Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой

Катя Адушкина, 2020

Главная героиня – Олеся Дубрович – обычная девчонка, «серая мышка» – так она себя называет. Однажды Олеся в шутку пишет список желаний, которые… самым невероятным образом вдруг начинают исполняться. Сперва она становится мега-популярным блогером, затем в нее влюбляется самый красивый мальчик в школе, после… Но действительно ли она этого хотела? Или это все‐таки не ее жизнь? А главное – какую цену пришлось заплатить героине за исполнение мечты? Ответы на сотни подростковых вопросов об отношениях с родителями и сверстниками, о поиске себя и своего призвания, о правильной расстановке приоритетов, о первой любви и предательстве.

— Погоди, то есть ты там и про Гаврилова написала? — Диана хмурится, усевшись посреди кровати в позу лотоса. Пытается оценить масштабы трагедии. У неё мозг в экстренных ситуациях обычно соображает быстрее, чем у меня, но тут случай исключительный. Я бы сказала, беспрецедентный. Пожалуй, мы обе немного не в себе.

Мне пришлось ей рассказать, в чём дело. Когда меня возле подъезда осенило, она собралась «скорую» вызывать. Сказала, у меня такой вид был, словно инфаркт случился. Вот я всё ей и выложила. Про тетрадку. Про дурацкий список. И про то, что моя жизнь теперь кончена.

Честно говоря, я ещё не решила, что хуже — откровение про Гаврилова, Марго и популярность или про танцы. А если учесть, что в списке есть всё и сразу, то исключать возможность инфаркта пока ещё рано.

Оглядываюсь на пару часов назад и задаюсь вопросом — ну на фига я вообще написала этот список? Ответа нет, по крайней мере разумного. Я могла бы сказать, что в качестве терапии, но терапия, по словам бабули, лечит, а не калечит. Я же своими руками покалечила себя на долгие-долгие годы. До окончания школы как минимум. Хотя я уверена, что историю эту не забудут никогда. Так что на встречах выпускников мне лучше не появляться. Я и без того не собиралась, но теперь точно есть уважительная причина.

Зная Жданова, смело предположу, что уже завтра меня будет обсуждать вся школа. А вполне возможно, и сегодня. Выбирая между Варкрафтом (или во что они там рубятся) и возможностью кого‐нибудь опозорить, Жданов явно выберет второе. Он такой наглый, противный и совершенно неспособный к сочувствию. Помню, как в начале года у Машки Гришиной на уроке пошла кровь из носа. Веселого было мало. Вот только у Жданова талант — даже в несмешном найти в повод поржать. Короче, он её прозвал после того случая Кровавая Мэри. Бред полный, но кличка, на удивление, прижилась. Бедная Машка, мне реально её жалко. Ну кому понравится, когда тебя обзывают какой‐то страшилой из ужастика?

Интересно, что Жданов придумает для меня?

— Зачем ты вообще составила этот список? — спрашивает Ди.

— Упражнение из марафона, — бурчу в ответ. Ничего умнее не придумала. Пусть всё‐таки будет терапия.

Ди удивлённо поднимает брови. Я поясняю:

— Бабушка посоветовала.

— Твоя бабушка — мудрая женщина, но я уверена, что проходить марафоны в тетради по алгебре — не её идея. Ну вот на фига, Лесь? Есть же комп, программы всякие, даже на телефон, типа электронного дневника. В наше время не нужно быть агентом ФБР, чтобы знать, как, блин, сохранить анонимность! Я вон даже на фикбуке шифруюсь как SweetGirl16. Оно мне надо, чтобы предки читали мои эротические фантазии с Гарри Поттером? — Ди многозначительно выдыхает: — Писать, изливать душу — это прикольно, но всему своё место и время.

Я, конечно же, с ней согласна, но от этого не меньше хочется запульнуть в неё стулом:

— Спасибо за лекцию, профессор! — огрызаюсь в ответ. Аж зубы сводит от злости! Диана вздыхает ещё грустнее, затем зажмуривается и трясёт головой, как будто пытается что‐то из неё выкинуть.

