Под знаменем черной птицы. Книга 3

Катя Водянова, 2023

Как выбрать между долгом и любовью? Как разорвать сердце на две части? И нужно ли? Если можно обрести могущество и вернуться к собратьям, чтобы предотвратить новую катастрофу.Но окажется ли выбор правильным? Ведь расплатиться за него придется своим счастьем.Завершающая часть трилогии.

Глава 7. История Анрира, часть 2

— Ну и как живется приближенным к богу смерти? — четырехрукий стражник нашел его даже через несколько кварталов, навис сверху и протянул бутылку выпивки.

— Сам видишь, — Анрир пожал плечами и с опаской взял угощение.

— Поводов для зависти немного, это точно. Да пей ты, не бойся. Ликер так себе и откровенно дамский, но другого на нашем складе конфиската не нашлось.

Здоровяк ухмыльнулся и почесал подбородок. Такие имусы были редкостью, говорят, их лепили из глины на скрытых заводах предтеч и по одному выпускали на поверхность. Но, как бы то ни было, имус остается имусом, и стражник, если и жил лучше уличных бродяг, то ненамного.

Анрир откупорил бутылку, сделал глоток и прикрыл глаза от удовольствия. Ликер пах специями, выпечкой, совсем немного — кофе, а еще неплохо согревал и растекался по языку тягучей сладостью.

— Мо, — стражник протянул верхнюю правую руку.

— Кот, — Анрир ответил на рукопожатие и отпил еще немного.

— А ты скромник, господин Кот. Зачем пожаловал в столицу? Точнее — ясно зачем, неясно, почему не прибился еще к какой-нибудь банде или в подпольные бои.

— Спорное удовольствие — убивать других ради еды. Хочешь отвести меня в тюрьму?

— Стар я уже для погонь за котами, — улыбнулся он. — Тем более теми, что могут говорить за бога смерти. Так что можешь не дёргаться.

Грубое, обветренное лицо имуса почти не выражало эмоций, но Анрир чувствовал спокойствие и любопытство Мо. На таком можно сыграть.

— Тогда помоги мне с работой.

— Конечно, ещё накормлю, подарю коня и отдам за тебя свою младшую дочь.

Анрир ухмыльнулся, отпил ещё немного и посмотрел прямо в глаза стражнику.

— Если в этом ликере нет яда, то приносить его не стоило. Сам знаешь, без работы и крыши над головой — зиму мне не пережить. А быстрая смерть — подарок лучший, чем сомнительная выпивка.

Мо почесал подбородок, затем подбросил монету, поймал ее и спрятал в карман, не глядя, какой стороной та выпала.

— Что умеешь, господин Кот?

Анрир развел руками, ответить ему было нечего. Отец столько лет бился над тем, чтобы научить его читать, познакомить с историей всех трёх миров, классической литературой, основами экономики, управления и прочими безнадежно далёкими от жизни вещами. Кто же знал, что навыки столяра или пекаря окажутся в разы полезнее?

— Драться хотя бы умеешь? — Мо почти за шиворот поднял Анирира на ноги и потащил за собой. За это хотелось поблагодарить, потому как окоченевшие ноги, спутанные дозой ликера, не слушались.

— Учитель говорил, что лет через пять меня будет не стыдно выставить против безногого слепо-глухого старика. Но дерусь я намного лучше, чем читаю или пишу.

— Потрясающе! Кем же ты планировал стать с таким обширным списком талантов?

— Кем-то вроде тайного советника.

Наверное, если бы дед смог провернуть комбинацию с отделением их королевства, Анрир в самом деле занял бы при нем такую должность. Чтобы стать королем у котов нужно быть сильнее всех, хитрости и наглости для этого мало.

— Зря не великим князем, — Мо усмехался, но без всякой злобы. Уж оттенки этого чувства распознавались легко, без напряжения. Когда от чего-то зависит твоя жизнь, начинаешь крайне быстро учиться. И Анрир научился чувствовать злобу еще до того, как она зарождалась в человеке.

— Самое оно, после разговора с Уводящим Во Тьму, — веселился стражник. — Старого Мо по службе бы продвинул, а то скоро юбилей — двести лет служу правопорядку Кор-Атра, и ни разу не пошел на повышение.

