Спой, детка

Катя Лоренц, 2020

Обидела одного тирана. Заслужил, гад. И свято верила, что никогда его больше не встречу. Спела в одном пафасном, дорогом клубе. Мне предложили контракт на год. Радости не было предела, и я сдуру подписала не читая… Не догадываясь, что это контракт с дьяволом на мою душу. Оказалась во власти тирана. А он и рад, сволочь. Будет мстить мне. Но мы ещё посмотрим, кто кого… Содержит нецензурную брань.

Глава первая

Это счастье, приносить людям радость. Высшая точка эйфории достигнута.

Они окружили нас плотным полукругом, кто-то пританцовывал, на припеве хлопали, подпевали.

Мы с Димкой обменялись довольными улыбками. В моём футляре для гитары много бумажек. Есть мелочь, но крупных купюр больше, это не может не радовать. Так я смогу накопить на платеж по ипотеке.

Мои пальцы быстро скользят по грифу гитары, играю с помощью медиатора, звук получается громким, металлическим.

Закончив, развернула гитару назад и помахала публике, раздавая воздушные поцелуи.

Люди разошлись, села в позу лотоса на основании статуи Пегаса на Большой Конюшенной улице, делила на две кучки заработанные деньги.

В Питере выдался на удивление жаркий денёк, хотя уже был вечер. Какая-то наглая мошка укусила меня в голый живот. Кровососы! Откуда только они берутся? Прихлопнула нахалку.

— Лера, завтра выступаем в крутом клубе, — поморщилась. Мне больше нравится выступать здесь, простые люди более благодарные, чем эти снобы. В таких заведениях на тебя смотрят, как будто ты у них денег пришла просить. Но гонорары там были больше, а мне надо что-то кушать, во что-то одеваться и платить по ипотеке.

Подписала себе рабский контракт. Сейчас я являюсь хозяйкой комнаты в двадцать квадратных метров в Питере, и стоило мне это целое состояние.

— Оденься поприличней. — осторожно сказал Дима. Посмотрела на свои синие джинсы с модными дырками, пояс подделка под Gucci.

— А что не так с моим видом? — холодно спросила я. Дима понимал, что назревает скандал. Никому не позволяла тыкать меня носом в то, что я бедная.

— Ничего, просто там публика будет особенная, богачи со всего города соберутся и твоя… э-м-м-м… эксцентричность не придётся им по вкусу.

— Мне пофиг! Не собираюсь ублажать этих ублюдков!

— Лера, но пойми, нам могут не заплатить. И больше не пустят ни в одно приличное заведение.

— Хорошо, — сказала сквозь зубы.

— И напульсники эти не надевай.

— Да поняла я! Что ты со мной, как с маленькой разговариваешь?

— Ты и есть маленькая, моя маленькая девочка, — он поцеловал меня в губы.

С Димычем мы знакомы три года со времен института. Но встречаться начали только неделю назад. Он всё это время ухаживал за мной, цветы с клумбы дарил. Я просто устала отказывать ему.

— Твоя доля, — протягиваю ему купюры и высыпаю мелочь в протянутую ладошку.

— Удачный денёк, — улыбнулся он, свернул деньги и засунул в задний карман джинсов.

Мы шли по улице мимо дорогого ресторана, он купил мне кофе, где на стаканчике было написано моё имя. Сделала глоток, вкуснятина! Не то что мой растворимый.

Швейцар распахивает двери перед гостями, подобострастно склоняя голову. Ну и работёнка, раскланиваться перед этими господами.

Димка потянулся, чтобы поцеловать меня. Что-то он увлекся, мне не хочется.

— Нет, — помотала головой.

— Лера… — вырвалась из его рук.

— Хочешь? — надула губы в поцелуе. — Догони. Он разозлился, побежал за мной. Одной рукой держала стакан с кофе, хорошо, что он в этой непроливайке, другой схватилась за ремень гитары и со смехом убегала.

Обернулась, Димка был уже рядом. Я ускорила бег и врезалась в кого-то, крышка со стакана с кофе слетела, горячая жидкость потекла по голому животу обжигая, прямо на мои любимые джинсы. Чьи-то крепкие мужские руки держали меня за голый живот. С неприязнью поняла, что мне нравятся эти руки на моей коже.

Мой взгляд упирался в некогда белоснежную рубашку, дизайнерскую. Меня окутывал запах дорогого парфюма, такой будоражащий, терпкий. Поднимаю глаза вверх, сталкиваюсь со стальным взглядом серых глаз, что смотрели на меня с ненавистью.

— Идиотка. — сказал бархатным, низким голосом незнакомец. Взгляд остановился на пухлых губах, аккуратной бородке. Явно этот человек посещает барбершоп.