— Ладно, с теорией закончили. Самое время подумать, как исправлять последствия. Слушай, — в её глазах вспыхивает искра надежды, — а может, Жданов не увидит твой список? Не дойдёт до него?

В принципе, в этой Вселенной возможно всё. Кроме этого. Я не верю, что мне так повезёт. Это было бы слишком просто. Всё‐таки подобные истории случаются не каждый день. А уж если случаются, то по полной программе. Иначе неинтересно! Я уверена, что там наверху крутой старик с белой бородой вдохновенно строчит свои фанфики похлеще Дианкиных с нами, простыми смертными, в главных ролях. Представляю, как он, придумав идею с тетрадкой, довольно потирает ладони и хихикает. Нет, этот садист не упустит такого шанса поиграть с моими чувствами:

— Я переведусь в другую школу, — заявляю, остановившись посреди комнаты, и тычу в Ди указательным пальцем, чтобы подчеркнуть решительность моего намерения.

— А родителям что скажешь? Как объяснишь? — Похоже, сегодня она в роли голоса разума.

— Не знаю, придумаю что‐нибудь. Ты мне поможешь. У тебя фантазия достаточно извращённая.

Ди прищуривается, выбирая, то ли обидеться, то ли возгордиться:

— Достаточно для чего?

— Чтобы убедить моих родителей! Дианочка, милая, — я падаю на пол на колени и складываю ладони в молитвенном жесте, поставив локти на кровать. Уж если драматизировать, то по полной. — Мне очень нужна твоя помощь. Придумай что‐нибудь. Может, ты позвонишь Жданову?

— С какой ещё стати?

— Напросишься к нему в гости, выкрадешь тетрадь… может, он ещё её не открывал? Точно не открывал. Они наверняка после школы с пацанами в онлайн игры секутся. Так все имбецилы в их возрасте делают, правда?

Ди подозрительно молчит, скрестив руки на груди. А я продолжаю:

— Там же и про танцы тоже написано. Они меня засмеют, если узнают…

— И ты предлагаешь мне соблазнить Жданова?

— Ну, не обязательно соблазнять…

— А что ещё? — перебивает она. — Заявиться к нему и сказать: Жданов, умираю, как хочу посечься с тобой и другими имбецилами в онлайн игры?

Да, идея откровенно так себе. И вообще я даже не уверена, что Жданов интересуется девчонками. Они постоянно компашкой парней тусят, так что мало ли. Парней, среди которых и Влад.

Я роняю лицо в ладони и начинаю стонать от отчаяния. Это тупик, страшный сон, параллельная реальность. Всего этого просто не может быть. А помните те времена, когда я жаловалась, что со мной ничего не случается? Верни их, пожалуйста, седобородый дяденька-садист, сидящий на небесах.

Чувствую, как трясётся кровать. Ди подползает к краю, кладёт руку мне на голову и начинает гладить:

— Всё будет хорошо. Есть у меня одна идея. Я её прочитала в фанфике по Сверхъестественному.

Я медленно и с искренним любопытством поднимаю голову. В моём положении заимствовать идеи из фанфиков, даже по Сверхъестественному, — не самый худший вариант.

— Рассказывай.

Диана опускает взгляд на свой палец, которым начинает выводить бессмысленные круги по покрывалу. Она явно от чего‐то не в восторге. Пока непонятно от чего:

— В общем, есть там фанфик один, совершенно дебильный, но… местами, правда, ничего. — Теперь всё ясно. Наверняка его написала FanQueen15 — заклятый фанфиковый враг-конкурент Дианки. Враг — официальная версия. Но я уверена, что Ди немного ей завидует и соревнуется с ней. Она мне даже про неё рассказывала и давала её творчество почитать. Я, конечно, выполнила свой дружеский долг и торжественно облила FanQueen15 и её работы тем, чем требовалось. Но, если честно, они мне даже немного понравились. Думаю, Дианке тоже, поэтому она так и злится.