Конечно, кто его даст четырехрукому имусу? Точнее — кто станет такому подчиняться? В их мире каждому по рождению отведено определенное место, и из него не выбраться. Но дорога все петляла и петляла по подворотням, шагать по ней оказалось донельзя скучно, потому Анрир решил немного поболтать:

— Насколько хватает моих знаний по истории, еще ни один князь не становился великим в обход должности одного из двенадцати князей. Так что для начала придется сменить место жительства, присмотреться к подданным, их нуждам. Думаю, начать стоит с мелкого, окраинного княжества, в таких власть меняется чаще и меньше число аристократии, способной прикончить перспективного, но не угодного им кандидата.

— А ты забавный, господин Кот. Возьмёшь меня к себе начальником городской стражи?

Мо все так же придерживал Анрира за ворот драного пальто, то ли помогая, то ли для подстраховки от побега. Но что такое клочок ткани, для того, кто оставался без головы?

— Признаться честно, я считаю городскую стражу Кор-Атра устаревшим образованием, та же маринская жандармерия более прогрессивна.

— Приятно послушать, ваше величество.

Стражник остановился, специальным ножом разрезал браслет Анрира и выбросил остатки в канаву.

— Я так вдохновился, что решил прямо сегодня начать ваше знакомство с бытом и нуждами народа.

За следующим поворотом показались высокие ворота одной из городских тюрем. Анрир попытался вырваться и сбежать, но Мо неожиданно шустро перехватил его за руку и потащил вперёд.

— Не дергайся, посидишь пару дней, отъешься, отмоешься, потом устрою на работу.

Руку будто тисками сжимали, и как бы Анрир ни старался, выдернуть ее не получалось. Меж тем из ворот вышла ещё группа стражников, и возможности сбежать не осталось.

— Если ты подумал, что я без энтузиазма отнёсся к предложению жениться на твоей дочери, — Анрир дёргал рукой, чтобы освободиться из захвата Мо, но проще было бы кисть отгрызть, — или увидел намеки на ее не слишком красивую внешность — прости меня, друг. Готов идти с ней в храм Сводящего Вместе прямо сейчас.

— Говорю: не дёргайся. В тюрьме вполне сносно, отдохни там, а я пока успею родить и вырастить дочь. Или удочерить.

— Вспомнил! Я умею варить неплохой кофе, — Анрир все ещё пытался уболтать имуса, хотя и чувствовал, что ничего не выйдет. — Так себе умение для будущего великого князя, но лучше правил сервировки стола, согласись.

Варить кофе его научила Лейла. Дед привез женщину вместе с сыном с Авроры несколько лет назад. Угрюмый и вечно всем недовольный Крей Анриру никогда не нравился, но его мать оказалась настоящим чудом. Она окружила заботой деда, стойко и с улыбкой переносила всю тяжесть его показушно взрывного характера и быстро поладила со всеми. Лейла не откровенничала и не рассказывала о прошлом, но хорошего там было немного, раз жизнь в глуши с грубоватым котом оказалась счастьем для полноправной магички.

Ещё она совершенно странным образом взяла под опеку Кассандру: учила ее всему, рассказывала об Авроре и жизни там, пыталась втолковать основы магии, но без практики получалось плохо. Анрир же таскался всюду за подругой и невольно впитывал знания. Кроме кофе. Этому Лейла учила только его. Кто же знал, что это окажется единственным ценным навыком в его немаленьком списке.

Мо ухмыльнулся, дотащил Анрира до здания тюрьмы и зашвырнул в одну из камер. Большую, набитую людьми так плотно, будто здесь собрали отребье со всего Кор-Атра. Нового заключённого встретили без энтузиазма, но трогать не стали. Наверное, даже они побрезговали грязным и тощим котом. Анрир забился в дальний угол, чтобы спиной чувствовать стену, пригрелся и задремал, чутко прислушиваясь к происходящему. Один раз такой же грязный и оборванный тип попытался подобраться ближе, но быстро отполз, после одного взгляда. Сейчас Анрир даже радовался, что котов нельзя отличить друг от друга, а значит и боятся их почти одинаково.

В целом же в тюрьме было вполне комфортно: тепло, сухо и спокойно. Несколько раз приносили еду: одну большую гору подгоревших лепёшек с начинкой из перемолотых сушеных хрустовиков. Даже вкусно, если не задумываться, из чего оно сделано. На следующей день всех заключённых выволокли на улицу, заставили раздеться догола и отправили в купальни: длинный коридор, в котором струи горячей, почти обжигающей воды били под разным углом из обеих стен. Устройство наверняка осталось от предтеч, и вряд ли предназначалось для принятия душа. Вода била и обжигала, а ещё в нее, кажется, были подмешаны какие-то вещества, потому как кожу и глаза щипало, а ссадины и раны будто жгло огнем. Но ощущение чистоты того стоило.