Почему то, захотелось коснуться этих губ, почувствовать, как жёсткая борода щекочет кожу.

Какие глупости лезут в голову! Горячие руки так и продолжали держать меня в объятиях, а мне совсем не хотелось, чтобы он отпускал меня.

С Димкой такого не было.

Странно, что у меня возникло такое желание к совершенно незнакомому мужчине.

— Ты хоть представляешь, детка, сколько стоит моя рубашка?

— Даже знать не хочу! Отпусти меня, качок грёбаный. И я не твоя детка!

— Хочешь ею стать?

— Что?! — возмутилась, я. И тут же мой гнев прошёл, потому что он наклонился и поцеловал меня. Так грубо. Как можно поцелуем подчинять, кружить голову? Думала, такое невозможно. Но нет, именно это сейчас чувствую. Я впустила его в себя.

Боже, как он целовался: грубо, страстно. Мы пожирали друг друга, забыла обо всём на свете. Он крепче прижимал меня к себе. В мой голый живот упиралось что-то твердое, большое. Его руки двигались вниз, пока не сжали мою попку. И тут я очнулась.

Господи, что я творю? Забарабанила по железобетонной груди. До меня доносились крики Димки: «Отпусти её, засранец!!»

— Ты вкусная, Детка, — шептал он мне на ухо засранец, потом укусил за ушко, отчего я опять поплыла.

Собрав волю в кулак, оттолкнула и врезала ему по лицу. Нахал оскалился, улыбкой тигра.

— Как ты смеешь? — он надвигался на меня, а я, не отрывая взгляда от опасных серых глаз, пятилась, пока не врезалась в кого-то.

— Не трогай меня! А то ещё получишь, макака бородатая, — он схватил меня за руку повыше локтя и угрожающе навис надо мной.

— Повтори, детка? — он пугал меня и при этом притягивал.

— Иди ты, придурок, — про себя рассмеялась. Грозная Моська лаёт на слона.

— Тигран Савельевич, вы на встречу опаздывайте, — обернулась на голос, сзади меня стояли два амбала и держали моего Димку. За руки, по обе стороны.

— Хорошо, — он выпустил меня, из своих мощных лап. Потерла руку. Качок херов, чуть руку мне не оторвал. Точно синяк будет.

— Мы ещё встретимся, Детка, — щелкает меня по носу. Скрестила руки на груди.

— Только в твоих мечтах, — послала ему ответную улыбку-оскал.

***

Димка проводил меня до дома.

— Я вот не понял, что это было? — нахохлился, дуется. Мне стыдно ему в глаза смотреть, после той сцены с незнакомцем.

— Дим, но я же не виновата… — ага, психиатру пойди расскажи, чего ты бросаешься на прохожих. — Он меня целовал, не я!

— А ты не особо сопротивлялась. — это да.

— А ты не особо спасал меня, — я тут пострадавшая сторона. Просто это все от шока. Точно от него. Он такой брутальный, властный. Какой-нибудь начальник.

Мне раньше не нравились качки, я их высмеивала, говорила Димке, что мне больше нравятся такие, как он. Но, когда оказалась в мертвой хватке этого тигра, растаяла, как мороженка.

Сейчас смотрю на высокого худощавого Димку, с таким только дружить можно. А с Тиграном… имя-то какое? Подходящее, с ним хочется большего…

— Если ты не заметила, я пытался, но меня эти шкафанеры схватили, не вырвешься.

— Всё, я пошла, — развернулась, он дёрнул меня за руку.

— А поцеловать? — что за дела? Все хватают, дёргают. Я им кукла что ли? И после Тиграна… фу, блин…

— Лера, я обижусь, — черт, быстро клюнула его в губы.

— Не так, — целует.

Раньше не замечала, что у него такой слюнявый язык, как слизняк.

Блин, чуть не стошнило. Он заметил, что со мной что-то не так.

— Что? Этот богатенький Ричи лучше целуется?

— Нет, — да, намного, — просто я вспомнила его и… Всё, пока, — повернулась. На бегу достала ключ, домофон пиликает, и я спасаюсь в подъезде.

Наверх, на второй этаж. На площадке, между вторым и первым стоит мой сосед. Вместе со своими друзьями-алкоголиками, пьяный в драбадан.

— О, соседушка моя, — он затягивается, и делает глоток из пластиковой бутылки, там явно не вода. Опять спирт хлещут.

Тебя мне для полного счастья не хватало!

Я не обращаю внимания, продолжаю подниматься.

— Слышь, Лерка, дай сотку. Выпить охота.

— Так ты и так пьёшь.

