Точная копия

Катрин Корр, 2022

Тая мечтает получить диплом о высшем образовании, потому как считает, что именно он способен открыть для нее дорогу в светлое будущее. И чтобы оплатить учебу в университете, ей приходится устроиться на очередную работу. «Смотритель» – значится в подозрительном объявлении. Присматривать за красивым и современным домом с собственным озером, кормить и выгуливать милого песика – что в этом сложного? Особенно, когда зарплата приятно утяжеляет карман. Тая обещает хозяину дома, что не доставит ему проблем, ведь ей очень нужны деньги. Но как бы не так, ведь она – точная копия своей мамы. А та всегда приносила с собой одни неприятности.

Глава 4

Моя бабушка презирала маму. Первая её дочь умерла в полтора года от простуды. Она должна была стать балериной или актрисой, которой восхищался бы весь белый свет. Но судьба распорядилась иначе. Когда родилась мама, бабушка надеялась, что она станет точной копией умершей сестры, но и этого не случилось, ведь характер у моей мамы с самого детства был слишком строптивым. Каждое утро, собираясь в школу, я слышала одни и те же слова: «Не вздумай вилять пятой точкой, как некоторые. Только увижу, что растет пузо — выставлю тебя на улицу!» Иногда это звучало, как шутка. Порой, бабушка меня целовала в щеку и заботливо приглаживала волосы. Но чаще всего это были реальные мысли и опасения одинокой и несчастной женщины, оставшейся без мужа и детей. Сначала моя мама свалила меня на её голову, и то же самое по расчетам бабушки, могла сделать и я. Порой казалось, что всё, о чем она могла твердить и днем, и ночью — неугодная, лживая, подлая и беспринципная дочь, которая вот-вот загремит за решетку.

«Скольких людей она обманула! Скольким жизни покалечила! Бессовестная вертихвостка! Сумасшедшая и бессовестная!»

В деталях и объяснениях я не нуждалась, ведь к тому времени уже понимала, чего я лишилась с её уходом. Бабушке я была не нужна, но она терпела меня и позволяла жить в её доме только лишь потому, что я отличалась покорностью и была тихой, как мышка. Как-то раз она даже назвала меня «внученькой».

«Я ещё вернусь, Тая».

Шепот мамы вырывает меня из сна. Или это вовсе не сон, а лишь слаба дрема, сотканная из воспоминаний? Джерси мирно спит в моих ногах и тихо посапывает. Первая ночь в этом доме чертовски длинная. Стрелки часов будто стоят на месте! Не знаю, сколько времени провожу в телефоне, просматривая ленту в Instagram, но, когда первый луч солнца опускается на мои веки, я обнаруживаю себя лежащей поперек кровати в обнимку с Джерси. Я чувствую, как телефон где-то подо мной беспрерывно вибрирует. Пес отказывается убираться с постели, упрямо лежит на боку и только сонно наблюдает за мной. Приходится прибегнуть к радикальным действиям: хватаю простынь и просто вытряхиваю и собаку и свой сотовый, что, подпрыгнув в воздухе, чудом приземляется на кровать, а не на пол.

— Привет, Тая! — здоровается со мной управляющая баром, в котором я подрабатываю.

— Доброе утро. — Голос у меня ещё сонный. — Что-то случилось, раз вы звоните мне… Который час?

— Половина девятого.

— Девятого?! — удивляюсь я, потирая глаза. Не помню, когда последний раз просыпалась так поздно. — Что случилось?

— Извини, Тая, я не могу дать тебе отгул на эти дни. Сегодня ночью в баре произошла драка и пострадали наши ребята.

— О, господи! Что случилось?

— Гости напились и что-то не поделили между собой. Косте попало по голове бутылкой, Наташа вывихнула ногу!

— Какой ужас!

— Не то слово! Мише чудом не сломали нос! В нашем заведении впервые случается подобное. Наташа ведь взялась подменить тебя на эту неделю, но с её ногой… Не знаю, когда она теперь появится здесь. И захочет ли вообще! Я звоню тебе сообщить, что нам нужны люди. И немедленно. Ты работаешь без договора, у тебя нет никаких обязательных отработок в случае, если захочешь уйти. Я придержу за тобой место до завтрашнего утра, Тая. Решай: ты остаешься у нас, или уходишь на другое место? Помни, что за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Я буду ждать твоего звонка завтра в это же время.

