовый ящик были из начищенной до блеска латуни. Крыльцо чисто вымыто, по бокам росли два лавровых дерева в форме шара. Богатство этого места не было показным, скорее нарочито сдержанным, но очевидным. За этим домом тщательно и с любовью следили.

Эмоции отразились на ее лице, потому что Ник спросил:

— Вам нравится такая архитектура?

— Она великолепна, — ответила Сэм. — Признаю, архитектурные детали — моя слабость. Особенно такие. — Она указала на окошко над дверью.

— Входите, я проведу для вас экскурсию. — В ту же секунду на лице его отразилось удивление собственным словам.

Сэмми не собиралась упустить неожиданно представившуюся возможность.

— Моя квартира занимает первый и второй этажи.

— Вам принадлежит не весь блок?

Ник улыбнулся:

— Я живу один, зачем мне столько пространства? У меня достаточно места и для работы, и для отдыха, и для приема гостей.

Сэм подумала, что квартира в таком доме и районе стоит немало. Особенно двухэтажная. Намного больше, чем может себе позволить она сама.

— Давайте пройдем на кухню, — предложил Ник. — Сначала закажем еду, а потом я покажу вам дом.

— Отлично.

Кухня оказалась маленькой, но прекрасно оборудованной. Над интерьером определенно потрудился дизайнер, выбравший стиль шебби-шик, который также требовал немалых затрат: дверь и фасады шкафов кремового цвета и терракотовая плитка на полу, такого же цвета цветочный горшок на подоконнике и кофеварка с вставками кремовой эмали, убранная подальше от глаз.

Ник Кеннеди либо аккуратен до педантичности, либо редко пользуется кухней.

Сэм поставила свои вещи в угол у входа и положила ноутбук на стол светлого дерева.

— Вы не против? — поинтересовалась она.

— Ничуть, — покачал головой Ник и достал из ящика папку.

Сэм не смогла сдержать улыбку, когда поняла, что все листовки ресторанов, предлагающих доставку еды, сложены каждая в отдельный файл. Она бы не удивилась, узнав, что они разложены в алфавитном порядке.

У всех остальных ее знакомых рекламные листовки хранились в ящике со всяким хламом. В этом доме такого точно не увидишь. Получается, Ник Кеннеди педант. Впрочем, нельзя сказать, что он «застегнут на все пуговицы», раз согласился позировать голым. Человек, который следует строгому порядку, наверняка наотрез отказался бы даже слушать об этом.

— Что вам предложить? Индийская кухня, китайская или тайская?

— Я всеядна, — усмехнулась Сэм. — Не люблю только креветки. К рыбе отношусь хорошо, но не к ракообразным. В остальном полагаюсь на ваш выбор, главное, чтобы побыстрее.

— Да, вы ведь проголодались. Я помню. Закажу несколько китайских блюд, вас устроит? Обещаю, без креветок.

— Отлично.

— Утка?

— Обожаю утку. Спасибо.

Пока Ник делал заказ, она открыла ноутбук.

— Доставят через сорок минут. Да, — спохватился он, — я же обещал вам ознакомительную экскурсию.

Сэм не посмела спросить, может ли она взять фотоаппарат.

— Веди, Макдуф, — улыбнулась она.

— Гостиная, — провозгласил Ник, открывая первую дверь.

Как и в холле, пол здесь был покрыт светлыми деревянными досками, два больших подъемных окна, обрамленные темно-зелеными шторами; стены окрашены бордовой краской, с потолка свисала причудливая, кажется антикварная, люстра. Все здесь было не личным выбором хозяина, а проектом дизайнера.

Низкие диваны, обитые темно-зеленой кожей, казались очень удобными; на зеленом ковре в центре стоял высокий кофейный столик. Над черным мраморным камином висело зеркало, в котором отражались телевизор и музыкальный центр. На полке стояло множество фотографий в серебряных рамках — очевидно, членов семьи Ника.

Однако внимание Сэм привлекла картина на стене, явно выбивающаяся из общего стиля. Дизайнер, скорее всего, предпочел бы портрет или пейзаж, сочетающийся с декором. На ней была изображена бухта в сумерках — скалы, море и небо размыты, окутанные туманом. Оттенки серого, синего и серебристого были восхитительны.

— Очень красиво, — заметила Сэм.