— Да что это нам с пацанами, ни в одном глазу, — охотно верю, от этой бадяги ослепнуть можно.

— Отвали.

— Слышь, ты, лимита поганая. Живёшь в моём городе, дышишь моим воздухом. Ты по жизни мне обязана! Моя семья здесь со времён царя живёт. Гони сотку, стерва!

— Ни хера я тебе не дам! Нужны деньги? Иди работай, а не сиди на мамкиной пенсии.

— Вот коза! — послышалось мне вдогонку.

В квартире меня встречает мама этого алкоголика.

— Что там Толик? — она вытирает руки об полотенце на поясе.

— Пьёт, — по её морщинистой щеке катится слеза.

Мне жаль её, Ольга Андреевна прекрасная женщина, с доброй душой, но с сыном ей не повезло. Гнать бы его взашей, может и стал бы человеком, когда нужно будет что-то кушать, где-то спать, придётся работать. Но жалость губит таких, как он.

— Ой, Лерочка! Ты же с работы, голодная, наверное?

— Да нет, — живот не вовремя заурчал, с кухни раздавались умопомрачительные запахи.

— Пойдём, пойдём, не стесняйся. Я борщ приготовила, целую кастрюлю. А Толик пьёт. Он, когда пьет, не ест.

Сдаюсь, есть правда хочется.

За столом подтягиваю одну ногу, ставлю на стул. Знаю, привычка дурная, но это само собой выходит.

Димка говорит, что у меня повадки пацанки, и одеваюсь я, как подросток. Но мне так удобно. И для кого наряжаться? Для Димки? Он и так меня достал, хочет перевести наши отношения в горизонтальную плоскость, а я брыкаюсь. Не вижу в нём парня. Он для меня так и остался другом.

— Кушай, Лерочка. — Ольга хлопочет, наливает тарелку супа, кладет сметану. Из мякиша делаю колобок и отправляю в рот.

Она садится рядом со мной.

— Вкусно?

— Да, очень, — отправляю ложку за ложкой в рот.

— Толик так не ест. Его то с похмелья тошнит, то он пьяный. А я так люблю кого-то кормить. — Ольга всю жизнь проработала в столовой, и это, как она говорит, профессиональная деформация.

Съела всё, хлебом собрала все с тарелки. Готовить я не умею и не люблю. Поэтому поесть на халяву никогда не откажусь.

Мама моя вечно меня пыталась накормить. А я раньше раздражалась, а сейчас скучаю по своим родителям.

— Спасибо, было очень вкусно. — улыбаюсь.

— На здоровье, детка, — опять эта детка, и Тигран меня так же называл. Мне вроде и лет немало, а всё равно деткой зовут.

Беру вещи, захожу в ванную, снимаю топик. На мой живот падает таракан. Визжу, топаю ногами, стряхиваю его.

В ванную забегает Ольга.

— Что?!

— Т-там, вон! — показываю на рыжего усача. Ольга прихлопывает его тапочком.

— Надоели, твари. Что с ними только не делали! Они из подвала ползут.

Капец! Из-за чего я влезла в такие долги? Не могла просто снимать квартиру, как все приезжие. Нет, мне захотелось пустить здесь корни, доказать родителям, что я могу прожить без их гиперопеки.

***

Замерла у здания, с восторгом оглядывая его. Тут даже пропускная система, на территорию просто так не попадёшь.

— Ваш пропуск, — говорит амбал металлическим голосом.

— Мы должны быть в списках. Артисты. Валерия Донская и Дмитрий Тетюхин.

— Тетюхин? — улыбнулся громила. Мне стало обидно за другом.

— Не фиг смеяться. Да, Тетюхин. Но у него есть одно достоинство, вам, наверное, стероидным, оно не знакомо. Мужское называется. — Охранник позеленел. Димка за моей спиной хрюкнул, пытаясь сдержать смех.

Не то, чтобы я проверяла. Просто это больное место у всех мужиков, даже если там полный порядок.

Это как девушке сказать, что она толстая. Пускай она даже дистрофиком будет, всё равно закомплексует.

Он окинул меня презрительным взглядом. Вытянулась, выгнула спину, поставила руку на талию, пусть глазеет. У меня полный порядок.

— Ты так выступать будешь, голой? — где голая то? На мне шорты, топик заканчивается там, где должен бюстик, но его нет. На ногах белые кеды.

— Нет. Концертный костюм в рюкзаке, повернулась, продемонстрировала.

— Проходите. — Отступая, пропустил нас. Специально шла походкой от бедра, пусть заценит. Димка обернулся.

— Ты не могла бы прилично одеться? — пропустила его замечания мимо уха.

