Живая шкатулка

Кейт Уилкинсон, 2021

Чтобы отправиться в увлекательное путешествие, совсем необязательно выходить из дома. Достаточно открыть книгу, и вы уже на знаменитой Бейкер-стрит, через некоторое время – на вокзале «Кингс-Кросс», в настоящем современном Лондоне, в городе, где живёт одиннадцатилетняя Эди Уинтер. Если бы Эди была немного старше, предположим, ей бы уже стукнуло тринадцать, то с ней не приключилась бы эта удивительная история. А всё потому, что никто старше тринадцати их не видит… Всё началось с того, что Эди нашла на сиденье метро неприметную деревянную шкатулку и с изумлением обнаружила, что в ней кто-то живёт! Кто-то очень крошечный, с напёрсток…

Глава седьмая

Бейкер-стрит

— Она улетела! — воскликнул Бенедикт.

— Что это было?.. — спросил папа.

— Может быть, один из этих гадких голубей? — предположила женщина, неистово отряхивая свою причёску.

— Это была птица, у неё было кольцо, — сказала Эди, опускаясь на пол, чтобы найти Импи. — Не двигайтесь никто, пожалуйста! — Она улеглась на живот и прошептала: — Импи! Где ты?

Она отчаянно обшаривала взглядом пол, боясь наткнуться на тело Импи, переломанное от падения с высоты или растоптанное чьей-нибудь подошвой, но на половицах ничего не было.

— Кто эта девочка? — спросила женщина у неё над головой. Эди открыла рот, но ничего не смогла сказать и продолжила поиски.

— Это моя дочь, — сказал папа, заполняя паузу. Пыль медленно оседала вокруг них.

— Мне кажется, всё зашло слишком далеко… — негодующе произнесла женщина.

В этот самый момент Импи, слегка запылённая, вылезла из щели между половицами, сжимая в руках массивное золотое кольцо с зелёным камнем. Она протянула его Эди. Та беззвучно выдохнула: «Спасибо», взяла кольцо и дождалась, пока Импи снова уцепится за её косу.

— Вы это ищете? — спросила Эди у женщины, вставая и раскрывая ладонь.

— Ах! — выдохнула женщина, взяла кольцо и надела его себе на палец. Глаза её наполнились слезами. — Мистер Уинтер, могу ли я поздравить вас с тем, что у вас такая зоркая дочь?

Папа слабо улыбнулся.

Эди почувствовала, как Импи вспорхнула, описала круг около её головы и вновь опустилась ей на косу. Никто, похоже, не заметил флитту, хотя Вера очень пристально смотрела на Эди из угла комнаты и вертела в пальцах увеличительное стекло.

— Вам следовало бы назначить её главной здесь, — продолжила женщина, потом открыла свой кошелёк и протянула Эди банкноту в двадцать фунтов. Веки у женщины были накрашены павлиново-синими тенями, и это стало заметно, когда она подмигнула Эди, потом попрощалась и вышла из офиса.

Папа вскинул обе руки в воздух.

— Ты молодец, Эди! Даже Шерлок Холмс не справился бы лучше! Ты спасла нас сегодня! Вера, отметьте эту строчку в компьютере как «Востребовано».

Вера вышла и направилась обратно в свой кабинет.

— Это я всех спасла, — негодующе сказала Импи со своего насеста за ухом Эди.

— Неплохо! — улыбаясь, отметил Бенедикт, потом забрал метлу и направился вслед за Верой. — Но птица какая-то странная. Надо будет поискать её в справочнике.

— Я беспокоился, что эта женщина нажалуется Урсуле, — продолжил папа. Его начальница была просто зациклена на порядке и списках и совершенно не терпела неразберихи.

— По крайней мере, теперь ты можешь сказать ей, что вернул кольцо, — отозвалась Эди.

— Да. В кои-то веки это должно поднять меня в её глазах.

Папа тяжело сел в своё кресло, его рука коснулась шкатулки.

— Что это?

— А, это та шкатулка, которую мы нашли на линии «Бейкерлоо», — ответила Эди. — Я нашла её внизу, на Последнем складе. Никто за ней не пришёл, я проверила у Веры. Можно я заберу её домой, папа?

— Эди, нам полагается ждать три месяца. Это наше правило. Прошло всего два дня с тех пор, как она поступила к нам.