«Отличные» новости. Я немедленно набираю Наташу. К счастью, чувствует она себя хорошо, но врач настоятельно рекомендовал воздержаться от пеших прогулок и пару неделек стараться не тревожить лодыжку.

— А как там у тебя дела с новой работой? — спрашивает Наташа. Она что-то жует и настроение у нее, несмотря на случившееся, вполне оптимистичное. В отличие от меня. — Надеюсь, с чертовым подносом ходить не надо?

— Лена сказала, что мне нужно решить, остаюсь я в баре или ухожу. Здесь я на испытательном сроке и неизвестно, получится ли у меня остаться.

— В баре у тебя есть определенность, планшет, поднос и бесконечное количество высокомерных физиономий, которым ты должна под ноги персидские коврики стелить, — смеется Наташа. — Брось! Это же самая дерьмовая работа! Если есть возможность навсегда распрощаться с ней — дерзай!

— Ты уйдешь?

— Моя мама сказала, что вернусь я туда только через её труп. Сказала, что подыщет для меня какую-нибудь несложную работу в офисе. Но сначала мне нужно привести в порядок лодыжку. А что будешь делать ты?

— Пока в замешательстве.

— Слушай, я понятия не имею, где ты там себе местечко козырное откапала, но больше, чем уверена, что ты уже понравилась начальству. Тебе не стоит даже волноваться насчет работы. Она уже твоя!

— Хотелось бы верить. — Обвожу взглядом незнакомые стены. Они кажутся мне холодными и неприветливыми. — Наверное.

Единственный, кто счастлив моему присутствию здесь — Джерси. Он ходит за мной по пятам и даже отказывается выходить на улицу, когда я открываю перед ним стеклянные раздвижные двери. Он смотрит на меня так, словно боится потерять.

— Эй, парень, — опускаюсь я на корточки и глажу его черную и грустную морду, — что с тобой случилось? Вчера носился, как сумасшедший, а сегодня такой печальный.

Приготовив для себя кофе, я выхожу на террасу. Пес выбегает на улицу, мчится вниз к лужайке, но потом резко останавливается и оглядывается на меня.

— Обещаю, я буду ждать тебя здесь!

Неужели он настолько понимает меня, что после услышанного бежит в сторону леска, а уже через пару минут возвращается обратно?

— Все свои делал сделал? — спрашиваю я и потягиваю горячий напиток. — Чем предлагаешь заняться сегодня? Может, мы начнем с мойки окон? Знаешь, моя бабушка, затевая генеральную уборку, всегда начинала именно с мойки окон. Квартира у нее была небольшая, но именно окна отнимали большую часть моих сил. Особенно стирка и глажка тюли. — Джерси опускается и сонными глазами оглядывает расстилающуюся перед ним территорию. — О, нет, дружок! Слинять не получится! Я тут видела в гараже высокую стремянку. Не принесешь? Иначе, как мы будем снимать все эти дорогущие ткани?

Когда из колонок, вмонтированных в стены, начинает звучать песня из моего плейлиста в телефоне, настроение, подпорченное неприятными новостями, значительно улучшается. Я вооружаюсь всем необходимым, чтобы за сегодня помыть как можно больше окон и постирать шторы. Поначалу всё идет, как по маслу. За уборкой и музыкой я отвлекаюсь от насущных проблем, полностью посвящая себя наведению чистоты в чужом доме. С каждым отмытым окном стены кажутся теплее и, когда подходит очередь до самого большого и пугающего, я издаю протяжный вздох и смахиваю пот со лба. Оно вздымается к самой крыше и сюда нужна стремянка в три раза выше, чем та, которой я пользовалась всё это время. На часах половина шестого вечера и было бы лучше оставить эту работу на завтра. У меня болят руки, да и поясница постанывает, требуя заслуженный отдых.

— Ладно, — вздыхаю я, глянув на спящего у камина Джерси. — На сегодня достаточно мытья. Продолжим завтра, а теперь самое время принять душ и заняться ужином.

Надо же! Стоит произнести слово «ужин», как мохнатая морда тут же подрывается с места. Удивительный пес, ничего не скажешь!

