Страсть Маргариты. Сгорая дотла

Кейт Ринка, 2011

После наказания за свое своеволие Марго возвращается в этот новый для нее мир вампиров и сразу же попадает в ловушку… Смерти ли? Страсти? А может… своей новой любви?

Глава 3

Очередное сновидение

Как я не старалась это предотвратить, а сон помимо моей воли приобрел реальные очертания. Я оказалась в просторном зале, по стенам которого плясали отблески пламени от горящих свечей. Такой полумрак настораживал, но был приятен. Он словно окутывал черным бархатом, ощутимо лаская кожу, которой я к тому еще и почувствовала не себе признаки одежды — на мне оказалось голубое длинное платье на тонких бретельках. Я сидела за массивным лакированным столом, на котором так же играли отблески огней. И я знала только одного вампира, который мог добиться во сне подобной реальности. Вскинув глаза вдоль длинного стола, я увидела Серафима. Серые глаза были устремлены на меня, заставляя ежится от холода. Он привык всегда и везде скрывать свои эмоции, и только пару раз мне удалось уловить в его лице что-то еще, помимо безразличия.

Но только я открыла рот, чтобы высказать ему свое недовольство по поводу такого своевольного вторжения в мое сознание, как громко скрипнула дверь, и в комнате появился мужчина, держащий в руках поднос с двумя кубками. Мне не составило труда догадаться, что именно в них было налито. И когда передо мной поставили один из них, я уловила слабый запах крови, отчего во рту резко пересохло.

— Прости, что потревожил тебя, Маргарита, но я хотел бы поговорить с тобой… без свидетелей.

Я улыбнулась, обхватывая рукой кубок и припадая к нему губами. Кровь была сладкая, немного терпкая, но при этом еще и утоляла жажду. И это во сне, где реальным был лишь Серафим, который создал для нас эту иллюзию.

— Так о чем же ты хотел поговорить со мной? — спросила я, делая теперь свой шаг.

— Скажи мне, Марго, чего ты хочешь?

Кубок застыл у моего рта. Его вопрос меня удивил, но кроме этого еще и оказалось приятно, что меня решили об этом спросить.

— Я хочу, чтобы было все так, как раньше.

— Прошлое не вернуть, как бы сильно ты этого не хотела. Подумай еще раз и скажи то, на что возможно надеяться.

Серьезность Серафима насторожила, но у меня был готов лишь один ответ:

— Я хочу вернуть себе Лео и Юлиана. Такое возможно?

Серафим опустил глаза на свой кубок, взял его в руку, разглядывая алую жидкость, но пить не стал.

— Ты очень своевольное создание, Маргарита. Ты совершенно не хочешь мириться с нашим новым укладом жизни. Ты пытаешься сопротивляться, оглядываясь в прошлое, но в нем не всегда заключено спасение. Ты нуждаешься в заботе и любви, как многие, как каждый. Ты дерзка для того, чтобы настаивать на своем, но хватит ли у тебя дерзости, чтобы этого добиться?

От его слов у меня вспыхнуло любопытство. Наш разговор приобретал интересный поворот…

— К чему ты клонишь?

— Дело в том, Маргарита, что всему есть цена.

— И что же ты хочешь за мое желание?

Холодные глаза вернулись к моим:

— Тебя, Маргарита. Я хочу тебя.

Его слова не были для меня полной неожиданностью, но меня все равно бросило от них в жар, потом в холод, и снова в жар, и определенно точно — они мне не нравились.

— А как же твоя… жена? Она ревностно относиться к одному моему присутствию в твоем доме.

— Моя жена, это не твоя забота.

— Хорошо, — резво согласилась я, вспоминая о другом: — Но, кажется, ты как-то сказал, что твои чувства ко мне меня не коснуться…

— У меня было достаточно времени, чтобы поменять свое решение.

Поменять решение!? Да что он себе позволяет! Все мое любопытство разом смыла злость, затуманивая разум. Ну знаете ли!