После"купален"заключённых обрили наголо, нарядили в казённые одинаковые робы, снабдили браслетами условно свободных и стройной колонной повели к ближайшему заводу. За воротами Анрира снова нашел Мо, уже привычно выдернул из толпы и потащил за собой.

— Вот, теперь, когда ты похож на человека, можно и о работе поговорить. Извини, но не в казарму же тебя приводить. А бродягам заказан путь в приличные районы.

В ближайшей подворотне стражник разрезал и этот браслет, затем вытащил из мешка какое-то тряпье, относительно чистое, хотя настолько пропахшее смертью, что вариантов его происхождения было немного.

— А ты миляга.

Анрир поправил воротник снятого с мертвеца пальто, расправил плечи и постарался сделать вид, будто вышел на прогулку, а не сбежал из тюрьмы. Одно плохо — голова без волос сильно мёрзла, как и верхний край ушей.

— Простите, господин Кот. Обещаю научиться почтительности к вашей коронации. Но пока главный здесь я. И вам придется меня слушаться. Кстати, будущий работодатель считает вас евнухом. И если на этой почве возникнут какие-то проблемы, рекомендую решить их прямо сейчас.

Внешне он оставался серьёзен, но в мыслях веселился так, что и Анрир против воли улыбнулся. Но желание стукнуть стражника от этого не уменьшилось. Евнух, значит, евнух.

— На моей коронации ты будешь идти впереди колонны полуголых танцующих девиц, одетый в платье, яркое такое, с золотой вышивкой, на голове — корзина фруктов, губы напомажены, а в каждой из рук — блестящая пыльца или лепестки.

— Конечно, ваше будущее величество. Как только возьмёте корону — я лично оборву все розы в дворцовой оранжерее.

Анрир хмыкнул и поплотнее закутался в пальто. С каждым шагом он мерз все сильнее, от этого тюрьма казалась милым и уютным местом. Мо дошел до известной в городе"университетской"площади, огляделся, затем шустро юркнул в неприметную калитку. Они проследовали по заставленному коробками двору и вошли через заднюю дверь в какое-то здание.

Здесь пахло кофе, специями, выпечкой и тем самым ликёром, которым угощал Мо. Анрир шумно вдохнул запахи и зажмурился. Что бы ни пришлось делать, он хочет здесь остаться. Стражник прошел по коридору и толкнул одну из дверей, затем протиснулся через слишком маленький для него проем и затащил туда Анрира. Они оказались в небольшом светлом зале, заставленном обеденными столами, которые сейчас щерились ножками перевернутых стульев. Среди всего этого носилась темноволосая женщина, чуть младше отца Анрира. Она прыгунком скакала вдоль стен, наводя чистоту, но, заметив Мо, отложила тряпку, скинула фартук и подошла ближе.

— Здоровяк, я же просила сметливую девчонку, чтобы помогала мне в зале.

— Ты просила чистенькую, не страшную девчонку, не проститутку, не воровку, не слишком смазливую, чтобы клиенты не лезли ей под юбку, готовую трудиться за еду и ночлег. Вот это, — Мо пихнул Анрира вперед, — идеальная кандидатура. Евнух, к тому же.

Женщина вытерла руки о фартук, вернула его на стол, приблизилась к Анриру и облапала его пах. Не слишком кокетливо и упорно, но и от таких прикосновений к щекам прилила кровь.

— Не похож на евнуха, Мо.

Она сердилась, но вместе с тем в мыслях мелькали искры любопытства. Стражник же в открытую веселился и вмешиваться не собирался. Придется самому.

Анрир перехватил руку женщины и поднял ее вверх.

— Отрежем лишнее? До весны отрастет заново, а я смогу пережить зиму в тепле. Большего и не нужно.

— Начнешь изводить меня, или сам хоть раз распустишь руки — точно отрежем, — она высвободилась и повернулась к Мо. — Под твою ответственность. Учти, если девочка забалует — обещание я исполню.

Мо ещё немного поболтал с женщиной, затем ушел из кофейни, а сама хозяйка впихнула в руки Анрира тряпку и ведро.