— Да. Я полюбил эту картину с первого взгляда.

Значит, таков его вкус? Что ж, ей нравится. Даже очень. В душу закралось опасное ощущение того, что так же ей мог бы понравиться и Ник Кеннеди. Если бы у нее была возможность дать волю чувствам. Все, что она узнала об этом человеке за столь короткое время, вызывало только приятные эмоции.

Он провел ее в следующую комнату:

— Мой кабинет.

В этой комнате стены также были бордовыми, а пол деревянным, но на этом сходство с гостиной заканчивалось. Окна закрывал легкий кремовый тюль, ковер был в красных тонах, на потолке кованая люстра. Всю комнату занимали шкафы с книгами, как подумала Сэм, в основном посвященные правовым вопросам. У одной стены массивный письменный стол, а рядом одно из тех дорогих кресел, о котором она мечтала, но никогда бы не решилась купить. Она с легкостью могла представить Ника работающим здесь: локти уперты в стол, одна рука погружена в волосы, вторая что-то пишет перьевой ручкой. Да, непременно шикарной и перьевой. Он определенно из тех людей, которые не будут пользоваться одноразовой шариковой.

— Столовая, — прервал ее раздумья Ник, распахивая дверь.

Комната была самой светлой благодаря кремовому цвету стен. Зеркало над камином, отражающее свет, льющийся из окон, блики хрустальной люстры. В центре расположился стол светлого дерева на восемь персон, вокруг которого стояли массивные стулья, обтянутые полосатым шелком в кремовых тонах. Шторы, струящиеся вдоль окон, были из той же ткани. Ковер здесь был сливочно-бежевым. Сэм была в восторге от столовой; она сразу представила, как сидела бы здесь у окна с книжкой, читала и грелась на солнышке.

На стене она заметила еще одну картину — павлин, раскрывший свой великолепный хвост. Краски на ней были похожи на акриловые, а палитра поражала.

— Необыкновенные цвета, — с придыханием произнесла Сэм. Оттенки оранжевого, лазоревого, синего и зеленого произвели на нее большое впечатление. У Ника определенно не тривиальный вкус.

Однако работа, которая заставила ее вскрикнуть, находилась в спальне. Эта комната отличалась от всех остальных: стены не были бордовыми или кремовыми, их покрывали обои в бежевую и голубую полоску, темно-синие шторы и в тех же тонах ковер, удивительным образом сочетающийся с оформлением окна.

Сэм не могла оторвать взгляд от фотографии. На ней была изображена крыша Великого суда в Британском музее, представляющая собой подобие паутины из стекла и бетона.

— Это одно из моих самых любимых мест в Лондоне, — только и смогла произнести она. И еще у нее много сделанных там фотографий. — Эта крыша великолепна.

— Мне тоже нравится.

— Вам известно, что там нет двух одинаковых стекол?

— Нет, но теперь я непременно присмотрюсь, когда вы сказали.

— Крыша состоит более чем из трех тысяч фрагментов. Различия заключаются во вкраплениях и неровностях и почти незаметны.

Свет в его глазах заставил ее удивиться. Оказывается, ему интересна тема искусства.

— Вам никогда не хотелось стать не адвокатом, а художником или архитектором?

— Никогда, — улыбнулся Ник. — Я не могу нарисовать и прямую линию. — Затем он слишком поспешно сменил тему: — Поскольку вы проголодались, могу предложить кофе и шоколадное печенье, чтобы было легче дождаться ужина.

— С удовольствием. Спасибо. Да, у вас очень красивая квартира. Хотя мне вы не кажетесь человеком, который мог выбрать бордовую краску для стен.

— Ремонтом занимался дизайнер. Возможно, гостиная и кабинет немного темноваты.

Сэм не хотела показаться грубой, но была с ним согласна.

— Я бы сказала, они выглядят типично мужскими, — улыбнулась она.

Они вернулись в кухню, и Ник принялся готовить кофе. Вскоре на столе появились две чашки и тарелочка с вкуснейшими бисквитными печеньями.

— Прошу вас, и не стесняйтесь. Вы ведь не обедали.

— Спасибо. — Сэм откусила кусочек. — Очень вкусно.

— Моя сестра их очень любит, поэтому держу немного про запас.