— Ты холодный и бесчувственный эгоист! — выкрикнула я, подрываясь с места и бросая в него кубок, который мгновенно растворился в воздухе. — Ты думаешь только о себе! И я уверена, что ты специально все подстроил, чтобы подвести меня к этому. У меня ведь нет выбора, верно?

— Ты забываешься, Маргарита. Не я заставил Леонида выбирать свой путь и не я внушал Юлиану давать тебе поблажки. Они хоть и не знали о последствиях, но они сами сделали свой выбор.

— Вранье! — в ярости, я ударила по столу руками. — Ты мог предупредить Юлиана, чем ему это все обернется.

— А разве я не предупреждал? Вас обоих?

«…ты будешь находиться под присмотром Юлиана… и в твоих интересах, облегчить ему задачу…» — всплыли у меня в голове его когда-то сказанные слова. Нет! Слишком идеально все выходило для Серафима. Разве, это могло быть случайностью? Я опустилась на стул, пряча лицо в ладонях.

— Если скажу, что лишь воспользовался удачным стечением обстоятельств, тебе станет от этого легче? — Я подняла к нему глаза, сжимая от злости зубы. — А если я скажу, что изнываю от желания прикоснуться к тебе с самого первого момента нашей встречи? И это говорит тебе вампир, который думал, что уже давно утратил подобные желания. И дело даже не в том, что ты похожа на мою жену. Совсем нет. У вас общие черты внешности, но ты совсем другая, и ты притягиваешь меня так, как никто за тысячу лет. И я достаточно ценю это желание, чтобы многое за него отдать.

Кажется, я услышала щелчок мышеловки. Бедной мышке прищемили хвост, и этой мышкой была я. Такое откровение из уст Серафима загнало меня в угол, дав ясно понять, в какой именно я ловушке, ведь кусок сыра был совсем близко. Но стоил ли он своей цены?

— Так значит, если я буду принадлежать тебе, ты вернешь мне Лео и Юлиана?

— А вот над этим я предлагаю тебе подумать — готова ли ты, которая называет меня эгоистом, снова толкнуть Юлиана и Леонида на новые страдания? У Леонида есть Семья, и Лолита его действительно любит. У Юлиана тоже есть женщина, способная подарить ему любовь, и только ему. А что способна дать им ты? Свою любовь? Всем сразу?

Мне вдруг поплохело — у Юлиана кто-то есть, а я оказываюсь не меньшей эгоисткой, чем Серафим. Я и так это прекрасно знаю! Только что мне с этого знания? Я люблю обоих. Серафим вел меня от мысли к мысли, совсем запутав. И хорошо понимала я только одно — он со мной играет.

— Ты говоришь загадками, Серафим. Извини, но я не совсем тебя понимаю, и совсем не понимаю того, что ты сам от меня хочешь.

— Я хочу, чтобы ты поняла несколько вещей — у тебя новая жизнь, и нет смысла оглядываться в прошлое, которое вам троим может принести одну боль. Вам было трудно тогда, и думаешь, сейчас станет легче? Нет, только сложнее. И в этой новой жизни у тебя могут быть новые отношения. Леонид с этим смириться, Юлиан это поймет. А что касательно меня… я сказал, чего хочу, я сделал тебе предложение, и ты вправе решить, просить ли за него что-то или принять вместе с тем, что оно может тебе дать. И я говорю это тебе так прямо и открыто, потому что слишком много прожил, чтобы продолжать играть в глупые игры.

— Нет! — закричала я, закипая от ярости. — Ты не учел одной вещи — невозможно заставить кого-то любить. Я не желаю больше с тобой разговаривать! И немедленно отпусти мое сознание!…

Просить дважды мне не пришлось. И только я окунулась в пустоту, как сразу вынырнула, резко просыпаясь и заглатывая ртом воздух. А в ушах стоял голос Серафима: «Подумай над моими словами…»

…как во сне

Трясущимися руками я открыла крышку гроба и села, натыкаясь взглядом на молодую девушку, которая сидела на моей кровати. С испугу, она подпрыгнула, вставая на ноги. В нос ударил запах волка.