В душе усталость проявляется сильнее. Горячая вода стекает по коже, старается расслабить мышцы, но мои мысли уже в завтрашнем дне. Я ведь даже и половины окон первого этажа не помыла, а впереди второй и третий… И это огромное в гостиной. С чего я взяла, что мне удастся навести чистоту в огромном домище за пять дней, чтобы оставить приятное впечатление у его хозяина? Если к пятнице я вычищу весь первый этаж — это будет настоящее везение, а коль оно меня редко навещает, то шансы мои получить это место весьма невелики. Так стоит ли надрываться, чтобы потом мне помахали ручкой, пожелав удачи в поиске работы?

Промокнув волосы полотенцем, я надеваю черную мужскую рубашку и закатываю рукава до нужной мне высоты. Я не люблю халаты и после душа предпочитаю надевать что-то свободное и легкое, чтобы тело дышало.

Джерси ждет меня в спальне. Натянув белые махровые носки, я спускаюсь на кухню, а пес послушно идет рядом.

— Может, просто сварим макароны? — спрашиваю я, открыв правую дверцу широкого холодильника. — Твой хозяин накупил столько продуктов, будто я какой-то жирный и вечно голодный великан. А мне вполне хватит и макарон.

Из колонок звучит неспешная и меланхоличная Young and Beautiful. Сейчас бы самое время врубить что-то безумное в духе Мерлина Мэнсона, чтобы не уснуть прямо посреди кухни, но такого в моем плейлисте с роду не водилось. Ставлю кастрюлю с водой на огонь и насыпаю корм в миску Джерси.

— Приятного аппетита, кавалер. Ты сегодня очень помог мне, знаешь? — Прячу упаковку обратно в нижний ящик, а потом поднимаюсь на носочки, чтобы достать до синей коробки с макаронами, которая стоит у самого края в верхнем шкафчике. Вчера я сама её туда поставила, а теперь мне не хватает роста и сил, чтобы вытащить упаковку обратно! — Будь другом, Джерси, притяни табуретку, — кряхчу я, нащупав коробку кончиками пальцев, — если не хочешь, чтобы я умерла от голода прямо на этом столе, потому что мне навряд ли хватит си-и-ил…

— Тогда, может не стоило так перетруждаться?

Я подскакиваю, вскрикиваю, спотыкаюсь о собственную ногу и если бы моя голова доставала до открытой дверцы шкафчика, я бы точно пробила углом собственный висок. Короткое мгновение и я оказываюсь зажата между ледяной столешницей и мужчиной, внезапно появившемся из неоткуда!

— Ян? — таращусь я на него в панике. Мое сердце громыхает в ушах, часто дышу ртом, будто только что совершила резкий старт. — Что ты… Что вы… Боже! Я же чуть не умерла от страха! Зачем так делать?!

— Этого не случилось бы, ответь ты на мои звонки, — отвечает он с кривой улыбкой. — Я хотел сообщить тебе, что заеду, но ты не ответила.

— Есть домофон! Есть звонок у двери! В конце концов, можно просто сжать кулак и постучать!

Мне всё ещё не хватает воздуха. Мое дыхание прерывистое и тяжелое. Я плавно опускаю веки, изо всех сил стараясь дышать ровно, но ничего не выходит. Момент внезапного появления Яна стоит в голове на репите и каждый раз я пугаюсь с новой силой.

Один.

Два.

Три.

Медленно открываю глаза, поймав успокаивающее дуновение ветра с запахом ледяной мяты. Серые глаза Яна следят за мной, а его губы слегка приоткрыты. Он наклоняется ко мне чуть ближе и всё во мне болезненно сжимается. Коротко дунув мне в лицо, он внимательно заглядывает в мои глаза и спокойной спрашивает:

— Лучше?

Только сейчас я понимаю, что его руки удерживают меня. Твердая нога прижимается к моему бедру и я чувствую напряжение её мышц собственной кожей. Сигнализация в моей голове срабатывает молниеносно и истерично верещит — не дышать. Не вдыхать его запах, иначе он породит такие фантазии, которые даже с самыми близкими подругами совестно обсуждать.

— Я не хотел напугать тебя, — говорит Ян и отпускает меня. Он подходит к холодильнику, достает стеклянную бутылку воды — единственную, что я поставила туда вчера из всей упаковки. Мой взгляд скользит по его ногам, минует крепкую задницу, потому что это может быть чертовски опасно, и задерживается на широких плечах. Он как будто напряжен. Может, даже сердит, но старается не показывать этого. — Как прошла ночь?