Любопытно, значит, Ник обращает внимание на детали и придает им значение. Наверняка у него есть и любимые лакомства племянников. Кофе был вкуснее, чем в большинстве кофеен, хотя, учитывая шикарную кофеварку, это неудивительно. Если у вас такая машина, вы непременно будете покупать хороший кофе.

— Не хотите увидеть фотографии?

— Конечно.

Он несколько минут молчал, просматривая снимки один за другим.

— Вы были очень тактичны. Благодарю.

— Наша цель собрать средства, а не заставить людей краснеть, — отметила Сэм. — Мне кажется, вот от этой… этой… и еще этой нам стоит отказаться. На них вы слишком встревожены.

— Согласен. Хотя отбирать собственные фотографии немного… — Он поморщился, подыскивая слово.

— Это для многих непросто. Удачные снимки чужих людей мы выбираем с большей легкостью.

— А вы бы какие оставили?

— Честно? Этот и вот этот. В основном из-за выражения лица. Вы совершенно спокойны.

И еще он выглядит очень-очень сексуально, а это важно для их календаря. Так проще продать календарь с мужчинами, но моделям она об этом не говорила.

— Хорошо, я согласен.

— Отлично. — Сэм достала из сумки договор. — Сейчас мы запишем номера снимков. — Она быстро переписала цифры. — Сверите номера, прежде чем подписать?

— Вы говорите как юрист, — улыбнулся Ник.

— Так ведут себя и профессиональные фотографы, которые привыкли все делать правильно.

Ник сверил номера и поставил подпись.

— Мне очень понравились ваши работы. Могу я увидеть снимки других моделей?

Сэмми покачала головой:

— Извините. До выхода календаря их могут увидеть только члены комитета.

— Да, конечно. Я не подумал. Мне просто любопытно.

— Вы имеете в виду других мужчин?

— Нет, я о ваших работах. Я видел, как вы отреагировали на фотографии крыши суда.

— Ах, ну это совсем другое дело. — Сэм открыла файл. — Пожалуйста.

Ник принялся листать фотографии.

— Здесь все вперемешку: люди, пейзажи.

— Это моя работа, поэтому я снимаю много разного. В том числе и для журналов. Если статья о виноделе, то я снимаю его, а потом все, что нужно для статьи или интервью. Например, виноградники, окрестности, завод, где разливают вино.

— А фотографии для души?

— Полагаете, эти я делаю без души? — парировала Сэм.

— Я о тех, что не по работе. Когда вы увидели дом, у вас было такое лицо, будто единственным желанием было взять камеру и фотографировать. В первую очередь окно над дверью.

— Вы меня раскусили, — улыбнулась Сэм. — Я обожаю архитектуру. Стать архитектором я никогда не хотела, но мне нравится обращать внимание людей на интересные детали, показывать им здания под другим ракурсом.

Сэм никогда не показывала свои личные фотографии посторонним, но Нику ей захотелось их продемонстрировать.

— Например, вот так.

Ник просмотрел несколько и произнес:

— Удивительные работы. Поверьте, я говорю не из вежливости. Я был бы счастлив видеть хотя бы некоторые из них в рамках на стенах в своем доме.

По его лицу было трудно понять, говорит ли он серьезно. От его слов становилось теплее на душе. Некоторые из ее мужчин посмеивались над ее работами, называли их скучными и не понимали страсти к архитектуре. А те, кто считал своим долгом опекать ее, осуждали, считая, что человек, перенесший рак, не должен нагружать себя работой, не говоря уже о том, чтобы делать снимки, свешиваясь с балкона. С такими она быстро расставалась. Ей нужна любовь, а не смирительная рубашка. Постоянное желание защитить раздражало и обижало больше, чем видимое желание уйти навсегда при первом упоминании слова «рак».

— И когда вы снимаете для души?

— В выходные. Люблю гулять по Лондону и находить что-то интересное. Иногда еду на побережье — обожаю морские пейзажи. Особенно если есть маяк или живописный берег.

— Вы не выкладываете фотографии в Интернет?

— У меня есть блог, там можно увидеть мои любимые снимки.

— Значит, вы всегда знали, что станете фотографом?

— Как и все дети, я понятия не имела, чем займусь, пока не подросла, — призналась Сэмми. — Одним летом мой дядя — он работал фотографом в газете до выхода на пенсию — научил меня правильно пользоваться зеркальной камерой.