— Убирайся! — заорала я на нее.

— Меня прислали…

— Убирайся, — повторила я, срывая злость на ни в чем неповинное создание.

После такого сна меня в раз взбесило то, что кто-то без моего ведома находится в МОЕЙ комнате. И это — пока я сплю!

Девушка дернулась к двери:

— Простите, но я не знаю кода.

— А как же ты сюда попала?

— Меня привел Радий. Он сказал мне покормить вас.

Уж не знаю, как я выглядела в этот момент, но девушка была очень испугана, и запах ее страха начинал меня успокаивать, выманивая наружу голод. Она пришла сделать мне такой подарок, а я так глупо себя веду. Какая нехорошая!

Я вылезла из гроба, натянула повыше и понадежнее простыню, и села на кровать, прилепляя к губам улыбку:

— Прости, что напугала тебя. Иди сюда, дорогая.

Девушка выдохнула, отпуская напряжение, и села рядом со мной — волосы вьются; глаза карие; красивая. Я провела рукой по ее щеке, опускаясь к шее и ощущая под пальцами приятную пульсацию вены. Она покорно сидела, разглядывая меня любопытным взглядом, и была именно тем, что мне сейчас нужно.

Придвинувшись к ней ближе, я обняла ее и укусила за шею, заботливо и осторожно. Девушка ахнула и сжала кулаки. А по моему горлу потекла сладкая жидкость, принося неимоверное блаженство и утоляя голод. Девушка была совсем юной и очень вкусной. Ее кровь таяла на языке, а она сама в моих руках. Но совсем немного напитавшись, и подарив ей несколько минут наслаждения, я отпустила. Заливаясь краской, девушка тут же схватилась за шею и захлопала на меня удивленными глазами. Похоже, бедняжка ничего подобного раньше не испытывала.

— Ты в порядке? — поинтересовалась я, зажимая в руке ее теплую ладонь. Она кивнула. — Могу я попросить тебя о помощи?

— Конечно.

— Мне нужна одежда.

— Вам ее сейчас принесут. Радий уже передал нашим костюмерам, чтобы они приготовили для вас красиво платье.

— Надо же!? — удивилась я. — Это, конечно, хорошо, но я могу и не захотеть надевать сегодня платье. И мне нужно не только одно платье. Понимаешь, о чем я?

Девушка виновато опустила голову, странно… и казалось, с испугом, покосившись на меня сквозь пряди упавших на глаза волос.

— Вы хотите пойти на прием в чем-нибудь другом? — тихо спросила она, будто нас кто-то мог услышать, и этот вопрос был очень важным. А я, похоже, опять что-то пропустила.

— На какой прием?

Ее руки принялись нервно теребить рукава. Она боялась моего гнева и того, что может сделать что-то неправильно — сказать, сделать, подумать…

— Простите, я не знала, что вы не в курсе. Сегодня, в первый день зимы, госпожа Лолита устраивает большой ежегодный прием. Там соберется вся вампирская элита.

— Ясно, — сухо ответила я не испытав никакой радости от подобного известия.

Мне готовили платье, только, почему-то меня никто не спросил — хочу ли я идти на этот чертов прием!

Неожиданно, по комнате раздался писк замка, открылась дверь, и к нам вошел Радий с двумя девушками. А в руках одной из них я увидела нечто похожее на платье… и такого же цвета, что было на мне в сегодняшнем сне.

— Добрый вечер, Маргарита, — почтительно произнес Радий. — Я зашел передать, что вы сегодня…

— Я уже знаю, спасибо.

Мужчина бросил косой взгляд на девчонку и снова обратился ко мне:

— Эти девушки помогут тебе одеться. Серафим будет ждать в машину у парадного входа. И он очень просил передать, чтобы ты не задерживалась. Мы и так опаздываем.

И с этими словами он вышел, не успев почувствовать всю силу моего недовольства. Зато, его почувствовали девушки, которые так и остались стоять на месте, опасаясь ко мне подходить и, даже, дышать. Две обычные смертные, две прекрасные закуски.