— И что там? — Мне не терпится перейти к делу.

— Ну, там Винчестеры достают древнюю скрижаль с секретной картой, указывающей на место, где скрывается ангел, способный уничтожить Кроули. Да, я тоже подумала, что это тупо и слишком запутанно. Короче, её нужно спрятать от Кроули. Но тот, конечно же, посылает демонов, чтобы её отобрать. Скрижаль у него, Винчестеры в расстроенных чувствах, но потом Дин предлагает использовать это им на руку.

Я пока ничего не понимаю.

— Использовать как?

— Позволить Кроули отыскать ангела с помощью скрижали, проследить за ним и в нужный момент, как всегда, выскочить и проявить геройство — помочь ангелу уничтожить Кроули. Ну, то есть получается, что они не пытались вернуть скрижаль и что‐то исправить, а использовали то, что уже случилось, в своих целях.

— Но у меня нет никаких целей! — недоумеваю я. — Как ты предлагаешь мне использовать то, что завтра мою личную жизнь будет обсуждать и высмеивать вся школа? Знаешь, Ди, это не то же самое, что сражаться с каким‐то дурацким демоном за спасение человечества. Уверена, что Дин и Сэм со мною согласились бы.

— Если это случится, терять тебе всё равно нечего. Можешь, конечно, попытаться спрятаться, но такие истории бесследно и быстро не проходят. А можешь обернуть дело в свою пользу.

Я вскакиваю с пола и раздражённо вскидываю руки, готовая рвать на себе в волосы:

— Но я не знаю как! Мне приходит на ум только одна польза: продлить жизнь нашим дорогим одноклассникам.

Ди непонимающе на меня таращится:

— Ну, смех продлевает жизнь, что, не слышала? Они так будут ржать, что моя история им лет по десять точно к карме прибавит.

— Скажи спасибо, что у тебя есть гениальная подруга-писатель, которая не зря славится своими крутыми сюжетами. И готова тебе помочь. Убьём одним выстрелом всех зайцев.

— Каких ещё зайцев? Не надо никого убивать…

— Ты, кажется, писала в своём списке, что хочешь прославиться? Сейчас или никогда, подруга. Твой звёздный час пришёл!

И хотя я прекрасно понимаю, что Ди говорила не всерьёз, точнее, настрой‐то у неё был серьёзный, но о реальной популярности и речи не шло. Сарказм. А всё равно мне не по себе. Ну, сами представьте: ещё сегодня меня никто не замечает, даже школьная уборщица, блин. А завтра что? Я выворачиваю душу наизнанку и не только этого не скрываю, но ещё и с гордостью рекламирую?

Идея такая: ничего не отрицать, придерживаться истории о том, что якобы этот список — сценарий для видеоролика моего нового канала на YouTube. Олеся Дубрович — шокирующие откровения серой мышки. Название придумала Ди, разумеется. Она, мне кажется, получает какое‐то странное удовольствие от всего происходящего. Для меня — трагедия жизни, а для неё — возможность дать своей развращённой фанфиками фантазии разгуляться.

По её задумке должно получиться что‐то вроде:

— Я тут решила хайпануть, раскрыть разом все свои страшные тайны, заснять видос и выложить на YouTube. Подписывайтесь!

— Может, ещё флаеры напечатаем и будем раздавать по всей школе? — раздражённо предлагаю я.

На что Ди категорично сжимает челюсть и упирается в меня пугающе взрослым взглядом:

— Подруга, ты уже влипла. Если будешь прятаться или оправдываться, эти стервятники тебя сожрут. Ты же сама понимаешь, тут не какое‐то сражение с какими‐то демонами, а десятый «Б»! У них на слабость реакция, как у вампиров на кровь. Твою жизнь превратят в ад. И ты знаешь, что я права. Поэтому нам реально остаётся только один вариант — их переиграть. Только представь, приходишь ты завтра в школу, а там Жданов со всей их шайкой поджидают тебя, заговорщически хихикают, готовятся к нападению. А ты, вместо того чтобы расплакаться и убежать, руки в боки и такая: ну и что дальше? Да, составила список. Для дела. Скоро вы об этом узнаете. Так что верни побыстрее, а то я текст не запомнила — или типа того. Понимаешь?