— Вымой стены и подоконники, потом возьмешь другое ведро, швабру и приведешь в порядок пол, девочка. Закончишь с этим — дай мне знать. Не знаю, что тебе обещал трёхметровый балбес, но пахать придется много.

Анрир забрал инвентарь, стащил пальто, повесил его на какой-то крюк в углу и молча взялся за работу. Прислуги у них с отцом не было, убираться и готовить приходилось самим. А изредка — ещё и на Кару, когда та навещала бывшую семью. За восемнадцать лет Анрир так до конца и не разобрался в отношениях родителей и в том, зачем они завели общего ребенка.

Стены, подоконники, рамы картин, вешалки и прочее содержалось в чистоте, смахнуть осевшую за день пыль — дело нехитрое. Как и вымыть пол. С каждой минутой Анриру нравилось в кофейне все больше, а хозяйка, хоть и напускала на себя строгость, но не заваливала работой. После пола оправила на кухню, мыть посуду, а пока той не было — приказала поварихам налить ему тарелку супа. Из той еды, что готовили себе кухонные рабочие.

Дальше же в кофейню хлынул поток посетителей, и день Анрира превратился в череду грязных чашек, тарелок, подносов и прочей посуды. Несложная работа, но от постоянного недоедания и непривычного тепла его клонило в сон.

Кажется, когда поток грязной посуды иссяк, он так и заснул на полу рядом с мойкой. Проснулся уже ночью, с подушкой под головой и укрытый своим же пальто. Кофейня опустела, только сама хозяйка сидела в углу зала и подсчитывала прибыль. За окном давно стемнело, с улицы доносились пьяные выкрики и ругань, а все окна и двери кофейни спрятались сейчас за стальными решетками. Сложно войти, сложно выпихнуть наружу одного бездомного кота.

Хозяйка заметила Анрира, когда он уже стоял в дверях зала. И почти сразу положила руку на припрятанный в складках юбки огнестрел. Запах пороха, как и щелчок взводимого курка ощущались так ясно, будто оружие лежало на столе. А ещё от женщины пахло страхом и неуверенностью. Наверное, она очень доверяла Мо, раз решилась остаться в одном помещении с незнакомым котом. Дневной выручки как раз хватило бы на пару недель сытой жизни, а сама хозяйка, чистая, симпатичная и пахнущая зрелой женщиной — могла неплохо скрасить вечер. Но Анрир собирался провести сыто и спокойно всю зиму, а не пару недель. Поэтому он улыбнулся и сел за дальний стол.

— А ты способная девочка, — хозяйка тихо перевела дыхание, но руку с оружия не убрала. Анрир же не стал уточнять, что при желании добежит до нее быстрее, чем пуля вылетит из ствола. — Мо сватался к моей сестре, ты знал? Я отказала и прогнала его. С тех пор, кажется, здоровяк меня недолюбливает, потому и решил устроить трагическую кончину.

— Никаких кончин, — Анрир поднял руки и улыбнулся углом рта. — В темнице сотни девочек, но он привел самую безобидную. Не думаю, что Мо до сих пор пережевывает тот случай с вашей сестрой.

Женщина отложила бумаги и подперла подбородок рукой.

— Сестра тогда плюнула на порог нашего дома и ушла. Сейчас работает портнихой в каком-то ателье, снимает чердак неподалеку и выглядит абсолютно счастливой, когда прогуливается по городу за руку с имусом, который вдвое выше ее. А мне больше не сказала ни слова. Даже Мо простил, она — нет. И сама ведь знает, что у этих отношений нет будущего: их брак не признают, дети не родятся, даже законно снять жилье на двоих не выйдет.

— Если не выйдет быть счастливыми вечно, это не значит, что не нужно быть счастливым сейчас, — пожал плечами Анрир.

Он бы сейчас с удовольствием съел чего-нибудь, а не болтал о вещах, о которых не имеет ни малейшего представления. Но говорить он умел определенно лучше, чем читать, драться или мыть полы, потому как хозяйка кофейни расслабилась и, кажется, начала чувствовать себя увереннее. Надо же, оказывается он ляпнул не такую уж глупость. Много ли Анрир, в самом деле, понимал в счастье или отношениях? Единственная его любовь выросла из детской дружбы и длилась так мало, что лучше бы не начиналась вовсе.

— А ты философ, девочка, таким не к лицу мыть посуду.

— Можете повысить меня, это будет весьма кстати.

Женщина расхохоталась, затем встала и поманила Анрира на кухню.