— Маргарита, — подала голос кареглазая, — Серафим не любит ждать. Если хотите, я могу помочь вам одеться.

Я повернула к ней голову:

— Да откуда ты взялась, такая услужливая? — Девушка вздрогнула, а ее пульс запрыгал в испуганном ритме. — Хотя, я рада, что хоть кто-то здесь спрашивает мое мнение. — С этими словами я подошла к девушкам и взяла все, что было у них в руках: — Спасибо, но я в состоянии одеться сама.

Зайдя в ванную, я закрыла дверь, уперлась в нее лбом и попыталась успокоиться. «Серафим не любит ждать»! Да какое мне до этого дело?! Никому нет дело до того, что не люблю я. И как только Серафим посмел мне такое предложить!? Я была в таком гневе, что меня распирало сделать ему что-нибудь на зло. И в удачный момент я так и сделаю. Но не сейчас. Пора бы мне уже прекращать смешить всех своими капризами, и немножко изменить свое поведение. А моим желаниям придется потерпеть, и мне вместе с ними.

Я вышла из дома и спустилась по ступенькам, придерживая подол длинного голубого платья. Да, это было именно то платье, из сна. Сшитое, как по мне, что так скорее всего и было, оно идеально облегало тело, открывая руки и декольте, но закрывая ноги так, что подметало все вокруг меня и тянулось коротким шлейфом. И это с учетом того, что я была на каблуках. Под платьем же было надето ажурное голубое белье, которое мне жутко понравилось и навело на мысль самой, в конце концов, посетить пару тройку магазинов различной одежды.

У машины меня встретил Радий, придерживая дверь и любезно подавая руку, которую я любезно приняла, отвечая фальшивой улыбку на такую же фальшивую. Залезая в салон, я наткнулась на холодный взгляд, одарив Серафима чем-то похожим и занимая место напротив него. Когда Радий сел к водителю, мы поехали на этот чертов прием. Я думала и ждала, что Серафим мне сейчас что-нибудь скажет, но он молчал. И эта гнетущая тишина висела в салоне до тех пор, пока я не решилась ее нарушить:

— Разве… кхе… Отец! Разве, ты имел право вторгаться в мой сон без моего разрешения?

— Я имею право на гораздо большее, и повел себя так, как посчитал нужным. Я был честен с тобой, Маргарита, хотя, возможно, и не совсем правильно поступил. Но я такой же раб своих чувств и желаний, как любой из нас, как и ты, если не больше. Спустя тысячу лет я научился ценить в себе все, кроме безразличия и отчаяния. И я только тебе позволил так глубоко заглянуть мне в душу, с одной лишь пустой надеждой, что ты сумеешь меня понять.

На этом слетела вся моя спесь, и я прикусила язык. Может, я слишком упорно старалась не понимать Серафима. Может, я сама в чем-то не права. Но об этом еще нужно было хорошенько подумать, чего я совершенно не хотела делать.

— Сегодня на приеме ты должна играть роль моей спутницы, и не только из-за моей прихоти, но и потому, что я не хочу, чтобы ты снова влезла в неприятности. Ты поняла меня?

— Поняла, — ответила я, совсем этому не обрадовавшись. Серафим, как не крути, а все равно заставляет меня быть «его» женщиной. В этот раз я попробую смириться.

И снова между нами стало тихо. Чтобы уйти от его взгляда, я отвернулась к окну — темнота все еще медленно наползала, вытесняя алые всполохи заката, и впереди меня ждала целая ночь, не предвещающая ничего хорошего.

Ежегодный прием

Прием Лолиты проходил в Гостином дворе — так мне сказали. Сама же я никогда там не была и лучше не быть вовсе. Мое настроение находилось на самых нижних уровнях, что угнетало еще сильнее. А сердце нервно вздрагивало от предвкушения встречи с теми, кого я очень любила. Юлиан и Леонид наверняка тоже будут там, а я даже не смогу подойти к ним и обнять… и откуда здесь взяться хорошему настроению? Хотелось лишь рвать и метать, хотелось делать всем назло, просто потому, что все делали назло мне.