Какой‐то частью мозга, самой адекватной и благоразумной, я, пожалуй, всё понимаю. Но это не мешает мне успешно впадать в панику. Возвращаясь от Ди, я останавливалась по пути несколько раз — то к дереву прислонюсь, то на скамейку присяду. Дышать не могла, горло как будто сужалось и кислород не проходил. А сердце как бешеное колотилось, до сих пор колотится. Стою перед зеркалом в своей комнате, смотрю на себя и невольно думаю:

— Тебе конец.

Я не хочу завтра идти в школу, не хочу видеть Жданова, не хочу играть ни в какие игры. Ещё вчера всё было так спокойно и нормально, а я, дурочка, жаловалась! Со всей этой суматохой я даже не успела подумать о Владе, о его реакции и о том, как я буду смотреть ему в глаза. Дианке легко рассуждать: а давай снимем видео, где ты публично признаешься в любви самому популярному парню нашей школы, который тебя даже не замечает!

Действительно, почему бы и нет? А что в этом, собственно, такого? Унижение, позор, клеймо жалкой неудачницы до конца моих дней? Меня всё это и так ждёт, хоть с видео, хоть без видео. Каким образом оно спасёт ситуацию? Понятия не имею! Может, лучше просто промолчать, стерпеть, проглотить боль и позволить стервятникам меня заклевать? Чем делать из себя публичное посмешище на весь интернет! Ведь там миллионы людей, на этом YouTube. Миллиарды даже!

О Боже, кажется, меня сейчас вырвет.

С другой стороны, как будто этим миллиардам делать больше нечего, и все они так и рванут смотреть моё дурацкое видео. Что самого страшного может случиться? Ну посмотрят его одноклассники, Влад посмотрит, поржёт. Ах, бабуля ведь тоже наверняка доберётся! Она зарегистрировалась на YouTube, чтобы всякие выступления и мотивационные речи смотреть, с TedTalks и подобное. Плейлисты себе составляет на все случаи жизни. Конечно же, со своими хакерскими способностями она быстренько доберётся и до моего видео.

Главное, чтобы родители не увидели. Точно к психологу отправят. Или сразу в клинику определят. А может, оно и к лучшему — хотя бы вспомнят о моём существовании! И дальше что? Вспомнят и ужаснутся: как же так получилось, что у таких приличных людей выросло чёрт-те что? Мама любит чертыхаться, а папа начнёт философствовать. Прибежит бабушка, бросится защищать меня грудью с воплями: «Не смейте трогать дитя! Это вы довели бедняжку до безумия!»

А на заднем фоне Марго, Жданов, Гаврилов и другие одноклассники будут тыкать в меня пальцем и хором скандировать — ПО-ЗО-РИ-ЩЕ!!!

Говорят, есть такой приём борьбы со страхом: нужно представить самое худшее развитие сценария. Но мне почему‐то легче не становится. Возможно, потому что на деле может получиться ещё хуже: я просто умру от стыда и боли. Не очень хочется умирать. Но если быстро, то ладно, хотя бы мучиться не буду.

Сцены из худшего развития сценария как вспышки мелькают в глазах, начинает кружиться голова, вся эта паника, как снежный ком, — катится с вершины горы, становится всё больше и больше, а я в самом его центре. Если прямо сейчас не остановиться, то у меня от скорости и ужаса собственных мыслей взорвётся череп.