Нику не надо было знать, что она сидела взаперти, потому что проходила курс лечения от остеосаркомы. Она изнывала от тоски, потому что не могла даже встретиться с друзьями — ждала, когда заживут швы после операции. Дядя Джулиан показал ей, как по-другому взглянуть на предметы и для начала предложил поэкспериментировать с обычным стулом.

— Мне очень это понравилось. Потом я стала учиться фотографии и пошла по его стопам.

— Стали фотокорреспондентом? Значит, вы начинали с этого?

— Занималась лишь пару лет после окончания обучения. Вскоре издание подверглось реструктуризации, многих сотрудников уволили, в том числе и меня. Тогда я решила стать независимым фотографом. В этом есть свои плюсы и минусы. Мне приходится заботиться о том, чтобы на счете была сумма минимум за три месяца аренды, поскольку с гонорарами могут случаться перебои.

— Вы и свадьбы фотографируете? — Ник указал на следующий снимок.

— Только для близких друзей и знакомых. Это Эшли, одна из моих лучших подруг, на Капри в прошлом году.

— Прекрасные работы.

— Да, получилось очень романтично, — согласилась Сэм. — Невеста тоже моя подруга, Клэр. На следующий день она пригласила меня в Голубой грот. В качестве вознаграждения я принимаю только нечто подобное. Но я бы в любом случае пошла, там восхитительно. Чтобы попасть внутрь, надо лечь в лодку, но оно того стоило. Там невероятное освещение. Смотрите.

— Вот именно этот и еще несколько я бы с удовольствием повесил на стену.

Сэм кивнула:

— Мне понравился пейзаж в вашей гостиной. Похожие снимки я делаю в сумерках и дымке. Если использовать длинную выдержку, всплеск волн похож на туман.

— Хорошая мысль.

— Все благодаря технике, — улыбнулась Сэм. — На это способен любой, кто обладает знаниями и навыками.

Наконец доставили их ужин. Сэм убрала ноутбук, а Ник достал тарелки и приборы.

— Не хотите вина?

Она покачала головой:

— Спасибо, но я за рулем, поэтому лучше воздержусь. Если можно, стакан воды. Спасибо.

Он налил два бокала, достав кувшин из холодильника. Сэм подумала, что это, должно быть, фильтрованная вода. Ник определенно человек обстоятельный.

— Прошу вас. — Он указал рукой на коробочки с разными блюдами.

— Спасибо.

Она краем глаза заметила, что он молча смотрит на тарелку, пока она орудует вилкой.

— В чем дело?

— Приятно видеть человека, который умеет отдать должное вкусной еде.

— Звучит так, будто вы никогда не ужинали с нормальными людьми. Все любят вкусно поесть.

— Хм.

Сэм смешала начинку блинчика из мяса утки и огурцов, добавила соус хойсин и откусила кусочек.

— Замечательно. Никогда не ела такой вкусной хрустящей утки. У вас отличный вкус, мистер Кеннеди. — Она помолчала. — Мы ведь едим вместе, значит, я должна внести свою половину. Сколько?

— Вы у меня в гостях — и никаких возражений.

— Еще раз спасибо. — Сэм не любила оставаться в долгу. Может, ей напечатать для него один из морских пейзажей, которые ему так понравились, и таким образом отблагодарить за ужин? — Значит, вы любите современное искусство больше, чем, скажем, репродукции?

— В некоторых случаях. Например, абстрактные картины мне не так близки, что, пожалуй, делает меня похожим на обывателя.

— Скорее не на обывателя, а на откровенного человека. У вас хороший вкус и широкие интересы. Я полагаю, это оригиналы, учитывая, что одна картина написана акриловыми красками.

Ник кивнул.

— Я стараюсь поддерживать местные таланты везде, где бываю. Кроме того, недалеко от моего места работы находится художественная галерея, и владелец звонит мне, когда появляется то, что, по его мнению, может меня заинтересовать.

— Хм, и от этого выигрывают и автор, и продавец, который получает комиссионные.

— Пожалуй. — Ник помолчал. — Могу я задать вам личный вопрос?

Сэм насторожилась. Судя по тому, как он ведет себя, их симпатия взаимна. Не хочет ли он пригласить ее на свидание? Если он решится, что она ответит?

Конец ознакомительного фрагмента.