Наш лимузин остановился у парадного входа. Серафим вышел первым и предложил мне руку, которую я приняла, ощутив всю силу его твердой и теплой ладони — как камень, как белый мрамор. И то ли это оттого, что он был напряжен, то ли он всегда таким был… в последние сотни лет. Решив себя вести достойно, я положила на его широкое предплечье ладонь, и мы пошли внутрь.

Дорога в зал для меня оказалась мучительно неприятной. Десятки пар горящих глаз провожали наш каждый шаг, излучая самые разные эмоции — от восхищения, до ненависти — при этом почтенно приклоняя головы в молчаливом приветствии своего Главы. Белой вороной я быть привыкла, но не привыкла чувствовать то, насколько это противно. У входа в зал, сплошь забитом гостями, нас встретило гробовое молчание и… Лолита, словно сама королева Ада, в красном вечернем платье, которая выплыла к нам из толпы.

— Мое почтение Серафим, — пропела она, изобразив нечто вроде реверанса и пропуская нас внутрь. — Сестренка, — следом обратилась она ко мне, натянув улыбку, как ни в чем не бывало, будто и не пыталась убить меня месяц назад. Да-да, я этого не забыла! И в моей голове уже проскальзывала мысль, что недавнее нападение могло быть ее инициативой, хотя… это вряд ли! Не ее стиль. Снова повернувшись к Серафиму, она пропела: — Рада приветствовать Вас, и благодарю, что почтили своим присутствием.

— Спасибо Лолита. Можно начинать.

Лолита хлопнула в ладоши, и все вокруг ожило — заиграла музыка, замельтешили люди и оборотни вокруг вампиров, на полтона погас свет, разливаясь красками, а на сцену в противоположном конце зала выбежали танцоры. Замечательно… В этот момент я остро поняла, почему не люблю такие мероприятия — слишком много вампиров в одном помещении, слишком много их эмоций… и слишком много боли — взгляд нашел Леонида, моего белокурого Ангела, моего возлюбленного. Я перестала дышать, наблюдая, как он стоит в пяти метрах от меня, обжигая синим огнем своих глаз, а я не могла даже приблизиться к нему, прильнуть в поцелуе. И подошедшая к нему Лолита, напомнила мне, почему — он уже был не «моим», он был «ее» Леонидом.

«Марго», — прошелестел в голове голос Серафима, заставив вздрогнуть. — «Отпусти все мысли о нем и успокойся».

А разве имела я право на что-то другое? Положив на подбородок Лео указательный палец, Лолита повернула к себе его взгляд, что-то явно шепча ему в голове. На щеках Лео задергала жилка. Я тоже сжала зубы, а на моей руке сжалась рука Серафима, заставляя поморщиться от резкой боли.

«Оставь его» — и с этими словами он повел меня ближе к сцене, где были расставлены круглые столы.

Я подчинилась, задавив в себе все чувства, которые упорно лезли обратно. Но меньше всего мне хотелось обнажаться перед таким количеством ненужных лиц. Подведя меня к центральному столику, Серафим галантно предложил сесть за стол с черной скатертью в красный узор, устроившись напротив и устремив взгляд на сцену. Только лицо было холодно и безмятежно, и казалось, что его совершенно ничего не интересует в этом помещении. Я могла только завидовать его такому умению, которое со временем наверняка придет и ко мне. А пока… пока я едва себя сдерживала.