— Ешь все, что найдешь, после — отдраишь джезвы. Как закончишь с этим — можешь идти на чердак и ложиться спать. Завтра будет не меньше работы.

Она помахала рукой и ушла вверх по лестнице, в единственную жилую комнату в здании. Анрир привел в порядок джезвы, вдоволь наелся тем же супом, пускай и холодным, забрался на чердак и устроился поближе к дымоходу, укрылся всем тем хламом, что нашел и заснул, впервые за долгое время — спокойно.

… Светловолосая девушка расхохоталась и повисла на его шее.Светловолосая девушка расхохоталась и повисла на его шее.

— Не ждала тебя так рано!

Она расцеловала его в обе щеки, только потом отстранилась. Высокая, почти вровень с ним, но хрупкая и с женственными округлостями. Не-Анрир обнял ее за талию и повлек за собой. Место, по которому они шли, выглядело невероятным: громадные летательные аппараты стояли в ряд, вокруг них суетились люди и механизмы, в небе же висело нечто столь огромное, что заслоняло всю синеву.

Но не-Анрир смотрел только на девушку, будто в мире не было ничего более важного. Она тряхнула короткими волосами и взъерошила их.

— Никак не привыкну. Командир настоял. Пока даже не знаю, нравится мне или нет.

— Мне нравится и так, и так. Ты всегда красавица, Айми.

— Да! И планирую стать самым красивым из патремов!…

… Та же самая девушка, но старше и чуть шире в кости идёт прямо к нему. Все вокруг потонуло в смерче из пепла и синем тумане. Девушка протягивает руку, хватает его и замирает, превратившись в золотую статую…

Анрир сел, вытер лицо и с трудом перевел дыхание. Странный сон, не похожий на все остальные. Будто воспоминание, но Анрир никогда не видел эту девушку. Живой, по крайней мере. Только в виде статуи, на главной площади Прималюса, во время своего единственного визита.

***

Работа у Ханны, хозяйки кофейни, оказалась не такой сложной, а жизнь спокойной и сытой. Каждое утро Анрир вставал еще до рассвета, делал необходимые упражнения, дальше — наводил чистоту в зале и мыл посуду. Иногда протирал столы и смотрел, как сама Ханна или кто-то из ее работниц становятся к длинной печи, поверх которой насыпан толстый слой песка, расставляют множество джезв и варят кофе, чтобы хватило всем посетителям. Уследить за таким количеством невозможно, и темная пена то и дело выползала из краев крохотных медных кувшинов. Тогда запах кофе, и без того сильный, становился ещё ярче, смешивался с пряностями, и, кажется, выползал за пределы здания, чтобы заманивать все новых и новых посетителей.

Анрир изредка просил Ханну дать и ему попробовать сварить кофе. Но хозяйка, несмотря на доброту, разрешала раз или два, ближе к закрытию, когда посетители уже расходились. Тогда она смотрела за всеми его действиями, неизменно называла криворуким чурбаном и говорила, что за всю свою жизнь не пробовала столь же отвратительного пойла.

И все равно в кофейне было хорошо. Если бы не сны. Каждый раз, когда после тяжёлого дня Анрир падал на выделенный Ханной тюфяк, закутывался в два одеяла, закрывал глаза и засыпал, он видел ее. Совсем ребенком, девушкой и взрослой женщиной. С разными прическами, в разном настроении, при разных обстоятельствах. Неизменным оставался только конец — Айми погибала от странной магии, которая шла от Анрира. Он даже отпросился один раз у Ханны и отправился в городскую библиотеку, уболтал строгую женщину на входе пустить его внутрь и помочь найти книги о гибели Седеса. На вынос их не давали, пришлось листать в читальном зале, без малейшей надежды понять смысл.

Но, как оказалось, грустные коты с книгой в руках отлично приманивают скучающих девиц с факультета изящной словесности. И уже через полчаса Анриру прочитали все, что нужно, медленно, с выражением, присовокупив к хроникам несколько стихов собственного сочинения и поцелуи в щеку, а также признание, что тяга к чтению, при полной неспособности к этому — невероятно романтична.

В благодарность Анрир проводил девчонок до дома, в котором они снимали комнаты, распрощался и отказался от последующих встреч. Романтика вещь хрупкая, нечего ломать ее рассказами о том, что грустный кот с книгой живёт на чердаке и работает"девочкой-поломойкой". Ханна и так отругала его за долгое отсутствие, хотя и не лишила обеда.