Не знаю, что спасает людей в такие моменты. Не уверена, что такие моменты вообще хоть с кем‐то, кроме меня, прежде случались. И всё же на ум приходит только одно — достаю телефон, втыкаю в уши наушники и погружаюсь в свой плейлист. Как только слышу знакомую мелодию, голос, который стал уже почти родным, наворачиваются слёзы:

Не нужно лишних слов и лишних фраз,

Возьми меня, давай сбежим на час.

Подальше от тоски поторопимся,

Все мысли о тебе, и мне не спится.

Невольно представляю Влада: как он смотрит на меня своими голубыми глазами, улыбается голливудской улыбкой, протягивает руку — давай сбежим!

Не нужны мне крылья,

С тобой могу летать, летать, летать,

Мне голову вскружило,

не перестану я мечтать.

Не нужны мне крылья,

С тобой могу летать, летать, летать,

Мне голову вскружило,

хочу я петь и танцевать с тобой…

Закрываю глаза и начинаю двигаться под Катино сопровождение. Чтобы остановить мысли, я погружаюсь в тело. Нет больше ничего — только звуки музыки и моего сердца. Мой личный вид медитации.

В комнате тесно, свободного места совсем немного, но это неважно. Я привыкла танцевать там, где места нет, чтобы никто не заметил. Даже сейчас я танцую только для него, для Влада, — пусть это будет мой прощальный с ним танец. От этой мысли начинаю плакать, но ничего не поделаешь, нужно быть реалисткой. После того, что случится завтра, я больше никогда не смогу на него смотреть. Хоть с видео, хоть без видео, хеппи-энда у этой истории не произойдёт.

Мне бы машину времени, плащ-невидимку, крёстную-фею — что угодно, только бы всё изменить. Дурацкая тетрадка по алгебре, дурацкий Жданов, дурацкий список! Кто бы мог подумать… Слёзы льются градом, а я продолжаю танцевать. Наверное, со стороны это смотрится жалко, но мне плевать. Сегодня последний день моей нормальной жизни, сегодня мне можно всё.

Не страшно мне идти вперёд с тобой (с тобой),

Ты не такой как все, совсем другой.

Только я и ты, мы в целом мире одни,

Никто не помешает нам осуществить наши мечты…

Ах, Катенька, Катюша, милая, как бы я хотела быть похожей на тебя — смелой, талантливой, решительной. Что тебе какой‐то там Жданов, правда? Ты бы сама над ним посмеялась. И с Владом вы были бы красивой парой… И никто не помешал бы вам осуществить ваши мечты!

Пока я танцую, жизнь замирает, становится на паузу, я превращаюсь в того, кем мне никогда не стать. Ди сказала, что это даже к лучшему, что теперь мне придётся показать миру свои танцы, проявить свой талант. Что Вселенная не наказывает меня, а даёт мне шанс! Они с бабулей в этом плане очень похожи — фанатки позитивного мышления и всё такое.

Но я не хочу никому ничего показывать. Танцы — это только моё, личное, я нигде им не училась, не знаю никаких модных движений и крутых фишек. Когда никто тебя не видит, это не так уж и плохо. По крайней мере, безопасно. Чувствую себя так, будто завтра мне придётся наголо раздеться перед всей школой. Как в ночном кошмаре. Резко развожу руки в сторону и падаю спиной на кровать. Пружина матраца несколько раз подбрасывает меня вверх, а потом успокаивается. Хорошо ей, мне бы так. Лежу, смотрю в потолок, стук сердца перебивает финал песни:

Я хочу петь и танцевать с тобой — тук-тук.

Я хочу петь и танцевать с тобой — тук-тук-туууук…..

Стрёмно жить с мыслью, что виновник всех своих бед — ты сам. На себя всех собак не спустишь, и обижаться на себя не получится, наказывать самого себя — тоже сомнительное с точки зрения психоанализа занятие. Поэтому хоть и страшно, но собираешь волю в кулак и пытаешься сделать первый шаг вперед. Получится он или нет — неизвестно, но ты хотя бы гордо сможешь сказать: «Я пытался!»