На сцене продолжались пляски, похожие на эротическое шоу, в котором угадывался даже какой-то смысл всех действий. Попытавшись отвлечься, я постаралась вникнуть в него, когда услышала рядом знакомый визг:

— Марго! — …Жанна!? И тут же мне на плечо посыпались тонкие косички. Налетев как ураган со спины, девчонка обняла меня за шею и начала верещать на ухо: — Как я рада тебя видеть! Тебя так долго не было, я так соскучилась…

Разомкнув хватку, способную меня придушить, я повернулась к Жанне, сразу замечая позади нее Эдуарда. Он склонил голову в знак почтения перед Серафимом и посмотрел на меня, выдавая на губах довольную собой ухмылку. Мне она не понравилась, потому как эта улыбка явно что-то за собой таила.

Притянув к себе девчонку, он обхватил рукой ее затылок, коснулся губами уха и прошептал:

— Тише, милая, у нас не приняты такие эмоции. Постарайся себя немножко сдерживать и поприветствуй Главу Города как полагается.

— Ой, простите, — смущенно сказала она, приседая в неуклюжем реверансе.

Прищурив глаза, я посмотрела на Эдуарда:

«Как это понимать?»

Он нагло ухмыльнулся:

«Как пожелаешь, Марго»

«Она человек» — заметила я.

«Думаешь, я не знаю?» — съязвил Эдуард.

«Какого черта ты с ней делаешь!?»

Видимо, догадываясь о смысле наших с Эдуардом гляделок, молчаливых на первый взгляд, Жанна взволнованно переводила глаза с меня на него.

— Марго… — обратилась ко мне девчонка. — Только не злись.

— И с чего, интересно, я должна злиться?

— Ну, мы с Эдуардом… я просто не знала, как ты на это можешь отреагировать… — замялась она, бросая взгляд куда-то за мою спину. Она замерла, а внутри нее закрутились эмоции.

Проследив за ее взглядом, я увидела Алана, волка Юлиана. Он смотрел на нее в ответ с жестким выражением лица, вертя в руках бокал с шампанским. Он был зол. Я удивлена.

Эдуард подошел к Жанне, обнимая за талию и целуя в висок, при этом смотря на Алана с такой же жесткостью во взгляде.

— Не поняла… — сказала я, — что тут происходит? Что за представление?

Жанна опустила глаза, в которых заплясала дикая грусть. И не спрашивая ничьего мнения, я просто встала, схватила ее за руку и повела за собой, слыша в голове Серафима: «У тебя десять минут. И не заставляй меня напоминать, что ты сегодня должна быть рядом со мной». Как же! Забудешь тут.

Оттащив Жанну к стене, подальше от толпы, я всучила ей бокал с шампанским, который прихватила по пути, и спросила:

— Что происходит?

Девчонка замялась, но все же решилась отвечать, вцепившись в мою руку:

— Марго, я не знаю, что происходит. Они меня с ума сводят.

— Кто «они»?

— Эдуард и Алан.

— И каким образом?

— Я не знаю, как так получилось… но я запуталась… — невнятно ответила она, закусывая губу.

— В чем, Жанна, говори, как есть, не зли меня.

— Я нравлюсь им обоим, и они оба нравятся мне, но что с этим делать, я не знаю.

— Поздравляю, — ответила я, прекрасно понимая, как влипла эта девчонка, вспоминая свою такую же ситуацию. — И давно это происходит?

— Не очень, примерно две недели назад они подрались, и Юлиан дал мне месяц на то, чтобы я приняла решение. А я не знаю! Они оба такие разные, и оба… — на ее лице заиграла улыбка. — … такие классные! Эдуард мне говорил, что у тебя была похожая ситуация. Как ты поступила?

— Никак, я не смогла выбрать, поэтому это сделали за меня. Либо решай сама, либо тебе помогут. — Она совсем поникла. А я даже не знала, что могла бы еще ей на это сказать. Уж тут из меня плохой советчик. Поэтому я просто решила воспользоваться моментом и спросить то, что меня грызло всю дорогу сюда: — Жанна, у меня к тебе есть вопрос.

— Какой?

— Я так понимаю, ты часто бываешь в клубе Юлиана.

— Да. Ой, Марго, со мной столько всего произошло… меня ж менты задержали, Юлиан забрал… а потом Эдуард с Аланом, и брат мой…

— Так, погоди. Давай об этом чуть позже, хорошо? Скажи мне, с кем сейчас Юлиан?