— Он глазеет? — улыбаюсь ему.

— Он на твоей заднице дырку сейчас просверлит. Какая ты несносная, Лерка! Вечно в бутылку лезешь.

— Не, а чё он? Поржать хотел, и я над ним прикольнулась. И вообще, я за твою честь стояла! Где благодарность моя?

— С такими приколами, заломают тебя, и опровергнут твои слова.

— Фу, какой ты вредный! — зануда просто, а не друг.

— Ты не могла надеть концертное платье? Я надеюсь, там оно, а не расшитые золотом трусы.

— Я в метро должна была в нём ехать? И не поняла, ты за мою честь, как актрисы переживаешь, или боишься, что меня уведёт, какой-нибудь толстый папик в свой гарем?

— Не смешно, — надулся, насупился. Глядит на меня, как мышь на крупу.

Нас проводят на сцену, мы выступаем в середине. Перед нами финальный прогон проходит танцовщицы и певец.

— Вы так собираетесь выступать? — удивлённо спрашивает организатор. Ну, что все докопались до меня? Как хочу, так и выгляжу.

— Нет. Я переоденусь позже.

— Нам надо выставить свет, оценить ваш наряд. Достоин ли он.

— Нет времени. Настраивайте так.

Оглядываю зал, красивый, богатый. Я впервые в этом месте.

Раньше мы выступали, но не в таком шикарном клубе.

За столиком сидят другие артисты, перешептываются, хихикают. Обсуждают явно меня, смотрят на меня свысока.

Взбесило, да кем они себя считают? Пугачёвой, что ли? Да уж, высокая цель достигнута: выступили здесь, подхватили звездную болезнь. Стоило ради этого учиться столько лет?

— Давай, пой. — скомандовал главарь этого шабаша. Злобно зыркнул на меня. — Музыку включите, — беру микрофон.

— Упс, — сообщила полуголая девица, — а музыка-то сломалась.

— Что значит, сломалась? — побледнел организатор.

— Не знаю, сама удивляюсь, как эта розетка взорвалась. Просто бум! и всё. — негодница не могла скрыть улыбку. Точно, она постаралась.

— Да ничего. — улыбаюсь в ответ. — Мой Димка мне сыграет, как мы планировали, — девушку в прямом смысле перекосило.

Молодец Лерка, не успела здесь выступить, уже врага себе нажала.

— Ладно, начинайте, — хлопнул в ладоши. Расслабилась, на меня светили прожектора.

Пела, просто наслаждаясь музыкой. В зале стихли все смешки, я завладела вниманием завистников. Это дорогого стоит. Значит, эти денежные мешки тоже будут слушать меня.

— Потрясающе, — сказал организатор, — Влад, где ты отыскал такое сокровище? — спросил помощника. — Этот голос достоин звучать на Большой сцене Крокуса, — ох, спасибо. Да, это моя мечта.

— Не поверишь, на улице услышал. Она собирала такую толпу.

— Неудивительно, — он смотрел на меня одобрительно.

— Вы молодец, Валерия. Вас бы ещё приодеть, и вы будете звездой нашего клуба. Выступите хорошо, и, может, вам предложат контракт на постоянной основе.

Засмеялась, повернулась к Димке, он тоже улыбался.

Радость переполняет. Если это случится, вылезу из этой нищеты. И рабского ипотечного договора.

Пусть так, пусть для этих снобов.

— Ты слышал? — кинулась обнимать Димку, он зарылся мне в волосы, так крепко сжимая меня.

Почувствовал, как мою спину сверлит чей-то взгляд, такой, что становилось страшно.

Оглянулась, кумушки смотрели на меня злобно, но не они привели меня в смятение. У них духу не хватило бы. Смотрел кто-то опасный, кто — то, кто мне не по зубам.

Взгляд шел откуда-то сверху, с балкона, где были VIP ложе.

В глаза светил свет, невозможно разглядеть. Там была чья-то внушительная фигура, не могу рассмотреть, кто это. Мы смотрели друг на друга, глаза в глаза, и моё тело бросало то в жар, то в холод.

— Лера, ты чего? — спросил Димка, обнял меня за талию. Я чувствовала, от тени веяло опасностью.

Это было похоже на Тиграна. Но это же невозможно, чтобы мы встретились?

— Всё, Валерия, вы свободны. Идите, переодевайтесь. — Димка, обнял меня, повёл в гримёрную.

А взгляд с балкона просто прожигал. Обернулась, тень отошла в сторону, и я больше не видела её. Но одно могу сказать, это явно был мужчина.

Тряхнула головой, это всё глупости. Моя задача сосредоточиться на выступлении. Я покажу им класс!