Из книг Анрир узнал очень мало, за столько лет от тех событий остались только отрывки легенд. И в них не было никакой Айми, только золотая дева, то ли жена, то ли любовница кого-то из предтеч. Но ни в одном из воспоминаний Анрир не видел ее ни с кем из мужчин. Ни с тем, который постоянно целовал и обнимал, иногда ругался, иногда шутил, ни с другим, что только наблюдал издалека и боялся завести разговор, хотя был старше на несколько лет. Никаких отношений серьезнее почти дружеских объятий.

Какая разница? Айми умерла за много лет до его рождения, от нее осталась только статуя в Прималюсе и странные сны, которых хотелось бы больше не видеть.

… — Тебе страшно? — Тебе страшно?

Он большим пальцем погладил щеку Айми, затем заправил прядь волос ей за ухо и поцеловал в губы.

— Нет. Но и не хочется, понимаешь? Возможно, сами Создатели подстраховались так: чем сильнее прим, тем меньше его тянет к другим. Две мои тети, сестра бабушки и даже Айджи асексуальны, не понимаю, почему только меня все пытаются переубедить?

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. Без страха, но и без желания.

Анрир чувствовал чужую злость и почти животную жажду обладать этой женщиной, повалить ее и взять, пускай и силой. Почувствовать под собой горячее тело, услышать стоны и взять то, что его по праву.

— Не понимаю. Раньше ты боялась, что убьешь меня. А сейчас?

Айми вывернулась из рук и почти выбежала на балкон, оперлась о перила и с удовольствием вдохнула свежий почти морозный воздух. Ветер трепал платье и ее волосы, ворвался в комнату и смел со стола ворох бумаг.

Хотелось прижать, припечатать ее к этим перилам, намотать волосы на руку, чтобы не дергалась, задрать платье и… Но вместо этого он подошёл и обнял ее за плечи.

— Сейчас просто не хочу, — все же ответила она.

— Моего желания и на двоих хватит.

Новый поцелуй. И чувство, будто трогаешь куклу: красивую и безжизненную. С ней всегда было так. В молодости ещё заводило, сейчас — бесило до потери контроля. Хотелось выжать из нее эмоции, чувства, сделать хоть чуть-чуть похожей на любую из альтеровских девок, с которыми он проводил время.

— Как и моего спокойствия. Не дави, прошу. Прим-леди не к лицу спать с кем-то из жалости, от скуки или чтобы не обидеть отказом.

— Айми…

Сука. Она просто издевается, выводит его из себя. Столько дней обхаживает ее, соглашается со всем, стелется под ногами, а в результате — очередной отказ.

Анрир и сквозь сон затряс головой. Ему не хотелось видеть это, не хотелось быть на месте другого, не самого лучшего человека, не хотелось снова и снова думать о давно мертвой женщине, о том, что он мог бы держать ее за руку, говорить, обнимать, что у него, простого туповатого кота могло получиться с ней все иначе.

— Хочу сделать кое-что, — Айми протянула руку, и когда он сжал ладонь, женщина взлетела.

Несколько минут стремительного полета сквозь облака, потом она попросту разжала пальцы и позволила ему упасть в снег. Сама же приземлилась аккуратно, не растрепав прически.

— Иначе было нельзя?

— Иначе ты не заслужил.

Айми взмахнула руками и снег растаял, оставив голую скальную породу. Здесь, в горах, ветер через минуту вернёт все к первозданному виду, но она и не собиралась долго мёрзнуть.

— Ложись, — она выжгла на камнях сложный узор и указала на его центр.

Отказываться было глупо, не сейчас, не после того, как приложил столько усилий. Он лег и поманил рукой. Айми рассмеялась, а дальше все утонуло в потоке чистой энергии.

Он с трудом приходил в себя, тело и оболочку будто спалили и собрали заново, сильнее, больше, лучше, как раз впору для самого могущественного из примов.

— Все, теперь у нас больше нет повода заняться сексом? — она смеялась, почти в открытую. — Двадцать месяцев рассчитывала это заклинание, не думаю, что у кого-то ещё хватит сил и возможностей повторить его. Правда, эффект не будет стойким, но ближайшие год-полтора — ты второй по могуществу среди примов.

— А мне больше и не нужно.