— Спокойно.

Откупорив крышку, Ян оглядывается.

— По правде говоря, я думал, что ты уже слиняла.

— И поэтому вы приехали на четыре дня раньше?

— Мне просто нужно кое-что забрать. Не хотел ехать сюда завтра утром. — Он делает несколько глотков воды, оглядывается, а потом снова смотрит на меня. Желваки на его скулах напрягаются. — Ты не одна, да?

— То есть?

Кивнув на мой внешний вид так, будто ответ на мой вопрос более чем очевиден, Ян делает ещё несколько глотков. Опускаю глаза на свои обнаженные ноги в пушистых носках и с конкретным опозданием осознаю, что на мне мужская рубашка, прикрывающая чуть больше половины бедра.

— И что?

— На тебе мужская рубашка, — напоминает он.

— Я в курсе. И что с того?

Ян усмехается.

— Мы договорились, что на испытательном сроке ты сюда гостей не водишь. И уж тем более парней. Я заметил, что сегодня ты занималась уборкой и, должно быть, очень устала, но разве нет иных способов расслабиться после тяжелого трудового дня?

Он говорит со мной так, будто уже повидал всё в этой жизни. Честное слово, не видь я его лица, то решила бы, что ему полтинник минимум!

— Я уже говорила, что у меня нет парня, — напоминаю я, не сводя с него глаз. — А спать с кем попало только ради того, чтобы «снять стресс» — прерогатива мужчин, которые настолько грубы и невоспитанны, что ни одна нормальная женщина не позволит даже кончиком пальца прикоснуться к ней. Я не люблю халаты и поэтому ношу мужскую рубашку. Если бы я знала, что вечером буду не одна, то непременно разоделась бы как, капуста.

Вода в кастрюле закипает и стеклянная крышка начинает громко трещать и прыгать. Я спешу к варочной панели, но Ян уже отключает подачу газа. Мы снова стоим друг на против друга, правда расстояние значительно больше. И это к лучшему.

— Не обижайся. Обычно девушки надевают мужскую рубашку после секса. Вот я и решил, что ты не одна.

— Это наблюдение из личного опыта, или вы порно насмотрелись?

Напряжение в серых глазах Яна манит, заставляет испытывать любопытство.

— Я заберу, что мне нужно, и сразу уеду. Обещаю, что приеду только в пятницу вечером, — с прохладцей говорит он.

— Вы можете приезжать в любое время, — вырывается у меня. — Ведь это ваш дом.

— С Джерси проблем не было?

— Нет. Оказывается, он очень умный пес. Правда, не хочет спать на полу.

Мужская бровь ползет вверх.

— Он спит с тобой?

Я киваю.

— А ещё отказывается выходить на улицу, если я не выхожу вместе с ним. Вчера он носился по лужайке, а сегодня только и делает, что спит или ходит за мной по пятам. Может, приболел?

Ян переводит удивленный взгляд на развалившегося на полу Джерси. Он вылизал всю миску и его пузо заметно увеличилось в размерах.

— Скорее выздоровел.

Я не понимаю, что значат его слова, но уточнять не решаюсь. Да и Ян, кажется, уже собирается уходить.

— Достать макароны? — спрашивает он с подозрительной медлительностью.

–…Нет. Спасибо, я сама справлюсь.

— Ну, да. Что ж, до пятницы.

Ян уходит, не дождавшись от мня ответа. Он оставляет после себя запах, с которым мне бы очень хотелось лечь спать. Помечтав немного о невероятном, я беру табуретку, чтобы достать коробку с макаронами. И вдруг до меня снова доходит одна очень пугающая мыслишка, подкрепляемая напряжением серых глаз. Чтобы подтвердить свои постыдные опасения, я спешу в ванную комнату к зеркалу. Поворачиваюсь спиной к собственному отражению, встаю на носочки и поднимаю правую руку, как делала это несколько минут назад, пытаясь дотянуться до макарон.

— О, господи…

Низ рубашки задирается, выставляя напоказ мою пятую точку. И всё бы ничего, но ведь кроме носков и рубашки на мне ничего нет. Ведь я очень люблю, когда после душа тело дышит.