— Ну… с Аллой, — ответила она, замявшись с ответом. — Эдуард говорил, что у вас с Юлианом была любовь…

«С Аллой»… «была любовь»… почему-то эти слова застряли в голове, но я решила не останавливаться на них.

— Она здесь? Кто она? Ты можешь мне ее показать?

— Да, она тут, пойдем, — ответила Жанна, и, взяв меня за руку, повела за собой вдоль стены, мимо толпы вампиров и оборотней.

Но когда она остановилась, чтобы показать эту девушку, мне уже не нужна была ее помощь. Я увидела Юлиана. Он стоял в компании двух вампиров и одной девушки, с большими красивыми очами, в которые я уже однажды заглядывала. Черные глаза Юлиана поймали мои. Девушка рядом с ним занервничала, отворачиваясь в сторону и припадая к своему бокалу. У меня от досады и злости свело зубы. А Юлиан продолжал смотреть, отвечая на мой взгляд.

«Перестань» — прошелестел его голос, вызывая во всем теле дрожь.

«Что я должна перестать?» — усмехнулась я.

«Ревновать»

«Разве, у меня нет повода?»

«У тебя нет на это права, а повод… повод такой же, как и у меня всегда был, чтобы ревновать тебя»

«Она очень мила», — лишь горько заметила я, ужасаясь своему состоянию — неужели, я с чем-то смирилась?

«Про Серафима мне нечего сказать»

«Это ты к нему меня ревнуешь?»

«Серафим ясно дал понять всем, чего хочет. Кто ему сможет возразить?»

«Я»

Юлиан усмехнулся: «Уж в этом я не сомневаюсь…»

«Значит, ты сдался?»

Но вместо его голоса в голове возник голос Серафима:

«Маргарита, будь добра, вернись на место»

Я фыркнула, бросив взгляд в ту сторону, где стоял Серафим, и сквозь мелькающие головы, замечая его серые глаза.

«Я тебе не шавка, чтобы ты так со мной разговаривал!» — сорвалась я на объект своей ненависти.

«Маргарита… пожалуйста, вернись… ко мне»

Я вскинула подбородок:

«Очень мило с твоей стороны, просить меня об этом, но знаешь ли… мне наплевать! Попробуй заставить меня подойти, или оставь в покое! Я и так нахожусь у тебя на глазах, у всех на глазах, и стараюсь себя держать в руках, что же еще тебе от меня надо?!»

Его взгляд начал темнеть, переливаясь серыми оттенками. Он медленно встал, засунул руки в карманы брюк и не спеша пошел в мою сторону. Из моей груди вырвался возглас возмущения. А повернувшись обратно к Юлиану, я заметила, что он тоже смотрит на Серафима, и в этом взгляде на своего Главу, я смогла уловить нечто новое — Юлиан на него злился.

Почуяв неладное, возле нас вырос Эдуард:

— Марго, ну ты как всегда в своем репертуаре, — он мне дерзко подмигнул, и, взяв Жанну за руку, потянул ее в сторону, от меня подальше. — Пойдем, милая.

— Подожди, — нашла в себе наглости Жанна, пытаясь ему сопротивляться. — Зая, в чем дело? Мы еще не договорили.

«Зая!? Как мило, — завопила я у него в мозгу, едва сдерживая улыбку, а потом заорала: — Что ты сделал с девчонкой?!»

— Жанна, детка, Марго сейчас не до тебя, поверь мне.

Мне же он ничего не ответил, лишь хитро ухмыльнулся и повел Жанну в толпу. Я решила оставить их пока в покое, и правда не до них сейчас, разберусь с этим позже. Меня сейчас интересовал Серафим, который медленно ко мне приближался. Я ему натянуто улыбнулась, поднимая подол платья и делая шаг назад.