Он резко вскочил, схватил Айми за волосы, прижал к себе и, поглоти все Бездна, но он собирался трахнуть эту женщину…

Анрир, наконец, смог проснуться и сесть. Все как наяву, только телом управлял кто-то другой, на чьи действия нельзя повлиять.

— Хороший сон? — Ханна присела на самый край его тюфяка и будто не заметила, как при этом распахнулись полы халата.

Анрир чувствовал во всем этом какую-то провокацию, но пока не мог понять ее смысл. Подловить"девочку"на распускании рук и выгнать? Но почему? Он неплохо работал и не просил за это ничего сверх оговоренного жилья и еды. Хотя от одежды бы не отказался: Мо подкинул ещё одну смену белья, но постоянно стирать и сушить все это здорово утомляло.

— Не хочешь отвечать?

Она почти веселилась, видя его замешательство. Затем чуть наклонилась и поправила одеяло. От Ханны пахло кофе и сладостями, даже мыло, которым она пользовалось, отдавало ванилью, а не цветами. Но вместе с этим, чувствовался и другой запах, зрелый, женский. От его близости внутренний зверь рычал и требовал взять эту самку себе, раз уж она сама пришла на их территорию.

— Не знаю, что вы хотите услышать, — Анрир лег обратно, но не стал укрываться. Пусть Ханна сама решает. Но спровоцировать его не выйдет. Всех котов, даже таких жалких, учили выдержке и тому, как контролировать звериную часть себя. Тех, кто не справлялся, отправляли в трудовые лагеря без права выйти на свободу.

Ханне игра понравилась. Она едва заметно улыбнулась, погладила его по волосам и почесала за ухом.

— Славный котик. Знаешь, что мои девочки уже поспорили, кто первый затащит тебя в постель? Такой чистенький, вежливый, домашний мальчик с красивым телом многим по нраву. А еще говорят, вы выносливые и умеете порадовать женщину.

Анрир знал о споре, но помнил договор с Мо и предпочитал притворяться глухим и туповатым. И ссорить женщин между собой не хотелось, как и пойти по рукам, переспав со всеми желающими.

— До весны я и сам девочка, увы.

— Без вариантов?

Покончив с ухом, она погладила его шею, грудь, живот и спустилась ниже, почти как в день знакомства. Анрир вцепился пальцами в тюфяк и чуть прикрыл глаза? Что делать? Притянуть женщину к себе? А если она только этого и ждёт, чтобы пожаловаться Мо? Оттолкнуть? Не хочется. К счастью, Ханна, кажется, не особенно ждала ответ.

— Первый раз встречаю парня, который отпросился сходить в библиотеку и действительно туда пошел.

Интересно, нравятся ли девушкам умные коты с книгами, или исключительно те, которые в буквах видят россыпь неопознанных значков? Анрир не понимал Ханну, почему она не уходит, но и не говорит прямо о возможном продолжении ночи. С Кэсси было проще, намного. Та всегда знала, чего хочет и не стеснялась намекнуть.

— Любишь книги? — Ханна легла рядом и еще раз провела по его груди. В тусклом свете уличных фонарей, что пробивался через крохотное чердачное окно, сложно рассмотреть выражение лица, но Анрир почти слышал эмоции Ханны и сходил с ума от этого.

Ничего сложного приподняться, повалить женщину на спину и взять так, как захочется. Ханна грозная только на словах: тонкая, невысокая, с нежной кожей и слабыми руками. Ее бы и альтер удержал без особых усилий.

Но это будет неправильно, Анрир не тот парень из сна, он умеет держать себя в руках, хотя неприкрытый интерес Ханны лишал контроля. Сказала бы, что хочет секса — все бы сразу упростилось. Или шла бы уже с чердака, а не болтала о книгах.

— Хотите мне почитать? — он сел, все же возвышаться над женщиной как-то привычнее.

— Думала, ты мне почитаешь. Или расскажешь стихотворение.

О, Анрир знал их немало. Тех, что нельзя произносить при леди — ещё больше. И вспоминались именно они. Ладно, был еще отрывок из поэмы, его Анрир и решил прочитать:

— Смерть пришла в их град с дарами.

Всюду стоны, плач и крик.

Видишь, там горят пожары?

Это дело рук твоих!

Голос пропадал, пришлось дважды прокашляться, а Ханна веселилась.

— С таким репертуаром ты умрешь девственником, девочка.

— Уже нет.

Он все же наклонился и осторожно поцеловал хозяйку. Если придется снова умирать, то хочется пожить перед этим интересно.