— Пап, пожалуйста. Это просто старая шкатулка.

— Ха! — фыркнул папа. — И что же в ней тогда такого особенного? — Он придвинул шкатулку поближе к себе, чтобы заглянуть внутрь.

Эди показалось, что внутри у неё что-то скрутилось в тугую пружину. Это был тот самый момент. Настоящая проверка «невидимости» флитов.

— Там не на что смотреть, пап. — Она положила руку на крышку, словно защищая содержимое шкатулки.

— Да ладно тебе, Эди.

— Он не может видеть нас, — прошептала Импи.

Эди нажала кнопку на задней стенке и откинула крышку. Спекл сидел на спичечном коробке и рисовал, а Нид деловито полировал одну из пятипенсовых монет в своей комнате.

Папа поправил очки и заглянул в коробку. Флиты повернулись, чтобы взглянуть на него; Эди отчётливо видела их лица — бледные овалы размером с ноготь ребёнка. Наступила долгая тишина.

Наконец папа сказал:

— Странно — столько миниатюрной мебели. Может быть, кто-то сделал это для маленьких кукол или для мелких зверьков, вроде тех, что были у тебя? Ну, те пушистики, которых ты когда-то возила по комнате в игрушечном фургончике с тентом.

— Да-а, пап, — отозвалась Эди. Она постаралась, чтобы в её голосе звучала скука, однако втайне она ощущала облегчение. Он не увидел флитов! — Так я могу забрать её домой?

— Нет, Эди, нельзя. Должно пройти три месяца — это правило. До тех пор она не принадлежит нашей конторе, а после этого, скорее всего, отправится в магазин благотворительных распродаж.

Эди почувствовала, как Импи дёргает её за косу.

— Пожалуйста, пап.

— Нет, извини. Урсула никогда не простит мне этого, если узнает.

Эди понимала, что настаивать нельзя. Папина начальница и так доставила ему множество неприятностей за то, что дорогая ваза веджвудского фарфора выскользнула у него из рук, словно кусочек мыла, и разбилась на тысячу осколков, а помимо этого, остро стоял вопрос пропавших ценностей, которые Бюро забытых вещей так и не сумело найти.

— Я отнесу её обратно, туда, где она должна быть. Надевай пальто, Эди.

Он защёлкнул крышку и понёс шкатулку к складу. Нид и Спекл остались внутри.

— Импи, — сказала Эди, обращаясь к своей косе, — тебе тоже лучше вернуться.

— Нет, я не вернусь, — сердито ответила Импи. — Я только что выбралась наружу. И что, если сороколка вернётся?

— Тебе нельзя пойти со мной, — возразила Эди.

— Пожа-а-алуйста, — протянула Импи. — Только сегодня. Нам нужны припасы. У меня есть список. Твой папа нас не видит. С остальными за эту ночь ничего не случится, да и Спекл всё равно не любит покидать шкатулку.

Эди колебалась. Менее всего ей хотелось, чтобы у папы были неприятности, но она не могла игнорировать искру восторга, мерцающую у неё в груди и посылающую тепло до самых кончиков пальцев при мысли о том, что Импи поедет к ним домой.

— Хорошо, — сказала наконец Эди. — Но ты должна будешь спрятаться ко мне в карман.

Импи соскользнула по её руке и нырнула в карман её комбинезона.

По пути к станции Эди сказала:

— Вот, пап… возьми деньги. — Она попыталась отдать ему двадцатифунтовую банкноту, которую дала ей та женщина.

— Ни за что, Эди. Это твои деньги, ты должна их потратить на то, на что захочешь. Ты их заработала.

Эди могла придумать тысячу вещей, на которые можно потратить деньги, но самым главным было одно.

— Тогда можно я куплю себе новые школьные туфли, пап?

— Тебе не кажется, что это как-то… скучно? У тебя уже есть школьные туфли.

— Мама купила их на два размера больше, чем нужно, и они шлёпают, когда я иду.

Как ни удивительно, папа это понял.

— Что ж, так не годится, — сказал он. — Завтра мы купим тебе новые туфли.

Пока они ждали поезда, Эди чуть-чуть приоткрыла карман, чтобы заглянуть внутрь. Два крошечных глаза свирепо посмотрели на неё в ответ.