«Попробуй, догони»

Он остановился:

«Не провоцируй меня, Марго, и прекращай эти глупости»

«Я люблю делать глупости»

И рассмеявшись, я развернулась и нырнула в толпу, скользя между телами, которым я старалась не смотреть в глаза. Мне уже было на все наплевать. Я пыталась быть терпеливой. Кто-то меня окликнул, но я не обратила внимания, смотря в черные глаза Юлиана. Я подплыла к нему, обняла за шею и прильнула в поцелуе… и успела только ощутить его руки на своей талии, ответное движение скользких губ, как тело пронзила вспышка боли. Юлиан подхватил меня, когда я стала сползать вниз, выдохнув ему в губы ноющий стон.

«Черт, Марго…» — произнес Юлиан.

«Я же попросил!» — проревел Серафим.

Цепляясь за Юлиана, я обернулась, видя Серафима в полный рост благодаря тому, что между нами образовался коридор. Никто не желал вставать на пути у своего Главы, у которого сейчас был самый гневный вид. У него на лице читались эмоции! А глаза полностью почернели, обдавая холодом его тьмы и ярости.

«Ох, Марго, не надо было тебе этого делать» — прозвучали взволнованные слова Юлиана.

По виду Серафима мне казалось, что он сейчас подойдет и что-нибудь со мной сделает. Но, оставаясь стоять на месте, он закрыл глаза и медленно открыл, быстро стерев все эмоции и посмотрев своим обычным холодным взглядом.

«Иди… сюда…» — проговорил он, вкладывая в эти слова свою волю. Все тело заныло, требуя ему подчиниться, требуя идти, ползти, не важно. Руки Юлиана соскользнули с меня. Он сдался, и осознавать это было куда больнее, чем ощущать ту боль, которая только что раздирала тело. Я просто отпустила его и пошла к Серафиму, испытывая горечь, свою слабость и ничтожность перед этим тысячелетним вампиром. Я встала перед ним, надевая на лицо остатки своей гордости. И он снова произнес в голове свою волю:

«На колени»

Мне показалось, что я ослышалась, но тело уже тянуло вниз под тяжестью его незримого давления. И смотря в его серость спокойных глаз, которые всем врали, я опустилась на одно колено, выдыхая возглас возмущения.

«Проси прощения за эту выходку» — произнес он, смотря на меня сверху в низ.

«Что?!»

«Ты меня прекрасно поняла, Марго»

«Прости» — быстро прошептала я, скрипя зубами.

«Повтори это вслух»

«Что!? Тебе мало моего унижения?»

«Учись отвечать за свои поступки. В твоей ветреной голое не возникало мыслей, что только что ты унизила меня? Итак, я слушаю…»

«Дьявол! Будь ты проклят!..»

— Прости! — выплюнула я, замахиваясь на Серафима, чтобы ударить в грудь и оттолкнуть от себя. Но мое запястье было жестко схвачено его ладонью, сильно сжимая, впиваясь ногтем в центр ладони и пуская кровь. Я ахнула, поддаваясь новой вспышке боли.

«Вставай» — сказал он, отпуская мою смятую руку. — «И иди за мной, и только попробуй не повиноваться»

Серафим развернулся и пошел к своему месту. Прижимая к себе ноющую руку, я огляделась, замечая как толпа прячет от меня свои глаза, быстро возвращаясь к разговорам, иногда просто меля чушь, взрываясь смехом на слова друг друга, делая вид, что ничего не произошло. И я уже не заметила среди них ни Юлиана, ни его… новой возлюбленной. Рядом со мной встали чьи-то черные ботинки, и перед лицом появилась ладонь.

— Вставай, Маргарита, — услышала я голос Радия.

Я подала ему руку и встала, и, положив мою ладонь к себе на предплечье, Радий повел меня за Серафимом, который только что преподал мне хороший урок своего фирменного воспитания, и за что я стала ненавидеть его еще сильнее, начиная испытывать перед ним страх. Я была полностью в его власти — моя жизнь, мое тело — все принадлежало ему. И казалось, что все это время он был безмерно добр ко мне и терпелив… до сегодняшнего вечера.